***
Солнце садилось, но его на удивление тёплые и уже не такие яркие лучи освещали местность. Джотаро, оперевшись плечом об одно из широких деревьев, мрачно посмотрел на вдалеке идущих людей. Со стороны поля шли почти не хромающий рыжеволосый мужчина и отчего-то беспечно улыбающийся пастух. Всю дорогу они о чём-то разговаривали, а потом, остановившись, замолчали, когда к ним твердым и уверенным шагом подошла Мэрайя. Её же так зовут? Эту нелюдимую и грубую женщину, отвечающую, кажется, за распределение бюджета в бывшем особняке. Джотаро заметил, что они что-то принялись снова обсуждать, но суть разговора его не особо волновала. Ведь по-настоящему ужасные вещи эти люди не стали бы затрагивать на улице, скорее всего, речь шла про быт, поскольку лицо советника выглядело привычно отстраненным. Куда больше интереса оно выражало, когда Нориаки выходил с Н’Доулом с поля. Порыв ветра растрепал непослушные рыжие волосы, советник неторопливо поправил их, заправляя за ухо сильно отросшие локоны. Куджо знал, какие они мягкие на ощупь. И будто даже ощущал сейчас их приятный запах. Когда снова подул ветер, Нориаки охотно подставил лицо и ненадолго закрыл веки. Могло показаться, что он наслаждается, но Джотаро знал, что тому для таких действий не хватает сентиментальности. Какёин наверняка еле поднялся сегодня, а теперь с таким же успехом удерживает себя на ногах. Возможно, его силы почти иссякли, а ветер мог хоть на немного облегчить состояние. Судя по болезненно бледному и осунувшемуся лицу, так оно и было. Куджо неспешно вынул сигарету и закурил, не сводя глаз с дурной компании. Интересно, о чём спорят сейчас убийцы? Солнце отбросило свои теплые оттенки на лицо советника, подчеркивая неестественную белизну, впалые щёки, делая его отчасти отталкивающим, но по-своему притягательным. Медь, зазывно блестящая на волосах, так и норовила перетянуть внимание на себя. Словно находясь под гипнозом, Джотаро хмыкнул, осматривая в приятном освещении фигуру бывшего любовника. Некогда крепкое телосложение всё ещё хранило остатки былого изящества, а выпирающие ключицы, виднеющиеся под рубашкой, могли показаться соблазнительными. Кому-то, но не Куджо. Рассматривая Какёина, наследник пришёл к выводу, что тот всё никак не набирает вес, хотя, по идее, уже понемногу должен. Возможно, из-за этой тревожной и банальной мысли вся магия вокруг быстро рассеялась. Мотнув в неверии головой, ДжоДжо окончательно избавился от наваждения, теперь раздражаясь ещё больше от его абсурдности. Это как если бы он постоянно теребил занозу вместо того, чтобы её вынуть. Отбросив недокуренную сигарету, он двинулся с места. Зашли с Нориаки они в дом почти одновременно. Как только входная дверь за ними захлопнулась, советник начал стремительно оседать на пол. — Нет ничего более жалкого, чем поддержание статуса, которому не соответствуешь, — невозмутимо бросил Джотаро, напрягая мышцы и подхватывая несопротивляющееся тело Какёина. Надо сказать, ему это давалось с трудом. — Забавно. Тебе, должно быть… это очень… знакомо. — делая паузы, выдохнул рыжеволосый, стараясь не отрубиться прямо у порога. — Как долго это ещё будет продолжаться, Нориаки? — вопросом на вопрос недовольно ответил Куджо, обхватывая свою ношу поудобнее. Он чувствовал, как мужчина дрожит и прижимается ближе, ощущая в нём временную и необходимую опору. Всё это тоже уже начинало подбешивать. Смысл стараться и ухаживать за больным человеком, который сам себя гробит дальше? Разве что только для видимости. Но на то ведь и расчет. Размышляя, Джотаро остановил свой взгляд на руке советника. На его запястье виднелись свежие синяки, напоминающие чью-то хватку. Нет, он не жалел Какёина, просто не мог, зная, что эти отметины появились за дело. Скорее всего, советник пытался реабилитироваться в глазах коллег самыми жестокими методами, восстанавливая свой авторитет. Куджо недобро ухмыльнулся. Обманываться на его счёт точно не стоит.Часть 22
30 марта 2024 г. в 15:25
Почти недрожащей рукой Дио налил в бокал дешевое вино, на глаз отмеряя оптимальное количество. Он слишком старался, особенно для тех условий, в которых они давным-давно оказались.
Пришедший недавно ДжоДжо на него с подозрением посмотрел, какое-то странное и неприятное ощущение закрылось между лопаток. Нет, не от того, что бокал всего один, а от таинственного и изучающего взгляда друга, которым тот его награждал время от времени вот уже полчаса. Эта загадочность выводила из себя невысказанностью.
Встретившись глазами: меланхоличными янтарными и прищуренными лазурными, блондин улыбнулся и поставил бутылку на старенький стол.
— Я больше не пью. — уверенно отрезал Брандо и протянул бокал другу в здоровую руку. Тот охотно забрал, но взгляда не опускал.
— Да кому ты лжёшь? — фыркнул недоверчиво Джотаро, но не торопился настаивать. Он вообще, к слову, пить и сам не собирался, однако почувствовал в этом необходимость, когда было предложено.
Дио двусмысленно хмыкнул.
— У меня болезненная тяга к спиртному, а эта деревенская жизнь не оставляет мне выбора, кроме как коротать время в компании алкоголя. Я решил, что так и спиться недолго, — объяснился молодой мужчина, пододвигая ветхий стул поближе к ДжоДжо. Когда он сел, то услышал не только скрип, но и глухое ворчание.
— Поймал белку снова? Яре яре, — Куджо отпил немного вина, пробуя его вкус. И сразу скривился от чрезмерной кислоты.
— Что-то вроде, — уклончиво ответил Дио, внимательно следя за реакцией на лице друга. Его пытливый взгляд Куджо был не весьма понятен. — Как там твоя ненаглядная? Ну, с которой ты шуры-муры водил.
— М? — непонимающе переспросил брюнет, а потом, чуть поразмыслив, раздраженно посмотрел на собеседника. — Мы что-то вроде и не встречались, — флегматично передразнил он и, больше не смакуя пойло на языке, выпил всё содержимое бокала залпом.
Блондин недоуменно похлопал ресницами.
— И кто инициатор? — не поверив, уточнил он.
— Ну, знаешь ведь, как бывает. Мимолетный порыв — и вы уже в постели, а наутро друг другу никто. — Куджо пожал расслабленно плечами, не понимая, почему Дио вдруг заинтересовался его личной жизнью. Впрочем, тот вёл себя сегодня и без того странно. — Да и не время сейчас. — рука грубо опустила бокал обратно на стол с неприятным треском.
Брандо недоверчиво выгнул бровь, на самом деле ему слабо верилось, что у Джотаро в порядке вещей идти и трахаться с мужиком забавы ради. Нет, будь там только физическая составляющая к мужскому полу, то он бы заметил такую особенность раньше. Здесь же определенно была химия, но ДжоДжо, похоже, не собирался ему открываться в плане эмоций. И вроде бы можно понять, но Дио ощущал себя подавленно из-за скрытой от него информации. Информации, которую он уже и так знал! Получается, друг врал ему намеренно, а это даже как-то обижало.
— Лучше скажи, как тебе здесь живётся, — Куджо окинул взглядом помещение, имея в виду всю церковь в целом.
— Как у Христа за пазухой, — хмыкнул невесело Дио и посмотрел другу на руку. Царапины почти прошли, похоже, рубцов не останется. Это очень хорошо. Потому что ни к чему иметь воспоминания об этом гнилом поместье. — Говорят, ты видел тело прачки перед тем, как… — подобрался к одной из тревожащих тем Брандо, но ему так и не дали договорить.
— Говорят, ты её тоже видел. И не только видел. — Джотаро бесцеремонно перебил и многозначительно взглянул в янтарные глаза, сверкнувшие в нескрываемом возмущении.
— И ты веришь в то, что на ушко милостиво набалтывают твои новые друзья? — блондин скривил губы в саркастичной усмешке. Голос его был мягок, но обманчив.
— Брехня, — легко отмахнулся наследник и, потянувшись за сигаретой, неторопливо закурил, — я про то, что они мне друзья. А про твою причастность мне очень даже верится. Но мне бы хотелось это услышать от тебя лично. — Куджо посмотрел на него с такой претензией, что Брандо почувствовал себя последним отбросом.
— Я был пьян, — как что-то само собой разумеющееся пробормотал Дио, желая отделаться от этого пронизывающего до костей взгляда. Тени под глазами Джотаро не оставляли сомнений, что друг воспринимает произошедшее подозрительно близко к сердцу.
— Серьёзно? Это твоё оправдание? — Куджо нервно свел брови на переносице. — Неужели нельзя было как-то иначе? Обязательно прибегать к надругательствам? Не случись с ней тебя, то, возможно, её судьба сложилась бы иначе, — тон его голоса не повысился, но блондин готов был поклясться, что воздух между ними накалился.
Дио вроде бы и чувствовал свою причастность к гибели Польнарефф, но в то же время её кончина никак его не трогала. Смерть Шерри отзывалась в его голове пульсирующей болью, но только потому, что она влекла за собой проблемы и последствия для него. И стукнуло же ей убежать именно в тот вечер! Поганая баба.
— Да она была не особо и против! — достаточно убедительно запротестовал Брандо, а затем увел тему немного в другое русло, более безопасное. — И я её не убивал, — он огрызнулся, как ужаленный, мысль о том, что друг так о нём мог подумать, сильно его встревожила и рассердила. — Думаешь, я какой-то тупоголовый убийца? По мнению кого, Джотаро? Может, по мнению кого-нибудь из святой прислуги? — уже насмешливо подначивал Дио, замечая на себе ожесточенный взгляд.
— Бред, я этого не говорил, — Джотаро гневно нахмурился и сбросил пепел с конца сигареты резким движением, — ты сам только что это выдумал, а потом обиделся, как безмозглая малолетка.
В порядке вещей было выслушивать оскорбления от ДжоДжо, но Дио вскинул брови, с вызовом посмотрев на него. Куджо, игнорируя животрепещущий взгляд, нехотя продолжил потускневшим голосом:
— Но даже если было бы и так, я вряд ли тот, кто мог бы тебя осуждать. — выражение на смуглом лице стало задумчивым и серьезным.
Брандо сразу остыл, на самом деле, и вовсе не злясь. Возможно, подсознательно ему хотелось просто увести тему подальше от Шерри, заболтать друга своими обвинениями, но так или иначе, они обязаны были вернуться к былому разговору.
— Что произошло тогда на самом деле? — осторожно, но требовательно спросил Брандо и, ненадолго разрывая зрительный контакт, подлил другу ещё вина, подмечая, что здесь нужно что-то покрепче. — Расскажи мне всё.
Куджо беспокойно заёрзал на месте и, колеблясь, всё-таки заговорил. Его взгляд переместился на подошву ботинок друга, и там, остановившись, остекленел.
— Если говорить про тот день, думаю, всё началось с трупа Шерри… — медленно произнёс Джотаро, растягивая неумышленно каждое слово. Будто он хотел отсрочить какой-то момент в рассказе. Или даже несколько.
Куджо, рассказывая, говорил больше фактами, отгородившись от описания своих чувств. Словно его никогда не было ни в горящем здании, ни с бандитами, а иногда вообще создавалось ощущение, что ДжоДжо, если там и был, то совершенно один. Имя советника не мелькало в его фразах, что не укрылось от внимательно слушающего. То есть Брандо точно знал, что они были все время вместе, все это знали, но друг опустил этот факт, сосредоточившись на пламени, запахе гари, на каких-то неизвестных бродягах, их лохмотьях, бесконечных коридорах.
Дио не перебивал, только хмурился и внутренне гневался, испытывая ужас от спокойного и сосредоточенного голоса друга, говорящего про всё пережитое с какой-то неестественной легкостью. И когда наследник добрался до момента, где очнулся в лачуге Д’Арби, то вдруг замолк, а взгляд его ожил.
Брандо понимал, что они добрались до самой сути и замер в ожидании, но вот прошла минута, две, три… Джотаро бегло осмотрел комнату, в которой находился, размял рукой затекшую шею, но продолжал молчать.
— Что они тебе сделали? — Дио пододвинулся совсем близко, выискивая на лице друга хоть какие-то подсказки. — Или не тебе? — внезапная догадка пришла сама в голову, ведь, зная друга, тот переживал бы больше за кого-то другого в такой ситуации, нежели за себя.
Джотаро перевёл на него взгляд, полный какой-то первобытной жестокости, радикальной и неконтролируемой в своей природе. Брандо отпрянул, испытав странные ощущения. Ему было не страшно, а, скорее, до глубины души жутко.
— У Теленса, — собственный голос, произносящий ненавистное имя, прозвучал таким отстраненным и мертвым, что Джотаро сам бы удивился, но он был где-то глубоко в своих мыслях, поэтому просто не обратил внимания. — давние счёты с Нориаки. Как ты мог заметить, он от него живого места не оставил. — выпрямился в струну вдруг Куджо и посмотрел на друга уже более мягко, почти ласково. В его глазах не было и тени былого зверства, что мелькало там ещё пару секунд назад.
Брандо понимал, что какой-то момент Джотаро сейчас пережил заново один, не захотев с ним поделиться. Это было что-то мрачное, зловещее, мучительное и леденящее кровь. Дио догадывался, что смотреть на избиение глубоко понравившегося человека другу было невыносимо, настолько, что собственное бессилие в ту минуту его ломало до сих пор. Блондин представил себя на месте Джотаро: если бы при нём забивали друга, то он потом неделями, месяцами, годами винил и проклинал себя. Он вроде был бы и не обязан защищать, ведь ситуацию они поделили бы практически поровну, но нет ничего хуже смотреть и не иметь возможности вмешаться.
Хотя… Кому-кому, а Какёину Дио желал именно того, что тот, вероятно, и пережил. Нориаки вызывал в нём неподдельное омерзение, доходящее до того, что ни о каком сочувствии не могло быть и речи. И Брандо подозревал, что Джотаро знает что-то о советнике такое, что непременно бы совпало с его мнением о Нориаки. Какёин не мог быть хорошим человеком ни в каком из вариантов, все упиралось в его дрянной заносчивый характер и очевидные связи с криминалом. Иначе как можно ещё объяснить его давние тёрки с такими людьми, как шайка Д’Арби? Что-то блондину подсказывало, что на них одних список недоброжелателей для Какёина не заканчивается.
— И как вы выбрались? — одними губами прошептал Дио, подавляя в себе желание оказать поддержку. Джотаро одним своим видом сейчас показывал, что как раз в этом не нуждается. Какая бесовская гордость! Где-то он уже такую видел.
Следующие слова поставили Брандо в такое замешательство, что тот распахнул широко глаза, не поверив услышанному. Он был будто обескровлен, не имея возможности двигаться и даже дышать.
— Я убил его, — Куджо посмотрел прямо в лицо другу, нисколько не юля. Откровенность, брошенная так легко и просто, почти добила Брандо. — Я помню всё в таких подробностях, будто это было только что.
Нет, стоп, это не может быть правдой! По крайней мере, Дио видел только одно объяснение.
— Это самооборона! — резко воскликнул он, опомнившись, а после спешно замолк, ошарашенно продолжая смотреть на друга. Это точно была самооборона, ведь в такой ситуации либо ты, либо тебя. Вполне логично, другого выхода просто не могло быть.
— Я тоже так себя успокаивал какое-то время. Но то, что я с ним сделал, вышло за её пределы. — Джотаро прикусил нижнюю губу и потупил взгляд, снова плотно задумавшись. Он только что вывалил на друга нехилую такую кучу дерьма, но всё равно не мог отделаться от ощущения, что сказал недостаточно и утаил непростительно много.
В голове слишком красочно встала картина расправы над Теленсом: запах его паскудной крови фантомно ударил в ноздри, а на кончике языка почудился её мерзкий солоноватый железистый привкус. Перед глазами снова и снова алыми брызгами разлетались фрагменты воспоминаний, воспаленный мозг отчётливо запомнил, как ободранный кулак замахнулся в первый раз, а потом ещё и ещё, как он собственными голыми руками забивал насмерть нелюдя сквозь звенящую в костях и мышцах боль. Как адреналин тёк по венам бешеной обжигающей силой, а уродливое лицо перед ним становилось ещё более безобразным, таким, каким и должно было быть. Он помнил, как череп Теленса размозжился чуть позже, но ему было мало зрелища, мало эмоций. Ему не могло быть радостно, не могло быть достаточно от этой мести, потому что она ничего не могла ему вернуть или дать взамен, кроме ещё большего разрушения. Что бы он тогда ни сделал — этого было недостаточно, чтобы заглушить в себе поток чувств, растворяющий, съедающий заживо его личность.
Всё было таким болезненно ярким тогда, а сейчас жизнь протекала в чёрно-белых оттенках, неестественных в своей безликой тишине. В ней кроется безумие или такое желаемое облегчение? В этом тихом омуте утопились даже самые стойкие черти.
Джотаро хотел для себя покоя, утешения, смирения, хотел отпустить ситуацию, но был так смешно далёк от этого. Маска равнодушия, которую он носил теперь, давила на него всё сильнее. Эмоции искажались, стали обременительными, но он никуда не мог от них деться. Они, запертые им, должны были сгнить внутри, чтобы потом зловонно напоминать о некогда пережитом. Это то, что с ним останется уже навсегда.
Куджо почти печально улыбнулся, не зная, какие чувства на самом деле испытывает в этот момент. Он бы хотел нормально поговорить с Какёином, а не с Дио, потому что тогда, возможно, ему стало бы по-настоящему легче. Либо же советник втоптал бы его чувства снова в грязь, в ту, в которой барахтался так отчаянно сам. В ту, из которой непосильно никому его вытянуть.
Самое ненавистное и выводящее из ума было то, что Нориаки не захотел пережить это бремя с ним, хотя советник, как никто другой, понимал его. Да, они вряд ли уже поладили бы после такого, но по-человечески поддержать друг друга было бы кстати. Джотаро в глубине души знал, что Нориаки и сам мучается, но признать своё очевидное поражение не может. Скалится, отгораживается, может колко шутить, но также, как и он, варится в собственных воспоминаниях. Либо закрыл их на такой замок, что от его тяжести всё равно надрывается, в гордом одиночестве страдая и скуля.
Брандо тем временем распалялся:
— Кто-то ещё знает об этом? Кроме недосоветника, конечно же. Он не станет болтать? Да и вообще, тебя можно было понять. Кира, чтоб его, — красивое лицо исказила эмоция ненависти, а сам блондин порывисто встал с места, — я бы не замарал свои руки его кровью, но если бы с ним что-то случилось, то я был бы очень рад. А ведь он ребёнок, ДжоДжо. Меня бы повеселила смерть ребёнка, пусть и конченого урода, который, я уверен, заслужил сдохнуть самой ужасной смертью.
— Хватит, — остановил его суровым голосом Джотаро, понимая, что Брандо разошёлся в своих словах поддержки. Ему не легче от мысли, что друг та ещё подлая и злорадная скотина.
— У тебя просто было состояние аффекта, ты был сам не свой, — Дио наклонился к нему, внимательно всматриваясь в угрюмое лицо.
— Я зверски убил человека и сделал бы это снова, окажись в той ситуации, — Джотаро понуро хмыкнул, озвучивать такие вещи ему было противно, но от этого они менее правдивыми не становились. — Самое смешное, — ДжоДжо, будто не слыша доводов друга, продолжил с ещё большим энтузиазмом, — я не чувствую за собой вины. То есть, вообще. Я убил человека, а во мне нет раскаяния. Ничуть. Возможно, я чувствую отголоски вины за то, что не чувствую её. Такое может быть? — Куджо, задавая странный вопрос сам себе, казалось, не нуждался в ответах со стороны.
— Это всё травма пережитого, — Дио взял лицо друга в руки, цепко вжимаясь пальцами в смуглую кожу, чтобы ДжоДжо обратил своё внимание на него. Когда это получилось, то он спокойно продолжил: — пройдёт время и чувства вернутся, в том числе и чувство вины. Просто сработал защитный механизм, который будет держать тебя в строю, потому что сейчас так надо. Когда мы окажемся дома, то я отведу тебя к лучшим мозгоправам и там ты сможешь поплакать им в плечо, — назидательно закончил Брандо, усмехаясь.
Куджо удрученно и бессильно рассмеялся, позволяя прикасаться к себе, может быть, вовсе не осознавая, как они сейчас выглядят со стороны.
Дио ненадолго замер, рассматривая парня перед собой, запечатлевая светлый момент в памяти. Тоска, терзающая сердце, охватила Брандо, но блондин стоял и ничего не делал, только думал. Он всё ещё сомневался в том, что чувствует к лучшему другу. Любовь ли это? Но он не знал такой эмоции, этого ощущения, чтобы сравнить и сказать наверняка. Если бы вдруг Джотаро ему признался в чувствах, то он был бы, во-первых, поражен, во-вторых, всё-таки согласился бы на более близкие отношения. Однако сам бы… нет, он бы не сказал ДжоДжо ни о чём таком, что пошатнуло бы их дружбу. Не скажет и теперь, даже если что-то такое и было.
Сейчас он вдруг чётко осознал, что никогда не пойдёт на это. Он бы хотел сохранить то, что между ними было. Дио не верил в любовь, но верил в дружбу с Джотаро. ДжоДжо тоже скоро поймёт, что любовники могут меняться, влечению свойственно проходить, а друзья должны оставаться всегда теми же. Брандо готов был рассмеяться от таких рассуждений, потому что они слишком для него были невинны и почти что романтичны. В общем, это шло немного вразрез с его прежними убеждениями.
— Вот увидишь, ты всё переосмыслишь, — с нежностью проговорил Дио и с грустью улыбнулся.
Джотаро тяжело вздохнул.
— Ты же понимаешь, что оказаться дома мы можем ещё нескоро? — его глаза были достаточно близко, чтобы рассмотреть все блики на них.
— Что-то происходит, — согласился Брандо, не без сожаления отняв руки от лица друга. — могу я рассказать один секрет?
— Я тебе свой рассказал, — Джотаро бесстрастно пожал плечами, — не уверен, правда, что то был именно секрет. О нём скоро узнают все, если не уже.
— Кира Йошикаге. — многозначительно проговорил Дио и, запустив руку в светлые локоны, нервно прошёлся пальцами по голове.
— Яре яре, и прицепился же ты к нему, — вымученно прокомментировал Куджо, подливая себе ещё вина. Вряд ли друг сейчас расскажет ему что-то приятное.
— Только, пожалуйста, дослушай, — блондин облизнул лихорадочно губы, подбирая наиболее… щадящие слова. — Помнишь, я говорил, что провёл незабываемую ночь со священником?
ДжоДжо кивнул, а потом посмотрел на Дио с некоторым снисхождением.
— Когда священник и ребёнок упоминаются в одной истории, то обычно эта история ничем хорошим не заканчивается, — брюнет цокнул языком. — Особенно для последнего. Но допустим, да, помню.
— Это совсем не такая история, — нетерпеливо пояснил Брандо и подсел совсем близко. Джотаро даже отшатнулся, но поняв, что так надо для конспирации, вернулся в исходное положение. — Я шёл после той сумасшедшей ночи обратно, в особняк. Со мной был Н’Доул и его псины. Был ужасный дождь, я поскользнулся и упал. — увидев ухмылку друга, блондин решил укоротить свой рассказ: — в общем, в кустах я обнаружил труп.
Джотаро слегка дернулся от него в сторону, а с его лица исчезло поддельное веселье.
— Там был мальчишка, — шепотом поделился Дио заговорщеским тоном, удерживая взгляд наследника своим. Было во взгляде Брандо нечто пугающее, — лежал замертво именно так, как я когда-то ему в сердцах желал. Кто-то с точностью повторил некогда сказанные мной слова и воплотил мою задумку в жизнь. Или, если быть точнее, в смерть.
— И сейчас ты скажешь, что это тебе просто приснилось или почудилось, — цинично пробормотал Куджо, пока не зная, как нужно воспринимать все услышанное. — Ведь так?
— Слушай дальше, — безумным взглядом, не оставляя надежд на предположение ДжоДжо, светловолосый обвёл помещение, проверяя не мог ли их сейчас кто-то подслушать. — Те мои речи, брошенные когда-то, мог слышать только один человек. И это Энрико Пуччи, который меня тогда спас.
— Так какого хера ты тут торчишь сейчас? — процедил Куджо с изумлением и нескрываемым раздражением. — С головой дружишь вообще?
— Это не он, — твёрдо заявил Дио и сжал губы в тонкую полоску, поглядывая то на дверь, то на друга. — ДжоДжо, там был кто-то ещё. Это был не Энрико.
— Тебе он сам об этом сказал? Нет, если он ещё и положил руку на библию при этих словах, то ему, конечно, верить можно, — не скрывая сарказма, произнёс наследник, не видя смысла сейчас беспокоиться о прослушке. Тем более Дио говорил так тихо, что даже ему было сложно разобрать.
И Джотаро поймал себя на нервирующей мысли, что Нориаки мог ответить сейчас как-то похоже. С принижающей иронией, обязательно. Влияние советника на него было неоспоримо.
— Да, но дело не в этом. — Дио нахмурил брови и посмотрел на брюнета абсолютно уверенным взглядом. — Он бы не стал. Господи, теперь, когда я живу с ним, я это точно знаю.
— Порой люди кажутся лучше, чем они есть на самом деле. Да почти всегда, — приглушенно и с долей усталости произнёс ДжоДжо после короткой, но довольно угнетающей паузы.
— Какёин отлично попадает под это описание, — как бы между делом спешно ляпнул Брандо, после деликатно прокашлявшись: — как и все в этом поместье.
— Кстати, а где труп-то? — Джотаро, словно не услышав слов друга, постучал пальцем о стекло бокала, пока так и не притронувшись снова к кислому напитку.
— Вопрос без ответа, — Брандо непринужденно развёл руками, — я побежал обратно в церковь, когда понял, что мне нужны объяснения.
— У падре, безусловно, они имелись, — с неохотой проговорил Джотаро, пока не особо понимая, к какому выводу должен прийти, слушая всё это. Но определенно в поместье дела обстоят хуже, чем он думал.
— Я думаю, что тот сам был не в курсе. На тот момент. — Дио утомленно простонал, не скрывая, что ситуация его вымотала в своё время. — Все мои вопросы он отнес к ситуации, в которой мы переспали. Его ответы я воспринял по-своему, как и он мои вопросы. Мы топтались на одном месте, не придя ни к чему определенному, потому что говорили про разные вещи. Я — про труп, он — про перепих. Я не мог думать ни о чём другом, как и он. Но мы плавали каждый в своём болоте.
— И ты ничего никому не сказал? — с сомнением спросил ДжоДжо, не понимая причину.
— Вот тут самое интересное, ДжоДжо, — Дио поднял палец вверх, следующие слова произнося с таинственной ухмылкой: — когда я вернулся к месту, где обнаружил труп — его там уже не было.
Куджо резко выпрямился, действительно находя это очень странным и стоящим внимания. Брандо, довольный такой реакцией, поднял вверх подбородок, в какой-то мере собой гордясь.
— То есть как? — переспросил наследник, хмурясь. Чертовщина какая-то.
— Там снова был кто-то ещё. Иначе это не объяснить. Падре не мог быть в двух местах одновременно, если только не действовал с кем-то сообща, но это очень вряд ли. Энрико не идёт против людей поместья, но действует ли с ними заодно… Нет, я так не думаю. — Дио закатил театрально глаза, ухмыляясь. — Пуччи очень отстраненный и занудливый, даже слишком. И священник радовался, когда все горели заживо, как он думал. Не подумай, он никого не стал бы убивать — кишка тонка. Он труслив, хотя иногда я в этом не так уж и уверен, — о чём-то вспомнив, Дио ненадолго нахмурился, а былая ухмылка сошла с его лица.
— Остаётся Н’Доул, — коротко подытожил Джотаро, в принципе, больше ему и сказать-то было нечего.
— Но каким образом? — Брандо снова облизал пересохшие губы, обратив на друга пытливый взгляд. — Он слепой, а его собаки не почуяли запах разложения. А он, поверь, там был.
— Разве это не ответ на вопрос? — ДжоДжо снова расслабился и откинулся на спинку стула. — Псы Н’Доула на удивление сообразительные твари. Уверен, он бы смог обуздать своих церберов, особенно, если они уже нюхали труп. Им было неинтересно, потому что для них это не стало чем-то неожиданным и новым.
— Занятно, но что со слепотой? — и всё-таки что-то не сходилось в словах друга. Дио пока не понимал, что, поэтому спросил самое первое, что пришло в голову.
— Она ему совсем не мешает передвигаться куда угодно и делать что угодно, вот что я заметил, — проворчал недовольно ДжоДжо. Да, пастух их с Нориаки, можно сказать, спас. Если не брать во внимание, что он же может быть и причастен к произошедшему. — Либо у него помощник, что тоже вероятно. Они все тут хорошие знакомые, только вряд ли добрые и преданные друг другу. Скорее, преданные друг другом, — он с горькой усмешкой поделился своими наблюдениями.
— Этим можно воспользоваться, — Дио загорелся идеей, о чём свидетельствовали его поблескивающие озорные глаза, сощурившиеся в каком-то предвкушении, — надо только придумать, как.
— Меня больше интересует их цель: как первоначальная, так и конечная, — Джотаро помассировал виски, он много думал об этом всём последние дни. — У меня такое ощущение, что они сами не до конца понимают, как пройти от точки «А» до точки «Б». И все идёт не по их планам, что уже понятно. Может, их цель — выкуп? Иначе зачем нас продолжительное время держать здесь? Охранять нас. Ну, или только меня. — ДжоДжо скосил глаза в сторону друга, сначала намекая, а после озвучивая: — Ты удивительно часто попадаешь в странные ситуации с самого начала, но вряд ли по их вине.
Брандо уязвленно фыркнул, но согласился.
— Если бы хотели прирезать, то уже сделали бы это, — он подтвердил слова друга, — эта игра не для нас, но мы невольные её участники. Что, если нас им нельзя трогать? Держать здесь любыми способами, но вреда не причинять. Смертельного, по крайней мере. Надо попробовать это выяснить, — блондин плюхнулся на свой стул, чувствуя себя полностью выжатым. — Если это окажется правдой, то что нам мешает столкнуть их лбами?
— Ты предлагаешь резню? — переспросил тревожно Куджо, совсем не торопясь поддерживать затею.
— Если ничего больше не остается, то почему нет? — Дио уставился на него с искренним непониманием. — Против толпы не попрешь, но если они друг друга перемочат, то чем это нам-то плохо? Они же друг друга ненавидят, это очень заметно со стороны. Можно просто подтолкнуть, я умею словами сеять смуту, — многообещающе протянул Брандо, по большей части не представляя, как бы можно было это сделать. Но сама мысль приятно грела душу.
— Но пока они нас вроде как защищают, — размышлял дальше Куджо, хоть и понимал, что все их предположения могут быть очень далеки от правды. — Что, если есть от кого защищать? Их не будет, а мы останемся здесь одни. Кто-то стоит над ними, если не они, то приедут другие. Такие, как Штрохайм, про которого нам совсем ничего неизвестно.
Дио замолк, всё тщательно ещё раз обдумывая. Слишком много фрагментов мозаики было ещё ими не найдено, чтобы что-то утверждать и действовать.
— Почему ты мне раньше не сказал про Киру? — вернулся к былой теме вдруг Куджо и вальяжно закинул ноги на один из стульев.
— Наверное, хотел уберечь, — отстраненно протянул Дио, а после, будто очнувшись ото сна, сразу же нахмурился, опомнившись. Он сказал сейчас не то, что хотел, поэтому стремительно отвернулся, скрывая замешательство. Но раз уж начал… — И мне всё-таки было приятно, что пацан понёс такое наказание. Я просто не хотел, чтобы ты думал обо мне так плохо. Но ведь я такой и есть.
— Что изменилось сейчас? — с некоторым интересом задал вопрос Куджо, зажав в зубах очередную сигарету.
— Может быть, я набрался уверенности, что ты от меня не отвернешься и наша дружба станет только крепче, — неохотно сказал правду Брандо, так пока и не повернувшись к другу. Атмосфера была располагающая, так почему бы и не сознаться? — Если тебе все ещё есть, о чем мне рассказать, то можешь это тоже сделать. Я буду на твоей стороне, даже если ты неправ.
— Так говоришь, будто тебя интересует что-то конкретное, — ДжоДжо, словно вспомнив вдруг о вине, отпил из бокала, при этом не спуская взгляда с нахохлившегося Дио.
— Не что-то, а кто-то, — без воодушевления поправил блондин.
— Какёин Нориаки? — смело предположил Джотаро, не особо удивившись такому раскладу. — А что он?
— Ты мне скажи, — Дио усмехнулся и наконец-то повернул голову, чтобы встретиться с абсолютно равнодушным и невозмутимым лицом друга. — Носишься с ним, как нянька с грудничком. Вы поменялись местами? С каких пор угрюмый и непробиваемый на эмоции Куджо Джотаро стал таким понимающим и отзывчивым? Может, тебе выписать пару рабочих дней в хосписе, как окажемся дома? — в его глазах появился недобрый блеск.
— Если тебя это успокоит, то мы не друзья и никогда ими не станем, — Джотаро выглядел сосредоточенным больше на сигарете и бокале винца, чем на диалоге. Если так и дальше пойдёт, то это ему придётся лечиться от алкоголизма и прочих зависимостей.
— Отлично, мне бы не хотелось иметь конкуренцию, — усмехнулся блондин, в общем-то, он и не шутил. — И всё же, что случилось? Ты его так недолюбливал с самого начала.
— Ничего не случилось, я всё также его недолюбливаю, — Джотаро залпом допил вино и снова громко поставил на стол бокал. — Он другого отношения и не заслуживает.
— Тебя же это не расстраивает? — Дио скорчил кислую гримасу. Блондин понимал, что ДжоДжо, как минимум, не расположен к обсуждению этой темы, как максимум — пошлёт его на хрен.
— Меня расстраивает только то, что мы оказались с тобой в такой заднице, что просвета не видно. Ты должен выбраться отсюда, — будто приказывая, подытожил наследник и спустил ноги со стула. Следовало размяться.
— Джотаро, я не жалею, что поехал с тобой, — прервал его раздумья уверенный голос Дио. Брандо смотрел на него удивительно открыто. — То есть, если бы я мог переместиться в прошлое, то я бы сделал все, чтобы мы сюда никогда не попали, но в нынешних обстоятельствах… — он ненадолго замолк, а после, будто в неверии, мотнул головой, — я рад, что здесь вместе с тобой и ты не один.
Дио думал, что друг привычно постебётся над ним или все сведет к шутке, либо раздраженно скажет свое фирменное «яре яре дазе», но Куджо только с некоторой благодарностью посмотрел на него и едва улыбнулся уголками губ. Похоже, ДжоДжо менялся. Брандо отметил, что тот будто разом повзрослел.
Джотаро, вздохнув-выдохнув, вновь заговорил.
— Я не могу тебе рассказать всего, потому что сам ещё во многом не разобрался. Но, думаю, мой дед тут ни при чем. Скорее всего, его доля участия есть, но это давно вышло за пределы шутки. — невесело хмыкнул наследник. Если бы они все только могли догадываться…
— Так инспектор настоящий или нет? Мне светит какая-то уголовка? Не то чтобы я переживал, но кто знает, чем всё обернется. — буркнул досадливо Дио, ему не шибко улыбалась судьба за решеткой. Хотя доказать что-то против него будет затруднительно, поэтому блондин всё же склонялся к тому, что этот фарс только ради них и разыгрывается.
— Без понятия, — Джотаро безучастно пожал плечами. — Но я намерен как-то вывезти тебя отсюда.
— Так беспокоишься обо мне, я бы даже подумал, что ты влюбился, — Дио позволил себе ещё одну шутку, обольстительно при этом улыбнувшись.
Лицо ДжоДжо скривилось, говоря само за себя.
— И долго ещё будешь прислуживать ему? — всё-таки не вытерпел и спросил Дио, сделав самое своё безмятежное лицо.
— Это тактический ход, хочу втереться в подобие доверия, — Джотаро задумался о чём-то своём, о чем свидетельствовала морщинка, появившаяся на лбу. — Он враг, всегда им был и навсегда останется. Не забывай об этом, когда в следующий раз вступишь с ним в словесную перепалку. Вот почему я против, чтобы ты приходил. Оставайся здесь, с тем, кто спас тебя уже дважды. — настоятельно попросил Куджо, усталым взглядом показывая, что сейчас с ним препираться не стоит.
— Он вырубил меня, — лениво возмутился Брандо, упоминая священника. Чего-чего, а благодарности к Энрико у него не было.
— Думаю, это большее, что он мог для тебя сделать, — с легким вздохом сказал Джотаро и зевнул. Он тоже ещё далеко не полностью восстановился, и, естественно, его часто клонило в сон. А тут ещё и вино…
— Я ему приглянулся, только и всего. — Дио ухмыльнулся, вспоминая брошенные взгляды священника в свою сторону. Чаще снисходительные. — Я же чертовски хорош собой, разве нет? Знаешь ли ты ещё кого-то настолько совершенного?
— Яре яре, ты совсем не меняешься, — усмехнулся ДжоДжо и встал с места.
Когда друг ушёл, то Дио ещё какое-то время просидел в комнате в одной позе. Он ни слову не поверил про советника и план. Джотаро занимается самообманом, если думает, что Нориаки для него просто враг, манипуляции над которым так уж необходимы. Между ними что-то происходило, причём Куджо никогда не был хорошим актёром. Он может довольствоваться своей игрой, думая, что дурит Какёина, но, похоже, в дураках мог остаться он один.
— Обед готов, — скупо поставил в известность Энрико, проходящий мимо комнаты.
Дио метнул недовольный взгляд на темнокожего. Несомненно, Брандо не нравилось, что падре его видел во всех позорных ситуациях. Особенно в последний раз, когда он так напился, что ещё и словил истерику.
Они с Пуччи почти не разговаривали. Разве что немного поговорили после пожара, но тогда уже к ним присоединился этот, как его, Штрохайм, объяснив ситуацию сам.
Что до снующего везде падре, то Дио мог с легкостью установить факт своего полного равнодушия к мужчине. Он даже не задумывался за эти пару недель, чтобы переспать с ним снова. Интерес угас, и оба это понимали, но отчего-то в голове тлела мысль, что было бы неплохо окончательно расставить все точки над «i».