Between the hammer and the anvil

Джен
R
Заморожен
171
автор
Размер:
237 страниц, 55 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
171 Нравится 230 Отзывы 76 В сборник Скачать

Глава 22. (Не)удачный день.

Настройки текста
— Где он? — запыхавшийся Сириус буквально свалился с лестницы, тяжело дыша. — Где чёртов Снейп? — Вышел буквально секунду назад, — холодно ответила Нарцисса, смерив кузена презрительным взглядом. — Если поторопишься, можешь успеть его догнать, но я ничего не гарантирую. На часах было 12:02. Сириус проспал. Лили разбудила его в 11:30, но потом она ушла кормить Гарри, а Бродяга вновь провалился в объятия Морфея, сонно послав к чёрту Нарциссу, которая заглянула, чтобы поинтересоваться, почему он всё ещё не спустился. И вот результат — Снейп ушёл. За две минуты он наверняка спокойно достиг границы антиаппарационного купола и уже находился в магловской части Лондона, в то время как Блэк, резко проснувшись и всё осознав, кубарем скатился вниз, наплевав на утренние процедуры. Ещё и обидел Нарциссу с самого утра. — Ты случайно не знаешь ничего насчёт бумажки, которую Лили должна передать мне? — поинтересовался он у кузины, стараясь выглядеть так, как подобает извиняющемуся человеку. — Она отдала её Северусу, — сладко пропела Нарцисса. — И он ушёл. Бедненький, тебя не взяли на шоппинг? — Ну и ладно, пусть шныряет там один, — проигнорировав вопрос, процедил Сириус. — Я всего-то… Опоздал на две минуты, и уже враг народа. — Останешься пообедать с нами, враг народа? — спросила Нарцисса. — Или побежишь искать Северуса? — Домой пойду, — хмуро отозвался Бродяга. — Больно он мне нужен. Сам всё купит. Несмотря на внешнее равнодушие, на душе у Сириуса скребли кошки. Найти точку соприкосновения со Снейпом было сложно, ещё сложнее — восстановить почти нормализовавшиеся отношения после такого инцидента. Снейп всё-таки спас его от матери, а Сириус после этого так себя показал. Не то, чтобы его особенно интересовали хорошие взаимоотношения с бывшим врагом, но… Не хотелось раскачивать лодку, в которой они все находились — она и так в любой момент может перевернуться, подталкиваемая штормовыми волнами. Бродяга дошёл до выхода из Малфой-мэнора и остановился. Возвращаться домой — не самая лучшая идея. К тому же, погода так и манила прогуляться: удивительно ясное небо, приятная прохлада, хрустящий под подошвами свежевыпавший снег — всё это навевало предрождественское настроение. Сириусу даже послышался лёгкий перезвон колокольчиков, и он невольно задрал голову, как будто бы ожидал, что увидит Санту, весело рассекающего воздушные просторы на сверкающих санях. Может быть, в этом году в упряжке Рождественского Отца станет одним оленем больше. Ремус тоже любил этот праздник. В тот самый момент, когда Сириус стоял рядом с поместьем, завороженно смотря в небо, Лунатик подходил к дому отца. — Ремус Джон Люпин! — радостно воскликнул Лайелл, распахивая перед сыном дверь. — Неужели решил почтить старика визитом? Останешься до Рождества? — Нет, пап, — смущённо улыбнулся Ремус, заключая отца в крепкие объятия. — Хотел поговорить с тобой о работе. — Даже так? — удивился Люпин-старший, цепким взглядом окидывая изменившегося сына. — Ну, заходи, герой-работник. Дом практически не изменился. Маленький, но просторный и уютный — он навевал атмосферу детства. Ремус любил его и ненавидел. Любил за воспоминания о молодых энергичных родителях, смеющихся и кружащих в танце на кухне, о фирменном папином пироге, который был особым гостем на любом семейном празднике, о приходе Дамблдора с предложением поступить в Хогвартс, когда Ремус впервые почувствовал, что для него открыты все дороги, о любимом альбоме с гигантской коллекцией колдографий бабочек — каждая аккуратно подписана старательной детской рукой. Он ненавидел его за ночи полнолуния, наполненные болью, страхом и виной, за зеркало в ванной, в котором для маленького Ремуса каждый день отражалось чудовище, за соседей, косящихся на их дом со смесью страха и презрения, за детей во дворе, которые никогда не хотели с ним играть, и за то, что в этом доме умерла мама. — Чаю? — спросил отец, внимательно рассматривая страдальчески исказившееся лицо Лунатика. — А потом ты расскажешь мне всё. — Да, — шепнул Ремус. — Спасибо. Тонкие, покрасневшие от уличного холода пальцы обхватывают горячую чашку — руки дрожат, и обжигающая капля перепрыгивает через край, падая на джинсы. Он этого не замечает. Отец садится рядом, молча достаёт старый фотоальбом и медленно открывает его на первой странице. — Наша свадьба… — говорит он, обводя пальцами колдографию, с которой улыбается девушка с такими же молочно-шоколадными глазами, как у Ремуса. Колдография была черно-белой, но Лунатик точно знал оттенок глаз матери. Она подмигивает им обоим, и они вздрагивают. Отец осторожно перелистывает страницу. — Это ты, — показывает он на маленький комочек счастья на руках у той же девушки, только более уставшей. — Тебе здесь несколько недель. В этих объяснениях нет нужды — Ремус наизусть знает каждую деталь любой фотографии в семейном альбоме. Но Лайелл продолжает рассказывать и показывать, а Ремус продолжает тихо слушать его успокаивающий голос, потому что так надо. Потому что это их ритуал — только их с отцом, — и он помогает им держаться. Смерть Хоуп была невероятной силы ударом для обоих, но она сблизила отца и сына, и они делятся друг с другом своим горем — одним и тем же с виду, но разным внутри. Они позволяют себе плакать, если хочется, потому что… Кто сказал, что мужчины не плачут? Они обнимаются, и Ремус цепляется за свитер отца — такой же тёплый и большой, как его сердце. Они вместе, и это самое главное. И они будут держаться. — Дамблдор пригласил меня работать преподавателем ЗОТИ после Рождества. — Ты серьёзно? — Лайелл отстранился и посмотрел Ремусу в глаза. — Это очень ответственная должность. — Да, в этом и проблема, — выдавил Лунатик. — Я не справлюсь. У меня нет опыта и соответствующего образования. Я… Просто не уверен. — Я имел в виду не это, когда сказал насчёт ответственности, — тихо ответил отец, приобняв Ремуса за плечи. — А то, что Дамблдор знает, что делает. Если с его стороны поступило такое предложение, значит, Альбус доверяет тебе и знает, что ты с этим справишься. — Как он может знать то, чего не знаю даже я? — возразил Ремус. — Я ведь ничего толком не умею. А тут… Обучать подростков такому многогранному предмету. Это очень сложно. — Тебя пугают трудности? — Нет, скорее последствия. Ведь этим людям ещё сдавать экзамены. Что, если я окажусь некомпетентным преподавателем? Лайелл вздохнул. — Послушай, — сказал он. — Давай начистоту: хуже профессора Бинса быть точно не может. — Это точно, — согласился Ремус. — Но, как мне кажется, я пытаюсь прыгнуть выше головы. — Сын, — после недолгой паузы ответил Лайелл. — Ты — хороший человек. Помимо этого, ты ещё и чертовски умён. Ты умеешь нести груз ответственности, адекватно подходишь к решению любых проблем, не страдаешь манией величия или маразмом, умеешь ставить себя на место других, ты чуткий, терпеливый и внимательный по отношению к людям. Руку даю на отсечение, что ты будешь замечательным преподавателем. — С одной рукой тебе будет неудобно жить, — рассмеялся Ремус. Ему стало немного легче, но червячок сомнения всё ещё точил его душу. — Думаешь, стоит согласиться? — Чёрт возьми, да! — воскликнул Лайелл. — Сегодня же отправь Дамблдору сову. К тому же, если так подумать, преподавать в Хогвартсе довольно-таки престижно, и после этого ты сможешь устроиться на хорошую работу… — Пап! — укоризненно перебил Ремус. — Я не буду соглашаться работать в Хогвартсе из таких корыстных целей. — Ничего такого, просто говорю, — поднял руки отец. — Так, напоминание. Кстати, как там Сириус? Слышал, он оправился после Азкабана. — Думаю, не совсем, — медленно ответил Лунатик. — Ему сейчас тяжело. Мы почти не видимся — я не знаю, чем он занимается. Надеюсь только, что не просиживает в «Кабаньей голове» сутки напролёт. — Ба! Наследник Блэков протирает штаны в забегаловке, — усмехнулся Лайелл. — И наверняка занимает голову тем, что пытается с разных сторон обвинить себя в смерти Поттеров. Мне странно, что ты сейчас находишься не рядом со страдающим лучшим другом. И я только что говорил о чуткости этого человека! — Пап… — смутился Ремус. — Я хотел встретиться с ним сегодня. Просто решил сначала заглянуть к тебе. — Я никуда не денусь, ты же знаешь, — улыбнулся отец. — А сейчас иди к Сириусу, вытащи его из стрессовой ямы. И не забудь, жду тебя на Рождество! — Обязательно, — кивнул Лунатик, поднимаясь. — Пока! Они попрощались, и Ремус вышел на улицу — на этот раз на его руках были перчатки, надетые под строгим взглядом отца. — Молодой человек, — окликнул его знакомый голос. — Ловите! Ремус молниеносно обернулся, и тут же ему в лицо прилетел снежок. — Сириус! — отплевываясь, крикнул Лунатик. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Руки сами потянулись за снегом, машинально слепили из него шарик и отправили его в полёт по направлению к Бродяге. — Ну, дома тебя не было, и я вспомнил, что ты собирался заглянуть к отцу в ближайшие дни, — прокричал Сириус, ловко увернувшись от снежка и бросив в Ремуса ответный. — Как хорошо, что ты действительно оказался тут! Лунатик одним прыжком переместился за чью-то машину и отвернулся, пытаясь собрать максимально большой снежок из огромного сугроба. В следующий момент он потерял равновесие, опрокинутый в этот самый сугроб огромной чёрной собакой, прижавшей его к земле холодными лапами. Пёс свесил язык, тяжело дыша, и наклонил голову, внимательно рассматривая лежащего под ним человека, а потом вдруг громко рыкнул, от чего Ремус вздрогнул. — Всё, всё, хватит, — он попытался урезонить друга, отталкивая голову собаки, настойчиво пытавшейся его облизать. — Фу, Сириус, ты меня обслюнявил! В следующую секунду в сугробе рядом с ним лежал уже человек. Они посмотрели друг на друга — красных, запыхавшихся и насквозь промокших — и звонко рассмеялись. Лайелл Люпин с улыбкой наблюдал за ними из окна, но парни, лежащие на снегу, его не замечали, увлечённо болтая и смеясь над своими же шутками. — Я знаю, что они друг друга в беде не бросят, — тихо сказал он сам себе. — Сириус Блэк — отличный парень, Рем. Тебе повезло иметь такого друга, как он. Силуэт отца давно исчез из окна, но Ремус продолжал лежать и болтать, пока не почувствовал, что мёрзнет. — Мерлинова борода, я мокрый, как гриндилоу, — пожаловался он Сириусу, поднимаясь и ощупывая спину руками. — Как насчёт зайти в «Три метлы», выпить чашечку чая у мадам Розмерты? — Розмерта… — мечтательно зажмурился Сириус, раскинув руки в стороны. — Эта чудесная женщина, подающая лучшую медовуху во всей Англии! К тому же, имеет весьма неплохие формы и прелестные ножки, а как она остроумна! — Бродяга! — возмутился Ремус, неудержимо краснея. — Она старше тебя лет на десять, если не больше! — Однако... Любви все возрасты покорны, — философски заметил Сириус, ухмыляясь. — Слыхал? — Угу, — кивнул Лунатик. — Вот только, готов поспорить, сама Розмерта вряд ли оценит твои романтические порывы. — Ты сомневаешься в моей природной обаятельности? — наигранно ужаснулся Сириус. — Спорю на десять галлеонов, что оценит. Готовь деньги, амиго! — Уже бегу в Гринготтс, — съязвил Ремус, закатив глаза. — Пойдём-ка, на самом деле, в Косой переулок. И он, взяв Сириуса под локоть, аппарировал, чтобы через секунду оказаться на самой оживленной улочке магического Лондона. — Какие люди! — надменно протянул голос Снейпа за их спинами. — Пёс выгуливает ручного оборотня. Или наоборот? Сириус открыл было рот, чтобы спросить, кто выгуливает Снейпа, а потом медленно закрыл его, вспомнив утреннее происшествие. — Пикси в рот залетит, если будешь так делать, Блэк, — почти ласково предупредил Северус. — Или тебя уже вообще ничего в этом мире не волнует? Сириус гневно уставился на него, но под тяжёлым взглядом Снейпа его пыл постепенно сошёл на нет, а в душу даже просочилось какое-то маленькое и незначительное чувство вины — впрочем, было достаточно и того, что оно есть. — Если ты не возражаешь, Северус, — вступил в разговор замерзший Ремус. — То мы пойдём по своим делам, а ты — по своим. — Что ж, я уверен, что Блэк всегда выделяет для себя наиболее важные дела, — медленно ответил Северус, не сводя глаз с Сириуса, а потом резко перевёл взгляд на Лунатика. — Неприятного дня, потенциальный профессор Люпин. И он ушёл, напоследок бросив ещё один уничижающий взгляд на Блэка. — «Неприятного дня»? — растерянно повторил Ремус. — Ладно, спасибо, что хоть не проклял. Что это на него нашло? — Ничего, это же типичный Снейп, — мрачно ответил Сириус. — Ему лишь бы унизить кого-то. — А ты держался молодцом, — осторожно заметил Люпин. — Даже ничего не сказал и не попытался ввязаться в драку, как обычно. — Давай не будем об этом, — нахмурился Бродяга. — Неужели какой-то там Снейп может испортить нам день? Действительно, разговор с Северусом оставил после себя очень неприятный осадок — у Сириуса по понятным причинам, а у Ремуса потому, что он никак не ожидал внезапной агрессии в свой адрес. — Кстати, а ты не знаешь, почему это он вдруг назвал тебя потенциальным профессором? — поинтересовался Сириус. — Забыл сказать, что Дамблдор пригласил меня работать в Хогвартсе, — улыбнулся Ремус. — Представляешь? Профессором по ЗОТИ. — Да ну? — как-то не очень радостно отозвался Бродяга. — И ты согласился? — Угу, сегодня отправлю ему сову с ответом. Некоторое время они шли молча. — Даже не порадуешься за карьерный рост друга? — спросил Ремус, задетый равнодушием Сириуса. — Не знаю, — признался Бродяга. — Звучит не особо безопасно. Ты же помнишь о проклятии, лежащем на этой должности? Вспомни, что случилось с половиной наших профессоров. — Умер только один, — ответил Ремус. — Да, точно, это был второй курс. — Двое остались инвалидами, — сердито продолжил Сириус. — Припоминаешь, может быть? — Но четверо просто уволились, а это уже больше половины, — оптимистично заметил Лунатик. — Я буду осторожен, обещаю. Снова повисло молчание. — О, а вот и мадам Розмерта! — произнёс Ремус, переводя тему разговора в прежнее русло. — Валяй, лучший любовник Англии. И может быть, тебе повезёт не быть выгнанным из трактира взашей. — Это мы ещё посмотрим, кого тут откуда выгонят, — горячо пообещал Сириус, прищурившись. — Для начала давай хотя бы зайдём внутрь и сделаем заказ. И не думай, что я забыл о твоём дурацком решении стать профессором. Ремус толкнул его локтем, на что Бродяга только рассмеялся, и они зашли в «Три метлы», наконец-то оказавшись в долгожданном тепле. В трактире в этот день было довольно людно, слышался звон посуды, смех и негромкая музыка. Посередине между столиками гордо возвышалась пышная рождественская ель, уже украшенная к празднику, — и к ароматам корицы, выпечки и ещё чего-то сладкого примешивался запах хвои. — Мило, — сообщил Ремус другу, проталкиваясь через толпу в надежде найти свободный столик. — Очень даже. — О, вы посмотрите, кто тут! — раздался приятный голос Розмерты, которая тоже уже зашла внутрь. — Сириус Блэк! И мистер Люпин! Давайте-ка я провожу вас к свободному месту. — Благодарю, дама сердца моего! — пропел Сириус, подмигнув Лунатику, который от возмущения раздулся, как индюк. — Как приятно видеть вас, о прекрасная мадам Розмерта, в добром здравии! — Ты хорош льстить, Блэк, — рассмеялась хозяйка заведения. — Но даже ни на что не надейся, негодник. Я, между прочим, помню, что вы тут однажды устроили с Поттером во времена учёбы в Хогвартсе. — Я раскаиваюсь, — драматично произнёс Сириус. — И я пришёл сюда, чтобы залить своё горе лучшей медовухой, которую только можно найти в этом бренном мире. — Вот только не надо ничего «заливать» моей медовухой, — обиделась Розмерта. — Хоть она и лучшая, для этих дел больше годится огневиски. Приятно было поболтать, мальчишки. Она усадила их за обделенный людским вниманием столик в углу и поспешно ушла. — Вот чёрт, — растерянно сказал Сириус, пока Ремус истерично смеялся, вытирая выступившие на глазах слёзы. — Убежала. Ремус насмешливо посмотрел на Бродягу, сбой в системе которого был очевиден. — Не печалься, — успокоил он Сириуса, похлопав его по плечу. — Найдёшь девушку получше. Она хотя бы не будет такой сплетницей. Бродяга как-то странно посмотрел на него и кивнул, криво усмехнувшись. — Точно не будет. Звон разбившейся посуды заставил все головы повернуться в сторону выхода. Через секунду люди уже вскакивали со своих мест — кто-то аппарировал, кто-то доставал палочку. В дверном проёме были видны люди в масках и чёрных мантиях. — Пожиратели. — Чëрт! — в один голос сказали Ремус и Сириус, а потом переглянулись и синхронно выхватили палочки. Бродяга случайно поймал взгляд одного из Пожирателей — из прорезей в маске на него смотрели холодные серые глаза, а из-под капюшона выбивались платиновые пряди волос. «Малфой», — мгновенно понял он. — «Какого лысого Мерлина он творит?» Мадам Розмерту вместе с ещё несколькими людьми отбросило к стене волной взрыва — один мужчина сполз по ней, и больше не встал: его шея была изогнута под неправильным углом, и голова повисла на ней, как ненужное дополнение. Всё происходило, как в замедленной съёмке. — Сириус, очнись! — донесся до него голос Ремуса будто бы сквозь вату. — Не стой на месте, Сириус! И он очнулся — как раз в нужный момент, чтобы увидеть, как фиолетовый луч летит в спину Лунатику, и попытаться оттолкнуть того с опасного места…
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.