***
Тем самым сюрпризом оказался шикарный ужин и небольшой набор дорогущих колец, от которого Антон честно пытался отказаться, но ничего не вышло. Сердце трепетало в груди от счастья и благодарности, пока Арс раскладывал еду по тарелкам, сообщая, что это еще не все. Разве может быть еще лучше? Антон смущенно опустил голову, всеми фибрами души чувствуя прожигающий насквозь взгляд. Арсений явно чего-то ждал. — Что такое? — он вопросительно заглянул в голубые глаза, ожидая ответа, но мужчина лишь отрицательно покачал головой, приступая к своей порции. — Ешь, давай, а то сам кормить начну, — Арс ласково улыбнулся, наблюдая за ним на этот раз с нежностью, а он сам чувствовал, как разум плывет от одного взгляда. Или это было уже не от взгляда?.. Прошло всего десять минут, за которые Антон ополовинил бокал с вином и почти прикончил тарелку с итальянской пастой, заказанной Арсением, предварительно узнавшим, какая именно ему нравится, но голова уже не варила совсем. Не могло же это быть из-за алкоголя? Щеки пылали от прилившей к ним крови, а все тело постепенно начало гореть от того серьезного взгляда, которым окинул его Арс, отпив из своего бокала. Связать хотя бы пару слов сейчас было непосильной задачей, поэтому Шасту оставалось лишь сдавленно промычать, как можно незаметнее закидывая ногу на ногу, чтобы не опозориться окончательно. Ну не мог он просто взять и испортить ужин своим стояком, взявшимся из ниоткуда. Это будет слишком. Антон попытался освежиться, сделав еще пару глотков красного вина, но стало только хуже. Нужно было срочно валить. — Ар-рс… — голос сорвался на полуслове, но он все-таки продолжил, пытаясь прийти в себя и не замечая, как на него смотрит Арсений, пожирая взглядом, — мне нужно отойти. — Нет, — односложный ответ даже на секунду привел в чувства, заставляя вскинуть голову в недоумении, откровенно демонстрируя поплывший взгляд. — Ты никуда не пойдешь. — Но мне нужно… — А я сказал, что ты будешь сидеть здесь, — Попов немного откинулся на стуле, забыв про еду, с явным наслаждением наблюдая за тем, как ерзает Антон, пытаясь придумать выход из положения. — Ты же не хочешь, чтобы этот вечер был испорчен? — Н-нет, не хочу. — Вот и все, вопрос решен, — Арсений удовлетворенно улыбнулся, поднимая свой бокал и кивком головы призывая сделать Антона то же самое. — Выпьем? Дождавшись тихого угуканья, мужчина чокнулся с ним, с удовольствием наблюдая за тем желанием, с которым Шаст осушил свой бокал в попытке утолить жажду. Тот уже был сам не свой: поплывший и лихорадочно бегающий взгляд, тяжелое дыхание, дрожащие руки… Все-таки хороший он выбрал препарат. Вкуса не было, как и запаха, а действовал быстро и эффективно. Антон, сам того не понимая, только что познакомился с еще одним сюрпризом, подготовленным исключительно для него. — Иди сюда, — Арс одним резким движением отодвинулся от стола, указывая на собственные колени, а Шаст просто не смог ослушаться, словно в трансе поднимаясь на ноги и, немного пошатываясь, делая первый шаг. Не осознавая себя, Антон оказался на крепких коленях, с тихим стоном прижимаясь все ближе, но сейчас было не важно, в сознании он или нет. Все тело горело, а член стоял так, что было больно. Сейчас ему просто нужна была разрядка. Фантазия разыгралась совсем некстати, лишь усугубляя ситуацию. Даже перед зажмуренными глазами уже стоял Арсений, с максимально серьезным взглядом вгоняющий в него член с огромной скоростью, выбивая из сорванного горла тихий скулеж. И почему это до сих пор не было реальностью? Антон, понимая, что сейчас сказать что-либо связно не выйдет, просто начал ерзать на крепких бедрах, чувствуя, как сознание уплывает окончательно, когда твердый член оказывается прямо под ягодицами, а тихое шипение дает понять, что Арс на грани. Он не помнил, как оказался на кровати, прикованным наручниками, как и не помнил того, когда именно с него сняли одежду. Антон помнил лишь горящий возбуждением и вожделением взгляд голубых глаз, следящий за каждым движением, и влажные губы, шепчущие о том, что теперь он точно никуда не денется. Каждое прикосновение широких ладоней пускало разряд по телу, заставляя выгибаться, выпрашивая еще больше. Перед глазами плясали черные точки, а голова отказывалась варить совсем. Слишком хорошо, слишком ярко, слишком… В сознании, казалось, вспыхнула сверхновая, когда комнату заволок запах персиков, не давая сделать и вдоха, а внутрь вошли сразу два пальца, растягивая и заставляя метаться по кровати в попытке хотя бы как-то уменьшить жар, распространяющийся вдоль позвоночника с каждой секундой все больше и быстрее. — Х-хватит медлить… — Антон с трудом открыл слипшиеся от слез глаза, пытаясь поймать взгляд Арса, но ничего не вышло — лишь движения пальцев внутри стали грубее, окончательно выбивая из колеи. — Я же не хочу причинить тебе боль, солнце, — в глубоком голосе явно слышалась издевка. Арсений действительно наслаждался, наблюдая за тем, как он мечется по кровати в попытках что-то сделать с возбуждением, охватившим все тело. В ответ ему удалось лишь тихо всхлипнуть от остроты эмоций, вновь зажмуривая глаза и чувствуя, как по щекам бегут слезы от невыносимого возбуждения. Мышцы бедер уже сводило от неудобной позы, как и затекшие мышцы рук, но на это внимание обращать сейчас хотелось меньше всего. Оно все сосредоточилось в твердом члене, болящем от возбуждения, из которого, на плоский живот, уже вытекла небольшая лужица смазки. — Ты течешь для меня, как девчонка, — бархатный голос, казалось, проник в самое сознание, а мягкие подушечки пальцев обрисовали лишь контур твердого члена, распалив еще сильнее. Стыд сжигал изнутри, но возбуждение было слишком сильным, чтобы обращать на него внимание. Антон окончательно выпал из реальности, придя в себя только тогда, когда внутрь все-таки толкнулась головка, члена, заставляя сжаться от неожиданности, а ухо обожгло горячее дыхание, смешанное с тихим стоном Арсения. — Господи, какой же ты прекрасный… — не дав привыкнуть, Арс, наконец, вошел до конца одним резким движением, выбивая тихий всхлип их охрипшего горла и тут же начиная двигаться. Осознание того, что это именно Арс сейчас входит в него, грубо сжимая бедра, оставляя заметные укусы на всем теле и с каждым разом все удачнее попадая по простате, на пару с щемящей нежностью, разрывающей изнутри, доводило до грани максимально быстро. Все-таки слишком много всего навалилось на него за раз, выбив почву из-под ног. Стыдно признавать, но Антон кончил после пары движений, не чувствуя ни капли боли, обвив крепкий торс ногами, прижимая к себе и слыша тихий рык, не предвещающий ничего хорошего. Кажется, это далеко не конец.***
Сознание прояснилось только через пару часов, когда по затекшим мышцам рук прошлись крепкие ладони, массируя и возобновляя кровообращение, а после — переходя на остальное тело, заставляя плавиться под ласковыми прикосновениями, тихо постанывая. Стыд постепенно начинал выжигать его изнутри, заставляя зажмуриться до черных точек перед глазами. Он вел себя как гребаная шлюха. Что вообще на него нашло и сколько времени это длилось? Антон устало повернул голову в сторону Арса, устроившегося рядом, на пробу дергая руками и слыша, как звенят металлические наручники, ударяясь об изголовье кровати. Неплохо Попов подготовился в этот раз. Обычно все обходилось подручными материалами, а тут… — Какой же ты красивый, когда принадлежишь только мне, — тихий шепот, сопровождающийся легкими укусами, позволил, наконец, расслабиться, окончательно откидываясь на сбившиеся простыни, но боль пониже спины и явное ощущение спермы внутри, заставили эту расслабленность тут же испариться. — Арс… — голос хрипел, а я язык до сих пор слушался через раз, — ты же знаешь, что я всегда буду с тобой. — Ты не представляешь, насколько прав. — Отстегнешь меня? В душ нужно просто, — он добавил последнюю фразу только после того, как заметил леденящий душу холод в голубых глазах, напрягаясь и все еще пытаясь начать мыслить связно и понять, что вообще происходит. Подождите… в помещении было темно, но отсутствие окон явно бросалось в глаза, — Где мы? — паника начала накатывать мгновенно, затапливая только что прояснившееся сознание. — Не переживай ты так, это все еще мой дом, — Арсений полностью проигнорировал его просьбу, продолжив разминать затекшие мышцы более грубыми движениями. — Просто мы на этаж ниже. — Это подвал? Тогда почему мы здесь? — оглядеться вокруг не давал слишком приглушенный свет, но бетонные стены и потолок были явно видны даже в темноте. Твою мать… Сердце колотилось где-то в горле, а голова кружилась от страха. Здесь точно что-то не так. Почему Арс притащил его сюда? Когда он успел это сделать? Это какая-то шутка? Да, это точно просто шутка, иначе и быть не может. — Потому что я так захотел, разве это так сложно понять? — сталь, в ранее мягком голосе, заставила вздрогнуть. Антон повернул голову к Арсу, с явным недоумением и страхом наблюдая за максимально серьезным мужчиной. Это было чем угодно, только не глупой шуткой. — Зачем?.. — Чтобы ты точно больше никуда от меня не делся, солнце, — мягкий, казалось бы, привычный, поцелуй в кончик носа, сейчас показался явной издевкой. Неужели Арс планировал это сделать с самого начала? Запереть его здесь? — Я же тебе говорил, что никуда не уйду, зачем удерживать меня силой? Отпусти! — своего состояния так и не удалось скрыть — голос выдал его с потрохами, сорвавшись в последний момент. Нервы сдавали. Дернув руками изо всех сил, он, наконец, осознал, в каком именно положении находится. Запястья обожгло невыносимой болью, что-то хрустнуло, а из горла вырвался громкий крик. Может, его кто-нибудь услышит? — Ты же сам рассказывал, какие у тебя слабые суставы и хрупкие кости, зачем же подвергать себя бессмысленной боли? — по щекам текли слезы, а серьезный голос Арса, отдающий сталью, лишь усугублял ситуацию. Кисть левой руки пульсировала болью, распространяющейся до самого плеча с огромной скоростью. — Ничего, солнце, сейчас мы с этим разберемся, — одно резкое движение, вспышка боли, заставившая вскрикнуть, и сустав встал на место, позволяя, наконец, Антону судорожно выдохнуть. Боль действительно была невыносимой. — Забавно, что ты это помнишь. — Почему же? Я помню все о своем любимом человеке, — грудь сдавило от обиды, после этих слов, а слезы и не думали заканчиваться, вновь и вновь обжигая глаза. Арсений всегда говорил, что любит его, заботился, помогал, но сейчас… Неужели, это и есть его любовь?***
— Я подумал, что логичнее будет сводить тебя в душ, а не тащиться сюда с тазиком, так что давай, сейчас пойдем, — Арсений сидел в ногах, пытаясь надеть на Антона домашние штаны, предусмотрительно придерживая конечности, которыми тот уже несколько раз попытался зарядить ему по лицу. — И прекрати ты уже сопротивляться, я же люблю тебя, — слова заставили в груди что-то екнуть и устало обмякнуть, а практически невесомый поцелуй, задевший опухшие от слез глаза — вздрогнуть. Совсем не похоже было на то, что Арс врет, но… Неожиданно, в голове всплыл Дима, кидающий на него свой осуждающий взгляд из-под очков, будто заявляя: «Я же говорил!». Он действительно говорил ему, вот только Антон до последнего не видел в поведении Арсения что-то ненормального. Обычная забота и участие. Он просто слишком волновался за него. И вот к чему все это привело. Антон и глазом не успел моргнуть, как две пары наручников были отстегнуты от изголовья, давая ложную надежду на свободу, и тут же застегнуты на тонких запястьях, на которых уже не было тех привычных браслетов. Пошевелив руками на пробу, он понял, что даже трюк с вывернутым большим пальцем здесь не прокатит — слишком низкий болевой порог и страх просто не позволили бы это сделать. Да и то, что на каждой руке было по два «браслета», совсем не помогало. — Даже не думай сбежать, я прекрасно вижу, как бегают твои прекрасные глазки в поиске выхода. Так не нравится проводить время со мной? Сам же говорил, что никогда никуда от меня не денешься, — горячие руки прошлись по телу, прижимая к себе, контролируя каждое движение. «Ну уж нет, теперь ты живешь со мной, так что, я тебя не отпущу даже если ты попытаешься сбежать». «Первый же сбежать захочешь». Какими же ироничными сейчас казались эти фразы. Сколько Арс планировал все это? Месяц? Два?.. Антон даже фыркнул от нелепости ситуации, с трудом сдерживая истерический смех в груди и чувствуя, как Арсений тянет его к лестнице, чтобы отвести в ванную. Это точно было его шансом. Да, можно было притвориться, что он расслабился и полностью смирился, но слишком много времени бы ушло на что-то подобное, а терпение точно не было его сильной стороной. Сердце сдавило непонятной ему самому болью, а дышать стало тяжелее. Если он сделает это, то они больше никогда не встретятся, не будут вместе завтракать, он больше никогда не увидит Арса, нежно улыбающегося ему спросонья, он снова останется абсолютно один. Но это ведь не норма — запирать того, кого любишь. Далеко не норма. И что же ему делать?..***
— Блять, я же тебе сказал, что однажды могу не остановиться. Нахуя ты провоцируешь меня раз за разом, мой дорогой? — голос лучился с трудом сдерживаемой яростью и ядом, а Антон вновь не мог сделать ни вдоха, чувствуя, как горло разрывает истерический смех, расплескивая последние частички кислорода. Все тело дрожало от холода — все-таки он выскочил на улицу в одном полотенце, с трудом державшимся на бедрах, откровенно проебав свой шанс на побег. Да, Антон все-таки решился бежать, но не учел одной маленькой детали — он совсем не знал дом, а на счету была каждая секунда. Да и босиком, с мокрыми ногами, убежать бы все равно удалось недалеко. Но он хотя бы попытался. Ударить Арса оказалось действительно сложно. Возможно, он оклемался слишком быстро именно из-за того, что Антон слишком долго медлил, не решаясь причинить боль. Хотя, зачем он колебался, если сейчас Арсений без сомнений прижимал его к холодной стене прихожей, с каждой секундой сдавливая шею все сильнее и сильнее. Вот это действительно больно. Хотя бы от осознания того, что с ним делает тот, кто буквально десять минут назад признавался в вечной любви. В этот раз он точно виноват сам. Не стоило даже пытаться сбежать. — Знаешь, я думал, что обойдется без этого, но ты просто не дал мне другого выбора, Тош. Как ты не поймёшь: я хочу для тебя лишь лучшего, — тихому грубому голосу на периферии сознания Антон не придал должного значения, желая поскорее забыться. Зря.