***
— Арс, я отойду? Мне звонят, — он поднялся из-за стола, немного неловко улыбаясь мужчине и время от времени поглядывая на телефон. — Да, конечно. Этот ужин был прекрасен. Да, еда была не домашней, а заказанной из какого-то ресторана, который выбрал Арсений, но эта атмосфера уюта и участия… Стыдно было признавать, но Антон с трудом сдержался о того, чтобы не расплакаться, когда осознал, что это тот самый семейный ужин, которого у него не было с пятнадцати лет. Прямо сейчас Арсений был его семьей, которая всегда готова поддержать, и он был очень благодарен ему за то, что продолжает возиться с ним, несмотря на все то, что произошло днем, да и вообще просто за то, что обратил тогда внимание, а не прошел мимо. — Алло, — Антон присел на корточки в коридоре, около входной двери, привалившись спиной к прохладной стене, чтобы спокойно поговорить с Димой, который, видимо, только вернулся в общагу с работы. — Хуем по лбу не дало? — Позов явно был очень зол, и, после этого ответа, стало понятно, что самому Антону пизда. — Нет, не дало. Ты чего? Что-то случилось? — Да ничего такого, просто мой друг забил на собственное обещание и не позвонил после того, как дошел. Ты за каким хером телефон отключил? Ты знаешь, как я перепугался? — Бля-а-а… — Шастун в ужасе отнял телефон от уха, замечая около пятидесяти пропущенных от Димы. — Господи, извини меня, я, правда, хотел позвонить, просто… — он немного замялся, не решаясь рассказать обо всем. Это было довольно глупо, но он до сих пор не мог рассказывать о своих проблемах открыто, считая, что лишь нагружает людей, которым это просто не нужно. — Что такое? — голос друга тут же стал серьезнее. Антон буквально через трубку чувствовал его желание приехать, дать подзатыльник и успокоить в случае чего. — Я сам не могу объяснить, что случилось, просто показалось, что я вообще не заслуживаю ни Арса, ни тебя, а потом я уже просто не смог остановиться, — голос немного подрагивал от воспоминаний, но звучал более-менее уверенно. По крайней мере, так казалось именно Антону. — Твою мать… ты выпил успокоительное? А что Попов твой сказал? И вообще, как ты сейчас? — Дима явно волновался за него, заваливая вопросами без остановки. — Выпил, конечно, так что сейчас нормально. А Арс… он принял меня, сказал, что я всегда могу на него рассчитывать. Я до сих пор не могу в это поверить, Дим. — Да уж поверь, любит тебя этот Попов, так что не бросил бы тебя из-за такого. И, если нужно, я могу приехать прямо сейчас. — Не надо, ты и так слишком много делаешь для меня. Спасибо тебе огромное, — на глаза начали наворачиваться слезы счастья, но Шасту удалось их сдержать, угомонив дрожащий голос. — Неправда. И я действительно приеду, чтобы дать тебе по морде, если не позвонишь завтра утром. Я серьезно переживаю, Тох. — Все будет хорошо, я уверен. Они разговаривали после этого еще около десяти минут, но больше не возвращались к первоначальной теме звонка, предпочитая беседу ни о чем. Осознание пришло не сразу, но все же пришло. Он, буквально, оставил Арса одного на двадцать минут, хотя он специально для этого ужина оторвался от работы. — Дим, прости, мне пора, — с этими словами Шаст отключился, вскакивая на ноги и чувствуя, насколько сильно темнеет в глазах от резкого движения. — Арс, извини, пожалуйста! — он влетел в кухню как можно быстрее, из-за спешки не замечая стиснутых от злости челюстей и сжатых кулаков мужчины. — И с кем же ты там так долго разговаривал? — голос был абсолютно спокоен, но Антон всеми фибрами души чувствовал напряжение, осевшее в воздухе. — С Димой, я обещал ему позвонить днем, но не вышло. Он просто слишком переживает… — Да, я понимаю, но давай ты больше не будешь отлучаться на такой долгий срок, когда мы проводим время вместе? Все-таки я свои звонки сбрасываю, когда мы вдвоем, — ему, честно, было невыносимо стыдно за то, что он так поступил. До такой степени, что хотелось просто подойти и удариться головой об стенку, чтобы почувствовать ту боль, которую он заслужил за свой эгоизм. — Прости меня, пожалуйста, — голос дрожал от злости на себя, как и руки. — Все в порядке, Тош, иди ко мне, не расстраивайся, мы же не обсуждали этого раньше, так что ты не знал, — мужчина поднялся из-за стола, привлекая его в свои объятья, успокаивая. — Но мог додуматься, что это будет ужасным поступком, особенно после всего, что ты мне сделал. Невысказанное «Мог» Арса так и повисло в воздухе, неприятно нагнетая атмосферу.***
— Ар-рс!.. — все тело горело от возбуждения, а укусы, которые ему дарил мужчина время от времени, только добавляли масла в огонь, заставляя бессильно извиваться на кровати, все еще предпринимая попытки вывернуть руки из крепкой хватки. — Х-хватит медлить!.. — Не-ет, Тош, — в голосе Арсения явно слышалась улыбка, а небольшая хрипотца лишь добавляла привлекательности. Хотя, куда уже больше, — ты же понимаешь, что это твой первый раз? И я хочу его сделать таким, чтобы ты его не забыл никогда. — Но… — Антон хотел возмутиться, но голова совсем не варила, отказываясь формулировать слова, так что оставалось лишь ответить тихим стоном, когда низа живота коснулись пальцы, проводя так нежно и мягко, что в сердце что-то ёкало. Вот только они не спешили обхватить уже твердый член или зайти дальше. — Все в порядке? — мужчина прислонился своим лбом к его, заглядывая в зеленые глаза с явным обожанием, продолжая смущать. Свет в комнате практически отсутствовал по просьбе Антона, так что Арс до сих пор не заметил тонких шрамов, которые исписали собой практически всю площадь запястий и бедер, но это ведь был лишь вопрос времени. Именно поэтому он до сих пор не мог расслабиться, вздрагивая от страха, когда Попов был слишком близко к тому, чтобы почувствовать практически незаметные бугорки на коже. Да и стыд не помогал, лишь усугубляя ситуацию, когда в голове вновь всплывала мысль о том, насколько убого выглядит его тело по сравнению с крепким жилистым телом Арса. — Я же чувствую, что что-то не так, — Арсений неожиданно отстранился, отпуская его руки, немного затекшие от неудобного положения и напоследок проводя своими по бедрам, чувствуя, как вздрагивает Антон от такого простого действия. — Если ты переживаешь из-за шрамов, то не стоит, я не буду тебя осуждать из-за этого или относиться как-то по-другому. Я тебя понимаю, все хорошо, — мягкий голос будто обволакивает, забирая все страхи и переживания и, наконец, получается спокойно выдохнуть, обнимая мужчину в ответ. — Но больше я тебе вредить себе не позволю. Это в прошлом. — Да-а, — он хочет сказать это максимально твердо и уверенно, чтобы показать свою решимость, но именно в этот момент Арс решает вернуться к тому с чего начали, мягко целуя шею, уже усыпанную засосами и укусами, вызывая стон. И как он потом будет все это скрывать в универе?.. — Поговорим об этом немного позже, а сейчас я намерен заняться тобой, — в хриплом голосе слышится усмешка, а руки Антона вновь оказываются заведены за голову одним резким движением, после которого Арсений не останавливается, лишь притираясь ближе, чтобы Шаст смог почувствовать абсолютно все. Они ведь раньше не заходили дальше поцелуев и легких прикосновений через одежду. Да и сам Антон не думал, что когда-то решится на что-то большее, но, оказалось, что ему требуется лишь одна бутылка вина, приглушившая стыд, и уверенный Арсений, заставивший поверить, что сегодня все точно будет хорошо. Антон не знал, когда точно, но его руки уже были привязаны к изголовью крепкой тканью, позволяя Попову больше не заботиться о том, чтобы он не помешал в случае чего. Но сейчас это было последним, на чем удавалось сконцентрировать внимание. Все тело горело от непрекращающихся поцелуев, а туман в голове и не думал рассеиваться, лишь сильнее отделяя сознание от реальности, заставляя уже выгибаться навстречу широким ладоням, а не пытаться уйти от них. Смущение отошло на второй план: сейчас главным было — получить хотя бы немного прикосновений, приблизивших к разрядке, вот только Арс и не думал заканчивать так быстро, продолжая избегать истекающий смазкой член, в большей степени уделяя внимание внутренней стороне бедер или чересчур чувствительным соскам, от прикосновений к которым все тело вздрагивало в предвкушении. — О Господи, — сдавленный шепот обжег ухо, а мягкие черные волосы упали на лицо, заставляя поморщиться от щекотки. Было видно, что Арсений сам с трудом сдерживается. — Какой же ты красивый… — щеки после этих слов покраснели еще сильнее. Антон до сих пор не мог поверить в то, что все слова этого мужчины — правда, но прямо сейчас сомневаться в этом было глупо — горящие голубые глаза выдавали все эмоции с потрохами. Ноги плавно развели в стороны, продолжая поглаживать внутреннюю сторону бедер, выбивая тихое сдавленное мычание из охрипшего горла. Соображать связно получалось довольно плохо, так что то, как Арс достал смазку и, нанеся ее на пальцы, удобнее устроился между бедер, он не заметил, просто наслаждаясь мягкими ласками. Прикосновение первого пальца ко входу, заставило вздрогнуть от неожиданности, а проникновение — выгнуться на кровати в попытке уйти от неприятных ощущений. Было страшно, но мягкий поцелуй в искусанные губы успокоил, позволяя окончательно расслабиться и отдаться эмоциям и ощущениям сполна. Оставшаяся подготовка прошла как в тумане, боли практически не было, лишь наслаждение, даримое мягкими губами, которые, не переставая, ласкали тело, пока внутрь входило уже три пальца вместо двух, растягивая, как казалось, до предела. Тяжелое дыхание, жар, возбуждение, сковавшее все тело; уже начавшие затекать руки, все еще заведенные за голову; широкая ладонь на бедре, поглаживающая, когда он вздрагивал от слишком резких движений, выгибаясь на кровати, успокаивая… Слишком много всего. Антон выпал из реальности буквально на десять секунд, откинув голову назад. А в себя его уже привел мягкий толчок внутрь, хриплое дыхание в покрасневшее ухо и крепкая хватка на талии, заставляя сжаться от неожиданности. — Чер-рт… — Арсений впился поцелуем-укусом в его плечо, чтобы сдержать себя, а сам Антон прямо сейчас оправлялся от резкой вспышки боли, смешанной с удовольствием, пытаясь прийти в себя. — Ты как? — Д-двигайся, — тихий голос очень сильно дрожал, но Арс все-таки услышал его, со сдавленным стоном начиная мягко покачивать бедрами, тяжело выдыхая и с явным наслаждением целуя приоткрытые немного влажные губы Антона. — Уверен? — Да. Наконец, получив полную свободу действий, Арсений вошел до конца одним плавным движением, выбивая сдавленный всхлип из Антона, у которого прямо сейчас потемнело в глазах от остроты ощущений. Казалось, что одно неосторожное движение, и он разорвется на части из-за этого невозможного чувства наполненности. Первый толчок выбил весь воздух из легких, и Антон понял, что думать связно у него больше не получится. Член неприятно, почти болезненно, пульсировал от возбуждения, так и не нашедшего выход, и сочился смазкой. Притронуться к нему возможности не было из-за рук, крепко связанных за головой, так что оставалось лишь извиваться на кровати в тщетных попытках насадиться еще глубже, чтобы хотя бы немного приблизиться к разрядке, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы от невыносимого возбуждения. — Какой же ты, черт возьми, тугой, — было видно, что Арс с трудом сдерживается, чтобы не начать вбиваться в податливое мягкое тело, так правильно принявшее его, вот только Антон совсем не хотел, чтобы тот сдерживался. — Блять! Если ты еще раз так сожмешься… — Д-давай уже, — он был очень близко, судя по тому, что одно плавное движение вызвало знакомую дрожь вдоль позвоночника. Казалось, что еще пара толчков, и он кончит от одного члена в заднице, пока в него будет продолжать вбиваться Арсений, так и не остановившись ни на секунду. Резкий, по сравнению с предыдущими, толчок, выбивает воздух из легких, а последующие за ним так и не дают нормально вдохнуть, заставляя бессильно выгибаться на кровати, слыша собственные постыдные всхлипы удовольствия и ощущая, как все тело изнывает от неудовлетворения, пока горячие ладони оглаживают его, время от времени задевая слишком чувствительные соски. Размашистые толчки, тяжелое дыхание, смешивающееся между собой, когда их лица находятся непозволительно близко друг к другу, болезненное возбуждение, терпеть которое было огромным испытанием, крупный член внутри, задевающий все чувствительные точки и дарящий неповторимое чувство наполненности… В какой-то момент наслаждение стало совсем невыносимым, изнутри обожгло чем-то горячим, а перед глазами вспыхнули звезды, когда, не переставая двигаться, Арсений крепко обхватил его член, парой смазанных движений доводя до разрядки и тяжело утыкаясь в искусанное худое плечо лбом. Кажется, Антон все-таки отключился от переизбытка ощущений, потому что в себя, после оргазма, он пришел уже тогда, когда его запястья растирали, пытаясь возобновить нормальное кровообращение, а на ухо шептали извинения за излишнюю грубость. Задница немного саднила, а изнутри постепенно начинала вытекать сперма Арсения, и осознание этого заставляло смущенно отворачиваться, чувствуя, как горят щеки от стыда, в попытке уйти от нежных прикосновений. — Все в порядке? Я сделал что-то не так? — мужчина, закончив с руками, лег рядом, прижимая его к себе и целуя в растрепанную макушку. — Нет, просто… — договорить так и не получилось из-за стыда, так что Антон просто уткнулся в крепкую грудь, наблюдая за тем, как перекатываются мышцы под загорелой кожей, когда Арс тянется за одеялом, чтобы укрыть их. — Я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю, солнце.