***
— Дио, милый мой, — женщина почти радостно отреагировала на приход сына с дошкольных занятий, покачиваясь в старинном кресле. Кажется, она вязала. — Папа уходит от нас, — как гром, среди не такого уж ясного неба, — я уговаривала его остаться, но он не слушает меня, ты знаешь, — она отложила спицы, выразительно посмотрев в горящие янтарем глаза. — Может, если ты попросишь его остаться, то он прислушается… — Нет… — Пожалуйста, Дио, солнце моё, — материнские слёзы уже давно не трогали душу. «Когда ты стала такой зависимой, такой жалкой?» — Папа же любит тебя, правда любит, ты же знаешь! — Нет… — Он бывает жесток, но только потому, что это необходимо и мы заслужили, — женщина встала перед ним на колени, рабски склонив голову. — Как же мы без него? Семье нужен кормилец! — Нет… — Я не могу видеть твоё лицо! — мать била посуду и бесилась. Сегодня год, как ненавистно любимый мужчина ушел из дома, предпочтя ей калифорнийскую длинноногую красотку. — Ты — это он! Ты — он, только хуже! Хуже! — женский визг сопроводил громкий звук упавшей вазы. Дохлый цветок, которого в этой семье уже как год не поливали, встревожен не был, на деле умерев ещё в относительно счастливые времена. Женщина упала безвольной куклой, разбивая колени о пыльный пол. Дио подошёл ближе к матери. Она захлебывалась в рыданиях, задыхалась в удушающей атмосфере прошлого. Он дотронулся до её мокрой, глянцевой щеки, поглаживая, а затем изо всех сил ударил по ней, схватил за корни волос, выдирая и упиваясь живописью беспомощного зверька, когда-то бывшим, кажется, его кровным родственником. Нет, у него в родстве не могло быть такого слабого существа. — Ради Бога, хватит! — материнский душераздирающий крик донесся до него, но «ради Бога» он никогда не прекратит. — Нет… — Мы переезжаем, — спустя ещё полгода мама стояла в короткой латексной юбке, покуривая тонкую сигарету с ментолом. — Я скопила после развода немного денег, ты должен учиться, но не здесь, — она теперь всегда красит губы дешевой красной помадой, причмокивая. Женщина подошла к нему и поцеловала, оставляя рубиновый след. Будто он не знал, что она этими губами делала. Дио вытер брезгливо щеку. — Мама любит тебя, — она улыбнулась, сымитировав ту эмоцию, которую давно уже перестала чувствовать, — несмотря ни на что. «Нет». Дио резко распахнул глаза. Перед ними — высокий потолок и ничего больше. Послышалось шуршание, будто рядом с ним находился кто-то и сейчас встал. Блондин повернул голову, болезненно устремляя взгляд на приглушенный в свете горящих в ряд свечей, силуэт. Воспоминания о мальчишке, крысах, поглощающей боли отозвались в каждом уголке сознания. — Этот дрянной паршивец! — сипло, но в приказном тоне выдохнул Дио, горько сглатывая. — Где он?! — по всей видимости, блондин отключался раз за разом за прошедшие несколько часов, сейчас вспоминая свои рваные отрывки фраз и голос. О, голос, повторяющий очаровательные страницы книги «Исповеди». Силуэт плавно повернулся к нему лицом, ничего не отвечая и смотря со снисхождением. Это был среднего роста и худощавого телосложения темнокожий мужчина лет тридцати, одетый, как… Священник? Брандо в шальном темпе воссоздавал произошедшее. Плавной походкой человек подходил к нему, длинное темное одеяние с вышитым золотистым крестом волочилось позади. Шелест ткани успокаивал, как и запах. Ладан? Ах, приятно. — Жестокость вспыхнула в нём в неподходящий момент, — священник присел около Дио, благодушно прислонив руку к алебастровой щеке, не напористо, но возвращая положение головы. — Я уверен, мальчика вы больше не увидите, ведь есть правила, которые не стоит нарушать даже детям, — темные, гладкие пальцы легли на раскаленный лоб блондина. Мужчина удрученно вздохнул. Брандо находился в прострации, но держался в своём уме, теперь стараясь развеять для себя некоторые обстоятельства. — Как вы нашли меня? — сухими, потрескавшимися губами он перво-наперво спросил это, прекрасно вспомнив свой страх, когда его волокли. Взгляд сейчас цеплялся за неестественно белые волосы падре, подстриженные так коротко, что создавалось впечатление в какой-то мере модной стрижки. Наверное, на это всё Брандо засмеялся бы, но состояние не позволяло сделать безболезненно и вдоха. — Я услышал крик, — его спаситель отжал от воды небольшое полотенце и поместил его блондину на голову. Взгляд кофейных глаз увлеченно прошёлся по оголенному телу пострадавшего. Брандо без смущения ощутил, что лежит без какой-либо одежды, прикрытый очень легкой тканью. Но ему не было холодно. Он горел, как в аду. — К тому моменту, как вы пришли, падре, я давно смолк, — Дио недоверчиво оскалился, закрывая иссушенные глаза. — Спрошу ещё раз, как вы нашли меня? — Я шёл на вопль, — повторил священник, ладонью подчерпывая из какой-то баночки неприятно пахнущую травами, судя по всему, мазь. Он дотронулся до груди блондина, еле касаясь, смазывая местами. — Можете считать, что это был голос свыше, спасший вас. Дио же мог считать только одно: ему врали. — Надо уезжать отсюда, — хрипло снова заговорил Брандо, сразу же закашлявшись. — Вас так напугала проделка нездорового мальчика? — падре смотрел на него благосклонно, совсем бестревожно, хотя состояние парня оставляло желать лучшего. — Я до сих пор готов топтать его детский череп ботинками, — Дио сжал челюсть, вспоминая, как легко повелся на поводу у мелкой гниды. — Слышать успокаивающий хруст костей, бесчисленные слёзы и мольбы, — он закусил до выступившей крови губу, испытывая первобытную жажду по страданиям гаденыша. — Вы из тех, кто всегда идет к своей цели, — это похвалой не являлось, как и не было чем-то сродни упрёка в данной ситуации. — Спасибо за укрытие, падре, но я не из тех, кто просит помощи, — Дио хотел было начать подниматься, но мышцы будто одеревенели. Любое движение отзывалось болью, а в глазах всё плыло. — И я должен удостовериться, что с моим другом не поступили также «миролюбиво». Должен-то, конечно, должен, но блондин в эту минуту готов был поклясться, что сдохнет намного раньше, если переместится из горизонтального положения в вертикальное. — Крысы — переносчики множества болезней, — заметил назидательно темнокожий. — И одна из них — это бешенство, — после этого Брандо напрягся, припоминая, что из десятков крыс могла найтись не одна с этой заразой. — Вам нужна квалифицированная помощь, особенно вкупе с ранее приобретенными недугами, — несомненно, священник имел ввиду падение с лошади. — И из чистой любви вы мне не дадите уйти и получить её, — Дио с разочарованием приоткрыл глаза, ещё раз муторно огибая взором окружающее его убранство. — Мир не спасется любовью, — на удивление, человек перед ним не разделял мнения типичных верующих фанатиков, — но спасти вас я могу. Священник склонился над ним. — С божьей помощью? — Брандо усмехнулся, приподнимаясь на локтях, оказываясь совсем близко. — Моему другу тоже она поможет? — Уверен, прислуга начала поиски и скоро выйдет на ваш след, — священник отстранился, чинно положил ладони на свои колени. — Я спасаю вас своей верой, что нет места безопаснее, чем это. Блондин ничего не сказал, только откинулся назад на лопатки, чувствуя, как проваливается в избавляющий от мук сон. Его лихорадило. Дурманящий ладан мешался с ароматом трав и какого-то сена. В полудрёме ему мерещились знакомые голоса. И, почему-то, терпкий запах спирта.Глава 5
11 декабря 2020 г. в 00:39
Куджо Джотаро никогда не мог назвать себя увлеченным чем-то или кем-то. Его пьянить мог только алкоголь, но ничего выше этого. Угрюмость, частое недовольство, а с тем и набатом звучащие матерные слова — вот то, что его определяло. Он доверял себе и своим решениям, не размениваясь на крупные сомнения. Джотаро знал, что поступал правильно и даже, если начистоту, благородно, отнимая зёрна выдрессированной злобы у лучшего друга и закапывая в неплодородную почву. Понимал, что любит мать и что не всерьез резко реагирует на неё. Понимал, когда нужно поднять кулак на дерзилу, не проявляя жалости. И всё же он отказывался понимать эту ухмылочку советника, безусловно, раздражающую, но при этом загадочным образом притягивающую. Возможно, собственное смущение на это было выше его сил.
Какёин, однако, напевал себе что-то под нос, расслабленно откинувшись на сено и глядя на протекающую крышу. Похоже, парня совсем ничего не волновало. Даже, может быть, всё устраивало. Советник вообще не выражал никакого негатива к ситуации, в которой они оказались, кстати, благодаря ему же. Если бы не его предложение, то они бы сидели сейчас в особняке. Куджо припоминал, как резко поменялось настроение рыжеволосого после слов «хочу тебе врезать».
— Тебя что-то разозлило там, на поле? — Джотаро повернулся к Нориаки, полусвист которого прекратился. Очевидно, молодой человек задумался над вопросом.
— Не сказал бы, — равнодушно выдохнул парень, потянувшись вновь за бутылкой. — Я просто считаю, что хорошая драка лучше любого секса.
— Тебе предпочтительнее подраться, чем потрахаться? — небрежно спросил Куджо, не глядя на собеседника. Разговаривать о рукопашке — дело одно, но переплетать это с темой секса…
— А тебе нет? — задал ответный вопрос Нориаки, не ожидая, что ему всё-таки на это что-то скажут, и сделал несколько несоразмерных глотков.
Куджо промолчал, понимая, что думает точно также. Нет, развлекаться с бабой, конечно, приятно и иногда необходимо по требованию тела, но душой он всецело был за борьбу. Соперник не станет добиваться ответных ласковых чувств, не станет просить провести с ним ещё ночь и тем более не полезет с телячьими нежностями, от которых блевать уже тянет под утро. Дай Бог, если соперник вообще к утру будет жив.
— Правда, рвать мои вещи не стоило, — вернув бутылку на пол, Какёин лёг обратно в сено, в довесок к словам проводя ладонью по своему телу. — Отчаянный шаг какой-то.
ДжоДжо не испытывал угрызений совести из-за испорченной рубашки. Он думал вообще о других вещах. Советник всем своим поведением выводил его из себя — вот вроде ничего и не делал такого, но врезать ему хотелось даже сейчас. Или не врезать? Притянуть за лежащий на груди крестик эту нагловатую, пьяненькую морду, заглянуть в глаза и задать пару наводящих вопросов.
Так Джотаро и поступил. Смеряемый встревоженным взглядом, он ухватил советника за крестик и потянул его на себя.
— Исповедуешь католицизм? — вообще-то, спросить он хотел кое-что другое. Но мысль обогнала сознание, а пьяный рассудок — проигнорировал, и на податливые уста легло первое, что пришло в голову. И, черт дери, вопрос прозвучал так, будто за положительный ответ он готов был зад надрать.
— Не смеши, — Нориаки присел, снял цепочку с шеи и повертел переливающийся в сумраке металл. — Это барахло, — он вложил его в ладонь Куджо, соприкоснувшись пальцами.
Крестик — тёплый, пальцы — холодные. По спине пробежал табун мурашек, брюнет ощупал некогда острые края крестика, видимо, сгладившиеся со временем. Зачем неверующему человеку носить продолжительное время, изо дня в день, то, на что ему плевать? Не похоже, чтобы советника принуждали к этому действу, но что-то точно было не так. И пока Джотаро ленился обдумать, что. Может, если ему было бы далеко за двадцать и он был бы нищим, для кого владение поместьем — единственная отрада в жизни, он постарался бы вникнуть во все дела поместья, заострить глаз на мелочах, предаться глубоким рассуждениям и всему тому, что доселе считал скучным занятием для престарелых. Но ему до банального лень быть таким человеком. Он привык решать проблемы по факту, а по факту сейчас была только одна проблема.
Джотаро посмотрел на Какёина. Тот наблюдал за ним, в плохо освещенном пространстве сверкали прозорливые глазки, без энтузиазма смотрящие на все его манипуляции. Зрачок в ореховых омутах не реагировал, создавая ложное ощущение, что на Куджо вовсе смотрел труп, только мерное дыхание которого давало понять, что человек перед ним ещё жив. Непонятно, о чём задумался советник и что его подтолкнуло к подобным размышлениям, но он совершенно точно потерял интерес ко всему, наверное, даже перестав ощущать холод.
В этом не было ничего пугающего, но брюнет сызнова ощутил чувство тревоги. Тревога! Она где-то глубоко пустила корни, что не достать и не посмотреть. Джотаро мотнул головой, отгоняя все странные мысли и неприятные эпитеты к ним. Советник и его коматозные состояния волновать не должны, как и сама его личность. Личность! Если всё-таки подумать, то о Какёине он совсем ничего не знал. Но и прошло совсем ничего, чтобы тот рассказал о себе хоть что-то. Джотаро снова мотнул головой. Зачем он вообще размышляет об этом? Нориаки неплохо дерется. Неужели его любопытство к этому парню начало расти с того момента, как тот использовал захват, которого сам он, Куджо Джотаро, не смог миновать? А что, если ещё раньше? Нет, на нетрезвую голову не стоит лезть в это болото.
Не видя никакого смысла дальше держать крестик, Куджо приподнял руки над рыжеволосой головой и поместил вещь обратно на шею. Металл слегонца ударился о грудную клетку советника, приземляясь на своё законное место. Оцепенение с Какёина спало, как по щелчку. Он несколько раз проморгался, теперь кривовато улыбаясь тонкими губами и глядя на молодого Джостара. Ближе лицами друг к другу они находились только в драке.
— Награда за верность своему королю? — тишину разрезал мелодичный высоковатый голос, посчитавший обязательным сравнить крест с медалью и прокомментировать своевольный жест.
Джотаро же воздержался от высказываний, совсем не приводя этим советника в смущение. «Королю» — звучит лестно, но насколько ли реально?
— Думаешь, Джордж Джостар так и отдаст мне поместье? — он и не думал отодвигаться, всматриваясь к зелёно-карие глаза и выискивая в них ответ.
Советник придвинулся ещё ближе, понизив голос до полушепота и выдохнув на ухо.
— Что до моего мнения, ДжоДжо, то из тебя делают дважды дурака, — по мнению Джотаро, было нагло обращаться по кличке, но в край оборзевший Нориаки явно берегов не чувствовал. А ещё от него смертельно разило спиртным, но Куджо на это не реагировал, находясь в той же кондиции. — И мне, наверное, есть, чем это обосновать.
— Ну и трепло же ты, не влетит за длинный язык? — поразился вслух Куджо, но от советника не отодвинулся. Личное пространство нарушено, но брюнет этому был благодарен — стало теплее. Джотаро придвинулся ещё ближе, подставляя шею под горячее дыхание, согревающее и дарящее блаженное чувство. О его природе он обязательно подумает потом, когда спадет алкогольная пелена.
— Если бы я этого опасался, то вряд ли затронул бы подобную тему, — усмехнулся советник, с такого расстояния наверняка различая чужое участившееся сердцебиение. — Я к тому, что вряд ли вообще существует такая фигура, как твой щедрый дальний родственник.
Куджо разочарованно выдохнул. Он-то ждал, что Какёин скажет что-то действительно умное и хоть на долю значимое.
— Давай скажи ещё, что привидения и пришельцы не выдумка, а ты сам с Альфа Центавры, — язвительно высказался наследник, полной грудью вдыхая запах сухой травы, исходящий от багровых волос. — Ты говоришь загадками и весь из себя сам загадочный, а я это всё ненавижу, — упрекнул, дотрагиваясь рукой до прядки, заранее зная, что почувствует её мягкость, влажность. — Если хочешь что-то сказать, то говори прямо.
— Что ты делаешь? — Какёин перехватил его руку своей, смещая в сторону, и сам чуть отодвинулся, чтобы пересечься глазами.
— От тебя воняет… — сеном, недоговорил брюнет. Куджо должно было бы быть неприятно, но, глядя в прищуренные перед ним глаза, он не чувствовал за собой неприязни.
— От тебя тоже не ромашками пахнет, знаешь ли, — возмущенно процедил Нориаки и вернулся к теме. — Скажи лучше, ты видел в особняке хоть на одном портрете кого-то светловолосого? Отвечу наперед за тебя — все Джостары испокон веков темненькие. Отличительная черта, как угодно, — он немного нервно заерзал на месте, видимо, подходя к той части, которая по-настоящему вызывала у него волнение. — Я допускал вариант, что ветви родословной разошлись и смешались, но не уверен, что настолько.
— Тебе видятся теории заговоров. Не удивлюсь, если скажешь, что ты ещё и масон, — Куджо всё это находил до глупого смешным. Он поднял с пола бутылку, но пока не отпивал, булькая содержимым в ней и присматриваясь, сколько осталось. — Ладно, допустим, ты прав, — ему стало интересно, какие ещё перлы Какёин сможет выдать. — Тогда кто он и зачем ему я?
— Это ты мне ответь, — Нориаки говорил вполне серьезно и увлеченно, но со скучающим видом. — Подпись-то настоящая, заверенная, но к нам пришли странные документы: полного имени нигде не мелькает, смекаешь? — багряноволосый настоятельно развивал свою теорию, хотя никакой реакции от наследника не следовало. Могло создаться впечатление, что Куджо не слушал, но советник думал иначе. — По-моему, тебя целенаправленно разводят. Но кто-то из рода Джостаров замешан, конечно. И тебе лучше знать, кто.
— Вы с Дио меня доканаете своими безумными вбросами, — утомленно вынес вердикт ДжоДжо, с удовлетворением отметив, что в стеклянной таре осталось только на дне. — Мне-то откуда знать? — если хоть что-то из сказанного советником окажется правдой, и кто-то там замешан, будет очень обидно. За потраченное впустую время.
— Джостаров осталось не так много… — протянул Нориаки, меняя тон голоса на заговорщеский. — Я думаю, ты знаешь их всех.
Куджо невольно вспомнил Холли. Её светлый образ вызывал легкую улыбку на губах. Даже в теории идиотично считать её падкой на такие гнусные забавы. А дед, Джозеф Джостар, уже довольно стар, хоть по его манерам и не скажешь. Этот хрыч вряд ли пошёл бы на крупный авантюризм под старость лет — а больше наследник никого не знал. Ну, если брать в расчет, что Джордж Джостар самозванец. Но Куджо склонялся думать, что у советника просто плохо обстоят дела с юмором. На крайний случай, слабоумие.
— Каким боком это волнует тебя? — Куджо взял его за острый подбородок и развернул к себе, заглядывая в глаза, давая этим жестом Какёину понять, кто тут главный.
— Я в кару небесную не верю, но что-то твои дальние родственники мрут, как мухи, — советник смотрел предельно покорно, словно признавая авторитет Джотаро, но при этом не прекращая словесных сомнений. — Обидно будет, если великий род исчезнет насовсем.
ДжоДжо слабо верил в то, что Нориаки действительно беспокоится о нём или о ком-то ещё из его родственников, и ему в принципе было неясно, зачем рыжеволосый с ним делится недалекими догадками. Они не друзья, не приятели, а едва знакомые люди. Стоит признать, что Куджо в какой-то момент нашёл его интересным, но не более. И он не ждал, что Какёин думает также о нем. Скорее всего, Нориаки преследует свои цели, потому что человеком открытым и искренним назвать советника язык не поворачивался.
— Лихорадка, старость — ничего необычного, — Джотаро убрал руку от бледного лица, взялся за горловину бутылки и поднёс её к губам, допивая остатки. — В любом роду найдется что похлеще.
— Например, какая-нибудь печальная легенда? — Нориаки заметно оживился, явно собираясь сказать что-то, что молодому наследнику не придётся по вкусу. — Мне вот сразу приходит на ум одна такая — про некоего Джостара-утопленника, — он пьяно хихикнул, заметив измученный вздох на свои реплики. — Думаю, тебе ясно, что произошло с ним в подростковом возрасте на озере.
— Оставь попытки напугать меня, — Куджо находил это всё сущим ребячеством. Из его подрагивающих рук бутылка с грохотом выпала и покатилась по полу. Джотаро взял фонарик, чтоб посмотреть, где она сделала остановку, но тот, предательски заморгав, почти сразу отрубился, оставив их во мраке.
— По-твоему, я хочу вызвать у тебя страх? — Нориаки заговорил спокойно, вдумчиво, словно и не смеялся только что.
Он не ответил, считая, что его позиция ясна без слов. Благо, советник понимал её, кажется. Джотаро поднялся на ноги. После выпитого не ощущалось привычного состояния лёгкой эйфории, а сразу давило на глазные яблоки, отдавая несильной, но болью в висках. Ещё и так холодно. Ноги будто закопаны в снег. И сил это терпеть уже не было; он потянулся к ремням брюк, собираясь снять с себя мокрую вещь.
— Ты специально фонарик сломал, чтобы раздеться? — без ехидства спросил Нориаки, щурясь в темноту.
— Чем больше тебя узнаю, тем четче понимаю, что ты не очень-то дипломатичен, — сухо констатировал брюнет. Конечно, славно, что он снял ремни со своих брюк и нацепил на бывшую вещь дворецкого, но пальцам поддалась только пряжка первого ремня, а вторая наотказ сопротивлялась. И вроде бы нет какого-то сверхмеханизма, но из-за крепкого алкоголя дрожащие пальцы в упор не могли совладать с кажущимся теперь чересчур тонким ремнем.
— Если у тебя какие-то проблемы ниже пояса, то я могу помочь, — настроение у Нориаки сменялось пулей, он снова не смог сдержать полусмешок.
Джотаро проигнорировал, по пьяни даже не замечая поддевку, готовый уже порвать излюбленный ремень.
— Ну попробуй, — сдался наследник, не ломаясь. Он устал, продрог и хотел есть. И поэтому сейчас он развернулся к багряноволосому, задирая голову и не смотря, как тот устраивается напротив бёдер. В понимании Куджо, выглядели они сейчас, как два педика. Это злило, но собственный комфорт он поставил выше.
— Соскальзывает, да что ж такое-то… — бранился и огорчался Какёин. Ловкие пальцы в нетрезвом состоянии то и дело норовили его опозорить в неумелости перед молодым Джостаром.
Куджо набрал в лёгкие побольше воздуха. Дай Боже вытерпеть это. А ещё Какёин знатно выматерился, да так, что молодой Джостар подумал, что словарный запас у советника может быть даже похлеще, чем у него.
— Хватит скрестись там, — раздраженно рыкнул ДжоДжо, ощущая, как Нориаки всё чаще задевает место у ширинки. Брюнет не считал, что это преднамеренно, но более неловко он себя ещё никогда не чувствовал. Если бы ему снились сны, то он видел бы подобное только в кошмарах.
— Ты, наверное, думаешь, что я в восторге от этого, — с сарказмом произнес советник, дергая сильнее за пряжку. — Уверяю, я предложил свою помощь, предполагая, что ты от неё откажешься.
— Рот закрой и займись делом, — сурово наставил Куджо, мечтая, чтобы это наконец закончилось. — Языком у тебя получается работать лучше, чем руками.
В возмущении, Какёин во всю мочь потянул за ремень на себя, собираясь уже покончить с этим, но получилось покончить только с равновесием Джотаро: сильно покачнувшись и не чувствуя ног, он громоздко пал, сначала опустившись на колени и опираясь на плечи Нориаки, а потом даже выставленные вперёд руки рыжеволосого не помешали ему своим весом припечатать того к сену, при этом, по вселенской подлой случайности, мазнув губами уголок рта и холодную щеку советника.
— Да ты издеваешься, что ли?! — только и мог воскликнуть Куджо, не зная, куда выплеснуть весь гнев, разливающийся по венам, доходящий кипящей лавой в каждый сантиметр тела. И, имя Христа упоминать здесь стыдно, в ту самую часть организма, отклик которой привёл Куджо в ужасающий, леденящий шок.
В темноте и повисшем молчании были слышны только капли дождя, ударяющиеся о стены хижины, и гулкое биение собственного сердца, готового выскочить из рёбер.
«Предатель!» — мысленно верещал Куджо на бугорок в штанах, совсем не понимая, как так вышло. «Яре Яре, почему?» — поражался он, чувствуя невыносимую обиду. Он ни при чём! Он — стопроцентный гетеросексуал, давно благодаря Брандо понявший, что мужики его совсем не колышут. Но как объяснить это затихшему советнику? Виноват алкоголь и эти скребли! Виноват Какёин сам, вызывая своими действиями напряжение. Стоит ли распыляться перед ним, объясняя то, что сам себе он объяснить как-то иначе не в силах?
Ему ничего не оставалось, кроме как невозмутимо встать с замершего Какёина, при этом покачиваясь и смотря куда угодно, только не на белое, как мел, лицо. Неестественную белизну он заметил краем глаза. Полный конфуз.
Советник медленно дотронулся пальцами до своего рта, в неверии глядя куда-то мимо Джостара.
— Ну и мерзость, — рыжеволосый в искреннем отвращении вытирал губы, приходя в себя и отворачиваясь от Куджо, хоть их взгляды и не могли пересечься.
Сначала брюнет уж подумал, что почудилось, тем более что голова раскалывалась на несколько частей, но он прислушался и удостоверился. Около хижины громко гавкнула собака, а затем ещё и ещё. Грозы уже не было, поэтому Куджо легко услышал и шаги, приближающиеся к хижине. Не долго думая, он поднял валяющуюся у самых ног бутылку и разбил её о гнилую стену, делая ударом небольшой зазор в досках.
Собака за дверью заскулила. Перед дверью явно кто-то стоял. Скрип половиц почти пугал. Дверь приоткрылась. Джотаро занёс стекло с рваными острыми краями, чтобы в случае чего ударить первым.
На его плечо легла рука Какёина, тот уверенно сказал:
— Свои, — одной фразой он привёл в относительное спокойствие наследника.
Дверь теперь раскрылась полностью. Человек перед ними стоял в темноте и без светильника. Это было… странно.
— Какёин, извини, что прерываю, — втягивая носом пропитанный алкоголем воздух, человек ступил по направлению к ним. Собака сзади него завиляла хвостом, почуяв и увидев советника. — Ты нужен в особняке.
Джотаро возмутился, но только мысленно. Значит, его, потенциального наследника, никто искать не пошёл. А советника по какому-то наверняка левому поводу нашли. И, похоже, искали недолго.
— В чём дело, Н’Доул? — фыркнул Какёин, шарясь в темноте и находя непросохшие брюки. Он начал надевать их, нисколько не смущаясь вида, в котором их застал незнакомец.
— Мистер Брандо пропал, — низкий и умиротворенный голос не выдавал какого-либо отношения к озвученной ранее ситуации, — и уже ясно, кто приложил к этому руку.
— Что значит «пропал»? — Джотаро снова замахнулся бутылкой. Он был в полном смятении, даже забыв насовсем о недавнем инциденте. Впрочем, никто на его угрозу не отреагировал. «Куда? Кто приложил руку? Зачем?» — эти вопросы не переставали вертеться в потяжелевшей от выпитого голове.
— Он отправился искать вас, мистер Куджо, — некий Н’Доул ободряюще потрепал крупного размера собаку за загривок, — положившись в этом вопросе на совсем ещё ребёнка.
— На него это и похоже, и не похоже, — Джотаро, без разбора куда, выбросил бутылку, после хлопая себя ладонью по лбу, отчего в глазах зарябило. — Как давно он ушёл? — он опасался, что друг может выкинуть что-то из ряда вон, но чтобы настолько… Ещё и пропал, козлина! Куджо злился на блондина. Злился и переживал.
— Достаточно, чтобы начать волноваться, — Нориаки прошёл к проему двери, видимо, делая такие выводы из того, что незнакомец пришёл аж к ним да ещё и в такое время. — Мне стоит отвести тебя в особняк, а самому отправиться на поиски.
— Я пойду с тобой, — Джотаро был уверен, что Какёин воспротивится, но тот кивнул. — С ним могло произойти что-то серьезное? — брюнет испытал страх, ведь такая непогода могла потрепать и здорового человека, не говоря о тяжёлом состоянии друга.
— Сначала в любом случае идём в дом, нужно переодеться и взять все необходимое, — советник, не ответив на второй вопрос, вышел из хижины.
Джотаро последовал за ним, минуя фигуру незнакомца. Этот Н’Доул невысок, скорее худощавого телосложения. Лица он разглядеть не мог, хотя стоит сказать, что и не пытался.
Мужчина закрыл за ними дверь, тихо шагая следом.
За хижиной находилось ещё двое собак. Куджо почувствовал запах мокрой псины прежде, чем увидел светлые морды. Так или иначе, те, встретив хозяина, побежали вперёд, изредка останавливаясь и поглядывая на отстающих.
— Это и есть ваш пастух? — Куджо нагнал Какёина, слегка дёрнув за плечо. Пастушьих собак он мог отличить от каких-либо других, а это, несомненно, были они. Если идти с псами на поиски Дио, то шансы на успех заметно умножатся. Куджо на секунду замер, осознавая, что, вероятно, Н’Доул уже искал и… не нашёл.
— Всё так, — Нориаки неровно шёл по илистой земле, хорошо пачкая сапоги, которые то и дело ступали в лужи.
Голос советника казался враждебным и Джотаро ничего не стоило найти этому объяснение.
— Я не стану устраивать танцы с бубном, чтобы тебе что-то доказать, усек? — он захотел расставить все точки над «i» сразу, чтобы не допустить недомолвок.
Какёин промолчал, этим выводя наследника из себя ещё больше. Не его вина, что он оказался пьян и взбудоражен. Эти вот сомнительных радостей темы о драках, сексе, наследстве и утопленниках совсем, наверное, сбили его с толку. Пьяное тело шло вразлад с головой, требуя то, чего давно не было. Вот и вся подноготная.
— И не смотри на меня, как на извращенца, — Куджо чуть громче добавил, чтобы рыжеволосый точно услышал и повторять дважды не пришлось. — Бесишь, — не сумев удержаться, высказал правду. — Сам полез, куда не надо! Руки бы тебе оторвать.
— Это были руки помощи, — советник развёл этими самыми руками, пожимая плечами и вовсе останавливаясь, — Н’Доул, иди вперёд, нам с мистером Куджо нужно кое-что обсудить.
Пастух прошёл мимо них уверенной походкой, чуть ускоряя шаг, чтобы быстрее оторваться от парней, давая аудиенцию.
— Думаешь, он нас услышал? — спросил Куджо, считая, что дождевая дробь и метров пять, доселе разделявшие их, послужили звуковой преградой.
Нориаки развернулся полностью к нему, смотря в упор. Джотаро различал вблизи черты лица, а также поблёскивающие золотисто-зеленые глазки.
— Я знаю, что он услышал все, — Какёин поморщился от порыва холодного ветра, приобнимая себя. — Он слышит то, что неуловимо для восприятия обычного человека, — советник прервался, зуб на зуб не попадал из-за отрезвляющего холода. — Н’Доул слеп от рождения.
Куджо судорожно обдумывал всю нелепость этого факта. Слепой пастух, ищущий их в сильную грозу — что может быть ещё более экстравагантным? Поместье не начинало его пугать, скорее, оно смешило своей парадоксальностью.
— Давай я упрощу тебе задачу, — Нориаки заговорил быстро, но внятно, ценя каждую секунду. — Забудем, что произошло в хижине. Мне, в принципе, по барабану, так что бубны действительно можешь не доставать, — возможно, сурово поставленный голос был итогом измученного от озноба тела. Не беря во внимание грубый тон, Куджо опирался на саму суть. Что ж, ладно. Брюнет надеялся, что они друг друга поняли, поэтому кивнул. Они вместе пошли вперед.
Пару раз он чуть не упал, но своевременная поддержка советника не давала ему этого сделать.
Достигнув особняка, ДжоДжо облегченно выдохнул. Но войдя с Какёином в холл, ему захотелось провалиться сквозь землю. Как наследник и говорил — обнаженные, пахнущие терпким алкоголем, с синяками и ушибами, они смотрелись крайне неуместно. Вытянувшиеся лица прислуги не сразу оправились от увиденного. Шерри, придя в себя, что-то затараторила, при этом робко посматривая из-под пушистых ресниц на закаленные тела. Мэрайя, не разделяя эмоций прачки, закатила показательно глаза и удалилась, сказав, что принесет чистое белье. Хол Хорс держал за руку светловолосого мальчишку, изрядно побитого: из вздернутого кверху носа текла густая кровь вперемешку с зеленеющими соплями, капая на губы. Мальчик затравленно смотрел на всех, языком убирая капли жидкости.
— Вы били ребенка?! — Джотаро пошёл напрямую к нему, но путь преградил дворецкий. — Совсем кукухой поехали? — он дыхнул перегаром в лицо Жан-Пьеру, но того это не остановило. Разве что тонкие, реденькие белые брови сошлись на переносице чуть отчетливее.
— Мы его не трогали, мистер Куджо, — Польнарефф говорил безучастно, с той интонацией, с которой обычно успокаивают детей после взбучки.
— Я слепой по-твоему или тупой? — Джотаро испытал дискомфорт от стоящего сзади Н’Доула, только после понимая, как некорректно прозвучал вопрос. — Или, может, всё сразу, а? — он с силой схватил пепельноволосого за грудки, угрожающе заглядывая в бессовестно лгущие светло-голубые глаза.
— По пути в особняк он упал, было бы странно, не произойди этого в такой ливень, — дворецкий безбоязненно смотрел на него, оправдываясь. — Вы можете побить меня хоть ногами, но другого ответа у меня не было и нет.
Какёин подошел ближе, видимо, контролируя ситуацию. Ему не пришлось влезать, так как молодой Джостар отпустил мужчину, отходя назад.
Длинноволосый блондин привлек общее внимание своим певчим голосом. Он суетно подпнул мальчика, тот запнулся о собственную ногу и неуклюже приземлился на колени. Тогда Хол потянул его за шкирку, своеобразно помогая подняться.
— Йоши пытался помочь мистеру Брандо, но когда пришел, того уже и след простыл, — Хорс потряс школьника за плечо. — Да, Кира? — мальчик на эти слова кивнул, упираясь взглядом в пол. — Он у нас не разговорчивый, но очень деятельный, — Хол по-отечески потрепал мальца за голову, улыбаясь.
Джотаро, подойдя к ним поближе, присел на корточки перед хлюпающим носом мальчиком, чтобы тот говорил с ним, глядя в глаза.
— Пытался помочь с чем? — он мягко спросил у Киры, беря его маленькую ладошку в свою, чуть прижимая большим пальцем. — Что произошло?
Дворецкий сложил руки на груди, о чем-то перешептываясь с Какёином. Пастух стоял рядом с Куджо, но, судя по его лицу, прекрасно слышал, о чём те говорят.
Йошикаге всхлипнул, оглядываясь через плечо на Хорса, словно ожидая одобрения.
— Мистер Брандо упал в реку, — мальчик буравил взглядом свои перемазанные чем-то руки, наотрез сопротивляясь дружелюбной атмосфере, создаваемой ДжоДжо, — зацепился за корягу, я пытался помочь! — Кира резко поднял голову, теперь глядя большими глазами на наследника, уверенно и с какой-то горячностью продолжая, — Он обезумел! Я пытался… пытался помочь, — повторил, как мантру, и смолк, снова опустив глаза. Пара слёз скатилась с его щек, падая и разбиваясь о поверхность шахматного пола.
Да, Дио мог обезуметь. Да, мог споткнуться. Да, его могло унести течением, в конце концов, он мог утонуть. А ещё Куджо привык доверять детям, но какая же театральщина! Почему-то в словах этого ребенка он сильно сомневался. Или пьяный он воспринимает всё неправильно, или Кира говорит заученный кем-то текст. Хол Хорс сказал сейчас всё устами этого бедного ребенка? Возможно, на Киру взвалили плоды чужой невнимательности и, как итог, дурного конца. Не хотелось об этом думать. Джотаро не давал и толике сомнений насчет участи друга врезаться в мозг, душу. Выводы делать рано.
Джотаро поднялся в полный рост, сильно хмурясь и целенаправленно теперь шагая к советнику. Узковатое лицо, заметив траекторию наследника, тоже выдало напряжение.
— Куда Дио мог уйти? — он спросил конкретно у Какёина, не обращая внимание на стихшего Жан-Пьера.
Пастух еле слышно ступал за молодым Джостаром, теперь заговорив непосредственно с ним, не считаясь ни с советником, ни с дворецким.
— Никуда, его тащили и я знаю, кто, — гордый, но тихий голос заставил ДжоДжо обратить внимание на себя. Белые, слепые глаза смотрели в упор на него, создавая впечатление человека зрячего, а чёрные, немного лохматые короткие волосы были перевязаны над лбом желтоватой повязкой — та ещё была мокрой от дождя. Весь внешний вид Н’Доула был потрепанным, не слишком ухоженным и в целом небрежным, чего только стоила собачья шерсть, местами клочьями прилипшая к ткани длинного балахона.
Куджо не совсем понимал, почему мужчина не отправился на поиски ранее, если знал, где искать. Видимо, раньше он сомневался, но сейчас по какой-то причине стал уверен в видении ситуации.
Высоковатый голос зазвучал устало, но также твёрдо.
— Если ты не передумал, то переодевайся быстрее. Мы идём в место, которое я бы предпочел тебе никогда не показывать, — советник взял стопку одежды из рук появившейся Мэрайи, и поспешил удалиться, чтобы самому облачиться в сухие ткани.
— А если его там нет? — он тоже взял одежду, следуя попятам.
— Значит, он мертв.
Нориаки толкнул ногой дверь, открывая и проходя спиной к наследнику.
— У него не было и шанса в таком состоянии вынести бой с природой, — он развязал ремень, стягивая мокрые брюки с ног. — Ты мог бы не смотреть на меня? — с долей еле уловимой, но неприязни попросил советник.
ДжоДжо испытывал смесь чувств. Дио не может быть мертв! Друг поразительно живуч, удачлив и амбициозен, чтобы так закончить. Не подобрать слов к тому, что не описать одними словами — он просто не верил в плохой исход. Эти демоны, витающие на границах разума, были успешно отогнаны. Брюнет не позволял негативным эмоциям взять вверх. И, видно, всё-таки сказался отрицательно эпизод в хижине на их взаимоотношениях, так как Нориаки вёл себя наедине скованнее обычного.
— Нет, ты же не отворачивался, — Джотаро старался быть справедливым. К тому же, сейчас отступить — значило доказать Какёину, что тот прав в своих ошибочных выводах. Мужское тело его нисколько не интересует, можно сказать, отталкивает.
Рыжеволосый в некоторой степени резковато снял трусы под пронизывающий взгляд лазуритов, переодеваясь. Куджо последовал примеру, даже не сразу осознавая, что надевает уже постиранные свои вещи.
— Ребёнок врет, — спонтанно изрек Нориаки, уже переодевшись и глядя на наследника выпытывающе. — Ему страшно. Скорее всего, произошло что-то двусмысленное и он боится, что твой друг начнет обвинять во всем его.
— Я думаю примерно также. — ДжоДжо поразился, насколько одинаково они видят картину в целом, но он категорически не понимал, зачем советнику доносить до него какие-либо свои сомнения. Зачем делиться ими? Разве не легче создавать такой же лживый туман перед его глазами, как это порывались делать, похоже, все? — Что будет с Йоши, если он в чем-то всё-таки причастен? — этот вопрос его тоже волновал не меньше остальных. Сказывалось сожаление, оно всегда было с ним, когда дело касалось детей. Когда-то давно, ещё будучи совсем юным, он также поддался этому чувству, связывая себя дружескими узами с человеком, который для многих являлся живым воплощением Сатаны. Спустя даже не месяцы — годы, Куджо удалось изменить взгляд того мальчишки на многие вещи, выудить все самое светлое из чернеющей, отмирающей юношеской души. И Джотаро считал, что это не было чудом — это была тяжкая работа. Несмотря на свой вид избалованного городского парня, он не считал, что всё пережитое совместно с Брандо — мелочь. Они просто не зациклились на тяжком промежутке времени. Возможно, следовало также поступить и с Кирой, но только кому-то, не ему.
— В любом случае, мы отправляем его обратно в пансионат на рассвете, — Какёин прервал поток мыслей, терпеливо дожидаясь, пока наследник закончит переодеваться. Брюнет сделал предпочтение взять снова чужие сапоги, чем зазря портить собственные ботинки.
— Как-то быстро вы принимаете решение, — Куджо, естественно, Йошикаге не знал столько, сколько прислуга, но он привык давать шанс. — Он всего лишь ребёнок, — закончив, Джотаро вышел из комнаты.
— Ты помнишь, я упоминал про законы поместья? — тихо спросил Нориаки, идя по коридорам. — За ночь он нарушил целых три.
За окнами светало, но спать совсем не хотелось. Всё тело ломило, но рвалось подтвердить благополучие лучшего друга. И снова, если подумать, он идёт Дио на помощь.