Одна на двоих

Лорд После гадания Шакал стал дарить подарки. Он подъезжал к каждому, держа на коленях расшитый бисером мешок, копался в нём, бубня самодельные заклинания, а потом извлекал что-нибудь из мешка — и вручал одаряемому. Сфинкс получил гадальный кубик, на гранях которого было написано «да», «нет, «не знаю», «возможно», «когда-нибудь» и «отвали». — Отлично, — усмехнулся Сфинкс, неловко держа кубик железными пальцами. Он посмотрел на Слепого: тому достался бубенчик для кошачьего ошейника, и все развеселились. Рыжему — глазные капли, Горбачу — белый карандаш, Курильщику — стручок горького перца, а Чёрному — две грязные конфеты без фантиков. У Спицы оказалась чайная ложечка, у Лэри — мятая салфетка. Стервятник получил половинку засохшего лимона, Рыжая — сдутый воздушный шарик, а Лорд — что-то маленькое, завёрнутое в бумажку. — Возвращаю твоё, — загадочно прошептал Табаки и подмигнул Лорду. Лорд непонимающе нахмурился, ощупывая вещицу: что это? похоже на монетку с острым краем… он потихоньку развернул бумажку — и увидел шестерёнку. — Табаки, откуда… — Молчи, — зашептал Табаки, наклонившись к нему. — Ты с ней с Изнанки вернулся, а я приберёг, чтоб не потерялась. — А чё молчал?! — психанул Лорд. Ему вдруг показалось, что это неправильно: это была его шестерёнка, его добыча, за которую он, наверное, отдал что-то ценное (по крайней мере, из-за неё он провёл два месяца в вонючем дурдомном аду). И предназначалась эта добыча вовсе не лохматому мусорщику Табаки. А то, что он взял её, да ещё и отдал не сразу, Лорда разозлило. Но он сдержался, подумал, что Шакал, небось, хотел как лучше. И, может, надо ему спасибо сказать, а не в пятак стукнуть: в Могильнике шестерёнку точно бы отобрали. Или вообще выбросили. — Спасибо, Шакал, — всё-таки сказал Лорд. Его сердце колотилось так сильно, что в ушах грохотало. Он бы заорал на всю Четвёртую, если бы мог. Табаки завёл глаза к потолку и театрально вздохнул, изображая, как его утомили всякие неблагодарные тупицы. *** Вечеринка постепенно сбавляла обороты, накрывая расслабленных участников поселившимся внутри теплом напитков, но веселье всё ещё звенело по углам, хоть и не так бодро, как час назад. Табаки закатился почти полностью под общую кровать, словно какая-то гусеница, и лежал, молча глядя на собравшихся, будто его первого сморило алкоголем и жаром общения, слепляя ресницы сонливым туманом. И всем почему-то казалось, что как раз Шакалу такое было не свойственно, что он скорее стал бы буянить и вопить, пока не вырубится поперёк кровати, разбросав руки в разные стороны, и от этого он словно вообще теперь пропал из комнаты. Гости и любимые состайники даже сбавили звук, как будто специально ради него, чтобы не потревожить спящую с открытыми глазами гусеницу. Гусеница сунула в рот уже успевшую подсохнуть корочку хлеба и принялась медленно гонять её с зуба на зуб, впадая в какой-то грустный транс. Лорд подполз совсем близко и пару минут всматривался сосредоточенным взглядом во тьму под кроватью, решая, готов ли он нацепить на свои джинсы пару комьев пыли подозрительной формы, а потом всё же втиснулся туда, хоть и не так плотно, как Табаки. Он лежал рядом, изредка бросая на Шакала взгляды, будто собираясь что-то сказать, но так и не решился. Может, дожидался, пока тот дожуёт. — Другой круг — это не тот же самый, — пробубнил Табаки, словно и не Лорду вовсе, а так. Лорд вздрогнул и уставился на него. Глянул по сторонам, как будто боялся, что их услышат. Шакал вздохнул. Возможно, он заставил Лорда подумать, что читает мысли, как это обычно происходит в глупых диалогах второсортных кино, а возможно, вообще не угадал, и тот хотел спросить о чём-то другом. Но в последнем Шакал сильно сомневался. Уж слишком часто он видел эти господи-что-делать-с-шестерёнкой глаза. Вот только обычно не после того, как её уже заполучили. Странный парень Лорд, такой наивный, хотя и такой приросший к этому месту. Такой свой, что Шакалу до сих пор иногда по ночам снился голубой камешек-глаз. — Я… — начал было Лорд. — Я сделаю вид, что ты не спрашивал, — оборвал его Шакал. — А ты сделаешь вид, что я не отвечал. — Но ведь я и не спрашивал, — нахмурился Лорд. — Ага, как же. Шакал звучал сонно, без восторга, без энтузиазма, вообще без оттенков каких-либо чувств. Так не по-шакальи. И Лорд даже посмотрел на него чуточку внимательней, прилипчивым взглядом ощупывая мелкое лицо. Табаки поморщился. — Всё меняется, — вдруг опять заговорил он, — может, лишь чуть-чуть, а может, совсем с ног на голову перетряхивается. Но точно такого же круга не будет. — И что, я начну с того же дня, как появился тут, или прям с самого рождения? — спросил Лорд с сомнением, будто и не веря вовсе во все эти круги и параллельные реальности. — С того дня, как появился здесь. Может, это будет тот же день, может, другой. А может, не будет совсем. Лорд как-то странно дёрнулся и выпучил глаза совсем уж по-дикому. — И что я буду делать? — Ну я-то откуда знаю! — фыркнул Табаки. — Свобода воли, дружок. Берёшь и делаешь всё, что захочешь. — Всё, что захочешь, — повторил Лорд тихо, будто пробуя слова на вкус. Он смотрел на Рыжую, которая сидела напротив в компании Сфинкса и Горбача, крутила в пальцах липкий стакан и морщила нос. — А что-нибудь помнить я буду? — Ничего. Лорд молчал, и Шакал понял — ждёт продолжения, но продолжать не хотелось. Ну сколько можно было разжёвывать глупышкам прописные истины? Шестерёнку выдал, даже сохранил её до лучших времён и вернул, хотя мог бы и не возвращать. Потерял так потерял. Табаки недовольно крякнул. Глаза Лорда горели такой решимостью тогда, при их далёкой встрече в заставленном хламом домишке, что Шакал чуть пальцы не обжёг, но зачем отчаянный мальчишка всё это затеял — просто непостижимая тайна. Шестерёнка сделает то, что ей положено: сунет Лорду тот круг, который он жаждет больше всего. Ему осталось только определиться, чего же он так хотел. Шакал тоже посмотрел в сторону компании напротив. Чувства Лорда были настолько очевидны, насколько же и безнадёжно перепутаны сами с собой. Словно кто-то сварил мозги белому дракону и тряс кастрюльку. — Ты сказал, может не быть совсем, — проскрипел Лорд, откашлялся и добавил: — Ну, дня, когда я появился здесь. Что это значит? Шакал покачал головой. — С тобой такого не будет. Дом отметил тебя, впитал, ты теперь его. Он не захочет тебя отпускать. — То есть я вернусь? — Скорее всего, даже раньше, чем ты рассчитываешь. Может, с самого детства, может, раньше, чем Сфинкс. Лорд снова вытаращился на Шакала, позабыв всякие понятия о вежливости, и тот практически собственными глазами увидел, как пьяный мозг пытался отчаянно соображать, стукаясь о стенки кастрюльки. Лорд хлопал ресницами минуту, а потом зажмурился. И Шакал увидел. Мысли. Так, будто Лорд произносил их вслух. Вот ему пять, и он рыдает на крыльце и не позволяет отцепить свои маленькие пальчики от материнской руки. Ему шесть, и он её совсем не помнит. Никакой злости, упрёков, тычков, недовольных поджатых губ. Никакой ненависти, чувства неполноценности, неконтролируемой агрессии. Вот ему восемь, и он играет с Сиамцами во дворе, различает хромоножек с одного взгляда (даже Лось так не может), учится вместе с Рексом красить ногти. Ему десять, и он меняет листки в печатной машинке Кузнечика, следит за его неуклюжим тыканьем в буквы и подсказывает, как правильно писать слова. Никаких издевательств, унижения, боли. Никакого ножа, вспарывающего вены, никакого желания убивать. Он свой, он знает, как уходить в Лес, и как играть в прятки с теми, кто не знает. У него есть друзья. Ему двенадцать, и он тащит Рыжей абрикосы, стыренные из сада, что неподалеку от летнего санатория, пылает ушами и не может сдержать улыбку в ответ на её довольное «спасибо». Он берёт её руку, он счастлив. Четырнадцать — и несмотря на запрет общения с девчонками он пробирается в вечно ремонтируемый бассейн, где его ждёт она, где они целуются тайком, и Лорд думает, каково было бы делать это на глазах у всех. Им по шестнадцать, и они лежат голые в траве за девчачьим корпусом и разглядывают звезды под шум морских волн, держатся за руки и придумывают имена будущим детям. «Если мальчик, пусть будет Рекс», — говорит Лорд. Его будущее не страшное, в его будущем только любовь, всегда, куда бы они не пошли. В его будущем только счастье. Шакал закашлялся и отполз в сторону. Он видел эти картинки. Мечты о лучшей жизни, у них у всех есть такие. Они все думают, что оно будет по-другому, именно так, как им хочется, хотя и не вспомнят потом, а чего же им так хотелось. Да, он видел эти картинки. А ещё видел другие. И хотя он сам до конца не был уверен, исполняет Дом желания идущих на новый круг или просто дразнится, он знал, что одно желание может изменить чью-то жизнь. А может и сломать. — Ты уверен, что полюбишь того же самого человека вновь? — зачем-то спросил он. Лорд кивнул, сжимая ладонь изо всех сил и всё ещё глядя на Рыжую. — Уверен. Лорд облизнул губы, и Шакал увидел — он сомневался. Возможно, не в этом, но в чём-то определённо сомневался. Лорд ещё не выбрал другой круг, но одной ногой он уже был там.