Тихий зов тумана

При входе в здание Егор обнаружил, что внутри не было привычной толпы людей: в зале находилось всего несколько человек, которые, как обычно, шипели одни и те же фразы, бродили из столовой в зал. Говорить с ними бессмысленно: ничего нового "зомби" не говорили, не выходили на логичный диалог и не отвечали на даже самые банальные вопросы. "Кто вы?", "Сколько вы находитесь в этом месте?", "Зачем вы пришли сюда?", "Что это за место?" — спрашивал Каширин некоторых людей, но они всё так же обращали своё внимание лишь на внешний вид Егора и "предстоящее выступление". — Где все люди? — спросил Каширин у скрипача, обернувшись назад, однако сзади никого не следовало: дверь, что вела на улицу, плотно закрыта, не пропуская сквозняк. Пожав плечами и вобрав в свою грудь побольше воздуха, Егор медленно двинулся по длинному коридору в сторону комнат. В коридоре лежал красивый красный ковёр, а на стенах висело множество картин: некоторые из них изображали людей, среди которых Каширин узнал Евгения и Арину, некоторые - декор и совместные фотографии с выступлений, под которыми висели листы с надписью "Ни пуха, ни пера!". Все фотографии выглядели красивыми, но в то же время пугающими, ведь казалось, что люди, снятые на камеру или нарисованные художниками, следят за каждым движением, осуждая за нежеланное присутствие в их обители. Рассматривая фотографии, Егор краем глаза заметил движение в конце коридора, которое сразу же исчезло у двери, ведущей к закулисному помещению. Глянув сначала назад, а затем по сторонам, Каширин быстрым шагом пошёл следом. Остановившись у двери, на которой не было надписей, но была наклеена яркая розовая звезда, Егор прислушался. Со стороны двери доносились приглушённые голоса, едва различимые из-за достаточно толстых стен и плотной двери. Нельзя было понять, о чём идёт разговор, но вёлся он явно недружелюбно. Вдруг разговоры на миг прекратились, оставив после себя лишь утихающее цоканье каблуков по полу. Подумав, что за дверью больше никого нет, Каширин отворил громко скрипнувшую дверь и вошёл внутрь. В закулисье находилось два человека, которые сразу же повернули свои головы в сторону вошедшего Егора. — А ты, — начал было удивлённо говорить мужчина — коротко стриженный и русый по цвету волос, с серыми глазами, небольшим шрамиком над левой бровью и одетый в такой же костюм, какой был у скрипача — как его оборвала стоящая боком к Каширину девушка. — Тебе пора идти, пианино не заиграет само по себе, а представление уже скоро начнётся. Ступай, — спокойно проговорила светловолосая девушка, слегка касаясь плеча музыканта и подталкивая его к кулисам. Как только высокий мужчина скрылся за огромной красной шторкой, девушка, вздохнув, повернулась к Егору полностью: светлые, словно "платиновые" волосы, подстрижены "лесенкой", плавно ложась на чёрные бретели и белую блузку, вместо пуговиц на которой виднелись мутноватые светлые бусины. Бретели же вели к тёмному, слегка отдающему красным сарафану с длинной юбкой ниже колен. Девушка была не выше Каширина, даже учитывая небольшие каблучки на тёмных туфельках, под которые надеты белые гольфы. Аккуратные пальцы рук украшали несколько золотых колец с красными камнями, а ногти, окрашенные в приятный пастельный оранжевый цвет, точно повторяли форму миндаля. На ушах девушки висели большие серьги-кольца. Украшенные толстыми стрелками, слегка косоватые, тёмно-зеленые глаза смотрели на дымящее благовоние в руке. Эту девушку Каширин уже видел на фотографиях, как и ушедшего на сцену мужчину. — Вероятно, твоё нахождение в этом месте разрешено, иначе тебя бы тут не было, — девушка подошла к огромному устройству с большим количеством различных кнопок и рычагов, и, дёрнув один из них, продолжила: — Но мне всё же интересно: кто ты? — Я? — Егор быстро отвёл глаза в сторону. — Егор. Егор Каширин. — Значит, Егор? Я Дарья, рада познакомиться. Моя фамилия - Острова, но, пожалуйста, не называй меня по фамилии, — улыбаясь, попросила Дарья. — Если ты ничем не занят, то, пожалуйста, убери эту коробку на шкаф, — Острова, поднеся благовоние ко рту, указала второй рукой на лежащую возле Егора коробку. — Конечно, — Каширин медленно поднял достаточно тяжёлую коробку, которую еле-еле поставил на верхушку небольшого шкафчика. В это время со стороны сцены послышалось гудение, а затем приятная игра на пианино, сопровождающаяся чьим-то красивым пением. Егор подошёл к кулисам, взглянув на сцену. За кулисами, под мелодию пианино, пела и танцевала великолепной красоты женщина: синюшные глаза прикрыты огромными ресницами, выделялись тенями и стрелками с небольшим количеством блёсток, переливающимися под светом фонарей, устремлённых на сцену. Коричневые, цветом похожие на шоколад, волосы собраны в пучок, украшались ромашками, а выпирающие на висках локоны завиты, едва закрывая собой серьги-клипсы с изображёнными на них золотыми цветами. Косой чёлке не хватало лишь короны, ведь наряд, в который одета женщина, очень походил на наряд принцессы из сказки: длинное, розоватое платье опускалось прямо до деревянного пола, украшаясь пушистой оборкой снизу. Бледноватые плечи открыты, облегаемые лишь небольшим белым воланом, проходящим от груди до плеч. Перчатки, как и волан, имели белый цвет и доходили до локтя, а туловище женщины обвивала красивая лента, украшенная стразами. — Помню, как шила это платье, — неожиданно прошептала подошедшая со спины Каширина Дарья. — На него ушла целая бессонная ночь, но это того стоило. Мария в этом платье так чудесно выглядит. — Ты его сшила сама? В одиночку? — спросил Егор из вежливости, потому что на самом деле ему не особо это интересно. — Да, многие наряды я сшила сама, как и создала все эти декорации. На это уходит очень много времени, поэтому я могу поспать всего несколько часов в сутки. Если я не шью, то я рисую. Если я не рисую, то я вырезаю картон. Если я не вырезаю, то я занимаюсь подготовкой сцены, слежу за тем, чтобы актёры и свет были готовы к выступлению, гримирую выступающих и проверяю надёжность рычагов и проводки, — Острова поднесла ко рту благовоние, словно эта была сигарета. — Поэтому, если тебе нужна будет одежда для выступления, то можешь звать меня, только для этого мне нужно будет узнать твои размеры, ведь шить "на глаз" достаточно проблематично. — По правде говоря, я не выступаю, — признался Каширин, смотря на то, как качели без спинки, с букетом ромашек начали спускаться с потолка прямо к Марии. — Вот как? И что же ты тогда делаешь в этом месте? — без удивления спросила Дарья, вновь подойдя к рычагам. — Я преследую цель найти своих друзей, — быстро ответил Егор, слегка вздрагивая от резкого скрипа рычага. Как только рычаг активировался, качели, что были опущены вниз, - начали подниматься, поднимая вверх сидящую и всё ещё поющую Марию, что раскачивалась и позировала, вырывая лепестки ромашек, которые тут же отпускала вниз. — Ритусспес сказал, что тут есть человек, который знает тайну этого места. — "Ритусспес"? Впервые слышу о таком. Что это? — нажимая на пару кнопок, спросила Дарья. — У этого места нет тайны, всё как у всех. — Ты не знаешь, кто это? — удивлённо спросил Каширин, глянув на Острову. — Нет, не знаю, — Дарья с усилием стала давить на ещё один рычаг, краснея и пыхтя от напряжения. — Опять заедает! Помоги его опустить, скорее! — с сжатыми зубами, воскликнула светловолосая. Егор мигом встал рядом, помогая. Рычаг и правда слишком сильно заело, ведь пришлось приложить огромные усилия, чтобы он хоть немного сдвинулся с места вниз. В один момент послышался лязг цепей и бухтение механизма, а рычаг смог полностью опуститься вниз. — Наконец-то, я уже думала опять лезть наверх и делать всё самостоятельно, — Острова оттряхнула свой тёмный сарафан. — Спасибо за помощь! Хэй, а не хочешь ли ты стать моим помощником? — спросила она, вновь взяв в руки благовоние. — Что? Зачем мне это? — Каширин закатил глаза, сложив руки на груди. — Ты будешь помогать мне тут, и твоё нахождение в этом месте не будет таким бессмысленным, как на данный момент, а я же, в свою очередь, помогу тебе найти твоих друзей. Идёт? — Дарья слегка наклонила голову на бок. — Идёт? — Идёт, — кивнул Егор. Любая помощь в поиске его друзей была нужна, как вода для рыбы, ведь всё, что было известно, так это то, что их пропажа связана с этим местом. — Хорошо, как они выглядят? Имена? Когда ты в последний раз их видел? — сразу начала задавать вопросы Острова, иногда посматривая на сцену. — Выглядят? Эм... Это парень и девушка, мои ровесники. Девушку зовут Алиса, она часто ходит с двумя хвостами, её волосы чёрные. А ещё она носит рубашки и юбки, в последний раз я видел её убегающую в лес, а парня зовут Андрей, он светлый с седой прядью и веснушками. Одежда у него всегда разная, в последний раз я его видел в тумане возле реки, — тихо проговорил Каширин, смотря на сцену. — Как странно, — пожала плечами Дарья. — Я их ни разу не видела в этом месте, да и почему ты решил, что они будут тут? — Догадка, — Егор отошёл в сторонку. Мария опустилась на землю вместе с качелями, а мелодия пианино завершилась. Послышался хор аплодисментов, а сцену усыпали букетами цветов. Отдав несколько поклонов и взяв цветы, Мария и пианист вернулись за кулисы, а Острова, опустив ещё один рычаг, закрыла сцену театральными шторами. — Хворов, — тут же недовольно воскликнула Мария, повернувшись лицом к пианисту, морщась, — ты сфальшивил два раза. Ты мог всё испортить. — Я мог всё испог'тить? — в ответ, слегка картавя, прикрикнул пианист. — Нет! Это ты взяла слишком высокие ноты, да такие, что я, кажется, оглох на одно ухо! — Может это потому, что мне нужно было хоть как-то скрыть твою позорную игру? — Ну да, вали теперь всё на меня, дуг'а! — Как ты вообще смеешь меня так называть?! — А как ты смеешь оског'блять мою игру?! Возможно, словесная перепалка с оскорблениями продолжалась бы ещё некоторое время, однако вышедшая вперёд и примирительно раскинувшая руки в разные стороны Дарья, на мгновенье осторожно коснулась спорящих. — Дмитрий Хворов, Мария Яшмова! — крикнула Острова, нахмурившись. — Вы оба прекрасно выступили, так что не стоит ссориться. Зал в восторге, а это - главное. Да и выступали вы очень долго, поэтому, наверное, устали? — Дарья мягко улыбнулась, отстранившись. — Вам следует отдохнуть. — Действительно, а то слишком душно стало, — Мария многозначительно посмотрела на пианиста, после чего медленно перевела взгляд на Егора, похоже, лишь только сейчас заметив его присутствие. — А это ещё кто? — кивнув на Каширина, спросила Яшмова, всё ещё держа несколько букетов с цветами в руках. — Это - Егор, — Острова слегка приобняла Каширина за плечи, пододвигая к себе, — мой новый помощник. — Мы ещё встретимся, Егор, — Мария осмотрела Каширина с ног головы таким взглядом, от которого мурашки шли по коже от страха и внезапно появившейся паники. Затем, на мгновенье заглянув Егору в глаза, словно в попытке прочесть мысли, Яшмова гордо приподняла голову. — У меня есть дела, а потом ещё одно выступление, — шепнула она перед тем, как выйти в коридор. — Так, а сейчас нам нужно подмести сцену, а то там, похоже, целая поляна, — Дарья достала два веника и два совка с небольшим пакетом для мусора. — Идём, Егор, — позвала Острова, проходя на сцену, заполненную лепестками разных цветов. — Ладно? — неуверенно сказал Каширин, проходя следом за Дарьей, и лишь на секунду оборачиваясь на пианиста, который словно прожигал взглядом затылок Егора. На полу лежало огромное количество лепестков, которые пришлось собирать: белые, красные, розовые - все они были разбросаны по сцене, заставляя ходить туда-сюда с веником и совком. Острова быстро ходила по сцене, подметая каждый лепесточек и насвистывая какой-то лёгкий мотивчик. — Кстати, — Каширин приблизился к Дарье, оглянувшись сначала за спину, а затем по сторонам, удостоверяясь, что их никто не услышит. — Как давно ты в этом месте? И почему в этом театре так мало работников? Я думал, что их должно быть больше, ведь театр не из маленьких, — прошептал Егор, указывая рукой на огромный зал. Острова медленно остановилась, задумавшись. — Если честно, то я уже и не помню, насколько давно я тут. Вроде, лет шесть? В последнее время дни так быстро пролетают, — светловолосая тяжело вздохнула, прикрывая глаза. — Мне не особо важно следить за количеством времени, проведённом в этом месте. Платят сущие копейки, которые даже потратить некуда, но вместо этого меня обеспечивают всем самым необходимым: светом, комнатой, материалом для одежды, которую я шью сама, а так же едой, водой... Раньше хоть магазинчики рядом стояли, а сейчас... Хм, — Дарья огляделась. — Я давно не была на улице, ведь как только собираюсь выйти, сразу дела появляются. Лишь иногда выйти на улицу могу, цве я с Марией собрать, она их любит. Невероятно, — Острова прошлась вперёд, заметая несколько лепестков в совок. — Раньше нас и правда было намного больше, команда из тридцати человек! Семнадцать актёров, один художественный руководитель, заведующий труппой, несколько технических работников и костюмеров, механики, гримёр, помощники зала... А ещё музыканты, много! У нас звучали самые разные мелодии, а сейчас... Нам явно не хватает людей. Признаться честно, я сама удивлена тому, что людей резко стало меньше. Юрий, так скажем, создатель этого театра, говорит, что они просто стали увольняться, и когда я спросила, что будет, если уйдут все, ведь новые не приходят, он сказал, что театр будет стоять в этом месте даже после его смерти. Удивительный человек, не иначе! — Острова с печалью осмотрела зал. — Твоё появление в этом месте и правда невероятно... Мы все очень нуждаемся в помощи. Хоть какой-то. — Как ты вообще попала сюда? — подметая рядом, спросил Каширин. — Когда я была подростком, то нам жутко не хватало деньжат, ведь я не из самой благополучной семьи... поэтому я помогала матери шить одежду, чтобы ходить не в мешках из-под картошки, а в чём-то более... красивом? Приятном глазу? Стоит ли вообще говорить про то, что у меня ничего не получалось? Всё было кривым и косым, неприятным, но я каждый раз брала себя в руки и продолжала работать над своим навыком шитья дальше. Мои руки были полностью исколоты иглами! Это было больно. Очень больно. Но в меня верили, это давало силы. Знаешь, каждому из нас нужна хоть какая-то поддержка со стороны родственников или друзей, чтобы не забросить начатое, даже когда очень сильно хочется это сделать. Параллельно я работала уборщицей в различных заведениях: мыла полы, окна, зеркала, убирала мусор и стряхивала пыль. Став чуть старше, я устроилась в театр на подработку, где лишь убиралась и думала о том, хватит ли денег на буханку хлеба. Жилось очень тяжело, так сказать. В один момент я сшила себе новую рубашку, и тогда Юрий заметил её на мне. Он спросил, где я приобрела её, на что я сказала, что сделала её собственными руками, ну а он... Юрий предложил мне шить наряды в театр за неплохую сумму, рисовать, если умею, а ещё за дополнительные монетки продолжать уборку. Я была на седьмом небе от счастья! — Острова ухмыльнулась воспоминанию. — Тут были прекрасные машинки и много очень хорошего материала. Так я и осталась тут. — Прости за такой неприятный вопрос, но разве, получается, шесть лет назад был кризис с деньгами? Я не помню, — прошептал Егор, выкидывая лепестки с совка в мешок с мусором. — У меня больной брат. Был больной брат, — Дарья пожала плечами и отвернулась. — На лекарства уходили все наши средства. — Ох, прости, — тут же промямлил Каширин, понимая, что задел не лучшую тему для разговора. — А другие как сюда попали? Например, Мария или Арина? — Лучше сам у них спроси, я не знаю, неинтересно, — отрезала Острова, убирая лепестки со своего совка в мешок. — Думаю, дальше я сама управлюсь. Я позову, если потребуется помощь, — проговорила Дарья, подходя к оставшимся лепесткам. — Хорошо, — кивнул Каширин, выходя сначала за кулисы, где никого не было, а затем в коридор. Теперь, проходя мимо картин и фотографий, Егор мог узнать и прекрасную Марию, и спокойную Дарью, и сердитого Дмитрия, и весёлую Арину, а так же, на удивление, не слепого Евгения, держащего скрипку, а ещё человека с слегка опущенной маской. На одной из множества фотографий Каширин заметил капельдинера, держащего несколько билетов и широко улыбающегося. На первый взгляд этот человек не представлял из себя нечто пугающее, скорее смешное, но Егор-то знал, какие способности в вытягивании шеи есть у этого человека. Была и одна большая фотография, на которой находилось сразу несколько десятков человек на фоне театра. Некоторые из них были знакомы и всплывали в памяти, но были и те, которых Каширин видел впервые, и чьи лица почти сразу же забывались. Вдруг слева от Егора послышался нарастающий цокот каблуков, поэтому, повернув из любопытства голову, Каширин увидел идущую к нему Марию, слегка рассерженную, нахмуренную. — Снова здравствуй, Егор, — приподнимая голову, произнесла Яшмова. — Добрый день? — не очень громко поприветствовал Каширин, на что получил ухмылку. — Наверное ты уже знаешь, зачем я к тебе пришла, — всё ещё ухмыляясь, прошептала Мария. — Верно же? — Как я могу это знать? Я не читаю мысли, — пожал плечами Егор, залезая рукой в карман. — Так ты ещё и не особо разумен, — вздохнула, закатив глаза. — Я хочу сказать тебе, что твоё появление в этом месте настолько неприятно, что тебе лучше поскорее покинуть театр и никогда не возвращаться. Ты бесполезен, лишь место и время занимаешь. — Ах, правда? Почему же тогда другие думают иначе? — хмыкнул Каширин, улыбаясь. — Почему же они не говорят о том, что я "бесполезен"? — Потому что тобой можно управлять как куклой, — Яшмова стала сверлить глазами собеседника. — Ты ничего иное, как машина, выполняющая приказы и живущая самой бесполезной жизнью, — холодно прошептала Мария, заглядывая Егору за спину. — Это ты приносишь всякий мусор в театр? — прошипела Яшмова, обращаясь к кому-то, кто стоял позади Каширина. — Егор - не мусор, — заметил знакомый голос. — Он полноценный член коллектива, ровно так же, как и ты. — Ах, Евгений, ты всё ещё не заметил своим слепым взором, что пешки и королева имеют различия? Пешки - расходный материал, нужный лишь для того, чтобы в итоге уйти с шахматной доски. Королева же может сделать решающий шаг всего за секунду, — прошептала Мария, доставая веер и слегка помахивая им в свою сторону. — Кстати, не ждёт ли тебя выговор за то, что ты привёл кого-то без разрешения? В прошлый раз подобная выходка вышла тебе слепотой. — Я ослеп не из-за этого, позже, — прошипел стоящий чуть позади Каширина скрипач. — Хочу уточнить: про Арину ты говорила то же самое, не находишь? — Арина - другое, она - ребёнок, не сразу раскрывший свой потенциал. Это же, — Яшмова веером указала на Каширина, — пустышка. — Под "потенциалом" ты принимаешь тот факт, что сделала из Арины игрушку? — Евгений сделал несколько шагов вперёд, приближаясь к Марии. — Ты имеешь над ней контроль потому, что она младше, и потому, что она просто запугана твоими россказнями об ужасных вещах, что произойдут с ней, если она не будет тебя слушать. — Вовсе нет! — воскликнула Яшмова, слегка покраснев. — Ошибаешься! — Просто признай: тебе нравится власть, — насмехаясь, прошептал скрипач. После недолгого молчания, он продолжил: — Тебе нравится власть. Нравится видеть страх и унижение в глазах других людей, нравится управлять людьми, зная, что они ничего не скажут тебе в ответ. Слушай, это мне напомнило историю об одной девочке. Как же её звали? Хм... дай-ка подумать: Наталья? Нет... Екатерина? Тоже не то... Ах, точно! Мария. Девочку звали точно так же, как и тебя. — Не хочу слышать! — прошипела Яшмова. — Девочка с именем "Мария" жила под контролем своих родителей. Жила, делая всё за них и для них. Днём она боялась выходить из дома, боялась без разрешения брать вещи; и танцевала. Танцевала часами, без остановок. Ночью она думала над тем, как сбежать от террора взрослых, освободиться, ведь танцы изнуряли, хотелось отдышаться от суеты, но ничего не выходило: она ничего не могла сделать и сказать против. Так хотели её родители. Унижения, оскорбления - всё это преследовало её каждый день в течении многих лет, пока, однажды, она не сбежала и не нашла театр, где её приняли, подумав, что человек одарён талантом, а не усердием, — продолжил безэмоциональный рассказ Евгений. — Тебе эта история ничего не напоминает? — Замолчи! — Ты просто хочешь сделать то же самое, что делали с тобой: унижать, пугать, — парировал скрипач, сделав ещё один шаг вперёд. — Прекрати! — едва сдерживаясь от слёз, уже тише, прошипела Мария. — Что, не нравится слышать правду? Я знаю, что у тебя есть хорошая сторона, так почему ты показываешь всем лишь свои обнажённые клыки? — Хватит! — От правды не спрячешься, не убежишь. Все мы заковываем себя в рамки, пряча свою истинную сущность. Мария, ты же лучше, так зачем так себя ведёшь? — грустно спросил Евгений, слегка наклонив голову на бок. — Ты меня не знаешь, как и не знаешь мои мотивы. Я хочу сделать жизнь в театре лучше, действую на общее благо! — уже спокойнее произнесла Яшмова, двинувшись в сторонку. — Или на своё? — На общее, даже на твоё. — Врёшь. — Слегка, — ответила Мария, исчезая за поворотом коридора. — Не обращай на неё внимание, она просто думает, что о ней все забудут, — Евгений тяжело вздохнул, прислонив свою руку ко лбу. — О чём вы говорили? Какие игрушки, какая власть? Я не понимаю! — недовольно проворчал Егор, косясь на угол, за которым исчезла леди. — Рано или поздно ты поймёшь, а сейчас я хочу сказать, что тебя одобрили в коллектив, и теперь ты будешь помогать Дарье. А ещё я нашёл какие-то грибы по дороге, показал Дарье - сказала, что белые, я-то не вижу. Было решено делать суп, к нам даже Арина подключилась, — скрипач усмехнулся. — Не хочешь посмотреть или даже попробовать? — спросил Евгений, поворачиваясь. Каширин задумался: он не ел с прошлого вечера, поэтому живот побаливал и урчал. Еда в здешней столовой не выглядела съедобной, поэтому отказываться не стоило, особенно учитывая то, что Дарья наверняка готовила неплохо. — Да, я не против, — кивнул Егор. — А как ты их нашёл? — Да так... крысы пропищали, вот и собрал, — весело ответил скрипач, начиная играть на своём музыкальном инструменте. — Что? — не понял Каширин. — Что? — переспросил Евгений. — Кстати, зайди в тридцать восьмой кабинет, с тобой поговорить хотят. Кабинет прямо рядом с комнатами, посмотри, — договорил скрипач, прежде чем исчезнуть за углом. — Ладно? — неуверенно ответил Егор, изменив своё движение в противоположную сторону, туда, где находились комнаты.