Сорванные лепестки вызолоченных лилий

— Вы играете, моя принцесса, а я уже вышел из того возраста, когда это можно делать безболезненно. Арис Окхарт, «Золочёные лилии»

Он оскорбительно легко поймал её руку, сжимая мягко, будто боясь причинить боль слишком сильной хваткой. Тиана сердито тряхнула головой и отступила. Рыцарь с готовностью отпустил её, разъясняя, в чём ошибка, но поймал вновь мгновение спустя, когда девушка кинулась на него. Так повторялось из раза в раз, и это злило лишь сильнее. Очередной манёвр почти удался, хотя Тиана сильно подозревала, что Арис просто поддался ей. В последний момент мужчина вывернул ей руку, перехватывая кинжал, прижал спиной к своей груди. Стук сердца отдавался в ушах, и близость чужого дыхания рождала в голове совсем неуместные мысли. — Если вас поймают, как я сейчас, можете бить затылком в нос или ногой в пах, если он незащищён бронёй. Главное, не бойтесь и не осторожничайте, — объяснял рыцарь. Его голос звучал тихо, хрипло и слишком доверительно. Сражаться мгновенно расхотелось, тело предательски расслабилось. В районе солнечного сплетения что-то волнительно задрожало, будто там находилась арфа, струны которой затронул музыкант. Тиана судорожно вдохнула. Ей казалось, она уже позабыла, какого это, ощущать себя в чьих-то желанных объятьях. Принцесса повернула голову, чтобы иметь возможность видеть сосредоточенное лицо Ариса. — Что можно сделать еще? — выдохнула она, наблюдая, как меняется выражение мужчины, когда он поймал её взгляд. Он не был похож на Джоффри, но это было к лучшему: Тиана не знала, сумела бы вынести постоянное присутствие напоминания о своих потерях. И смотрел Арис совсем иначе: намного более нежно, восхищённо и печально. С ним не нужно было бояться, что её вот-вот прижмут к ближайшей поверхности и зацелуют до синяков. С ним нужно было бояться, что он этого не сделает. Взгляд рыцаря мазнул по её губам, и Тиану охватило желание его поцеловать, желание не поддающееся никакой логике. Это было бы совсем иначе, нежели с Джоффри, принцесса была в этом уверена. И, возможно, на душе перестало бы быть настолько тяжко. «Поцелуй же!» — мысленно умоляла Тиана, заглядывая в глаза своего рыцаря. Она не хотела делать первый шаг сама — она хотела выйти победительницей, русалкой, заманившей путника в смертельные объятья. Хотела получить доказательство своей неотразимости и даже мука, написанная на лице рыцаря, её не останавливала. Одна рука Тианы была свободна, и она протянула её к лицу мужчины медленно, боясь вспугнуть. Под пальцами кололась щетина, но это не было неприятно. Щёки Джоффри были гладкими, но её близнец мёртв, а она жива и хочет ощутить себя ещё живее. Арис её любил, девушка чувствовала это, видела в каждом взгляде, каждом жесте, но клятвы держали его, бесполезные пошлые слова… Не имели значения ни честь, ни правда, ни все те цветастые понятия, которыми так любили прикрываться люди. Имело значение лишь то, что сейчас, а сейчас Тиана хотела получить свой поцелуй. Взгляд Ариса обжигал, но он не шевелился, позволяя пальчикам принцессы исследовать линию его скул. Дыхание окончательно сбилось, а стояла она исключительно потому, что её всё ещё крепко к себе прижимали. За мгновение до того, как мужчина наклонился к Тиане, она уловила вспышку в его взгляде, и сердце радостно скакнуло к горлу, а губы услужливо раскрылись. Она оказалась права: поцелуй Ариса совсем не был похож на поцелуи брата: в нём не было ни напора, ни желания одержать вверх. Это не было похоже на схватку и на порыв на грани безумия (хотя поцелуй со членом Радужной гвардии едва ли можно было назвать вменяемым решением). Арис развернул принцессу к себе, запуская пальцы в золотые волосы. Кинжал вывалился из пальцев, совершенно ненужный и лишний. Вниз по позвоночнику побежало удовольствие, томно сворачиваясь в животе. Мысль о том, что их могут увидеть, едва царапнула стремительно поддёргивающееся сладким туманом сознание. Это не имело никакого значения сейчас, когда Тиана водила языком по кромке зубов, слушая тихий стон своего рыцаря. Ничего вообще не имело значения, кроме зашкаливающего пульса под её пальцами и ощущения ни с чем несравнимой власти, которую лишь женщина может получить над мужчиной. Тиана разорвала поцелуй, чтобы вдохнуть. Голова приятно кружилась, но туман мгновенно развеялся, стоило девушке наткнуться на взгляд гвардейца. Глаза мужчины потемнели от страсти, но в них наравне с возбуждением ясно виднелось раскаяние, и принцесса почувствовала себя так, словно ей дали пощёчину. Арис отстранился, дыша тяжко, будто между ними было что-то ещё, кроме поцелуя. — Простите меня, Ваше Высочество, — выдохнул он. — Я не должен был… Тиана рассмеялась, не сдержавшись. Она ведь чувствовала, что ему нравилось держать её в объятьях, нравилось прижимать к себе и сплетать их языки. Ему нравилось… Но он всё равно просил прощения. Это не должно было задевать, но задевало. Тиана шагнула к мужчине, но замерла, стоило ему отступить прочь от неё, словно от больной серой хворью. — Простите меня. Простите. Я больше не… не сделаю так. Арис почти выскочил за дверь, а Тиана прикрыла глаза. От сдавившей грудь тоски было не вдохнуть. Отчего-то она чувствовала себя так, словно проиграла, хотя всё ещё могла ощущать губы рыцаря на своих.