Between the hammer and the anvil

— Я не имею ни малейшего понятия, директор, что произошло в трактире, — устало процедил Северус. — Меня на эту «вечеринку» никто не звал, уж поверьте, Пожиратели сейчас мне не доверяют. И куда ваши драгоценные псы делись, я тоже не знаю. Уверен, что это очередная идиотская шутка со стороны Блэка. — Не горячись, мальчик мой, — примирительно сказал Дамблдор, со вздохом поднимаясь с дивана. — Я понимаю, что ты устаёшь. Просто надеялся, что хоть какие-то сведения у тебя имеются. Лайелл Люпин, отец Ремуса, рвёт и мечет. А вот Вальбурга Блэк спокойна, но ей всегда было, не побоюсь сказать, наплевать на Сириуса. Снейп недоверчиво поднял бровь. В голове промелькнула мысль о том, что как-то уж слишком радикально терпимый дедушка относится к семье Блэка. — Странно, — протянул Северус. — Мне казалось, пса чуть ли не под хвост целуют. — Что ты, напротив, — возразил Дамблдор. — Сириус нашёл свою семью только в Хогвартсе. Джеймс, Ремус и Питер оказались подходящей для него компанией, позже все вступили в Орден. Сириусу так было лучше. А ведь он мог поступить на Слизерин, примкнуть к Пожирателям, наделать много ошибок. Он ведь не такой человек, Северус. Да, а сейчас был укол в сторону Снейпа. Понятно, что директору выгоднее было перетянуть на сторону "бобра" как можно больше детей влиятельных чистокровных волшебников. На одних маглорожденных далеко не уедешь. У Северуса возникло нехорошее ощущение, что Дамблдор действительно каким-то образом настраивал Блэка против семьи. Или почва для ненависти Сириуса к матери всё-таки достаточно весомая и без этого? — Ясно, сэр, — отозвался Снейп. — Если вы не возражаете, у меня ещё есть дела. — То есть ты не поможешь мне найти Сириуса и Ремуса? — Сначала бы Поттера спасти, директор, — напомнил Северус. — А потом уже и всех блохастых. К слову, у меня есть все основания полагать, что ребёнок находится в руках Яксли. Вы точно не хотите послать авроров как можно раньше? Поттеру может грозить опасность. Снейп прекрасно понимал, что этими словами провоцирует Дамблдора, что весь план может полететь коту под хвост, но ему было слишком любопытно, правда ли старик на первое место ставит не жизнь ребёнка, а выуживание информации из Яксли. — Северус, работа ведётся, — строго ответил Дамблдор. — Не всё так просто. К тому же, я уверен, что Гарри в безопасности — если бы Корбан хотел его убить, уже сделал бы это. А информация нам нужна — очень важно знать, что именно Петтигрю передал Яксли, это может быть дело военного масштаба. Северус мысленно досчитал до десяти и выдохнул. Его распирала злость, хотя он и понимал, что эти эмоции беспочвенны — с Гарри всё в порядке, с Яксли тоже скоро будет покончено, но… Такое отношение к ребёнку Поттеров со стороны Дамблдора было откровенно мерзким, пусть Снейп и сам не святой, но он себя таким и не выставляет, в отличие от старика. Северусу даже немного стало жаль Джеймса, который доверял Альбусу целиком и полностью, был уверен, что Дамблдор всегда поможет и спасёт. Вот тебе и обещанная добрым дедушкой защита, Поттер. — Как скажете, директор, — безразлично произнёс Снейп. — Ещё чаю? — Спасибо, Северус, — отозвался Дамблдор, пододвигая к себе полную чашку. Он внимательно посмотрел на Снейпа и тихо спросил: — Ты думаешь, что я пренебрегаю мальчиком? Северус нахмурился, ничего не отвечая и избегая зрительного контакта. — Отнюдь, я обеспокоен безопасностью Гарри, но я абсолютно точно знаю, что он жив, — печально улыбнулся Альбус. — Видишь ли, я всё же рискнул отправить ему сову. Следящие чары сбросились, но она вернулась назад с письмом, и причина понятна. Но если бы мальчик был мёртв, сова бы изначально никуда не полетела. Я понимаю, что ты переживаешь за сына Лили, но всё будет в порядке, обещаю тебе. — Ей вы тоже обещали, — сквозь зубы проговорил Северус, поднимая взгляд на старика. — И что теперь? — Иногда приходится жертвовать чем-то, — медленно произнёс Альбус, рассматривая свои руки. — Ради общего блага. Война — это всегда сложно, и я вынужден думать в масштабах гораздо больших, нежели жизни нескольких людей. Прости уж меня за это, Северус, но я тоже человек, и я не могу просто щёлкнуть пальцами и прекратить эту войну. Наш враг очень силён, и ты понятия не имеешь, сколько я делаю для того, чтобы не допустить его победы. Пожалуйста, не делай поспешных выводов. А сейчас я, пожалуй, тебя оставлю, не буду докучать своим обществом. Занимайся делами и помни о том, что я тебе сказал. Снейп молча проводил его взглядом и после того, как камин вспыхнул зелёным, а Дамблдор исчез, со всей силы ударил кулаком о стол. Не нужно было начинать этот разговор, оставивший после себя неприятный осадок. Хотелось вытряхнуть из головы слова Дамблдора, как ненужный мусор, потому что теперь мысли Снейпа вертелись только вокруг них. Нельзя сказать, что Северус сочувствовал старику, но в душе его поселился червячок сомнений по поводу последних событий. Ради чего всё это происходит? Зачем было создавать эту дурацкую третью сторону, если она только принесла множество проблем? Лили, Люциус, Нарцисса, Блэки, теперь ещё и Люпин, судя по всему. Что Снейп забыл в этой компании? Кому он нужен там? Пожалуй, только Лили, но и в этом он не был уверен. Прошло чуть больше месяца с хэллоуинской ночи, и Северус уже чувствовал себя выжатым, как лимон. А ещё через месяц нужно будет приступать к работе в Хогвартсе, и это угнетало его ещё больше. Рука болела — не стоило нападать на ни в чём не повинный стол. Снейп мрачно уставился на столешницу, на которой не осталось следов, а затем медленно перевёл взгляд на свою руку, на которой красовалось большое красное пятно. Черт возьми. Нужно брать эмоции под контроль. Он достал из кармана список зелий для Блэка, вдумчиво отметил на нём все те, которые мог сварить, и направился в лабораторию. Дамблдор подпортил этот день, но Северус надеялся, что работа сможет отвлечь его от тяжёлых мыслей. Сейчас его должны волновать только листья алихоции, сушёные крылья веретенницы, перечная мята и настойка полыни. Начать Северус решил с наиболее легких в приготовлении зелий — конкретно это даже входило в школьную программу и необходимо было для сдачи СОВ. Единственной проблемой сейчас оставалась… палочка. Да, как ни странно, именно она. Северус скучал по своей старой палочке, сгоревшей в Адском пламени у поместья Яксли некоторое время назад. Конечно, он сразу же сходил к Олливандеру и купил новую, но она не чувствовалась полностью своей. Олливандер предупреждал об этом. В голове всплывали его слова: «Ясень, да… Подходит упрямым волшебникам, мистер Снейп, упрямым и смелым. Качества, достойные факультета Гриффиндор. Не кривитесь вы так, появятся морщины. А сердцевина… О, перо феникса, отлично, просто замечательно. Строптивая палочка, не слишком гибкая во всех значениях. Может быть тяжело, она будет вас изучать. Не думаете же вы, молодой человек, что такие палочки прогибаются под своих владельцев? О нет, нет, вам с ней придётся идти на компромиссы…» Северус не хотел идти на компромиссы с куском дерева. Нет, конечно, он не обесценивал роль волшебной палочки в магическом мире, но утверждения Олливандера о «живых» палочках казались Снейпу слегка маниакальными. Но мастер был прав в одном — палочка оказалась донельзя строптивой, часто не слушалась, как будто не понимала Северуса. Или не хотела понимать. Вот и сейчас вместо того, чтобы призвать необходимые ингредиенты, Снейп чертыхнулся и сам полез по неустойчивой лестнице к верхней полке шкафа в кладовой. Одно неосторожное движение, и пара банок точно бы разбилась, но Северус ловко маневрировал между бутыльков в поисках настойки полыни, и всё обошлось без жертв. Нарезать, измельчить, выдавить, перелить, помешать — зельевар полностью сосредоточился на работе, и все мысли постепенно отошли на второй план… *** В поместье Малфоев в это время царил кавардак. Лили в своей комнате ухаживала за Сириусом, Люциус заперся в кабинете и никого не впускал, Нарцисса бегала по мэнору в поисках куда-то вдруг исчезнувших детей, а Ремус засел в библиотеке, забаррикадировавшись со всех сторон стопками книг. Обет был принесён — Люпин не сомневался ни секунды, доверившись Лили и Сириусу. Информация о Дамблдоре стала для него шоком, и Ремус никак не мог собрать в своей голове все частички этого большого паззла. Альбус сделал много добрых вещей, но совершал он все эти поступки не из искренних побуждений, а по чётко выверенному плану. Люпин даже засомневался, не был ли частью этого плана случай из его детства, когда Дамблдор взял Ремуса в Хогвартс, несмотря на ликантропию. Был ли этот поступок попыткой упрочить свой авторитет в семье Люпинов, завербовать союзников или просто сделать что-то хорошее — непонятно. Ремус не хотел верить в то, что Дамблдор предал его доверие, и, стыдясь самого себя, всё-таки решил считать это искренним побуждением помочь. Слишком мало в жизни Лунатика было добрых людей, и омрачать воспоминания об одном из главных событий жизни как-то не хотелось. И вот сейчас Ремус сидел в библиотеке в доме тех, кто унижал и презирал его, тех, с кем он должен был сражаться, и теперь, вроде как, все они на одной стороне — оказалось, что Малфои не так уж и лояльны к Волан-де-Морту, который, к величайшему ужасу Люпина, по словам Лили, когда-то воскреснет. В отличие от остальных, не питавших сильного интереса к способу возрождения Тёмного Лорда, Ремусу сразу же стало любопытно, каким образом Тот-Кого-Нельзя-Называть собирался победить саму смерть. Потому Лунатик и оккупировал библиотеку Малфоев, здраво рассудив, что в таком месте о тёмной магии узнать можно многое. К тому же это помогало отвлечься от тоскливых мыслей — Люпин сильно переживал из-за состояния Сириуса. Он немного успокоился, когда узнал, что Бродяга не умрёт, но… Часто Ремусу казалось, что он не заслуживает всего того, что для него делают его друзья. Особенно сейчас. Сириус буквально подставился под проклятие, которое было предназначено Люпину, и — Мерлин знает — Лунатик с большой охотой повернул бы время вспять, чтобы не дать ему это сделать, чтобы самому принять свою судьбу. Ремус думал, что не достоин таких жертв, и вина грызла его изнутри, а душа болезненно ныла. В горле сформировался странный ком, не позволяя нормально дышать, наполняя глаза слезами. Да, это был выбор Сириуса, никто не заставлял его прыгать под луч, но почему-то Люпину все равно было стыдно — словно он принудил Бродягу к действиям. — Лемус, — вдруг раздался тонкий голос, и Лунатик вздрогнул, резко разворачиваясь к двери. — Плятки! — Гарри, — губы сами собой растянулись в улыбке. — Вы играете в прятки, да? Малыш радостно закивал, подбежав к нему и присев на корточки за одной из стопок с книгами. Гарри с самым серьёзным видом прижал палец к губам, а потом закрыл лицо ладонями, старательно зажмурившись. Через несколько секунд в библиотеку ворвалась Нарцисса, волоча за руку крайне унылого и упирающегося ногами в пол белобрысого ребёнка. Ремус вспомнил, что его зовут Драко. — Ты видел, куда убежал Гарри? — с порога вопросила Нарцисса, устало осматриваясь. — Нет, — ответил Люпин. — Точно не видел. Стопка книг слева от него гнусно захихикала, и Нарцисса ахнула. — Ну-ка, вылезай, — приказала она, осторожно подбираясь к источнику звука. — Я тебя по всему поместью ищу. И успела как раз вовремя, чтобы остановить взметнувшийся ураган, поймав его за шкирку. — Я думал, вы в прятки играете, — озадаченно произнес Ремус, наблюдая за пытающимся вырваться из железной хватки Гарри. — Вроде как. — Ты больше им верь, — отозвалась Нарцисса, кивнув в сторону пересмеивающихся детей. — С ними каждый день — прятки. Ну что, узнал что-нибудь? — А? Нет ещё, — Люпин не сразу понял, о чём она говорит. — Странно, что вы за всё это время не начали искать информацию по этому поводу. — Других дел полно, — с отвращением бросила Нарцисса. — Особенно когда твой муж — садист с параноидальными наклонностями. Ремус удивлённо приподнял брови, не зная, что на это следует ответить, и снова уткнулся в текст, почти физически ощущая неловкость происходящего. — Северус говорил, ты будешь профессором в Хогвартсе? — неожиданно спросила Цисси, внимательно рассматривая Лунатика, как будто бы он был любопытным музейным экспонатом. Ремус покраснел — он понимал, что совсем не вписывается в богатую обстановку мэнора со своей поношенной невзрачной одеждой, растрепанными волосами и неказистым видом. — Да, — смущённо подтвердил Люпин. — Только я ещё не успел отправить Дамблдору сову с ответом. — Откажись, — безапелляционно заявила Нарцисса. — Тебе же лучше. И всем нам. Старик будет давить на тебя, ты не сможешь нормально жить. Он может посеять в тебе сомнения о том, правильную ли ты сторону выбрал, и ты даже этого не заметишь. Через пару месяцев покаешься Дамблдору во всех грехах, а потом умрёшь из-за нарушения Обета. — У меня настолько плохая сила воли? — поинтересовался уязвленный Ремус, со вздохом откладывая в сторону уже ненужную книгу. — Не думаю, — задумчиво протянула Нарцисса. — Скорее Дамблдор — опытный манипулятор и игрок на человеческих чувствах. В этом, должна признать, ему равных нет. — Откажусь, — пообещал Люпин и сам удивился своему ответу. — Спасибо за предупреждение. — Всегда пожалуйста, — хмыкнула Нарцисса и направилась к двери вместе с детьми. — Кстати, Лили просила тебя зайти, как закончишь. И ещё совет от меня: не попадайся на глаза Люциусу. Ремус нашёл в себе силы только кивнуть. Сказал бы Люпину кто-то день назад, что он будет вот так сидеть в поместье Малфоев, спокойно разговаривая с Нарциссой, нянчащейся с детьми, а неподалёку Сириус будет лежать без сознания, пока за ним ухаживает живая и здоровая Лили, Лунатик бы покрутил пальцем у виска, рассмеявшись этому кому-то в лицо. Даже теперь он с трудом верил в происходящее. Нарцисса чем-то неуловимо напоминала ему Лили, хотя в смутных воспоминаниях школьных лет Ремус видел её надменной, высокомерной ледяной девушкой, похожей на Снежную королеву. Этот образ разбился на тысячу осколков, и Люпин ясно увидел кровь темпераментных Блэков в характере этой девушки. Она умна, образованна, саркастична и спокойна, и вовсе не являет собой зло во плоти, каким раньше представлял Лунатик всех Малфоев. Насчёт Люциуса ничего хорошего Ремус сказать всё ещё не мог, да и не слишком уж жаждал, если на то пошло. Доверять Нарциссе почему-то хотелось, а вот её мужу — Мерлин упаси. И всё же многое до сих пор оставалось непонятным, не до конца разъясненным. И за этими самыми разъяснениями Люпин решил отправиться к Лили — читать что-то он всё равно уже не мог. Ремус мысленно пообещал себе, что обязательно вернётся в эту библиотеку — оставить без внимания сотни книжных полок, забитых до отказа древними фолиантами, было бы попросту кощунством. Его внутренний когтевранец ликовал при одном только взгляде на богатства, сокрытые в этом помещении, и Лунатик собирался при первой же возможности начать раскрывать тайны, которые хранила в себе библиотека. Если, конечно, Малфои позволят. — Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, — тихо сообщил знакомый голос из дверного проёма. — Я поговорю с Нарциссой. — Лили? — Ремус был рад её видеть — и рад, что не придётся рыскать по поместью в страхе наткнуться на Люциуса или заблудиться. — Как Сириус? — Стабильно, — поморщилась она. — Пришёл Северус с одним из зелий — представь, он уже успел его сварить. Нарси сказала, что ты в библиотеке, и что у тебя такой вид, будто ты сейчас отправишься на тот свет от страха. — Это не страх, — возмутился Люпин. — Мне просто неудобно здесь находиться. — Понимаю. У меня сначала было так же. Лили подошла к нему и уселась на соседний стул, осторожно переложив с него на стол несколько книг. — Знаешь, я многое передумала за этот месяц. Сначала казалось, что жизнь кончена, что теперь, без Джеймса, я уже ни на что не способна. Потом я начала замечать, что Малфои — такие же люди, как и мы с тобой. Что Северус на самом деле раскаивается, просто не хочет казаться слабым, потому и язвит. Что Люциус — обычный трус, а вовсе не опасный человек (разве что по случайности), а Нарцисса — заботливая мать и интересная личность. Я начала доверять им. Сейчас прошлая я кажусь себе очень наивной, хотя я подозреваю, что и теперь в моей голове остается множество предрассудков, вбитых в голову в детстве. Лили замолчала, переживая что-то своё внутри. Ремус с нежностью наблюдал, как она знакомо хмурит брови, как кусает губы, как и всегда в моменты задумчивости, как морщит нос. Всё это было таким привычным, что Люпин словно перенесся на пять лет назад. Часто они вдвоём допоздна засиживались в библиотеке Хогвартса за домашним заданием — оба искренне любили учиться и никогда не пренебрегали уроками — в отличие от Джеймса, Сириуса или Питера. На младших курсах к ним иногда даже присоединялся Северус, одаривая Ремуса мрачным взглядом исподлобья. — Я знаю, — тепло произнёс Люпин. — Если так подумать, то слизеринцев тоже изначально настраивают на определенную волну. Нас учат, что с этого факультета выходят тёмные опасные маги, а их — что их ненавидит весь мир. Дети в Хогвартсе с первого курса учатся войне, пародируя взрослых с их разборками, и никто это не останавливает, а наоборот, даже поощряют. — Почему мы были такими слепыми? — Это риторический вопрос? Нас учили различать только два цвета — чёрный и белый. Больше мы не могли увидеть. После недолгого молчания, насквозь пропитанного печальной ностальгией, Лили предложила выйти на задний двор, и Ремус согласился. Продолжить разговор хотелось на свежем вечернем воздухе — со свежими мыслями. И, в конце концов, павлинов он раньше никогда так близко не видел.