Тихий зов тумана

Погода с каждым мгновением становилась только хуже. Ветер постепенно набирал силу, раскачивая голые от осыпавшихся листьев молодые деревья. Осень постепенно приближалась к началу ноября, что значило скорейшее наступление первого снега, слякоти и гололёда. Егор не любил зиму: никогда не появлялось желания хоть как-то наряжать себя огромным слоем одежды, падать на льду и получать твёрдым снежком по голове. Зимой нельзя было ходить в различные заброшенные здания, ведь снег мог скрывать дыры в земле и различные острые предметы, а ещё снег оставлял следы там, где им не следовало находиться: один раз, когда Егор гулял с Алисой и Андреем по заброшенной от антисанитарии достаточно старой, двухэтажной больнице, за ними увязался среднего возраста охранник. На данную территорию запрещено заходить по нескольким причинам: в больнице присутствовало оборудование, потолок и стены осыпались, а также ошивалась одна сектантская шайка, приносящая в жертву одному из своих богов различных животных: кошек и собак, крыс и даже коз. Они рисовали на стенах символы и знаки, оставляли после себя грязь и иногда остатки жертвоприношения. Облюбовали сектанты это место потому, что в некоторых палатах, при должных стараниях в поисках, находились разбросанные остатки: различные шприцы и ножички, разбитые лампы, а ещё, бывало, под тумбочками или шкафчиками — лекарства. Инициатором данного зимнего «похода» была Алиса. Её всегда интересовали заброшенные помещения и их история, и, пожалуй, ей просто не хватало адреналина в жизни, ведь зачастую Эхова забиралась не просто в обычные заброшенные дома, а в целые здания, которые рушились от одного прикосновения. Примером таких зданий является небольшой бункер, двери которого выломаны, или старый монастырь в десяти километрах от города, до которого сначала приходилось добираться на маршрутке, а затем — по болотам и лесам — пешком. Больница тоже не стала исключением: в школе о ней расползалось бесчисленное множество разных слухов, глупых и интересных, страшных и жутких. Алиса не была бы собой, если бы после очередного, пожалуй, десятого не полезла бы в данное здание. Сначала данная «вылазка» не представляла собой ничего интересного и пугающего: обыденные серые, слегка обрушенные стены, дыры в потолке, благодаря которым можно было ощутить хруст снега под ногами, разбитые стёкла окон и вездесущая пыль не отличали больницу от других заброшенных людьми зданий. Однако постепенно нарастало какое-то напряжение, заставляющее ноги двигаться быстрее, а также внимательнее вглядываться в стены и, порой, делать фотографии чего-то необычного. Неприятный запах начинал просачиваться сквозь стены, проводя путь в одну из палат. Именно эта палата стала самым страшным, что видел Егор на тот момент. Комната была полностью исписана разными символами на стенах, потолке и полу. В центре стоял столик, на котором находилось с десяток недавно прогоревших свечей. Красная, неприятно пахнущая ткань обвивала собой чёрную коробку. Рядом со столиком стояло несколько кривых стульев, а под ним нарисован круг. По углам комнаты лежали мешочки с каким-то содержимым, которое не только не хотелось проверять — не появлялось никакого желания даже просто подходить. Зайдя в комнату, все трое ощутили духовную опустошённость, страх и неприязнь. Слегка подташнивало, а конечности начинали дрожать. Егор помнил, как сделал несколько снимков помещения, как Алиса сделала несколько кругов вокруг стола, пока Андрей открывал коробку. Егор помнил, как испуганно отскочила Алиса, как Андрей, натянув перчатки, достал несколько небольших костей и раскрыл мешочек с коготками. Вероятно, это была очередная жертва этой «шайки», которая когда-то назвала себя «Культом Воскрешения». Каширин не понимал, как можно назвать себя Культом, посвящённым воскрешению, если они делали подобное с живыми существами. В самой коробке находились не только когти с костями, но и что-то жидкое, что-то, к чему не хотелось притрагиваться. Словно не в себе, Андрей откинул коробку в сторону, благодаря чему практически всё содержимое, кроме когтей, вывалилось. Егор отчётливо помнил, как Андрей с ненавистью наступил на коробку и как сказал, что не хочет находиться в этом здании. Егор так же помнил, как, после шума в комнате, в коридоре чётко слышались шаги и голос, кричащий, чтобы «живодёры проклятые вышли, следы были замечены, и что скоро прибудет подкрепление», как после этого дверь в палату открылась и показался охранник. Как мужчина наставил на них, детей, пистолет, и как в одно мгновенье Алиса кинула в охранника камень, пока в это время Андрей разбивал окно и выбирался наружу. Затем, пока мужчина пытался опомниться, за Андреем наружу выскочила и Эхова. Лишь Егор смотрел в дверной проём, за спину мужчине. Там кто-то стоял, направляя свой взгляд на парня. Когда охранник опомнился, этот «кто-то», облачённый в чёрную мантию, дотронулся до руки мужчины, благодаря чему тот, испугавшись, выстрелил. Пуля пролетела рядом с Кашириным, заставляя испуганно подскочить и выскочить в окно. Отбежав на достаточное расстояние по следам друзей, Егор услышал, как в здании гремели выстрелы, и кто-то громко шипел. Парень не стал рассказывать друзьям о том, что он видел перед тем, как покинуть больницу через окно. Добирались друзья до дома практически в полной тишине, ведь увидеть эту палату было огромным потрясением для ещё детского разума, однако, под конец дороги Алиса начала рассказывать шутки, которые хоть немного приподняли настроение. Сейчас же Егор, сидя дома, просматривал фотографии, на которых друзья веселятся ещё вместе. Данное зимнее воспоминание вызывало улыбку и грусть одновременно. Парень помнил, как, вернувшись в школу, троица обрела временную популярность, как разрушили множество слухов и каждую перемену рассказывали истории, что-то придумывая, а иногда — опуская важные и «секретные» по их мнению детали. Дело близилось к четырём часам вечера, но даже несмотря на такое раннее время, благодаря приближающейся зиме на улице темнело, поэтому, взяв книгу, накинув на себя шапку, шарф, а также джинсы с курткой, Каширин вышел из дома и направился к Андрею, дабы проверить теорию Безумной Кошатницы насчёт «Кошачьей энергии» (так назвал её Егор), которая гласила, что, если в кармане лежит что-то кошачье, туман не тронет и можно будет безопасно пройти в нужное место в тёмное время суток. Улица, как и положено, не представляла из себя что-то очень интересное. Те же здания, те же деревья, те же дороги с ямами. Ничего не менялось и всё оставалось прежним в течение уже многих дней. Зайдя в подъезд по выученному коду, Егор поднялся на нужный этаж и постучал в дверь, которая буквально через минуту отварилась Андреем. — Снова привет, — сразу поздоровался Ермаков, впуская гостя в дом. — Здравствуй, на улице уже темнеет. Скоро, наверное, появится туман, — ответил Егор как-то тихо, с задумчивостью глядя в первое из попавшихся окон. — Разве это плохо? Насколько я помню, ты сам хотел пойти на улицу сегодня ночью,— непринуждённо сказал Андрей, смотря на то, как Егор снимал уличную одежду. — Чай будешь? — Да, буду. Я очень сильно замёрз, пока шёл сюда. Хотя шёл я не так долго. А так. Я не меняю свои планы, ты же знаешь. Кстати, о планах. Ты достал шерсть своего кота? — Каширин повесил одежду на вешалку и теперь стоял, не зная, что делать. — Зачем мне мучить своего кота, когда у меня есть кошачьи когти и даже... Талисманы с ними для меня и тебя, — усмехнулся Андрей, включая чайник с водой. — Что? — ахнул от удивления Егор, после чего получил украшение в виде чёрной верёвки, которая проходила сквозь три кошачьих когтя. — Откуда у тебя когти? Зачем ты вырвал их у своего кота? Быстро покажи мне его! Я его заберу! — рассердился Егор, кидая бешенный взгляд на разные предметы в поисках кота. — Не рвал я ему когти, ты дурак совсем? Помнишь, как пару лет назад мы ходили в ту больницу? Я взял когти с собой. Мне казалось, что пригодиться, — пожал плечами Ермаков, наливая в две кружки кипяток. — Ты не шутишь? Они у тебя были всё это время? Ну и мерзость! — сморщился Егор, садясь на стул и рассматривая предложенный «талисман». Когти безжалостно просверлены чем-то тонким, а сквозь проходила чёрная, достаточно толстая нить. — Ой, да ладно тебе. Я их отмыл и обработал ещё тогда, когда вернулся с ними домой,— Андрей достал сахарницу и несколько пакетиков с разными видами чая, после чего положил их перед Егором. — Да мало ли что с ними делали?.. Хотя. Подобный «оберег» должен помочь, наверное. На самом деле, я боюсь. Боюсь, что весь наш с тобой план не сработает, что слова Кошатницы окажутся обманом. Я правда боюсь выходить на улицу во время тумана и боюсь, что это может обернуться для нас с тобой весьма плачевно. Мы даже не знаем, кошачьи ли это когти! Мы очень многое пережили и ещё много предстоит пережить. Вдруг... вдруг это правда не сработает? Я не хочу терять ещё одного друга и не хочу, чтобы всё моё начавшееся расследование пропало из-за захождения в туман, — Каширин сжал когти в кулаке и с испугом посмотрел на Андрея, качающего головой. — Пока ты не поверишь в себя, в меня, в ту книгу в конце концов — ничего не получится. Если нам суждено сгинуть в тумане, то этого не изменить, ведь мы в любом случае тогда погибнем в нём. Просто поверь. Если даже это не сработает, то мы потеряемся вместе. Знаешь, я не пытаюсь тебя как-то успокоить, ведь сам немного волнуюсь, но... просто поверь, — Ермаков слегка улыбнулся, медленно поворачивая голову в сторону окна. — Вот уже скоро заиграет скрипка и снова нельзя будет разглядеть мир снаружи. Готовься перебороть один из страхов. — Ты меня не так понял! Если и умирать, то я лучше умру один. А туман... Я уже давно хочу выйти в него. Я смогу перебороть страх, — Егор посмотрел на свою руку, на которой едва заметно показывались следы от нитей, которыми он был обвязан после крика в открытое окно. Он всё ещё винил себя в том, что Алиса убежала. Вина, хуже нитей, душила морально, заставляя с каждым разом погружаться в свои мысли всё сильнее и сильнее. — Я верю в тебя. Ты справишься. Не бойся, дай вере в положительный результат проникнуться к тебе в душу, — даже как-то расслабленно сказал Ермаков, перемешивая сахар в кружке с чаем. — А ты не боишься? — подобное расслабленное состояние друга не давало Егору спокойствие, а лишь напрягало. — Нет. Мне всё равно на это. Я не накручиваю себя и просто верю, что всё получится. — Понятно. В редких разговорах между собой друзья просидели ещё около часа. На улице стало совсем темно: луна практически полностью закрыта тучами, а городские фонари, как обычно, не светили, ведь про них, скорее всего, опять забыли рабочие. Никто не нуждался в освещении дорог — все боялись даже смотреть на улицу ночью. Медленно наползал туман, а после до всех окон привычно доносился протяжный вой скрипки. Ничего не менялось, сколько бы времени не проходило. Каждую, абсолютно каждую ночь наползал туман, и играла скрипка. Многие дети засыпали под приятную, но при этом грустную мелодию, при первом звучании люди забегали в свои дома и испуганно прищуривались, глядя в окно. «Тиховск» практически никогда не был похож на своё «тихое» название, ведь днём суетились люди, а ночью играло прекрасное скрипичное соло, лишь изредка подхватываемое приглушённым звоном колокольчика. — Началось. Ты готов? — накидывая на себя чёрный плащ, спросил Андрей. — Д-да. Готов, — дрожащим голосом ответил Егор, со страхом глядя на входную дверь. — Коготочки не забудь! — предупредил светловолосый, указывая на свой «талисман», а после выходя из квартиры на лестничную площадку. Каширин надел украшение из когтей на шею, после чего вышел к другу на дрожащих от страха ногах. Дыхание становилось намного затруднительнее, маленькая паника постепенно перерастала в паническую атаку, а зубы беспощадно колотили друг друга. — Егор, — сказал Андрей, — закрой глаза. — Зачем? — парень очень сильно удивился, но глаза закрыл. — Надо, — подождав, пока друг закроет глаза, Ермаков взял Егора за руку и повёл в лифт. Спустившись на первый этаж, он открыл дверь подъезда и медленно пошёл по улице, не отпуская. — Что ты делаешь? Я могу открыть глаза? — пришёл в себя Каширин, перестав дрожать. — Открывай. Егор открыл глаза и не поверил увиденному: прямо сейчас он стоял на улице ночью. Скрипка играла намного громче, но ничего другого не происходило. — Видишь? Я же говорил, что всё получится, а ты не верил и паниковал, — Андрей осмотрелся по сторонам. — Да, прости. Андрей, — Каширин резко развернулся, — не отходи далеко, я тебя почти не вижу, всё в тумане, — попросил Егор и присел, разглядывая что-то на земле. — Что там? — Ермаков тоже присел на корточки, смотря на землю. — Ещё одна нить. Я зацепился за неё, когда повернулся. Чуть не упал. Красная, толстая нить. Такая недавно обвила мои руки, когда я. Ладно, это сейчас не важно. Важнее то, что нам сейчас нужно делать? — Егор оттряхнул руку после прикосновения к нитке. — Это ты нас вытащил наружу, тебе и решать. Я бы домой пошёл и, наконец, выспался,— непринуждённо зевнул Андрей, словно его не волновало ничего. — Нет, домой мы сейчас не пойдём. Думаю, нам стоит пройтись к тому саду, где исчезла Алиса. Я уверен, что сейчас мы сможем пройти сквозь ветви и деревья. Она... она должна была что-то оставить перед исчезновением! Да хотя бы... Ну, не знаю. Бант, например. Или маркер! Что-нибудь! Мы должны её найти! — предположил Каширин, всплёскивая руками и оглядываясь по сторонам в надежде найти дорогу. — Нет, на данный момент это невозможно, — резко ответил Андрей, складывая руки на груди и потирая их, так как снова подул холодный ветерок, становилось холоднее. Туман в это время не сдвинулся с места. — Но... почему? — Сам подумай: когда она убегала, мы, даже видя её силуэт впереди, не смогли пробраться сквозь огромное количество ветвей. Мы видели её, могли достать, но она убегала и сразу пропадала из виду. Там постоянно теряются люди днём, а что насчёт тумана ночью? Это же кошмар! Егор, вернись в реальность. Если мы даже дойдём до сада, даже если пройдём по той ужасной грязи, которой стало в разы больше из-за дождя, даже если мы найдём какие-то вещи, разорвав из-за веток почти всю одежду, мы не найдём Алису, а только испачкаемся, устанем и потеряемся! Ты был в том саду? Я знаю, что не был! А я там чуть не потерялся, хотя прошёл не больше десяти метров! У меня нет ни малейшего желания теряться там... сейчас. А ещё там болото. Здорово, правда? Хочешь увязнуть? Нет, Егор. Я туда не пойду и тебя не пущу, никому не нужно, чтобы ты утонул, — с недовольством и даже раздражением ответил на вопрос Андрей, разворачиваясь обратно к дому. — Я готов пройти с тобой по улицам, поискать всякую ерунду, но сейчас слишком опасно идти в сад, пойми ты уже наконец, — Ермаков постепенно успокоил себя, после чего с ожиданием взглянул на друга. — Ты не прав. Мы можем взять кота, и он выведет нас из леса. Ну... мне так Кошатница сказала. И я ей верю, — Каширин всё ещё мотал головой из стороны в сторону, дабы найти нужный путь. — Дурак ты, Егор. Мы можем дойти до сада, но если ты в него полезешь, то я не прощу тебя, — закатил глаза Ермаков, после чего развернулся в сторону нужной им дороги. — Я знаю, — уже более весело ответил Егор, начиная путь в сторону сада. Дорога не представляла из себя что-то сверхинтересное: туман окружал друзей, ослепляя от неразборчивых очертаний окружающего мира, ведь деревья, кусты, машины и здания полностью поглощены мутной завесой сероватого вещества, что вгоняло в какую-то задумчивость и невнимательность. Туман одновременно и напрягал, ведь некоторые объекты возникали перед лицом, и в то же время расслаблял, успокаивая расшалившиеся нервы. Было и приятно проходить сквозь него, и страшно, ведь нельзя предсказать, перед чем можно столкнуться во время пути. Неизвестность всегда пугала человечество, заставляя прятаться и искать новые пути решения проблем. Она заставляла людей исследовать, искать, думать. — Слушай, а как ты думаешь, почему только жители нашего города говорят о таких частых исчезновениях? Почему никто из других городов ничего не делает? В интернете про этот туман пишут только жители нашего города, — вдруг задал вопрос Егор, переступая через едва заметную лужу на дороге. — Я не знаю. Может, никого не волнует наш город и народ в целом. Вообще, у меня была догадка на этот счёт. Мэр нашего города, ну, по слухам, просто закрывает все дела различными взятками и старается не обращать на пропажи внимание. Ты, наверное, не заметил, но после каждого исчезновения он постоянно устраивает какие-то мероприятия, дабы отвлечь людей от более жутких новостей. Но когда у него брали интервью и задали этот вопрос, он назвал этих людей «сбежавшими» из города, и что это их дело, — пожал плечами Андрей, а после вопросительно посмотрел на остановившегося Егора. — То есть, как? В смысле «сбежавшие»? — удивился Каширин. — А вот так. Ты забыл? За всё время найдено было всего два тела, а те, кто возвращались живыми — слетели с катушек и ничего не говорили. Естественно выгоднее списать это на какой-нибудь побег из города или переезд, нежели говорить о том, что в нашем городе происходит что-то паранормальное, — Ермаков тяжело вздохнул и посмотрел вперёд. Перед парнями воинственно возвышались толстые голые деревья. Дорога же превратилась в тропу из грязи. Потихоньку падали на одежду небольшие капельки начинающегося дождя. Становилось намного холоднее, хотелось спать или хотя бы просто зайти в тёплое помещение. — Мы на месте, как ты и хотел. Твои дальнейшие действия? — удручённо спросил Андрей, устало глядя на деревья и слегка почёсывая затылок. — Ну... Особо никакие? Просто осмотрим его со стороны, должно же что-то быть. Затем обратно, по домам, — ответив, Егор начал делать небольшой обход вокруг сада. Пройдя метров пятьдесят вперёд, а потом сто назад, парень тяжело вздохнул: — Ты был прав. Сейчас это абсолютно бессмысленно. Везде грязь и ветки. Дальше первого ряда деревьев ничего не видно. — А я говорил. — Но... мы же вернёмся сюда завтра днём? — с надеждой в голосе прошептал Егор, не желая отворачиваться от сада, в котором пропала его подруга. — Да. Я тоже хочу вернуть Алису. Завтра можем подойти сюда, — Андрей отскочил в сторону, так как под его ногами пробежала кошка. — Кошка... Я понял! Бежим за ней! Скорее! — крикнул Каширин, соскакивая с места. Кошка была ярко-рыжая, полосатая, выделяясь в тумане благодаря светлой окраске. По дороге парни светили на неё фонариком, поэтому потерять данное «сокровище» из виду — задачка очень трудная. Кошка бежала, не останавливаясь и изредка мяукая куда-то в сторону тумана, после чего резко разворачивалась, словно пробегая по выученному маршруту. Еле поспевая за ней, парни в итоге смогли обнаружить то, что животное остановилось и село перед небольшой рекой. Река была достаточно тихая, в ней плескалась маленькая рыбка, а небольшие стебельки камышей развивались на ветру. — Что? Река? Она тут была? — с паузами из-за тяжёлого дыхания от недавней пробежки, удивился Егор. — Ах да, река. Она проходит через лес. Раньше тут ловили рыбу, насколько мне известно. Потом река стала мельчать, превращаясь в подобную речушку, — Ермаков медленно выдохнул и посмотрел вдаль. — Кошка больше не бежит. Она смотрит на нас! Почему она остановилась возле этого места? — задал вопрос Каширин, смотря прямо кошке в глаза. Зелёные глазки словно светились во тьме, отводя внимание от тумана. — Не знаю, как это прозвучит, но у тебя в книжке что-то было про это? — Андрей присел на корточки и погладил кошку. — Книге... Да! Точно! Помнишь, я говорил тебе про «Обряд Семидневного Затишья»? Там целая группа обрядов, которая начинается с того, что нужно зайти в воду и задать вопросы, удерживая свечу, — воскликнул Егор и хотел уже было залезть в воду, как его схватили за руку. — Да куда ты полез? У тебя что, свечи с собой? Ты знаешь, что делать? — разозлился Ермаков, до этого вскочив на ноги. — Ой, точно, нет. Что-то я об этом не подумал... Но кошка же привела нас сейчас сюда! Это может что-то значить! — сказал Каширин, оттряхивая от воды уже мокрые ботинки. — Давай так: ты сейчас не будешь делать глупостей, а пойдёшь домой обсыхать. Ты уже весь мокрый от этого моросящего дождя и этой реки. Завтра что-нибудь придумаем. Да и к тому же, я устал, а вытаскивать тебя из воды у меня нет желания никакого. — Ладно, думаю, это будет логичнее. Договорились, — согласился Егор и вместе с Андреем пошёл обратно к дому. Отойдя от реки каждого преследовало чувство того, что за ними наблюдают. Подойдя ближе к домам чувство пропало, поэтому, облегчённо вздохнув, парни попрощались и разошлись каждый в свою сторону. Вошедший в дом, Егор снял мокрую одежду, надел сухую и чистую, после чего налил кружку крепкого чая и сел за стол, на котором разложил книгу. Скоро он начнёт действовать. Скоро начнётся обряд. Скоро он вернёт подругу.