Законы поместья Джостар

Раскат грома над ухом заставил слегка поежиться, при этом сильнее вжаться пальцами в упругую поверхность ягодиц. Филейная часть у советника, скажем так, не особо и мягкая — скорее накачанная. Без всякой скрупулезной сосредоточенности Джотаро придвинулся поближе, метя членом куда-то промеж. Нориаки нервно и опасливо вздрагивает, стоит разгоряченной плоти проскользить по ложбинке. Тело бьёт неприятная дрожь, а брюнет раздосадовано рыкает, нетерпеливо берет налитый орган в ладонь, сам направляя. Головка уперлась в небольшое углубление и он плавно двинулся бёдрами, чувствуя, что в этот раз не промажет. Мозг посылает импульсы, что вставить вот так просто не получится, какой-то важной детали не хватает, но Куджо никогда не парился во время сексуальной близости и сейчас не собирался. В конце концов, это их первый опыт и идеальным он быть не обязан. Стоило головке протолкнуться на пару сантиметров вглубь часто сокращающегося входа, как в глазах резко потемнело от переполняющих ощущений. Какёин чуть дёрнулся в его объятиях, но совсем ничего не сказал, только дышал — и то чересчур тихо. ДжоДжо, чувствуя податливость уже, можно сказать, любовника, хотел было войти до упора, но почти сразу выскользнул обратно наружу, приглушенно простонав. Слишком девственно узко. Толкаться в настолько тесное нутро не просто затруднительно, а практически невозможно.       — Можешь расслабиться? Не могу войти, — сорвано произнёс Джотаро и вновь придвинулся, пахом вжимаясь в покрасневшие от грубых прикосновений ягодицы. Развёл их пошире, пальцами задевая края ануса. Медленный секс вряд ли кого-то из двоих интересовал хоть когда-то, поэтому на сантименты размениваться виделось бессмысленной тратой времени. Наследник посмотрел мимолетно на багровую макушку. Нориаки же тоже только «за» быструю разрядку?       — Да, — слабо, почти загнанно прозвучало со стороны Какёина, который нервно сжимал тонкие пальцы на грубых досках, царапая подушечки о шершавое, нешлифованное дерево. Молочная кожа уже оставляла за собой небольшие кровавые кляксы от колких заноз, но советник совсем не ощущал от этого боли. И лишь сильнее сжал пальцы, когда тёплый, бархатный шёпот над самым ухом застал в расплох.       — Забудь обо всём, выбрось из головы, — настоятельно сетовал ДжоДжо, дотрагиваясь губами до солоноватой от пота шеи и сразу же оставляя за собой свою метку. Рыжеволосый судорожно вздохнул, ещё больше сжимаясь внизу. Куджо же как зачарованный всматривается в изгиб шеи, где виднеется расплывающееся красно-фиолетовое пятнышко. Всё-таки он собственник. Да, советник наутро скроет все следы близости, но разве это важно? Зато никто не увидит этих искушающих ключиц, этой изящной шеи с бешено бьющейся жилкой. Не позарится на это сокровище. Джотаро невольно облизывает губы, поскольку хищный голод обладать кружит темноволосую голову, ослепляет напрочь глаза. Он слишком быстро, рывком, находясь под каким-то неизведанным аффектом, дарит ещё один укус-поцелуй в истерзанную шею, после грубо кладя ладонь под напряженный живот. Так тоже можно неплохо фиксировать, направлять тело к себе, на себя. Подрагивающий в ожидании член быстро нашёл нужное место, на этот раз войдя значительно глубже. Куджо зажмурил глаза, стиснул зубы, чувствуя появившийся румянец на щеках, переполняющее удовольствие, лёгкую боль и, наконец, полное удовлетворение от ситуации. Секунда. Атласные эластичные стенки обволакивают плоть, под натиском медленно, но растягиваясь, уступая внушительным габаритам, принимая в себя уже ровно на треть. На улице холодно, а внутри тепло. На контрастах все плывёт перед глазами. Зря он их открыл. Невольно взгляд опускается, цепляет сочные кадры, где собственный член вбивается меж чужих ягодиц. Это всё рвёт в клочья самообладание, хочется ещё больше движений, чтобы мужчина под ним стонал, кричал. Ведь ему же тоже приятно?.. Минута. Джотаро уверенно, в спешке, хватается поверх бёдер советника, не давая возможности к отстранению. Задаёт сразу подходящий темп, безотрывно всматриваясь, как пенис постепенно всё глубже входит внутрь, не встречая уже прежнего сопротивления. Внутри двигаться тяжело, но уже не больно — смазка с презерватива облегчила задачу. Краем глаза наследник замечает напряжённую спину советника, а слухом распознаёт его рваное дыхание, словно тот захлёбывается. Скорее всего, он попросту из-за первого опыта не знает, как правильно дышать во время полового акта. Две минуты. До фейерверков перед глазами туго, тесно, опаляюще горячо. И дрожь чужого тела, почему-то похолодевшего, подначивает к бурному продолжению. ДжоДжо переложил ладонь на спину Какёина, давя на поясницу для более удобной позы и, возможно, причиняя боль. Но ведь с ним и не нужно быть ласковым, не так ли? Нориаки сам говорил это множество раз. Сейчас, правда, он как-то неестественно притих. Три минуты. Пульсация от припухлого, потревоженного заднего прохода ощущается уже почти на основании члена. Наследник закатил глаза от удовольствия. Он зашёл так далеко, однако буквально через несколько секунд двигаться стало снова сложно — катастрофически мало скольжения. Пять минут. Советник по-прежнему молчит, сдавленно дышит и, судя по сильно напряженной спине, удовольствия не разделяет. Куджо вздохнул, чуя неладное. На ум пришли слова друга о его незадавшихся свиданиях, когда парни прерывали секс из-за неприятных ощущений. Может, Нориаки испытывает подобное, но не отстраняет его и ничего не говорит потому, что и так сегодня малость оплошал?       — Слышал от Дио, парням в первые разы больно, — намекнул, пытаясь разговорами отвлечь, почти теперь не совершая толчков.       — Избалованные городские неженки, — судя по тону голоса, Какёин вообще ничего не испытывал, словно имеют вовсе не его. Так быть не могло, поэтому Джотаро лишь сильнее протиснулся внутрь, стараясь не упустить реакцию рыжеволосого. И она была — слабо выраженная, специально подавленная. Ноги советника подрагивали в коленях, а сам он с надрывом задышал, словно лёгкие вот-вот не выдержат. Кажется, наследник даже слышал тихий скулёж. Значит, терпит. Увы, ДжоДжо совсем не мог ещё прочувствовать партнера, он не знал, как избежать боли или дискомфорта. Была мысль закончить прямо сейчас, но, судя по каменной эрекции, эякуляция должна произойти вот-вот. Если бы, конечно, он не принял сейчас одно решение. Шесть минут. Джотаро спешно вышел, смазки словно и не бывало. Да, дальше продолжить совать член в недостаточно широкую дырку — подвергать Какёина самым настоящим пыткам, вероятнее всего. Семь. Нащупав края резинки, уже действительно полностью сухой, Куджо снял презерватив. Вроде все чисто, так что проблем быть не должно. Он же не деспот, чтоб брать партнера совсем на сухую. Проведя пару раз по стволу и дождавшись первых капель предэякулята, Куджо сплюнул на пальцы, щедро размазывая по всей длине.       — Ты всё? — буднично спросил Нориаки, выравнивая сбившееся дыхание и, кажется, готовясь надеть брюки на себя обратно. Восемь. ДжоДжо проигнорировал эти слова и выпрямил вновь осанку, появившаяся уверенность в себе побуждала к новым действиям, тем более теперь он знал, каково это — обладать мужчиной. Сложно представить, чтобы было по-другому. Он подложил свою руку под грудную клетку громко дышащего советника, прижимая того мокрой спиной к своему не менее мокрому от пота торсу. Нориаки безвольно едва ли не повис в этих руках, с силой, до поглощающей боли сжимающих его в крепких объятиях. От которых становилось плохо и душно. Девять минут. Брюнет чуть пригнулся. Обильно вымазанный в слюне и естественной смазке член нашел на этот раз вход в отверстие сам. Вошёл сразу до упора, до самого основания, вышибая весь набравшийся воздух из лёгких Нориаки. Джотаро в такой позе прекрасно чувствовал кожей низа живота раскрасневшуюся поверхность ягодиц. Куджо громко простонал, с силой насаживая любовника ещё плотнее на себя. Будто было куда. Без резинки, на живую, ещё жарче, ещё сладостнее. И почему он раньше не распробовал анальный секс? Надо не забывать только сплевывать иногда вниз, чтобы хотя бы как-то скользило. Советник, впервые проявляя какую-то активность, закидывает голову ему на плечо. ДжоДжо непроизвольно улыбается. Запах рыжих волос сводит с ума, мокрые локоны по горячей коже чертят узоры. Учащенное дыхание советника сливается с собственным, хочется чтоб губы в губы, но… «Десять» — наконец досчитал в уме Какёин.       — Хватит, — выдержано, в приказной манере изрекли тонкие губы, сжавшиеся в едва уловимую нить, — Я так больше не могу, всё, — Он завертелся в объятиях, пихаясь локтями и всячески пытаясь вырваться из хватки.       — На ногах стоять не можешь? — догадался наследник и, придерживая за бока мужчину, практически сковал его тело, не давая высвободиться. Почему-то Джотаро опасался того, что сейчас может произойти истерика или ещё чего похлеще со стороны советника. И остаётся только успокоить. Увы, других методов наследник не знал, особо не практикуясь этому в общении с людьми. — Я же просил сказать, если больно будет.       — Всё со мной нормально, — Нориаки, тратя последние силы, резко подался вперёд, практически слезая с конца головки.       — Тогда продолжим? — не по ситуации ласково поинтересовался Куджо и, не дожидаясь ответа, протиснул член снова до конца. Несмотря на явный протест, он до треска обнял советника, делая агрессивно ритмичные, быстрые толчки. Хватило буквально пяти, чтобы тело свело приятной судорогой. Вынув член, он с глухим стоном излился себе в руку. Нориаки почти сразу после этого безмолвно натянул дрожащими пальцами брюки на бёдра и, не находя в себе сил застегнуть ещё и болтающийся ремень, медленно осел на пол. Но едва коснувшись нижней частью сухой травы, сразу поменял положение, ложась голой спиной в сено. Помятый внешний вид и какие-то колосья в волосах совсем никак не тревожили. Как и царапающие травинки у лопаток. Относительно мягкая подстилка ничуть не скрашивала общее состояние, но это всё же лучше, чем ничего. Он прикрыл воспалённые глаза, чувствуя, как намокли в солёной влаге ресницы. Унизительно. Хорошо, что наследник не видит этого позора. С другой стороны, большего позора, чем пару минут назад, уже никогда не будет. Вскоре рядом с Нориаки примостился и Джотаро, настроение которого тоже было неопределенным. Вытерев о клочок сена испачкавшуюся в субстанции руку и не найдя лучшего занятия, чем курение после секса, наследник полез в карман своего пальто, выуживая сигареты. Две.       — Мне нужно закурить, — спокойно сказал Какёин, слыша, как щёлкает зажигалка. Курить и правда хотелось до безумия. Советник приподнялся на локтях и открыл глаза, сразу же встречаясь ими с уже зажженной сигаретой. Приняв её и зажав в пальцах, мужчина неспешно прилёг обратно, согнув одну ногу в колене. Прислонив фильтр к губам, он затягивается под пристальный взгляд. В ответ не смотрит, буравя зелено-карими то потолок, то сигарету.       — Жрать хочу, — обыденно бросил Куджо и лёг рядом, подложив под голову широкую ладонь, тоже теперь уставившись в потолок. Парень выпустил изо рта клуб дыма, расслабляясь.       — На кухне ещё должно было что-то остаться, — мелодичный голос, казалось, был на удивление не враждебным. Без ожидаемых ноток обиды или раздражения. Будто между ними ничего не произошло, более того, словно между ними никогда ничего и не было — ни поцелуев, ни двузначных взглядов в сторону друг друга. Шум нестихающего ветра и дождя, барабанящего по крыше сенника, действовал успокаивающе. Куджо докурил первый и, потушив бычок, кинул его куда-то в сено. Авось коровам, Императору и прочему скоту с этого ничего не будет.       — Я повёл себя как мудак? — без эмоций на лице внезапно спросил Джотаро, превозмогая желание прикоснуться к обнаженному советнику.       — И без меня знаешь, что мусорить плохо, — отстранённо отозвался тот, хмыкнув себе под нос.       — Ты понял, о чём я, — хмурым голосом произнес брюнет, недовольно скосив глаза в сторону мирно лежащего. Нориаки, немного помолчав и осмыслив всё, докурил и только потом ответил.       — Ты повёл себя, как обычно, — утвердительно протянул, но на этом его фраза не закончилась, — Только в этот раз я почему-то разочарован в такой предсказуемости. Ты мне ответишь, чего я ждал от тебя? — Какёин повернул голову, заглядывая в лицо наследника, словно ища в нём ответы. Поняв, что там ничего не найдет, кроме ещё большего собственного разочарования, рыжеволосый с неохотой привстал. — Не похоже, что секса, — своей откровенностью советник жестко хлещет Куджо, в этот раз почему-то озвучивая свои истинные мысли, которые до сих пор не решался озвучить даже наедине с собой, — Меня это удручает, — без грусти, просто как данное, легко и просто слетело с губ, — Ты лишаешь меня покоя, — заметив на лице брюнета подобие идиотской улыбки, излучающей благодарность и довольство, Нориаки криво ухмыльнулся, — Подростки в пубертате склонны считать подобные слова, как признание, не так ли? Но это не оно, ДжоДжо.       — Разве когда-то взрослые, зрелые мужчины сильно отличались от подростков в пубертате? — намекая, ДжоДжо присел на сено. Багряноволосый тем временем надевал мокрую рубашку, явно неприятно холодную. Наследник хотел было предложить своё пальто ему на замену, но будет слишком палевно, если по пути назад они на кого-то наткнутся. И всё же, пока они ещё не вышли, Куджо хотел прояснить один момент, — Какёин, я не умею выражать свои чувства, как и говорить о них. Со мной сложно, но и ты не так прост. Я хочу…       — Тихо, — Нориаки неожиданно присел на корточки рядом с ним и грубо заткнул ему рот рукой, не давая сказать и слова — только мычать от недовольства в ладонь, — Замолкни, — ядовито шикнул, второй рукой нащупывая пальто, приведя наследника в такое замешательство, что и желания продолжать речь не возникло. Мужчина придавил его своим телом, поверх накрыл их обоих пальто, при этом стараясь и ещё поверх покрыть бархатистую ткань тонким слоем сена, отчего дорогостоящая вещь напомнила тряпку после чистки помойного ведра.       — Моё пальто, яре яре… — с тоской вырвалось само собой у Куджо. Какёин на него посмотрел настолько взволнованным и вместе с тем устрашающим взглядом, что ДжоДжо по неволе притих, чувствуя, что затаиться сейчас необходимо. Через пару секунд послышался шорох со стороны ветхой двери, сковывающий все внутренности в болезненный комок. От напряжения у советника выступили капельки пота на лбу, а его сердце колотилось с утроенной силой. Джотаро понимал, что момент неподходящий, однако осторожно прикоснулся к месту, где грудная клетка рисковала вот-вот разорваться. Нориаки прижался ещё ближе — но только затем, чтобы слиться вровень с невысокими стогами сена. Шагов больше не было слышно, прошло больше минуты точно. Куджо подумал было, что человек за дверью ушёл, но по бешенному сердцебиению рядом понял, что Какёин так не считает. В таких вопросах наследник всецело полагался на него, доверился и на этот раз. Не зря. В какое-то мгновенье дверь скрипнула и несильно распахнулась — этого было достаточно, чтобы некто зашёл внутрь сенника. Еле слышные, но уловимые для слуха шаги. И как только советник расслышал, успел заранее спрятаться? Не суть. Нориаки задерживает дыхание, когда человек останавливается совсем рядом с ними. ДжоДжо не нужно слов, чтобы понять — он должен сделать сейчас точно также. Нежданный гость не делает ни шага вперед, ни шага назад. Почему он неподвижно стоит? Что-то всё-таки услышал? Что он забыл? Кто это может быть? Разве Какёин не привел его сюда, зная, что никто из здешних их здесь не потревожит? Должно быть, сам рыжеволосый тоже в недоумении. ДжоДжо, чувствуя, что вдохнуть свежего воздуха уже становится необходимо, ещё сдерживался. Думая, что ему-то, по сути, всё равно — он вскоре покинет поселение, а вот Нориаки здесь ещё жить, и его репутация может быть навсегда испорчена. И всё же почему-то складывалось впечатление, что любовник боится совсем не этого. Слишком гулко бьется его сердце. Джотаро больше не мог терпеть — недостаток кислорода давил, инстинктивно хотелось закашляться, а рефлексы вот-вот готовы уже были проявиться. Человек напротив облегченно выдохнул и резко развернулся, а затем пошел прочь, явно в уме считая, что теряет тут попусту время. Небывалое везение, так как стоило ему покинуть сенник и его шаги явно стали удаляющимися, и советник, и наследник наконец позволили себе надышаться, голодно хватая ртами воздух. Словно рыбы, выброшенные из моря на горячий песок.       — Кто это? — спустя какое-то время подал хриплый голос ДжоДжо.       — По-твоему, я видел больше, чем ты? — выдавил Нориаки, не слишком быстро отстраняясь от парня, явно прилагая немало сил, чтобы подняться на ноги и наконец застегнуть злосчастный ремень. — Могу сказать, что это человек мужского пола и что это не Н’Доул, — всё же поделился размышлениями, поскольку сам не мог ответить на поставленный вопрос. А это всё, конечно, странно. Дворецкий точно занят, собачник с такой же точностью их бы услышал, а вот они бы его — нет. Хорс должен патрулировать с другой стороны особняка, а зная его ленивую натуру, вряд ли он стал бы выполнять обязанности сверхурочно. Брандо снова своевольничает? Нет, блондин не умеет подкрадываться, он — напыщенный индюк, который себя точно как-то бы выдал.       — Ясно, — неудовлетворенно кивнул Джотаро, отряхивая своё пальто от травинок. Конечно, справился он с этой задачей не ахти как, поэтому решил донести вещь в руках, а не надевать. Какёин вышел на улицу первым. Хоть он и шагал с гордым, непоколебимым видом — неровная, словно деревянная походка выдавала, что это давалось ему нелегко. Ему, крайне уставшему и расстроенному, хотелось поскорее добраться до особняка. Лечь в постель и обо всем, обо всем забыть. Тащившийся где-то позади ДжоДжо не давал ни на секунду отвлечься от тревожных мыслей, каждую секунду одним своим присутствием на этом свете портя, очерняя и без того пропащую жизнь. Нориаки любил быть независимым, хоть и было это всегда лишь отчасти. Теперь же он ощущал только горечь, тоску, боль. Неуместные, странные, разрушающие, противоречивые эмоции терзали его, а стыд от близкой связи с человеком своего же пола убил что-то в глубине души. Рыжеволосый готов был поклясться, что утром уже не проснется. Психически он сильный, точнее, себя таким считал. Но он разочарован — и, прежде всего, в себе. В очередной раз. Нориаки и глазом моргнуть не успел, как ступил на первую ступеньку, находясь уже в особняке. Подниматься по лестнице сложно. Слишком больно. Боль должна отрезвлять, но эта лишь закапывала его ещё больше головой в землю, грязь. А там ему как раз самое место. Хотелось задохнуться. При всей своей любви к жизни советнику в этот час было параллельно, умрет ли вскоре он или кто-то другой. И этот кто-то другой шёл за ним, буравя снова его спину всю дорогу. Джотаро точно заметил, с каким трудом ему дается каждый шаг. От этого становилось ещё противней. Вечером он дал слабину, а ночью окончательно пал под гнетом навалившихся проблем. Его слабость заметна. Отвратительно. Остро неприятно, что его слабостью непременно воспользовались. С другой стороны, на месте Куджо он поступил бы также, если не хуже. Нет, он непременно поступил бы ещё сквернее, ставя в оборот только собственные желания. Есть ли смысл в осуждении, если сам всё и затеял? Мысли клубились в голове змеями, отравляя здравый рассудок.       — Куда? — крайне недоброжелательно бросил он, замечая, что наследник идёт не к себе, а к нему. Видеть это сытое довольством лицо уже осточертело.       — Забыл фуражку, — коротко объяснил Джотаро, по-хозяйски дергая за ручку и проходя в комнату. Нориаки, зайдя следом, снова потянулся к вынутым ранее сигаретам, сразу же затягиваясь, прикрыв глаза. Чувствовал себя опустошённым, обессиленным, грязным. А ещё зад пекло так, будто в аду он варится уже прямо сейчас. Не критично. Жить можно. Какёин вздохнул, потихоньку раздеваясь. Стесняться ДжоДжо ему бы и в голову не пришло — собственно, мужчина не должен стыдиться себе подобному. Стоило ему избавиться от мокрой рубахи, как к нему подошёл встревоженный ДжоДжо и накинул своё пальто поверх бледных плеч. Колкое от прилипшего сена. Советник не мог сейчас сказать, какие чувства вызывал этот жест. Но лучше бы его не было, как и наследника в комнате. Ему нужен покой.       — Может, у тебя есть мазь какая-то? — деловито задал вопрос Джотаро, зажигая свечу на столе и после оглядываясь.       — Тебе зачем? — рыжеволосый стянул с себя пальто, не захотев находиться под якобы опекой. Он не нуждается в сочувствии и заботе. Он в состоянии обеспечить этим себя сам. Никто ему не нужен, и сам он никому не нужен тоже. Так было всегда. Почему бы этому так и не остаться, например, сроком, длинною в жизнь? Почему всё стало таким сложным? Он не хотел этого, не просил. Безусловно, справедливости на свете никакой нет, но это уже чересчур. Или он заслужил испытывать эти болезненные, неправильные чувства по отношению к другому? Заслужил узнать, каково потерять кого-то, кто стал ближе положенного. Заслужил сделать это собственными руками. И… разве он бы позволил теперь сделать это кому-то ещё? Остается только снова вздыхать и, отвернувшись от наследника, скрывать лицо. На нём с каждым разом всё больше ненужных эмоций.       — Так есть? Порезы же свои мажешь чем-то, — Джотаро прекрасно заметил несколько ссадин и шрамов, сейчас о них и вещая.       — В тумбочке на второй полке, — сдался без боя Нориаки, стаскивая с себя брюки вслед за вымокшими ботинками. Всё тело ломит. Лучше бы его пырнули снова ножом, чем это. Порывшись в немногочисленных вещах, брюнет нашел наконец то, что искал.       — Думаю, пойдёт, — вооружившись небольшим тюбиком с какими-то непонятными надписями, Куджо развернулся к советнику, — Ложись.       — Чего? — даже бровью не повёл Какёин, заторможено вспоминая, что сегодня его уже пытались уложить. И только спустя несколько секунд до него дошло. Он даже проморгался, чтобы привести себя хоть немного в чувство, — Дожили, — ахнул обессиленно он, — зад мне ещё мазать. Я не сахарный нежный мальчик, чтобы так изгаляться, — более унизительных ситуаций багрововолосый как-то не ждал. ДжоДжо безмолвно и угрожающе смотрит, не собираясь отступать. Загладить свою вину должен. Ну и, понятное дело, думает, что этот способ — самый подходящий.       — Да не буду я перед тобой в раскорячку лежать, размечтался, — докурил и выбросил в урну сигарету Нориаки, поморщившись. Этот городской решил сегодня его добить окончательно. Ни стыда, ни совести. Абсолютно ненормальный парень, заражающий этой ненормальностью остальных. Знал бы заранее — сторонился. Сейчас уже поздно. Слишком поздно.       — Нет ничего постыдного в том, чтобы раненое место обработать, — Джотаро уже начал откровенно беситься, хоть и понимал причину возмущения, — не язви и раздвинь ноги.       — Я не баба тебе какая-то, — вспылил Какёин, признавая, что наследнику удалось его вывести из себя бесповоротно, — Ты же не думаешь, что подобие секса между нами хоть что-то изменило, верно? — советник смерил его высокомерным взглядом с головы до пят, пытаясь поставить на место. — Даю слово, если тронешь меня, я тебе нос сломаю, — и в этих колко брошенных словах не было лжи, он готов был прямо сейчас наглецу и череп проломить, невзирая на какие-либо приказы от лица свыше, — Понятно объясняю, надеюсь? Или ты слов совсем сегодня не понимаешь?       — Причём здесь баба? Яре Яре, давай, я же никому не скажу, — ДжоДжо же совсем не слушал, зато шустро выдавил мазь на пальцы, демонстративно их показав Нориаки, опешившему от такого отсутствия самосохранения.       — Да не в этом дело, — удрученно простонал Нориаки, сильно хмурясь и шёпотом проклиная всех и вся. Куджо невольно усмехнулся.       — Будто я тебя не понимаю, — замыленным взглядом он посмотрел куда-то сквозь рыжеволосого, выдирая что-то из недр памяти, — Если бы мне сказали, что через пару недель я своему советнику буду жопу мазать, то я бы этого человека забил до смерти, — даже прыснул в кулак от сдерживаемого смешка. Почему-то посчитал ситуацию изрядно комичной, но не постыдной. Да и смысл уже, если он решился безо всякой защиты пихаться мужику промеж ягодиц. Это касалось и Нориаки, ведь он разрешил с собой сотворить такое.       — Прямо-таки до смерти?.. — насмешливо переспросил Какёин, взглядом ореховых глаз уже расчленяя парня перед собой. Самое раздражающее — даже ненавидя сейчас этого ублюдка, он понимал, что убивать его, на самом-то деле, не хочет. Наказать — да. Но не убить. Это понимание уже даже не раздражает и не бесит до скрежета зубов. Оно пугает. Ему до подгибающихся губ и мурашек по телу страшно.       — Иди сюда, харе ломаться, — брюнет, тем не менее, подошёл сам. Его ничуть не обидело пальто, лежащее не на плече рыжеволосого. В общем-то ДжоДжо сейчас считал, что его обидеть чем-то просто невозможно. Ему всё понравилось, в том числе и какая-никакая покладистость Нориаки. А ведь тот мог уже попытаться его скрутить или выбить зубы, учитывая нрав. — Хватит брызгать слюной. Или ты боишься и поэтому так себя ведешь? — изогнул бровь, при этом оставаясь с непробиваемым лицом.       — Что за наиглупейшая разводка? — с осуждением во взгляде оглянулся на него Нориаки и увернулся, от резкого движения болезненно цокнув. Что там лепечет это исчадие ада? Он, Какёин, боится?! Да, он чертовски прав. И его правота отвратительна. — Если так хочется поковыряться, то засунь свои культяпки себе, — с этими словами советник рухнул на кровать, —  Я очень устал и завтра много дел, — прозрачный намек, который не уловить невозможно.       — Понял, — только вот, судя по приближающейся к перине тени, становилось неясно, что именно понял Куджо.       — Пошёл вон, — в миг разъярился непонятно от чего советник, бешенным и агрессивным взглядом буравя спокойные лазурные, — Уходи, — вихрем, быстро выдохнул, явно сдерживаясь, — Иначе я за себя не ручаюсь. Джотаро склонил голову в бок, безотрывно вглядываясь в зелёно-карие глаза, с ненавистью на него смотрящие.       — Да я же буду последним козлом, если поступлю так, — брюнет поставил колено на постель, опираясь на него и после нависая над мужчиной.       — Пошёл. Вон. — с жесткой расстановкой выдохнул в сухие от ветра губы, — Убирайся.       — Нет, Нориаки, — размеренно отозвался Джотаро. Пальцы, вымазанные прежде в мази, размашисто оставляли после себя маслянистые пятна на простынях, но никому до этого не было дела, — Сегодня я не стану слушать твои советы. Даже если вместо них услышу прямые угрозы.       — Да ты покойник, — тихо, неверяще, повержено прошептал Нориаки, распахнув широко глаза. Быть чьей-то добычей умелому охотнику в новинку. Он проиграл самому себе. Впереди только тьма, пустота, ад, бездна. И когда Куджо поймет, почувствует это — они оба будут в этой яме, именуемой смертью. А в том, что Хозяин скинет их туда обоих, уже можно практически не сомневаться.       — Если я покойник, — предельно серьёзно начал наследник, чистым пальцем проведя по нижней губе советника, — то сделай хоть немного счастливым момент перед моей смертью, — шутя, не по натуре игриво дотронулся кончиком носа до чужого. Слышится порывистый, судорожный вдох со стороны Какёина. Тот почему-то не отстраняется, напротив, резко отворачивается и сгибает руки в локтях, уступая. Снова. Багровые локоны удачно заслоняют собой бледное, симпатичное лицо, россыпью ложась на подушку. Пусть остается загадкой написанное сейчас на нём, решает Куджо, не тревожа. Он уже даже и не надеялся, что уловка может сработать. Точнее, что шутка придется кстати. Пользуясь моментом, ДжоДжо ненавязчиво коснулся внутренней стороны бедра советника, проверяя вседозволенность. Нориаки расслабился в ногах, при этом почти не дыша, зато шумно сглатывая слюну. В такой тишине, впрочем, даже еле различимые звуки становились слышны отчетливо. Наследник, собираясь подойти к вопросу заглаживания вины больше медицинским способом, чем каким-либо другим успокоительным, отнял свою ладонь от Какёина. Только затем, чтобы приспустить нижнее белье последнего и бегло прикоснуться к тугому колечку мышц, щедро смазывая, после без спешки проникая вглубь. Шелковые стеночки легко поддаются пальцам, а внутри довольно свободно — но этому есть вполне себе логичное объяснение. Брюнет мотнул головой, прогоняя лишние мысли. Да, это претит его устоям, но после сексуальной связи с мужчиной, нет, именно после связи с Какёином, мысли как-то сами собой рассеиваются, стоит только подумать. Всё, происходящее сегодня с ними, это же доверие со стороны советника? А что может быть ещё! Джотаро по-глупому и с упоением улыбается, ощущая себя и вправду счастливым.       — Чего замолк? — интересуется, не скрывая тёплых, любовных ноток в бархате голоса. Хотелось поделиться эмоциями, чувствами. Но, конечно, без слов.       — Просто я в немом шоке, что тебя такое делает счастливым, — стальным тоном оповестил советник, мелко вздрагивая от поступательных движений пальцев. Брюнет, медленно растягивая отверстие и размазывая лечебную мазь сантиметр за сантиметром, в какой-то момент нащупал припухлость размером, пожалуй, с горошину.       — Это ещё что? — он слегка надавил на бугорок, после чего громкий полустон разрезал прохладный воздух комнаты, а крайне встревоженный Нориаки в ужасе стремительно закрыл рукой рот, ногой пихая наследника. Куджо перехватил ногу под колено, не давая себя столкнуть с постели. И каково же было его удивление, когда он вопросительно посмотрел на Какёина, однако увидел пунцовые щёки и под цвет им покрытую веснушками переносицу. Сбивали с толку заслезившиеся, мутные ореховые глаза, растерянно уставившиеся в одну точку. Похоже, мужчина сам от себя такого не ожидал, сейчас сгорая ещё и от стыда за столь громкий порыв. Но это всё придавало ещё большей привлекательности возлюбленному. Кажется, в этого человека можно влюбляться бесконечно.       — Тебе нравится, когда тут массирую? — ДжоДжо снова надавил на то самое место, несильно начав по нему водить пальцем. Советник замер, глубоко вдыхая воздух через нос.       — Нет, — кротко вырвалось неуверенное, лживое отрицание. Нориаки снова отвернулся и закрыл глаза. Хотелось плакать. Это самый ужасный сексуальный опыт. Ощущения накатывали волной — слишком приятные, чтобы их игнорировать. Невозможно контролировать собственное тело. Так не может быть. Чтобы от манипуляций сзади получать такие эмоции? Это противоестественно. Неправильно. Почему нет сил сопротивляться?       — У тебя стоит, — разбивая в пух и прах, флегматично поставил в известность рыжеволосого Джотаро, рукой то и дело задевая нежную кожу затвердевшего органа. Странно, но подобная реакция — лучше любых похвал.       — Мне противно, перестань, — советник предпринял последнюю попытку к бегству. Да, он мог подставиться другому, но чтоб получать от этого удовольствие — никогда! Такого не будет, потому что этого просто не может быть. Он не готов признать, что ему нравится. С этим невозможно смириться, и он не станет.       — Как скажешь, — на удивление, Куджо послушно вынул пальцы, вытирая их сразу же об простынь. — Надеюсь, мазь быстро подействует, — объяснил, ибо умышленно заниматься петтингом в его планы даже не входило. Он просто хотел помочь, — Я, наверное, пойду, — баритон гулко разнесся из уст ДжоДжо, а сам парень ловко поддел своё пальто, при этом оставляя пачку с несколькими сигаретами лежать на столике. Какёину они нужнее — а у себя ещё в запасе есть пачка. Нориаки, ничего не сказав, потянулся за край хлопкового одеяла, натягивая лишь треть на себя. Аура вокруг становилась непереносимо-удушающей. Невыносимой.       — Нориаки, — в дверях остановился Джотаро, всё-таки решив, что уйти вот так просто — низкий поступок. Но и находиться рядом сейчас — совсем лишить рыжеволосого рассудка и воли. Не совсем этого он добивался. Утро покажет, каковы изменения в их отношениях и стоила ли игра свеч. Надо дождаться. — Мне всё понравилось и я не стыжусь этого, — признался он, чувствуя, что Какёин слушает, пьет его слова, замерев на краю кровати, — Заниматься чем-то подобным с человеком, которого любишь, и получать удовольствие от этого — нормально, — сказав, наследник сам уже пожалел. Он вовсе не хотел говорить слова о любви, сейчас они не вполне уместны и осознанны. Сорвалось с языка не преднамеренно, случайно. Громко. Тишина между ними стала громче грома за окном. От привязанности и симпатии до любви — огромная дорога. И ДжоДжо понимал, что ещё не прошёл её до конца. Так он, получается, теперь лжец? Но и опровергнуть признание наследник не поторопился. Вместо этого, ощущая себя последним трусом, он незамедлительно ретировался вон из комнаты, снедаемый тревогой от собственной оплошности.