Одна на двоих

Рыжий Воздух пах морозом, возвещая наступление зимы и близких торжеств, и это было хорошо. Это было прекрасно. Рыжий валялся на единственной кровати в Крысятнике и размышлял: скоро Новый год, надо бы устроить родной стае праздник, вряд ли Акула расщедрится на кульки конфеток, но ёлку-то поставят — как без неё? Привезут облезлую ель, поставят в зале, понавесив на ветки облупленных игрушек, бумажного серпантина и мятой мишуры. Надо распечатать кубышку, сделать заказ летунам и угостить народ чем-нибудь вкусненьким, хотя таких, как Дон и Соломон, кормить за свой счет совсем неохота. Но он же вожак — значит должен быть щедрым. Пусть их. Всё равно он, выпив первый стакан, сразу свалит в Четвёртую отмечать своей компашкой. Интересно, будут ли звать девчонок, все-таки Новый закон вывел жизнь пацанской части Дома на другой уровень. Народ стал чистить зубы, Викинг моется по два раза в неделю, преодолев свою гидрофобию, стоило только одной из мадамок сморщить нос от того, что воитель вонял столетним потом. Псы даже уборку территорий провели. Рыжий оглядел сверху свою помойку. Вздохнул: грязь, навоз и кучи мусора по углам. Бесполезно. Трахательный мешок, раззявив своё плодородное нутро, скучал, подвешенный на веревке. Мертвец приволокся, воняя Могильником, держа руку согнутой с оттопыренным средним пальцем, придерживая в сгибе локтя ватку со спиртом. — Много взяли? — Суки три пробирки накачали, — Мертвец другой рукой загнул окостеневший палец в кулак. — Я поражаю их своим долголетием, похоже, членистоногие хотят вывести сыворотку от старости из моей кровушки. — Предложи им мочу и говешки, — Рыжий встал, уступая место истерзанному Пауками другу, — можешь ещё напустить слюней в банку. Надо бы проветриться, выгулять новую бабочку, сразив население своей красотой, и напомнить кому все должны за возможность пялиться на сиськи Длинной. В надежде, что Сфинкс уже сменил гнев на милость, Рыжий прямиком почапал в Четвёртую, тем более что никого из их комнаты было не видать ни на этаже, ни в Кофейнике и никто не терся у лестницы рядом с девицами, Лэри — не считается. Там уже лили в кружки, а Македонский резал колбасу, препираясь с Табаки, который утверждал, что колбаса хороша сама по себе и не надо портить продукт зелёным горошком и майонезом. — Колбаса, Мак, не создана для того, чтобы издеваться над ней, кроша её мелкими кусочками, — зудел Шакал под руку сосредоточенному Македонскому, — кто почувствует её вкус, если она нарезана так, что и в микроскоп не разглядеть. — Оставь его в покое, — прикрикнул Сфинкс с подоконника. — Ты просто не видишь, что он с ней делает! Колбаса должна быть нарезана толстым куском толщиною с палец, дабы откусив её, ощутить божественный мясоподобный вкус. — Что ты можешь знать о колбасе, Табаки? — возвращённый в лоно родной стаи Лорд уже входил в привычную колею брюзжащего аристократа. — Я видел, как ел колбасу величайший знаток этого дела, детка, — Шакал наконец-то отвлекся от Македонского, — и поверь, за такое святотатство с продуктом он бы избил нас палкой и был бы прав. — И кто же этот колбасный эксперт? Рыжий, ты в курсе, о чём он тут заливает? Рыжий, запрыгнув на общую кровать и потеснив Курильщика, закинул ноги на спинку, сообщил: — Я в то время лежал ещё в Могильнике, но слухи о легендарном пожирателе колбасы просачивались и туда. Но однажды его привезли, и я скажу тебе, Лорд, весь лазарет провонял краковской и докторской, хотя ему её запрещали, но когда лиловый кого слушал. — Ну вы, блин, дебилы, — психанул Лорд, — вы хоть раз можете нормально ответить на вопрос. Просто ответить? — Расслабься, Лорд, — фыркнул от окна Сфинкс, — мы говорим о Мавре. Он был задолго до тебя, ты его не знаешь. Лорд насупился, он не любил, когда ему напоминали о том, что он не старожил Дома. Эта общая предыстория, из которой он был выключен, заставляла себя чувствовать инородным, волей случая воткнутым в эту стаю, и так же по воле случая вернувшимся в нее. — А Слепой где? — Рыжий решил разрядить обстановку, сменив тему. Он не любил конфликтов и обид, для этого у него есть собственная стая, где очередной прыщ на носу мог стать поводом вскрыть вены себе или соседу. — Пошел звать Стервятника, — Табаки отвлекся от насилия над колбасой, — наша Большая Птица что-то совсем загрустила, мы волнуемся за него. А ведь столько всего случилось, нет повода для грусти. — У Стервятника нет повода? — переспросил въедливый Сфинкс. — У него есть повод для радости, — не сдавался Шакал. — Сам посуди: возвращение Ральфа — это раз. Разве могли мы подумать, что такая простая вещь, как буквы на стене, приманят нашего упрямого, как валаамов осел, воспитателя? Да ни в жизнь! А он вернулся, как сокрушающий тайфун, пронесся по коридорам, и вот уже Стервятник опять держится за колено, Ангел пишет хвалебные оды, Псы прекратили свары, почуяв запах черной перчатки под носом, и даже Слепой уже огрёб приветственный подзатыльник и стал ночевать на своей кровати. Новый закон — это два. Рыжий хохотнул, представив Папу Птиц по очереди с Длинной Габи, Ехидной, Бедуинкой или Крысой. В его воображении и без того кислая мина Стервятника приобретала уж совсем безысходный оттенок. Стервятник не смотрелся ни с кем, кроме двери в птичью спальню в буквенном орнаменте. — Зря ржёшь, Рыжий, — возразил Шакал на неуместные смешки, — да, наша Птица не очень-то расположен к дамам, но это вопрос времени и только. Ну и третье, что вытекает из первого — возвращение Лорда. Разве всё это не повод для того, чтобы встретить этот вечер в нашем приятном обществе? Рыжий был полностью и абсолютно согласен, что всё выше сказанное, да и вообще просто тот факт, что они пережили этот день, уже повод отметить и веселиться до упаду. Слепой вошел со Стервятником, когда все уже выпили по первому разу и активно мечтали о подарках на Новый Год, делали ставки на роль Деда Мороза. — Да Шериф будет Мороз, — гудел Чёрный со своей полки, приклеивая уголок отодравшегося культуриста на жвачку. — Гомер давно не был, — не соглашался Сфинкс, повиснув над Курильщиком и дыша тому в затылок. — Стервятник, кто будет Дедом Морозом в этом году? — крикнул с пола Шакал, занятый составлением коктейлей для страждущей публики. — Чё ты его спрашиваешь? — возмутился Чёрный. — У него один любимый дед — Р Первый. — То, что я тогда отнес бутылку шампанского Чёрному Ральфу, — холодно ответил Стервятник, усаживаясь на табуретку в дальний угол у шкафа, — ещё не даёт повода делать выводы, что он мой любимый Дед Мороз. И это была просьба директора, я не мог её не исполнить, Чёрный. — А буковки ты тоже по просьбе Акулы выписывал? — не унимался поддатый Чёрный. Состайники пьяненько захихикали над грубой шуткой, Стервятник поднялся с места, собираясь уйти, но Шакал Табаки поймал Птицу за рукав и усадил пробовать свой новый фирменный настой, интересуясь мнением эксперта. Рыжий валялся на краю кровати и наблюдал за всем как бы со стороны. Многие считали его беспутным и неспособным на серьёзные вещи, но это была всего лишь маска, позволяющая ему выжить. Он многое видел и замечал, а ещё о большем молчал или старался забыть. Например, он видел, что между Большой Птицей и Лордом установилась дружеская связь, и что она почти оборвалась после того, как Лорд вернулся в Дом. В чём была причина Рыжий ещё не знал, но наверняка узнает в ближайшее время. Он видел, как Сфинкс иногда вскидывает голову на сочетании аккордов, которые берёт Валет на гитаре, и закусывает губу, чтобы не сказать что-то привычное Волку, которого уже нет. Видел, как Слепой, вздрагивает от волнения друга и слегка шевелит пальцами подбираясь ближе к ноге Сфинкса, и не решаясь коснуться его. Видел, как хитрец Табаки блестит глазами, наблюдая за всем, как с удовольствием впитывает каждой порой кожи весь этот густой, словно бульон, воздух, наполненный дымом сигарет, парами настоек, запахом чеснока, ароматом колбасы и мандариновых корок. Рыжий решил поспать, он уже много ночей не спал нормально, слоняясь по Дому в охапку со спальным мешком. В своей спальне он боится закрыть глаза — можно уже очнуться на том свете с заточкой в горле, но туда он не спешил. Ещё раз оглядев комнату в тусклом красноватом свете китайских фонарей, Рыжий почувствовал, как веки наливаются тяжестью, голову словно засасывало в подушку. — Бордель ей-богу, — пробормотал Рыжий и отключился. *** Проснулся Рыжий от того, что его настойчиво трясли за плечо. Хотелось пить и лечь на бочок, свернувшись калачиком, выдернув из-под бока что-то колючее и острое. — Рыжий, Рыжий, просыпайся, — его тряс Лорд. — Отвали, Лорд, чего надо-то? — Рыжий пошарил под боком и вытащил консервный нож, воняющий рыбным маслом. Лорд с взволнованным лицом в некрасивых красных пятнах опять настойчиво стал его теребить. — Поговорить надо, давай выйдем. Рыжий отпихнул его руку и оглядел комнату, все спали вповалку: Чёрный отчего-то лежал на полу, а на его кровати сопел носом в подушку Валет, Табаки причмокивал над ухом у Курильщика, Сфинкса не было видно, а Слепой и Стервятник спали сидя, сложив головы друг на друга. Цилиндр Папы Птиц валялся под столом рядом с тростью. — Что надо, Лорд, говори и отчаливай, дай поспать. — Я хотел спросить про Рыжую, — Лорд почесал свою выстриженную уродским образом башку, — как к ней подкатить это самое. Вы же с ней вроде как брат с сестрой, ты же знаешь, что ей нравится и как. С Рыжего слетел сон, и он даже снял очки, чтобы получше видеть потенциального ухажера Рыжей. — Понимаешь, она же, как огонь! Смотрит — будто прожигает насквозь, — затараторил возбуждённым шепотом Лорд, — у меня язык к нёбу присохнет, сказать ничего не могу рядом с ней, только мычу, как полудурок. Ты не подумай, что я как Слепой с Габи: потрахались и пошла вон. Я серьезно к ней, на всё готов, даже жениться. — Э-э притормози, жених, бля, — Рыжий наконец пришёл в себя. — Женилка-то рабочая у тебя или так, на полшестого? Лорд побледнел, от чего прыщи на подбородке зацвели алыми звездами, и стиснул покрывало в руках. — Расслабься, милый, — томным голосом, копируя интонации Габи, проговорил Рыжий, — я не очень-то хочу знать в подробностях, как вы будете чпокаться с ней — мне как-то и без этого проблем хватает, но пару советов могу дать. Спрашивай. — Я не знаю как ей понравиться, — Лорд сидел, не поднимая глаз, комкая руками многострадальный, заляпанный плед, — я хочу, чтобы она посмотрела на меня с интересом, а не как на пустое место или Курильщика — равнодушно или презрительно. Рыжий откинулся на подушку и ещё раз оглядел спящих — тишина, сап и храп. Это был шанс. Влюбленность Рыжей в Слепого всегда казалась ему блажью высосанной из пальца, как и её навязчивое желание найти Лес или уйти на Изнанку. Его сестрица была на редкость неудачным Прыгуном, слабосильной огневушкой-поскакушкой. Даже малолетка Белобрюх в его стае был удачливее и разборчивее в своих прыжках. Её маниакальное желание любой ценой остаться на той стороне злило Рыжего. Наступив на горло собственной гордости, Рыжая однажды попросила перевести её — он отказал. С той поры они не заговаривали об этом, но ничего не изменилось. То, как она искала глазами Слепого, думая, что за ней не наблюдают, то, с каким напряжением рассматривала рисунки Леопарда на стенах, — всё это говорило о том, что её желание горит в ней, словно торфяной пожар, выжигая изнутри. Она стремилась в Лес, как бездумный мотылек на свет лампы, пёрла напролом, не признаваясь, что выглядит жалко в своем неуёмном желании. Рыжий присмотрелся к Лорду — Ходок, ещё не осознавший своих возможностей, не понявший, как использовать этот дар Дома. — Не смотри на неё разинув рот и глотая слюни, она это ненавидит. Не говори глупых комплиментов типа того, что ты мне сейчас задвинул про огонь, она терпеть не может свои волосы. Позволь ей заботиться о тебе, прикинься слабым, но не переборщи. У нее синдром мамочки, ей всех надо опекать. И не лезь первым с поцелуями и не лапай её за сиську, так помацай за коленку и ручку, на первых порах этого вполне достаточно. Лорд кивал, в его глазах засветилась надежда, и Рыжий даже видел видения, что кружат в воображении местного эльфа: Рыжая, катящая его коляску, подающая ему воду, или помогающая застегнуть манжеты на рубашке, вот они сидят на скамейке, взявшись за руки. Лабуда по большому счету, но большего пока от Лорда ждать и не стоит. Разрешение общаться с девчонками многое изменит в Доме, Рыжий это предчувствовал. Будут и столкновения оленей за красивую самочку, будут и вырванные волосы из причесок ревнивых, завистливых девиц, будут и слёзы брошенных и нецелованных. Будет любовь, и ненависть тоже будет, будет счастье, но будут и осколки сердец, по которым безжалостно пройдутся чьи-то ноги. Многие испытывают страх перед девушками. Ещё бы! Что они знают про них? Они не так говорят, они пахнут по-другому, странно смеются, улыбаются и смотрят, будто зовут и отталкивают одновременно. Они терра инкогнито. Они новая звезда. Они инопланетяне, прибывшие на планету парней и поработившие местных жителей одним взмахом ресниц. Они возрождают к жизни и влекут к гибели. От них будет больше вреда, чем пользы, без всякого сомнения. Они разделят неделимых, таких, например, как Сфинкс и Слепой. Могли бы даже разделить родных братьев, но Стервятнику больше не с кем ссориться. И всё-таки Рыжий не мог поступить иначе, он нуждался в энергии, в движении, всеобщей суматохе и постоянном напряжении. Движение — это жизнь, а всю жизнь, творящуюся за стенами мальчишечьих спален, он уже изучил вдоль и поперёк. Всем была нужна новизна. Вуаля! Да здравствуют девушки! — А вот скажи, Рыжий, — опять замялся Лорд и всё-таки решился посмотреть прямо в глаза, — знаю, что никто не тянет с этим долго. А я…. у меня … — А у тебя одноглазая змея головы не поднимает, даже если тут Габи начнет стриптиз устраивать с групповухой, — закончил мучения Лорда крысиный вожак. Лорд кивнул и нервно огладил остатки шикарных волос. Оказывается красивая внешность, что он так ненавидел, может быть очень нужной, особенно, когда её не стало. — Расскажи ей про Лес. Лорд недоверчиво смотрел на Рыжего, подозревая розыгрыш и очередное издевательство над собой, но Рыжий был серьезен. — Расскажи ей о том, как пахнут цветы на ночном лугу, про сиреневую луну в полнолуние, про улиток на высоких травах. Про то, что Лес сам ищет и подбирает своих детей. — Но я там не был, я только слышал запах листьев и болота и всё, ничего не видел. Я не успел дойти туда и ничего не знаю о нём! — Просто скажи ей об этом при случае. Лорд надолго замолчал, уставившись в стену, и Рыжий уже подумывал о том, как бы угнездиться поудобнее и урвать себе кусочек одеяльца, лишив Курильщика покрова. — А что она любит? Рыжий всё-таки перевернулся набок, пихнул задницей Табаки, тот забурчал, не просыпаясь, но подвинулся. — Она любит красный цвет, любит собирать букеты из кленовых листьев, любит расчесывать комариные укусы до крови и рисовать всякую белиберду на полях тетрадей. По лицу Лорда было понятно, что всё перечисленное никак не могло приблизить его к объекту страсти. — Ещё она любит вафли и абрикосы, — вздохнул Рыжий, — закажи у летунов банку консервированных абрикосов и угости её и девчонок. Щедрость всегда подкупает. — Да вы заткнетесь там или нет? — проворчал сверху Горбач. — Только и можете, что про жрачку говорить, даже ночью. Лорд просветленный и обнадеженный упал поперек общей кровати в ногах у всех с мечтательным выражением на лице. А Рыжий подумал о том, что как мало надо влюбленным дурачкам, чтобы для начала ввергнуть их в пучину отчаяния, поставив чуть ли ни на грань суицида, и как ещё меньше нужно, чтобы за их спинами выросли радужные крылья надежды. Закопанное в подушки радио чуть слышно транслировало в ночь старые, позабытые всеми баллады о любви, красноватые блики ложились на лица спящих, делая их чуть здоровее на вид, чем они есть на самом деле, кто-то храпел, кто-то сказал во сне какую-то абракадабру, закончив свой монолог категорическим: «Не поеду!». Похоже это был Лэри, который вернулся в спальню, пока Рыжий спал. Рыжий потихоньку задрёмывал, то погружаясь в быстрый поверхностный сон, когда ещё кажется, что ты всё видишь, а звуки отдаляются на задний план, становясь призрачными, то выныривал на поверхность, опять открывая глаза. На той стороне кровати маячили два затылка: чёрный и светлый, Слепой, спящий на плече у Стервятника. Что-то напрягало Рыжего в этих двух головах, и это были не сальные патлы Бледного и не тощие косицы Папы Птиц. Стервятник не спал, в одно из погружений понял Рыжий, он слышал разговор с Лордом. Было ли это важно? Рыжий решил подумать наутро, потому что сон, устав от прыжков туда-сюда, властной рукой ухватил его и утянул за собой.