Одна на двоих

Рыжая Рыжая сидела на подоконнике, яростно грызла ногти и смотрела во двор, где по сырому декабрьскому снегу носились младшие, вереща и кидаясь грязными снежками. Воспитатель пытался навести порядок, но мелочь разбегалась, как головастики от тени на воде. В последнее время Рыжей иногда казалось, будто внутри неё что-то ломается или рвётся; наверное, так уходили остатки детства, и откуда-то уже тянуло холодком неясного взрослого будущего. Ей было страшно. «Нет-нет-нет», — думала Рыжая. «Да-да-да», — насмешливо отвечали ей. «Думайте о будущем, девушки», — блеяла Овца. «Я хочу работать в цирке», — издевательски писала Рыжая в сочинении и получала четвёрку за грамотность и тройку за содержание. — Рыжая, подкури, — попросила Крыса. Она тоже запрыгнула на подоконник и теперь сидела рядом, крутая и прекрасная, болтала ногами в «мартенсах». — Стальная пластинка в носке, — сказала Крыса, заметив, что Рыжая смотрит на её ботинки. — Башку напрочь расшибёт. Крыса была готова к взрослому будущему. Рыжая глянула на свои старые кеды и ничего не ответила. — Чё грустная? — спросила Крыса. — Неприятности? — Да так, ничего, — дёрнула плечом Рыжая. Кому-нибудь другому она даже не ответила бы, но Крысу побаивалась. Та была непредсказуемая, опасная: один раз пнула воспитку, её хотели исключить, но приехал отец и устроил скандал. Хорошо, наверное, когда к тебе могут приехать, пусть и просто для того, чтобы наорать. — И как тебе Лорд? — спросила Крыса. Вопрос был неожиданный, и Рыжая напряглась. — Ничего, — ответила она, глядя во двор. Мелкота лепила снеговика, но он получался кривым и коричневым, а потом вообще упал, и мелкие стали на нём прыгать, превращая в грязную кашу. Хорошо бы оказаться там, с ними. Скакать в грязи, орать, ни о чём не думать. А интересно, какая у Крысы мать? Тоже долбанутая? Наверное. — Хочешь совет? — хмыкнула Крыса, рисуя пальцем на стекле. — Давай, — пожала плечами Рыжая, понимая, что Крыса ни за что не отвалит, пока не скажет то, что хочет. Тоже мне, источник мудрости. — Забудь ты про Слепого. Он не по девушкам, если совсем по-простому сказать. — А если по-сложному? — Тогда он вообще не по людям, — засмеялась Крыса. — Не лезь к нему. Но ты умная, ты и не полезешь. — Я не умная, — возразила Рыжая. Какая она умная? Вообще нет. Хоть и дылда, а всё ещё ничего не соображает. Хорошо бы стать такой, как Крыса: уверенной, прошаренной, совсем-совсем взрослой. Крыса ещё и Ходок. И почему одним достаётся всё, а другим — ничего? Несправедливо. Рыжая прижала ладонь к стеклу, и все мелкие исчезли, остались только их голоса. — Тебе что, Лорд не нравится? В него ж полдома влюблено. Рыжая не ответила. Нет, ей нравился Лорд. Он красивый. Будто и правда принц. Она таких никогда не видела. И весёлый. И знает дофига: Рыжая временами чувствовала себя полной дурой рядом с ним. И ухаживает за ней: вчера притащил банку консервированных абрикосов. Но Рыжая отдала их Кошатнице, ей нравились нормальные, а не из банок. Да плевать на абрикосы: за ней никто никогда не ухаживал. А тут — такой красавчик. Чего тебе ещё? «Не знаю, — подумала Рыжая, дуя на стекло. — Может, и ничего. А может, всё сразу». — Детка, — прозвучал жалостливый голос Крысы. — Тебе бы держаться за него. Скоро Выпуск, семь месяцев осталось. И что тогда? — Не твоё дело! — крикнула вдруг Рыжая, потому что боялась даже думать о Выпуске, как и все другие. — Тебе чё надо?! Вали отсюда! Орать на Крысу было нельзя, но и говорить человеку в лицо про Выпуск — тоже. Второе было гораздо хуже. Рыжая подумал, что сейчас Крыса ей втащит и приготовилась к драке, но Крыса только головой покачала: — Я ж тебе добра хочу. Забудь Слепого, хватай Лорда и вали с ним на Изнанку. Кому ты ещё нужна? Кто тебя переведёт? Рыжий, что ли? Ну, знаешь… я бы не рассчитывала особо. А ты же хочешь перейти? — Да, — призналась Рыжая. Этого она хотела больше всего в мире. Даже, может, больше Слепого. Лет в двенадцать она, дура такая, мечтала о том, что Слепой в неё влюбится, и они вместе уйдут на Изнанку или даже в Лес и там… у них будет большая любовь. Даже какой-нибудь дом. Нора в Лесу! Она и рассказ начала писать, назвала его «Наш дом в Лесу», но потом изорвала. — Не реви, — сказала Крыса. Но Рыжая ревела, прижавшись носом к стеклу. Слезы капали-капали, глаза щипало. Что ей делать? Наверное, слушаться Крысу, умную и опытную. Она всё знала. Ну, по крайней мере, больше, чем все остальные. И она была права. Рыжая вытерла слёзы футболкой и посмотрела на Крысу. Та усмехнулась. «И совсем ты некрасивая, — сердито подумала Рыжая. — Тощая и нос крючком». — Что там надо для свидания? — угрюмо спросила Рыжая. — Красные трусы, — ответила Крыса с ухмылкой. — Ты вообще?! Я не собираюсь с ним трахаться! — разъярилась Рыжая. — Не трахайся, но трусы должны быть красные, — пожала плечами Крыса. — И лучше, чтоб он их заметил. Сквозанёшь с ним на Изнанку, а там кинешь, если поймёшь, что сама выплывешь. Используй, если не можешь полюбить. «Откуда ты знаешь? Может, смогу», — подумала вдруг Рыжая. — Сколько они стоят? — и Рыжая полезла в карман джинсовки, куда прятала свои сбережения. Крыса назвала цену. Рыжая только вздохнула, но отсчитала несколько купюр и получила пакет с трусами. Достала, развернула. Ярко-красные трусы, на заднице вышито «bunny bondage» и два зайчика. — Это что значит? — спросила Рыжая, тыча пальцем в надпись. — Любовь до гроба, — усмехнулась Крыса. *** В конце декабря в Четвёртой устроили традиционную новогоднюю гадальную сходку, и Рыжая, получив приглашение на правах подружки Лорда, надела те красные трусы. Спица накрасила ей ресницы и губы. Рыжая поглядела в треснутое зеркало: ресницы от туши стали тяжёлыми, склеивались, когда она моргала, а губы были даже краснее трусов. Рыжая подумала, что похожа всё-таки на клоуна с этим ярким ртом и мохнатыми глазами, а не на соблазнительную девчонку. Да ещё Спица заставила её собрать волосы в дурацкий, как у Крёстной, пучок на затылке, чтобы «показать красивую шею». Рыжая повертела головой. Ну, шея и шея. Да, тонкая. Но не сказать чтоб уж очень красивая. — А не очень много помады? — спросила Рыжая, когда Спица мазала ей духами за ушами. Духи были вкусные, пахли конфетами, Спице подогнал их Лэри. — В самый раз, — ответила Спица. — У тебя губы обкусанные и шелушатся. *** В углу Четвёртой стояла кривая пластмассовая ёлка в мишуре и бумажных птичках, а стены и спинки кроватей были увешаны перепутанными гирляндами, мигающими цветными огоньками. На полу была навалена гора подушек, все сели в кружок, а в центр поставили фонарик в виде домика. На улице шёл снег, завывал ветер, но в комнате было тепло и уютно, как, наверное, и бывает дома под Новый год. От батареи шёл ровный жар и приятно пахло нагретой пылью, Рыжая обожала этот запах. Она сидела рядом с Лордом. Тот, в тусклом свете фонарика и мерцании гирлянд, казался каким-то сказочным созданием: не зря, наверное, его называли эльфом. «Он меня любит», — подумала Рыжая, и ей почему-то стало приятно, она даже подвинулась ближе, а Лорд обрадовался, это было видно. «Молодец», — прозвучал в голове Рыжей одобрительный голос Крысы. Рыжая подумала и взяла Лорда за руку. Его пальцы были неприятно влажными и горячими; Рыжей захотелось вытереть свою ладонь о джинсы, но она терпела. А Лорд вцепился в её руку так, будто ничего другого не существовало. Это тоже было неприятно, и ей очень хотелось убежать. Вот встать и просто выбежать из Четвёртой. Побежать во двор, упасть в снег. Замёрзнуть. Или хотя бы сильно простудиться. Но Рыжая сидела и терпела. Видимо, это и была та самая взрослая любовь: потерпи, потом привыкнешь. Она терпела, потому что награда за терпение была высока. *** Сначала они гадали на иголках, старинное цыганское гадание, как объяснил Табаки. Было весело, но многим выпадала бессмыслица: Стервятнику, например, одновременно нагадались сильные слёзы и большая радость, а Рыжей — какой-то дальний путь. Потом стали гадать по цвету глаз, и Рыжей снова выпала долгая дорога с хлопотами. А про её тёмные глаза Табаки заявил, что, во-первых, такой цвет — смесь энергии Солнца и Марса, во-вторых, самое главное для неё — умение выжидать, а в-третьих, её лучший спутник жизни — человек с голубыми или серыми глазами. Рыжая не удержалась и фыркнула, а Лорд покраснел. Потом они пили кокосовую настойку Стервятника, от которой стало ужасно, просто кошмарно весело. Гирлянды перемигивались, ёлочные шарики позвякивали на сквозняке, Рыжая хохотала во всё горло, а потом Стервятник стал учить всех делать талисманы с помощью вышивки. — Надо взять новую иголку, купленную в понедельник или четверг. Нитки нужного цвета и личную вещь, например, носовой платок или носок. Эта вещь и станет талисманом. — А трусы можно? — захихикала Рыжая, облизывая свои кокосовые губы и поглядывая на Лорда. — У меня красные! — Можно, — кивнул Стервятник. — Вышивать следует начинать на растущей луне. Наиболее подходящие лунные дни — седьмой и двенадцатый. Для любовных талисманов — розовые нитки, для защиты от болезней — жёлтые. Красные нитки оберегают от опасности, а от дурного глаза защитят зелёные. — А что надо вышивать? — спросила Спица. — При любовных затруднениях — алую розу. Желающие вступить в счастливый брак вышивают два пересекающихся кольца. Если гадающий решил поменять судьбу и одновременно получить защиту от злой силы, ему подойдёт пентаграмма, вышитая вершиной вверх. — Я хочу поменять судьбу, — брякнула Рыжая, но никто не услышал: все слушали Стервятника. — Следует вдеть нитку в иголку и одновременно произнести вслух своё желание. Нить должна быть такой длины, чтобы хватило на весь рисунок. Если её не хватит, то взять другую, чтобы закончить вышивку, нельзя. Сам просчёт с длиной нити — это сигнал о том, что желание невыполнимо или несвоевременно. Когда вышивка закончена, желание надо произнести вслух четыре раза, обращаясь к четырём сторонам света, и завязать узелок, закрепляющий желание. Рыжая слушала; Лорд подполз ближе и набросил ей на плечи свитер: кто-то открыл окно, чтобы выпустить табачный дым, и по полу тянуло ледяным ветерком. Рыжей вдруг захотелось скинуть с себя свитер, зашвырнуть его в угол: ей не нравилась эта забота, вообще ничуть. Вот если бы это сделал Слепой… но Слепой курил. Замотанный в кофту Сфинкса. И Сфинкс сидел с ним рядом. Рыжая поскорее отвернулась, сказала Лорду «спасибо». Она не стала сбрасывать с плеч свитер. В мире взрослых так никто не делал: не отказывался от шанса, плывущего в руки. Только дурак бы отказался. А Рыжая поклялась на огне, что станет умной.