***
Дио поднялся с кровати, босыми ногами ступая на холодный пол. Во рту отвратно сухо, а глаза цепляются за каждый угол мебели. Мысли настоятельно шепчут, что произошло слишком многое и надо сесть, подумать. Парень импульсивно ударил кулаком в стену, от боли даже не вскрикнув — лишь плотнее сжал челюсть. Мелкий крысеныш Кира может ещё доставить проблем посмертно. И священник не лучше. Знать бы заранее, на что способен фанатик. Чувство тревоги закралось в грудную клетку, окутало сознание. Блондин и сам бы хотел сейчас закутаться в одеяло, но он не какой-то слабак и праведник, он — это он. И никто, ничто этого не изменит, быть собой — естественно и не многие могут себе такое позволить. Кровожадность, мстительность. Разве не звучит так по-человечески? Дио оскалился, подобно зверю. — Я уже не удивлен, что тебя рядом нет, — оглядевшись, осуждающе высказался Брандо. М-да, говорить самому с собой ещё не хватало. ДжоДжо, черт подери, хорошо устроился. Нашёл себе какую-то шлюху и спокойно развлекается. Дио поморщился, злясь этому. А ещё советничек, подозрительно ходящий по пятам друга, хотя уже это делать и не обязан. — Блять!.. — блондин выругался, впав в обжигающую нервы ярость. Скорее всего, Какёин в курсе и насчет избранницы Куджо. Проиграть этому ублюдку он позволить себе не мог. Брандо спешно вышел из комнаты, в непроглядной тьме опасливо озираясь. За эти пару недель его знатно потряхивало уже не раз. Вернувшись в Японию, он непременно будет бастовать против любых путешествий. Он, шествуя, как у себя по дому, спустился на первый этаж. Статуя в холле смотрит прямо на него, будто читает все мысли. Нелепо. Она же мертвая. Как Йошикаге? Брандо печально ухмыльнулся. Случившееся не выбросишь из головы. Можно ли прекратить вспоминать теплые руки священника, что с энтузиазмом убивают ребенка? Ах, к чему тут тактильные ощущения? Светловолосый взялся за голову. Болит, раскалывается. Кровь в висках пульсирует, сердце вот-вот выскочит. Должен ли он скрывать чужие тайны? Ответ необязателен — просто нужно уехать. Послышалось шебуршание, хоть и где-то вдалеке. Вероятно, кто-то просто закрыл дверь, но Дио интуитивно испытал страх, сам этому после удивившись. Поддаваясь чувству, он пошёл туда, откуда предполагаемо доносился звук. Ряд дверей в коридорчике и только одна приоткрыта. Не столько интересно узнать, кто за ней, сколько просто поговорить с кем-то. Чтобы понять по мимике, жестам, по тону голоса — никто ни о чем не догадывается. Всё в порядке. Всё хорошо, как и всегда. Он толкнул рукой дверь — та еле слышно скрипнула. В самом деле, откуда этот страх? Падре далеко и не выходит из своей обители. Не выходит. Однако Дио знает, как минимум, четыре случая, когда тот покидал часовню. Первый — Пуччи тащил его после столкновения с Кирой. Второй — священник убил Йошикаге, что точно не смог бы совершить, находясь у себя. Третий — подложил тело в подходящий момент. Правда, Брандо не мог понять, на что тот рассчитывал — не упади случайно он в кусты, не сверкни молния именно в ту секунду, то тайна так бы ею и оставалась. И, наконец, четвертый раз — Энрико забрал тело, ведь при последующем визите в то место Йоши уже не было. Как бы он успел спрятать труп Киры?.. Так откуда же страх? Брандо и раньше подсознательно догадывался, а теперь окончательно понял. Вероятно, у падре есть сообщник. Иначе как? Может, собачник причастен? Но он слеп, а собаки не учуяли запах мертвечины. Как же так? Проще не лезть в это гиблое дело, а просто уехать. Сбежать. Однако же, для чего был весь этот спектакль? Блондин вошёл вглубь комнаты. К счастью, горела свеча, освещающая пространство. Когда же вернут электричество и уйдёт этот прошлый век? В самом помещении никого не было и, судя по всему, оно принадлежало дворецкому. Жан-Пьер подозрителен. Двуликий, как и все в этом богом забытом месте. Брандо суетливо подошел к шкафу и раскрыл его, взглядом выискивая хоть что-то странное. Одежда — фартуки да костюмы. Внизу стоят сапоги. А за ними, кажется, что-то блеснуло. Рука сама потянулась, отодвинула подолы какой-то длинной одежды, чтобы явить перед Дио зелень стёкла. Бутылка, причём уже открытая. — Какие забавные выходят поминки, — Дио рассмеялся и поднес стеклянную горловину к губам. Сухой закон у них, значит? — Что ж, Пьер, нарушаем? — продолжал беседовать сам с собой парень. На вкус пойло отвратное. Как и способности Польнареффа в приготовлении блюд. Француз, называется. Брандо покинул комнату, вполне довольный находкой. Послышалось журчание воды совсем близко. Если не подводит память, то рядом располагается душевая. Дио снова поддался и пошёл на звук — находиться одному в такие моменты слишком тревожно. Оказывается, он зависим от общества. Шёл он медленно, зато глотки опьяняющей жидкости делал несоразмерно огромные. Да, это душевая. Зато вместо воска свечи — маленький переносной фонарь, подвешенный на крючок для полотенец. Влажный воздух весь проник не просто сладким, а приторным запахом. Дио, совсем чуть-чуть покачиваясь, зашёл. Зеркало, висящее над раковиной, поразило своим отражением. Янтарь глаз в эту минуту отдавал рубиновым, а лицо настолько бледное, что походит на лист бумаги. Эта сраная деревня его доводит. Он настолько увлёкся собственным образом, что не сразу услышал, как кто-то моется за полупрозрачной матовой шторкой. Но теперь Дио обратил внимание. За ней обнаженное тело. Женское. Длинные густые чёрные волосы, плотно прилегающие к мокрой коже. Почему-то не завораживало и вызывало раздражение до чёрных пятен перед глазами. Потому, что это Шерри, а ей цена — грош. Девушка вздрогнула, услышав, как кто-то поставил бутылку на кафельный пол. Она не обернулась. За ней часто наблюдал её брат — он любит смотреть. Терпение должно стать залогом для выживания. Поэтому Шерри позволяла всегда слишком много. Или просто не умела отказать и защитить себя. Но если бы она только знала!.. Шерри сама не заметила, как вместе с каплями из душа потекли обжигающие слёзы по щекам. Она бы попыталась помочь Кире, несмотря на то, что помочь себе не в состоянии. Прачка пошатнулась, невольно представляя, как на неё смотрит Жан-Пьер: весь перемазанный в останках Йошикаге. Конечно, брат не побрезгует замести следы самым бесчеловечным способом. Отвратительно и безбожно. Нет сил держаться на ногах, нет сил держать эту чёртову эссенцию для тела. Как вообще так вышло, что она перепутала её с гелем для душа? Запах дешевых конфет забивался в каждую пору, хотелось избавиться от этого аромата. Шерри, сильно зажмурившись, выпустила из рук склянку с дурманящей жидкостью. Осколки незамедлительно впились в нежную кожу ног. Она такая трусиха! Ведь можно взять самый большой осколок и прекратить свои мучения прямо сейчас. Но это так страшно, это невыносимо испытывающее. Ей, как и всегда, остаётся только нагнуться и собрать — никто не похвалит за несобранность. — Как сладко пахнет, — Дио резко отодвинул шторку, воспринимая всё увиденное, как уловку прачки. Шерри от неожиданного появления гостя взвизгнула, с изумлением раскрыв светло-голубые глаза. От приезжего несет спиртным, а смотрит он слишком прямо, чтобы не понять, зачем пришёл сюда. Польнарефф не приняла попыток прикрыться, возмутиться. Может, полностью нарушить один из законов? Ведь за прошлый раз ей не прилетело. А если и так… Смерть — не самый худший исход в этой бездне. Девушка улыбнулась и опустила руки, вновь роняя осколки. Неприятный звук раздался от них, словно кто-то скребёт когтями по металлической доске. В свете фонаря обстановка кажется ещё более располагающей к ошибкам. Блондин, не спуская с неё взгляда, подошёл к ней. Звук треснувших осколков под подошвой ботинка никак не отрезвлял. Он обнял Шерри со спины. Брезгливость понижена до нуля. С этой шлюхой… — Мистер Брандо, вам следует бежать отсюда, — уверенно произнесла девушка, хотя весь вид кричал о том, что она загнанная овечка в стае волков. — Вас не должна пугать погода, лучше разбиться насмерть или утонуть, чем остаться здесь, — прачка закусила губу, подавляя рвущиеся наружу рыдания. Отступать уже бессмысленно. Это её шанс сбежать от кошмара. — Что ты такое говоришь? — блондин вдохнул приторный запах, исходящий от тонкой девичьей шейки. Он пришёл сюда не вникать в бред поехавшей суки, а увлечься на какое-то время плотскими утехами. — Я знаю, как незаметно взять машину, — Шерри безвольно заплакала, жалобно всхлипывая. Она бы очень хотела, чтобы ее утешили. Хотя бы раз в жизни повели себя с ней, как с хрупкой девушкой, а не с вещью. — Я помогу, только возьмите меня с собой, — громкие рыдания удержать в себе не удалось. Они рвали израненную душу в клочья, а воспоминания душили похлеще властных рук любовников, — меня с собой, умоляю… Дио, с некоторой брезгливостью, замахнулся и дал ей оглашающую пощечину. — Да что ты несешь, женщина? — он стиснул её губы в своих пальцах, сжимая настолько, что Шерри не могла и слова вымолвить. Как только парень ослабил хватку, Польнарефф прокашлялась. — Я знаю, всё знаю, я всё расскажу, — она сползла на колени, вставая ими прямо на крупные останки от эссенции. Невыносимая боль замылила взгляд, но ей нужно донести свои мысли до Брандо. Это просто, необходимо только, чтобы он слушал, — пожалуйста, дай мне сказать, — кротко и совсем неуверенно пропищала Шерри. Брандо сплюнул на пол рядом с прачкой. Девица не понимает своего места в этом мире. — Мы на «ты» не переходили, — он рывком поднял ее за руку, едва ли не ломая кисть. Девушка, уже стоя, покачнулась, распарывая ещё сильнее ступни. Алая кровь на кафеле смешалась с проточной водой, стекая в слив. Брандо развернул ее к себе спиной, заставив опереться израненными ладонями о кафель. Блондин зажал ей рот пальцами, не давая больше сказать ни слова, — а теперь замолчи.Глава 13
27 июня 2021 г. в 04:16
Какёин зажег свечу, опаляя светом небольшую комнатушку. Без всякой аккуратности, но всё же заправленная кровать находилась прямо за входной дверью, а подле неё стоял невысокий кругленький лакированный столик с парочкой газет.
— Тебе здесь не тесно? — мрачно спросил Джотаро, вспомнив свои имения в Японии. Он привык жить на широкую ногу, только временно делая кое-какие исключения. А советник, похоже, так обитал на постоянку.
— А чем я тут должен заниматься, чтобы стало тесно? — холодно слетело с тонких уст, при этом Нориаки выгнул бровь и пожал плечами. — Мне пространства достаточно.
Куджо всегда знал, что в диалогах он слаб и развивать определенные темы представляет сложность. Обычно был человек, который справлялся с этим вместо него — например, Дио. Или же Какёин — но тот не проявлял желания трещать языком в данный момент.
— Дио точно ничего не натворил? У меня гадкое предчувствие из-за ваших пасмурных хлебал, — наследник положил коробку с конфетами, а сам своевольно плюхнулся прямо на кровать, с удовольствием про себя отметив, что та под ним не издала ни единого звука.
— Если он что-то и сделал, то я об этом пока ничего не знаю, — Какёин явно ощущал некоторую неловкость, говоря приглушенно, хоть и отчетливо.
Куджо, заметив, что собеседник не сдвигается с места, учтиво скинул ноги с кровати и пододвинулся. За этими манипуляциями он случайно задел подушку и, меняя её местоположение, обнаружил под ней фотографию. Ему не составило труда рассмотреть на ней статную женщину, примерно лет сорока.
— Это кто? Твоя мама? — зажал потрепанную фотографию в пальцах Джотаро, оборачиваясь на Нориаки, лицо которого выражало эмоций всё меньше, становясь почти каменным. — Яре Яре, совсем забываю, что иногда надо звонить матери, — угрюмо выругался брюнет, осознав, что родители могут уже начать волноваться.
— А как ты позвонишь? Сейчас-то… — толковые реплики наотказ не хотели поступать в мозг. Зато фольга на конфетах зазывно поблескивала, отражая свет свечи. Советник потянулся к конфетам и взял сразу три. Заедать стресс — иррационально. Зато действенно. Стало быть, не так уж и безрассудно, так ведь?
— Так кто это? — вернулся к своему допросу ДжоДжо, с интересом вертя фото в руке. Пласт бумажный и не такой уж плотный наощупь. Не похоже, чтобы эта вещь была специально сделана кому-то в дар или на память. Больше похоже на тот тип фотографий, которые печатают в газетах и журналах.
— Неужели это может быть интересно? — Какёин не скрывал раздражения в голосе, отправляя сладость в рот. Вкусно, но не настолько, чтобы отвлечься. Прискорбно. — А может, ты больше хочешь узнать о моей настоящей матери, чем о неизвестной женщине? — мужчина с интересом уставился на Джотаро. Ведь, по факту, только сейчас он сам предложил поделиться чем-то из своей жизни. Неужели ДжоДжо этим не воспользуется и не бросит дурные расспросы о вещах, упоминать которые чревато и попросту скучно?
— Однако фотографию матери ты не прячешь под подушкой, — с небольшим флегматизмом заметил Куджо, сопротивляясь плыть по течению, так охотливо ему предложенному.
— Прячу? — переспросил саркастично Какёин, а играющие на скулах желваки выдали недовольство. — Какое ужасное слово. Оно звучит так, будто мне есть, что скрывать, — после этой фразы он заметно расслабился и отправил ещё одну конфету в рот, на этот раз абсолютно не почувствовав вкус. Прожевав, рыжеволосый добавил: — А на отсутствие семейного фотоальбома — свои причины.
— И ты мне их, конечно же, не раскроешь, — по сути, он не порывался копаться в тайнах. Поэтому и осуждения в голосе присутствовать не могло. Зато Джотаро невольно приулыбнулся — приятно наблюдать, что подарок не остался без внимания.
— Почему же? — удивленно моргнул Нориаки и скомкал фантик, обращая взгляд только на него. — Я же говорю, мне незачем секретничать. Мы ведь не в таких отношениях, чтобы мне приходилось это делать, верно? — бездонные ореховые глаза резко и как-то колюче обратились к собеседнику за ответом, впрочем, ни капли в нём не нуждаясь.
ДжоДжо тактично промолчал и отложил фотографию. Он готов выслушать, если Какёин хочет о чем-то рассказать. Что немаловажно, силком никто не тянул. И что-то Куджо подсказывало — воспоминания о былом для Нориаки или ничего не значат, или мало приятны.
— Даже не знаю, с чего бы и начать, — Какёин посмотрел всё на тот же фантик, но мыслями находился далеко отсюда. Сложно сказать, какие именно эмоции отражались на его лице. Но одна, хорошо читаемая, всё же была — отстраненность. Словно он просто вспоминал фильм или какой другой сюжет не из своей жизни. — Я родился в бедной семье, где и до меня уже были дети. Знаю, тебе без детальных описаний не понять, как пресловуто мы жили. Но я ведь не хочу разжалобить тебя, поэтому углубляться в этот аспект не стану, — с каждым словом тон становился холоднее, но при этом оставался ласково-снисходительным.
— Пф, — в протесте фыркнул Джотаро, задрав нос кверху.
— Кормить ещё один рот накладно, поэтому моему появлению в семье никто рад не был, — равнодушно пояснил Нориаки, наконец оторвавшись от созерцания фантика и теперь снова посмотрел в глаза наследнику. Установив зрительный контакт, он сразу же продолжил. — Видишь ли, хозяйством моя семья не обладала, а заработком занимался только отец, — при упоминании главы семьи тонкие губы посетила кривая улыбка, неприветливо исказив приятные черты лица, — он грузил в порту ящики и стабильно воровал на работе, на чём и был пойман в итоге.
— Делал это на благо вам, хотя его поступок, безусловно, не оправдан, — ДжоДжо, чтобы хоть как-то участвовать в разговоре, выразил своё мнение. Судя по выражению на лице Какёина, этому мнению рады не были.
— Такие мысли лучше оставлять при себе, если не знаешь всей истории, Джотаро, — он
цокнул языком в предостережение. — Отцу крупно не повезло, отчего пришлось бежать временно из страны. Собственно, вместе с семьей, — продолжил рыжеволосый, тоскливо вздохнув. — Что до меня, то я никогда не понимал привязанности членов семьи друг к другу. Рос тихим, уравновешенным ребенком, — про свои качества он отзывался с невеликой, но всё же гордостью. Наверняка в ребячестве мужчина отличался от ровесников.
Куджо не хотел прерывать монолог, но курить желалось безумно. Молча поднявшись с кровати, он вынул пачку из кармана пальто и протянул сигарету советнику. Когда тот отказался, наследник прошёл к окну и, приоткрыв его, закурил. Кожи коснулись порывы холодного ветра вперемешку с каплями дождя.
— Отчасти, наверное, я трусил, что в следующий побег меня просто не возьмут, — с усмешкой вспоминал Нориаки себя, теперь откинувшись свободно в кровати, так как отсутствие Куджо в ней это позволяло, — но всё вышло гораздо смешнее. В их новом месте обитания — деревушке вдали родной Великобритании — ходили свои суеверия. Дело в том, — со вздохом и играющей на губах улыбкой произнёс Какёин, подложив под голову подушку и теперь смотря в потолок, — что мне от природы достались ярко-рыжие локоны. Смею заметить, для родной страны это явление принималось нормально, — он по-театральному вымученно вздохнул, — Однако тут… Я резко стал предвестником чего-то кошмарного. Если подумать, то в чем-то они даже стали правы. Но дело не в цвете волос.
— Тебя обижали из-за этого? Как по-идиотски, — ворчливо вырвалось у Джотаро само собой. Запах дыма от сигарет ненароком проникал в комнату, лишь частично выходя в предназначенное для этого окно. Невольно сделал советника пассивным курильщиком, но не похоже, что тот был против.
— Если и обижали, то себя я обиженным не ощущал, — задумчиво рассудил Какёин, после небрежно выразив свою точку зрения: — Что по правде по-идиотски, так это обижаться на скот.
ДжоДжо выдохнул дым, ничего на это не ответив. Зато он нашёлся что сказать в другом направлении:
— Ты отзываешься о своей семье не особо и радушно. Я уверен, будь они людьми плохими, то отказались бы от тебя ещё при побеге, — справедливости ради подчеркнул он. Докуривая и не сводя взгляда с кажущегося расслабленным тела мужчины, Куджо не мог перестать думать о том, как же всё-таки чертовски привлекателен человек перед ним. Наверное, его нужно поддержать — но вряд ли бы тот принял эту поддержку, не оскорбившись.
— Поступи они так сразу, это было бы разумно в какой-то степени, — Нориаки точно заметил сосредоточенный на себе взор, но никак не отреагировал, разрешая себя рассматривать, — мои родители предпочли отказаться от меня немногим позже.
— Звучит погано, — спокойно сказал Куджо и выкинул окурок, после звучно захлопнув окно. Казалось, будто эта новость никак его не поколебила, но складка между бровей давала понять, что это не так. Подойдя к беспечно развалившемуся советнику, он только сейчас заметил, что край зеленоватой рубашки приподнялся, открывая виды на живот с несколькими блеклыми шрамиками. Раньше как-то Джотаро на них внимания не обращал. Сексуально.
Поняв, что увиденное ему более, чем понравилось, Куджо проморгался несколько раз. Сексуально? Почему увечья на теле другого мужчины воспринялись им, как нечто настолько возбуждающее? Ладно, он уже понял, что считает советника внешне привлекательным. ДжоДжо шумно выдохнул через нос и ладонью провел по слегка потному лбу. Это всё вызывает интерес.
Он аккуратно, насколько вообще с его стороны это было возможно, провел пальцем по обнаженному участку кожи, задирая рубаху чуть повыше. Твёрдость мышц под рукой — довольно приятное ощущение. А бледно-молочная кожа выглядит на удивление аппетитно. Должно быть, с его стороны это всё нагло, но обладатель напрочь проигнорировал посягательство на свою территорию. И сам в этом виноват.
— Возможно, у них не было выбора, — Какёин чуть чаще задышал, чувствуя шероховатость ладони, которая забралась уже повыше, ненавязчиво гладя под рубашкой. Странно. Что это должно вызывать? Гладкие руки любовниц не вызывали таких ощущений. Не то чтобы приятно, но интригующе.
— Выбор есть всегда, — Джотаро, не видя какой-либо ответной реакции, резко задрал чужую рубашку повыше, почти до груди. Кубики пресса и косые мышцы живота манили прикоснуться, очертить границы. Превосходная работа над собственным телом. Но что делать с этим телом дальше?.. Такого понимания не было. Обхватить за грудь? Совсем нелепо. Да и за что там хватать-то? За соски? А у мужчин они вообще чувствительные? Куджо вильнул головой, отбрасывая идею. Обязательно ли идти вообще наверх, когда самое эрогенное снизу? Но лезть вниз как-то совсем вульгарно и не к месту. ДжоДжо снова порывисто вздохнул. Даже если бы он и начал такую смелую игру, то достойно продолжить вряд ли смог. Да и не факт, что такое понравится ему или Какёину.
— Как же любят так говорить те, кто не оказывался в по-настоящему безвыходном положении, — невесело упрекнул Нориаки, отводя взгляд куда угодно, но только не на чересчур сегодня любопытного парня. Честно сказать, он бы мог сыграть идеальную роль, соглашаться с ДжоДжо и вообще свою точку зрения обесценивать. Так и должно быть. Всё писано по сценарию. Какёин тоскливо улыбнулся. Наверное, это всё только из-за чрезмерной усталости. А ощущение собственной нужности пьянит без вина. Пьянит, что его мнение правда кому-то интересно — и это происходит не из-за банального страха. Не потому, что на кону чья-то жизнь. Подкупает. Но недостаточно. Недостаточно, и поэтому никакой опасности быть не может. Нужно успокоиться. Это же не может нравиться, в самом-то деле. Вот только почему-то сердце навязчиво бьется, разбивается о грудную клетку, бешено перекачивая кровь. Нориаки закусил внутреннюю сторону щеки, пытаясь вернуть себе холодную голову и полное отторжение эмоций. Кажется, получается.
— Если такого не существует, то как я могу в нём оказаться? — ДжоДжо прикрыл веки, ощущая себя крайне неуверенно. Какёин же сам говорил, что неравнодушен к нему и даже лез целоваться. Так что такая ласка должна восприниматься им спокойно. Во всяком случае, дыхание рыжеволосого он вовсе перестал слышать. В ушах звенел только стук собственного сердца. Или это так слышно чужое?.. Нет, невозможно.
— Оказаться в ком? — заторможенно переспросил Нориаки. Он также пытался сосредоточиться на импульсах, исходящих от прикосновений. ДжоДжо бережно, а может, просто неуверенно поглаживал по бокам. Для чего? Зачем? Это должно быть приятно? Советник редко оказывался в затруднительном положении, но вот с Джотаро — постоянно. Потому что измотанное тело с лёгкостью отзывается на прикосновения, скапливая все напряжение ниже пояса. Невероятно и позорно.
— Что? — непонимающе переспросил наследник и, набрав в легкие побольше кислорода, всё-таки обратил исподлобья взор, при этом импульсивно положив ладонь на ногу советника. Вообще-то он хотел это сделать немного интимно, но вышло резко, отчего Какёин дернулся и прокусил щеку изнутри до крови.
— Да чего ты сейчас добиваешься?! — сглотнув солоноватую жидкость, Нориаки клацнул неслышно зубами, нехило раздражаясь. Вся эмоциональная работа над собой насмарку! Спустя секунд пять грозных переглядываний, Куджо тихо выругался про себя и отстранился, поворачиваясь спиной и чувствуя себя теперь прескверно. Кто бы знал, что камнем преткновения станет пресловутое отсутствие опыта в этой области.
Какёин же, поняв, что вспылил, когда точно не следовало, сразу возобновил разговор, начатый ранее.
— Кхм, повторюсь, мы жили в полной нищете и порой в голоде, — он согнул ноги в коленях, разрешая себе прямо в ботиках оказаться в кровати. Чтобы Джотаро не заметил. Произошло ужасное. Надо быстро остыть, ибо ткань брюк слишком отчетливо выпирала в области паха. Собственное тело вело себя, словно так и надо. Словно его только что не мужчина облапал. Наверное, это всё-таки переутомление. Не могло же ему это понравиться. Обусловлено рефлексом. Привык же в момент сильной усталости удовлетворять себя с помощью девки. Какёин закусил нижнюю губу. Наведаться бы к Шерри прямо сейчас.
Джотаро всё ещё сидел спиной, в какой-то мере чувствуя себя опозоренным. С женщиной он бы смог показать себя во всей красе, воспользоваться моментом. В конце концов, доставить удовольствие и партнёрше, и себе. Он уже жалел, что не рассказал Дио про небольшие перемены в ориентации. Потому как совета спросить больше не у кого — интернета здесь не было в помине. Советник, вроде бы, вел себя, как обычно. Но Куджо всё равно хлестал себя морально за оплошность.
— За отцом шла охота и, как понимаешь, светиться нельзя. Зато когда в город, располагающийся поблизости, приехали купцы, — рыжеволосый специально сделал паузу, наконец замечая признаки жизни у Джотаро — тот чуть повернулся в его сторону, как бы давая понять, что слушает. Очевидно, настроение у него было ниже плинтуса. Какёин знал, какая информация из прошлого не оставит наследника равнодушным. — Меня выкупили, а на полученные деньги родители смогли подняться финансово. Хотя, учитывая, что за меня отдали сплошные копейки…
— Чего?! — Джотаро резко повернул голову, на миг позабыв обо всех своих проблемах. — Это же торговля людьми! — недоверчиво и громче, чем нужно, воскликнул он, тотчас сильно нахмурившись. Куджо присел чуть поближе, в прибавок опешив еще и от того, что советник в обуви на собственной чистой кровати. Это совсем на него непохоже. Брюнет скосился в сторону ног, но в тускловатом освещении ничего особенного не разглядел.
— Мне повезло, меня могли распотрошить на органы, — беззаботно, а оттого лживо рассмеялся Какёин, довольный, что скрыть собственное возбужденное состояние удалось. А ещё говорить о прошлом так легко — ведь это не больше, чем манёвр, чтобы отвлечь внимание. К тому же Куджо вряд ли сможет использовать как-то полученную информацию, — но во мне увидели потенциал. Оставлю загадкой, при каких обстоятельствах это получилось, но, по итогу, я смог получить работу, — вздохнул Нориаки, замечая, как ДжоДжо подсел ещё поближе, явственно чуя, что от него пытаются что-то скрыть. Уморительно. — Скрывать не стану, убогую по сути, но к чему только человек не привыкнет. Всё обернулось для меня не так уж плохо, — подытоживая, советник немного поник, не без печальной нотки ставя точку в этом разговоре, — И вот я здесь, беседую с тобой. Думаю, я ответил, почему у меня нет семейного фотоальбома.
— Ты не виделся больше с ними? — Джотаро понимал, что пробелов в прошлом Нориаки по-прежнему много, но даже то, о чём поведали ему сейчас, с лихвой хватило, чтобы понять, почему тот не любитель ворошить события минувших лет.
— С кем? — будто и правда не понял вопроса Какёин, подняв вверх брови, — С людьми, что меня, по сути, научили жить? — бледные пальцы легли на поверхность столика и, нащупав медную монетку, схватили её, начали вертеть, — Я отдал за себя долг с процентами и, проще сказать, переехал.
— Я про родителей, — лазурь глаз в данный момент казалась отражением морских глубин. Потемневшие то ли от легкой обиды, то ли от несправедливости жизни. А может, на наследника все ещё давил несложившейся окололюбовный опыт.
Какёин невольно засмотрелся на смуглое лицо, до конца не понимая, какие именно эмоции вызывает это созерцание.
— Нет, их больше я не видел, — привычно пожал плечами он, не отрывая взгляда. Что-то в этом есть. Вот так смотреть друг на друга, подмечать особенности во внешности. Нориаки не мог назвать себя человеком, который наблюдает за другими из-за своего личного интереса. Но здесь определённо было слишком много отсебятины и ничего, что связано с работой. Или все же это продолжает оставаться частью сделки?..
— Не знаю, что я должен сказать, — Джотаро, несмотря на предыдущее фиаско, не побоялся взять реванш и снова положил свою ладонь поверх ноги советника, приободряюще сжимая острую коленку. Какёин на этот раз не вздрогнул и даже не изменился во взгляде, оставаясь безучастным. ДжоДжо почти улыбнулся, понимая, что Нориаки вполне осознавал, какое действие он хочет совершить, и все же позволил этому произойти снова. Куджо так и думал: скорее всего, у его парня просто есть страх перед подобными отношениями. Это нормально — бояться чего-то непонятного и доселе неизведанного. Ему тоже непривычно. И хотелось бы донести эти мысли. — Мы будто росли в разных вселенных, но всё равно нашли общий язык.
— Твои чувства мне понятны, — строгим голосом произнёс Какёин. Привычный тон, но не для Куджо. Однако тот продолжал на него смотреть тёплым взглядом. Чтобы не случилось недоразумения и внутреннего резонанса, Нориаки быстро поправил сам себя, вернее сказать, уточнил: — касаемо этого.
— До конца не понимаю твоего отношения к родителям, — ДжоДжо медленно перевёл глаза, почувствовав, как румянец неминуемо начал образовываться на щеках. Внутри все плясало хороводом, подначивая прикоснуться к чужому телу как-то ещё. — то ты их недолюбливаешь, то оправдываешь.
— Я абсолютно к ним равнодушен. Не могу быть зол, — Какёин отстраненно посмотрел на собеседника, замечая… смущение? Он негромко фыркнул. Что за странная эмоция на этом лице? И неуместная. — Деньги нужны всем. А ребенок, несущий одни только беды, отпугивает удачу. Значит, и деньги. Какой от меня был прок? — он старался произносить слова четко и ровно, но вышло нервно. Будто и правда далекое прошлое могло волновать. Нориаки все меньше был доволен собой сегодня. Отвратительный и изнуряющий день.
— Ты был ребёнком, — Джотаро нахмурился, но руку не убрал, наоборот, обхватил колено поувереннее, — и до сих пор, видимо, отказываешься принимать предательство.
Нориаки такие выводы привели в ещё большее уныние. Ореховые глаза на пару секунд аж закатились, выражая безмолвно своё к этому отношение.
— Нет же, я понимаю, — терпеливо пояснил Какёин и тонкими пальцами дотронулся до смоляных волос. Мягковатые. ДжоДжо от неожиданности растерялся. Советник, недолго думая, обхватил темноволосую голову обеими руками, заставляя Куджо посмотреть ему снова прямо в глаза, — как понимаю, почему в дикой природе мать самолично забивает насмерть самого слабого детеныша, — снисходительность проскользнула во взгляде, в интонации. Он высокомерно усмехнулся и большим пальцем потер слегка щетинистую щеку, — Не стоит этому сопереживать. И уж тем более не стоит сопереживать мне.
К удивлению советника, Куджо смирительно вздохнул и неторопливо переложил свою ладонь поверх бледной, сжав ее. Зелено-карие глаза расширились на какое-то мгновенье от шока.
Руки Какёина обычно тёплые, горячие. Но сегодня непривычно ледяные. Джотаро всего лишь и думал о том, как согреть. Потому что в компании багряноволосого ему уже жарко. Сердце не перестаёт учащенно биться, разгоняя по телу слишком приятные ощущения, от которых хочется улыбаться. Так ведь со всеми случается, когда находишься рядом с человеком, который очень нравится? Наследник полагал, что да. Это какая-то невообразимая химия.
И, смотря в зрачки, почти слившиеся с радужкой, он поймал себя на мысли, что его парня в юношестве за человека не считали даже, а Какёин заслуживает самого лучшего. Определённо. Это вызывало злость, агрессию. Хотелось набить морды обидчиков до полусмерти прямо сейчас, не размениваясь на мелочи. Не гуманно — но и добряком себя Куджо отнюдь не считал.
— Как же я ненавижу людей, нет, гнусных тварей, которые опускаются до такой степени, что готовы убивать и грабить, унижать других и обижать слабых, — огорчённо высказался брюнет, при этом разочарованно хмурясь, — Я даже немного в шоке, что, имея такой круг вынужденного общения, ты не стал одним из них.
— Одним из них? — небрежно переспросил Нориаки, сосредоточенно всматриваясь в океан цвета индиго напротив. Он не слабый человек, ему не нужна поддержка. Ему не нужен слушатель, ему не нужен Куджо. Но тогда почему, стократный вопрос «почему?». Почему он позволяет происходить подобному?
— Ты порядочный человек, — серьезно констатировал Джотаро, обхватив бледную кисть в своей руке поудобнее. Он ощутил под аристократично тонкой кожей пульс. Участившийся, выдающий истинные эмоции советника, — тебя не привлекло воровство, потому что ты видел, к чему оно привело. Ты не пошёл тропой убийств за монету, зная, что в списке следующим может оказаться твоё имя. Ты неплохой человек, я даже… — запнулся на полуслове, как и сбился со счета, до этого считая чужой пульс, подневольно упиваясь, что для Какёина его слова — не пустой звук, — наверное, испытываю гордость.
Пульс под пальцами замедлился, более того, совсем исчез, когда советник отнял свою руку, разорвав при этом зрительный контакт. Что не так? Джотаро внимательно следил за эмоциями на лице Нориаки. Были бы они ещё там.
— А если бы я сказал, что между ними и мной никаких отличий нет и быть не может? — Какёин игриво склонил голову набок, отчего пара багровых, слегка вьющихся волосинок спали ему на лицо, местами прикрывая веснушки, — Что тогда, ДжоДжо? — взгляд лукавый, исчерпывающий, а голос властный. И застывший в ожидании.
— Я бы ответил, что ты лжешь, — покачал головой ДжоДжо, естественно, не поверив, — это в твоем духе.
— А тебе точно нравлюсь именно я, а не тот человек, которого ты себе выдумал? — Какёин почти вплотную приблизился, хищно скалясь. — Мне бы не хотелось тебя разочаровывать.
Куджо замер. Горячее чужое дыхание ощущается на собственных губах. Впору бы приблизиться вплотную и попробовать на вкус их сочность. Наверняка они сладкие после конфет. Джотаро, собираясь поддаться искушению, ненароком скользнул взглядом по веснушчатому лицу. Однако даже мельком он заметил. Эти зелено-карие омуты… всегда ли они были такими пугающими, а взгляд ледяным, острым, режущим? Таким можно вспороть кожу, внутренности, кости и добраться до самого сердца. Красоты в этом Джотаро уже не видел. Желание поцеловать намертво отпало.
В какой-то миг, какую-то жалкую секунду, Куджо почувствовал ни с чем не сравнимый страх, пробирающийся ржавым серпом под кожу. Мышцы словно окаменели от переполняющего испуга. Всего какая-то секунда! Но ощущения слишком яркие, чтобы забыть, выбросить из головы. Он спешно отвернулся, обдумывая слова советника. Откуда взялся этот дурацкий страх? Всего лишь глаза напротив собственных.
Внутри все громыхнуло похлеще грома за окном. Что, если Какёин серьёзен? Быть не может, но, черт возьми, неужели человек может так превосходно сыграть убийственный, пробирающий до глубины души, взгляд? Непостижимо.
Наследник с опаской покосился на рыжеволосого, краем глаза замечая на его лице печальную улыбку. Совсем не оскал. И глаза, потупленные в пол. Тихая гладь, смиренный взгляд.
Так может, показалось? Может, померещилось?
— Какёин, — позвал осторожно, но в то же время твёрдо Джотаро.
Плечи советника вдруг задрожали, а сам он звонко рассмеялся.
— Ладно, что-то я совсем зашутился, — он с неохотой и как-то лениво взглянул на наследника из-под рыжих ресниц, — я из обычной семьи, моё детство абсолютно непримечательно. Не верь всему, что тебе пытаются донести и доказать, — строгий высокий голос вернул Куджо в те времена, когда он только познакомился с Нориаки. И тогда он ему не шибко понравился. Кажется, теперь он вспомнил почему.
— Так история с семьей — выдумка? — неверующе и с нотками злобы повысил тон ДжоДжо, — Зачем?! — обиженных ноток в голосе скрыть он и не пытался, однако вышло, как обычно, больше угрожающе. Впрочем, Какёин никакие угрозы от него никогда и не воспринимал, поэтому не было ситуаций, где он мог бы всерьёз не совладать с собой.
Как же это… подло? Со стороны советника. И неожиданно больно. Но уже с собственной.
— Я думал, будет весело, — со скучающим видом Нориаки потёр висок и посмотрел на окно, словно за ним взаправду происходило нечто захватывающее.
— Ты съел все конфеты, — угрюмо озвучил факт брюнет, вставая с кровати и оглядывая столик.
— Но ведь они мне и предназначались, — мужчина пожал плечами и спокойно перевёл глаза на наследника, вопросительно смотря в них, — или нет? Тогда извини.
— Мне пора, — бессовестность советника Куджо терпеть не собирался. Бить его не хотелось по причине того, что что-то из прошлого, определённо тёмного, могло оказаться правдой. Да и применять лишний раз насилие к человеку, с которым строишь отношения — затея не лучшая. Кулаки, так или иначе, все же снова бесовски чесались.
— Оставишь меня одного страдать от неудачной шутки? — нужно отдать должное, Какёин держаться умел. Даже зная свою повинность. — Должно быть, я заслужил, — все с той же спокойной улыбкой произнёс он, не предлагая путей для примирения.
Джотаро не был ошеломлен таким поведением. Скорее, он ожидал нечто подобное. И все-таки обидно, что такой вечер окончательно испорчен. Желания здесь быть не осталось. А ещё хотелось снова до чертиков курить, равно как и очутиться подальше отсюда.
Он так и дошёл до дверей, слыша протяжный вздох за спиной. Куджо остановился, потоптавшись на месте. Нет, он не ждал, что его окликнут и остановят, как в сопливых мелодрамах.
— Если предложишь что-нибудь, от чего я не смогу отказаться — я останусь, — ДжоДжо подозревал, что Какёин, на самом-то деле, в чем-то да чувствует свою вину. Если да, то что-то он придумать и предложить должен.
— Вероятно, если я этого не сделаю, то будет считаться, что я не раскаиваюсь в своем поступке, — рассудил с безразличием на лице Нориаки. По его виду сложно сказать, о чем тот думал.
— Не только, — Джотаро все ещё злился, но понимал, что мириться тоже уметь нужно. Непривычно и шло вразрез с его повседневным поведением. Легче наплевать на все и уйти, но это было бы так по-детски. А отношений хотелось взрослых, — пока что это всё выглядит, как попытка убрать меня из комнаты.
— И что ты хочешь, чтобы я предложил? — холодно усмехнулся багряноволосый, в полутьме сверкнув зелено-карими глазами. В них не было остроты, только странный блеск, — рассказать тебе что-нибудь? Интересное и даже, быть может, правдивое.
— Я коснулся дверной ручки, — предупредил Куджо. С ним играть не покатит. Нориаки должен уже это себе уяснить.
— А я не встану и не побегу тебя останавливать, — резко и с вызовом вырвалось у советника. Вероятно, давать верховодить брюнету он не собирался.
Дверь приоткрылась, оповещая, что наследник вот-вот покинет комнату. И, судя по его виду, где-то это обязательно кое-кому аукнется.
Какёин, глядя на свои ногти с меланхоличным видом, добавил:
— Кстати, ночь длинная, а я на редкость безотказный, — тихо, но вкрадчиво и с намеком, чтобы его точно расслышали.
— И что бы это всё значило? — утомленно переспросил Джотаро, даже не поворачиваясь.
— Ты же не глупый мальчик, — почти с азартом отозвался Какёин. Скорее всего, дальше развлекая себя шуткой.
ДжоДжо не мог сказать точно — так ли это или он серьёзен, как никогда. Возможно, мужчина сам не понимал этого до конца, поэтому и наследник делать выводы не спешил.
— Матерного слова на тебя нет, — Куджо звучно закрыл дверь, всё же оставаясь в комнате.
— В твоем-то словарном запасе и места для меня не нашлось, — саркастично и почти обиженно произнёс Нориаки, но уже более оживленно, — удивлён.
— Так чем займемся, Какёин? — взыскательно и нетерпеливо спросил Куджо, подходя снова к кровати. Смотря сверху вниз на советника, ему и в голову не приходило, что у того на уме. Будь Нориаки женщиной, то наследник предположил бы, что это соблазнение. Вот только Нориаки — мужчина, явно не готовый предлагать похабщину. По крайней мере, такой вывод сделал Куджо, исходя из всего увиденного.
Какёин выглядел озадаченно. Словно действительно хотел, чтобы парень остался, но кроме провоцирующих на это реплик придумать ничего не смог. Да и сам Куджо, откровенно говоря, был именно этим и заинтригован. Ведь советник должен предложить что-то стоящее, чтобы не упасть теперь лицом.
— Полагаю, ты дозрел до более взрослых отношений, раз так легко согласился остаться, — Нориаки запустил ладонь в волосы, откинув пару прядей назад, а затем плавно распрямил ноги, открыто демонстрируя собственное возбуждение, — Надеюсь, я не наношу твоей психике вред.
— Ты… — ДжоДжо растерянно уставился промеж чужих ног, окончательно во всем запутавшись. До сего момента он находился в полной уверенности, что Какёин ещё долго не сможет переступить через себя, признать их связь и принять, позволяя прикасаться к себе и трогать в таких… очень личных местах. А все выглядело так, словно это предложение на тесное сближение. Куджо полагал, как оказалось, наивно, что это ему придётся подталкивать мужчину к подобному. Так или иначе, брюнет думал об этом, как о чем-то далеком. Поэтому был разгромлен в пух и прах.
— Не хочешь? — абсолютно без досады вопрос. Потому что сам не знает, какой ответ по душе придётся больше.
По правде говоря, да, Джотаро желанием сейчас не горел. Оно уже прошло и смешалось с чувством позора полчаса назад. А ещё в его голове произошедшее совсем не укладывалось, но он быстро смог вернуть себе на лицо маску отчужденности.
— Вообще-то, я думал сгонять за презервативами, — флегматично сказал Куджо, поджав губы. Это был блеф, чтобы советник сбросил обороты.
В ореховых глазах напротив поражение и явный вопрос «Зачем?». Это вызывает ехидную улыбку. Не всё Нориаки его разыгрывать.
— Я так понял, ты тоже думаешь, что нет смысла тянуть кота за хвост, — хладнокровно пояснил Джотаро, в принципе, действительно так и считая. Влечение есть, симпатия есть. Вот только нет опыта и уверенности, что секс между ними сейчас может быть вообще уместен.
— Постепенность — не твой удел? — голос Нориаки звучал твёрдо, даже слишком. А значит, обладатель с этим перестарался, показушно выпячивая безразличие, — Славно. И не мой тоже.
Куджо мог бы и дальше неприлично долго пялиться на имение другого мужчины, но внимание привлекла металлическая пряжка от ремня. Она поблёскивает от языков пламени свечи. Блики скачут бесновато и ДжоДжо понимает: в чуть прикрытых глазах советника блеска больше, а от его взгляда куда жарче. И о чем тот думает? Для чего этот цирк?
Какёин резко встал с кровати, отчего Джотаро сделал интуитивно шаг назад. Рыжеволосый хищно ухмыльнулся, ловко сокращая расстояние между ними.
— И чего ты испугался? Я настолько страшный? — улыбнулся, при этом вычурно грустно вздохнув. Он неторопливым шагом подошёл почти вплотную, с удовлетворением наблюдая, как наследника кренит подальше от него, — А говорил, что красавец, — протянул, с досадой цокнув, — Неужто правду глаголят, что все мужчины врут?
— Ты странно себя ведёшь, — упёрся спиной в стену Куджо. Загнанным в угол быть — не его стезя. Он сложил руки на груди и деловито оперся спиной о стену, словно так и планировал. А бегство от Нориаки — вовсе не бегство, а неудобное сложение обстоятельств. И лучше бы Какёин придерживался того же мнения.
— Разве? — дрогнул иронично голос, полный сомнения. — По-моему, человеку свойственно уставать и иногда нужно просто расслабиться, — Нориаки поглядел на сложенные руки, тотчас озвучив свои мысли, — Да и кто знает, может, твои руки подходят для таких целей лучше, чем обычный сон.
— Иными словами, трахаться ты не хочешь, — полуразочарованно-полурадушно констатировал Куджо, особо ни на что и не рассчитывая. Какёин переигрывает и это заметно. Он никогда не мог понять эту черту характера в нём, но и времени, чтобы досконально узнать друг друга, у них не было. А может, и не будет, когда придется покинуть это место и вернуться домой. Наводящие и тревожащие мысли ДжоДжо отбросил почти сразу. Есть привычка решать проблемы по факту и только.
— Почему же? — сквозь зубы возмущенно переспросил советник. — По мне разве не видно, чего я хочу? Тебе показать поближе? — он дотронулся до ремня, намекая, что ему ничего не стоит взаправду обнажиться. Впрочем, однажды такое уже было, поэтому Нориаки поводов для смущений не видел никаких. А вот за реакцией наследника наблюдать потешно.
— Яре яре дазе, ты за кого меня держишь? — недоуменно выругался ДжоДжо.
Какёин посмотрел ему прямо в глаза. Лихорадочно блестящие напротив абсолютно ничего непонимающих. Забавы ради, в них хотелось бы увидеть желание.
Он дотронулся до подбородка, притягивая за него парня поближе. Что чувствует змея, поглощая свою жертву? То же самое? Нориаки приоткрыл рот, нарочито медленно смачивая языком суховатые губы. Если ему не послышалось, то Джотаро после увиденного суетно сглотнул. Почему так льстит подобная реакция? Почему становится не так мерзко, снова и снова проворачивая это? Ах, наиглупейшие вопросы. Просто он устал. Всё всегда просто. Какёин не прикоснулся губами к губам, вместо этого лишь выдохнул на них горячий воздух из легких. Дыхание Куджо на собственных губах ощутимо щекотит.
Смотреть друг на друга так волнующе. Разгоняет накал страстей по изможденному организму.
Джотаро кропотливо рассоединил свои руки, плавно переместив их на талию багряноволосого. По-собственнически сжал пальцы на ней, прощупывая мышцы и косточки рёбер. Прикрыв глаза и нахмурившись в нетерпении, он наконец прикоснулся к манящим тонким губам своими. Электричество прошло по всему телу, что уже ожидаемо. Но без этого также уже никак.
Нориаки отсек проявление нежности в свою сторону сразу, как только осознал, что его даже не целуют. Водят по губам, ловя ими каждый вздох. Этот ДжоДжо романтик? Какёин прикусил его за губу и, пользуясь моментом, просунул в рот свой мягкий язык. Поцелуй преобразовался, становясь очень грубым, смелым, дерзким. Будоражит ещё сильнее, заставляет хотеть больше прикосновений, цеплять кончиком языка другой, соединяя отнюдь не в танце, скорее, в борьбе. Это невыносимо сладко, что хочется пить, упиваться полустонами, громким дыханием другого человека.
Советник краем глаза заметил, как капелька пота стекла со смуглого лица, впитавшись куда-то в черную футболку. Да, этому обнаглевшему мажору нравится. Вон как задышал, заметно взбодрился. Руки у него такие мощные, сильные, обнимающие — и, стыдно себе в этом признаться, комфортные. Пожалуй, находиться сейчас в них не так уж и плохо, может, даже уютно. Конечно, это прихоть, а не необходимость. Конечно, это всего лишь порыв, мотивируемый излишне нервными неделями. Нориаки упёрся рукой в твёрдую грудь, собираясь снизить градус. Под тонкой одеждой чувствуются мускулы, прекрасно высеченное тело, будто из драгоценного нефрита. Женщинам должно такое нравиться. Потому, что такое просто не может не завораживать, не цеплять на себя взгляды. А ведь Куджо ещё и высокий, нет, он определенно громила. Мужчины должны бояться, а девушки — восхищаться. Но тут совершенно точно было что-то не так, ибо страха Какёин совсем не ощущал. Он закрыл глаза вслед за наследником, полностью отдавая себя соприкосновению губ. Они уже горят, а язык цепляет чужой, напористо давит на кончик, подчиняет. Советник никогда не любил целоваться, но в этом что-то было. И так невовремя внутри зарождается предательская дрожь, а голова становится ватной.
Джотаро напрягся и внезапно с силой оттолкнул от себя Нориаки, но сразу же притянул его обратно, вжал в своё тело, давая прочувствовать себя каждой мышцей. В том числе и собственное возбуждение, скрывать которое бессмысленно. Он вновь жадно и требовательно примкнул к зацелованным тонким губам, становящимся пухлее после череды жёстких поцелуев.
— Сексом заниматься стремаешься, а на дрочке, значит, настаиваешь? — он прислонился пахом к промежности Какёина, вырывая из его грудной клетки негромкий стон.
— По-твоему, я боюсь? — произнес Нориаки, приподнимая уголок тонких губ скорее в оскале, нежели в улыбке, — Кажется, ты собирался за резинками, — его дыхание обдало ухо, а высокий голос одурманил рассудок.
— Я сейчас, никуда не уходи, — неуклюже запинаясь в собственных ногах, бросил напоследок Куджо. Забыл он и про фуражку, и про пальто. Вышел за дверь в неопрятном, помятом виде, нисколько об этом не запарившись. Очевидно, подростковые гормоны делают своё дело.
Багрововолосый закатил глаза и, как только от ДжоДжо скрылся след, подошёл к окну, открывая его настежь.
— Что же ты творишь, Нориаки? — обреченно прошептал в обволакивающую пустоту советник, ощущая подступающую к горлу тошноту. Зачем он вообще это затеял? Почему настолько не захотел отпустить Джотаро, что предложил такую гадость?
Подавлен. Он был слишком самоуверен и циничен по отношению к этому делу, да и к ДжоДжо тоже. Переоценил свои возможности? Спасовать теперь — не уважать себя. Есть мнение, что он этого самого уважения и не стоит, но видимость создавать необходимо. Карточный домик не рухнет, если он — всего и только, что иллюзия.
Возможно, все дело во взгляде бирюзовых глаз — прямом, открытом, не слащавом и ни капли не лживом. Скрывающим иногда что-то, но не сверх этого. Ну, ещё Джотаро бывает очаровательно нахальным. Грубым, суровым и твердым, как кремень. Сокрушить такого известными способами — сложно. Но ему как-то без усилий удалось найти к нему подход. Встать за спину и вероломно стоять с занесенным ножом. Достоен ли такой человек любви или обожания?
Пламя свечи трусливо дрогнуло от холодного порыва ветра, после вовсе потухнув. Блуждать во мраке — привычное дело. Он бы с радостью и дальше прибывал в своей непробиваемой скорлупе. Даже фиктивные любовные взаимоотношения с молодым Джостаром невыгодны. Нориаки чувствовал, знал, что тот всё равно уедет. Возможно, завтра-послезавтра. А может, следующего дня для него не наступит. И хорошо бы так, чтобы минимизировать собственное раскаяние. Привязанность к жертве без исключений губительна, она не подходит для доблестного наёмника. Какёин впился короткими ноготками в предплечье, до боли в легких вдыхая свежий воздух. Это значит, что он стал изнеженнее? Уже не так хорош в единственном, в чем ему не было равных? Но и заказы обычно поступали на виноватых, заслуживших кары. Воры, такие же паскудные убийцы, лжецы и сплошная гниль. Но кто здесь Бог, чтобы решать, кому жить, а кому умирать? ДжоДжо совсем юноша со своими непонятными убеждениями, и за плечами у него из плохого только мордобои.
Какёин отошёл от окна, предварительно его закрыв. Где-то около кровати валяется зажигалка. Он хорошо запоминал всякие мелочи, но впервые мог сказать — картина в целом выходит неясная. Будто ребёнок случайно извозил обои кляксами.
Нориаки поднес зажигалку к свечи. Та снова вспыхнула, возвращая комнате прежнюю атмосферу. Чёртова пачка сигарет так и норовит броситься в глаза, торча из кармана чёрного пальто с золотой цепочкой. Закурить, что ли? Но это очередная Джостаровская бессмысленная привычка. Нет, такого ему не нужно. Бессмысленного и так чересчур.
Мужчина присел на кровать и ещё некоторое время просидел в тишине, нарушаемую лишь мерным шумом дождя за окном.
Он размышлял с каким-то непонятным в душе трепетом о том, что ещё есть путь назад. Если Джотаро придёт и скажет, что это все противоестественно. Он бы поддержал и потом просто пошёл к Шерри.
Шли долгие секунды, медленно тянувшиеся в минуты.
Если вообще Куджо не придёт, то так оно и лучше. Им обоим будет легче и проще, если этого не произойдёт. Не придётся нести ответственность. Нориаки сомкнул прохладные пальцы в замок, стараясь ни о чем не думать. Переспать — не такое уж и большое дело. В действительности, этот случай отвлёк рыжеволосого от других переживаний. Но оставил самое тяжелое.
И всякий раз, когда где-то в доме раздавались еле слышные шаги, советник с замирением сердца поднимал взгляд на дверь. Он ведь не ждёт его? Ведь так?..