***
— Смотрел Мизери? — голос Арса был точно таким же, как пару дней назад, с утра, когда он прижимал его к себе, не желая отпускать из кровати: тихим и глубоким. Но сейчас все было совсем по-другому. Руки все еще отзывались болью, но сравнивать ее с первоначальной было бы глупо. Это было намного легче перенести. Да и эта боль шла на спад, позволяя, наконец, выдохнуть и немного расслабиться. Вот только Арсений явно неспроста спросил Шаста об этом, все еще сверля взглядом в ожидании ответа. Не стоило злить его. Антон все еще не отошел от вчерашнего, как и Арс. — Д-да, — смысл вопроса дошел не сразу, а лишь тогда, когда на тумбочку, рядом с кроватью, приземлился медицинский поддон с несколькими ампулами жидкости. Ужас поднялся неприятным холодком вдоль позвоночника, заставив вздрогнуть. — Ты же не?.. — Не переживай, ломать твои прекрасные ножки я не буду, — горячая ладонь прошлась от голени к бедру, останавливаясь у кромки боксеров, мешая сосредоточиться на словах, — они мне слишком нравятся, да и не горю желанием причинять тебе боль. Не забывай о том, что я люблю тебя, — истерический смех сдержать удалось с огромным трудом. Разве это любовь? — А что тогда? — тихий сорванный голос казался чужим, контролировать его удавалось с огромным трудом. — Я слишком хочу, чтобы ты был со мной на протяжении всего дня, а не лежал здесь в одиночестве, поэтому пришлось посоветоваться со специалистом, чтобы принять решение, безопасное для твоего здоровья. Поскольку ты вчера продемонстрировал свое отношение ко мне довольно ясно, — голос Арса стал ниже и грубее на несколько тонов, а глаза потемнели от ярости, которую вызвали воспоминания, — я просто частично обездвижу тебя. — В каком смысле? — Антон как можно быстрее попытался подобрать ноги под себя, создав тем самым иллюзию защиты, но ничего не вышло — Арс быстро отреагировал, прижимая обе ноги к кровати и поднося небольшую ампулу к глазам, чтобы убедиться, что препарат выбран верно. — Местная анестезия. Достать было тяжело, может даль побочные эффекты, но это самый гуманный способ. — Самым гуманным было бы отпустить меня, — страх постепенно перерастал в злость, начинающую выплескиваться наружу. Антон понимал, что хорошего от этого будет мало, но продолжал, чувствуя, как грудь сдавливает от обиды и страха. — Ты же понимаешь, что я не могу это сделать, — на все еще любимом лице появилась нежная улыбка, а сам Арс наклонился вниз, легонько целуя в искусанные губы. Сам того не понимая, Арсений только что полностью его обескуражил, смешав все чувства, совсем недавно, казалось, разложенные по полочкам. — Я люблю тебя, Тош, — на глаза навернулись слезы, ставшие привычными за последние два дня, но их удалось сдержать. С трудом, но все же. Антон ведь действительно любил его. Даже после того, что Попов сделал вчера, да и вообще по приезду в этот дом. Это было больно. Он не понимал того, почему Арс поступил именно так, чувствовал обиду, затапливающую изнутри с каждой секундой все сильнее. Иногда она перерастала в злость, но Шаст, глядя в голубые глаза напротив, понимал, что все еще любит, и эти чувства никуда не делись. В конце концов, Арсений был для него всем на протяжении пяти месяцев. Разве он способен забыть об этом? Разве он сможет просто взять и вырвать все к хуям, вернувшись к прошлой жизни? В том-то и дело, что нет. Антон, сморгнув соленые слезы, наконец, осознал одну простую вещь. Он с самого начала был зависим от Арса, отдавал ему всего себя, впускал так глубоко, что самому было страшно, делился всеми своими чувствами, переживаниями… Он ведь не сможет без него. Вообще. Но разве то, что прямо сейчас планирует сделать Арсений — норма? Сомнения заставляли метаться от крайности к крайности, не в силах найти золотую середину. А в это время Арс уже подготавливал шприцы, чтобы сделать инъекцию. — Ну что, голень или бедро? — по голосу было слышно, что мужчина улыбается, наверное, пытаясь разрядить обстановку. Не могла же ему нравиться сама ситуация? Антон так и не ответил, бегая глазами по комнате, в поисках того, что могло бы хотя бы немного помочь, но натыкаясь лишь на холодные белые стены. — Значит голень, не хочу, чтобы ты потерял чувствительность еще выше, — Арсений хотел было зафиксировать одну ногу, чтобы аккуратно ввести препарат, но Антон просто не позволил ему этого сделать, резким движением пиная прямо в грудь. Да, на это было тяжело решиться, но лишиться ног, грубо говоря, он не хотел. Смотреть на то, как Арс закашливается от сильного удара в солнечное сплетение, было больно. Он только что сам ударил любимого человека. Просто взял и пнул, ни на секунду не задумавшись о том, что будет дальше. — Ублюдок, — то, с какой яростью было сказано одно единственное слово, заставило вздрогнуть от страха, предпринимая попытки вывернуться из металлической хватки наручников, чтобы скрыться от тяжелого взгляда голубых глаз, которым сверлил его Арсений, подходя ближе. — Нет! Не надо, Арс, пожалуйста! — Сам виноват, так что заткнись.***
Солнце только вставало, заливая ярким светом просторную кухню, на часах было девять утра, а Антон сидел за огромным деревянным столом, чувствуя прожигающий насквозь взгляд Арса, ставившего перед ним тарелку. — Все как ты любишь, — легкий поцелуй в макушку практически довел до грани, а Арсений будто этого и не заметил, садясь по правую руку и с легкой полуулыбкой наблюдая за ним. Все было как обычно, будто никто никого не удерживал силой. Вот только с одним нюансом. Антон не чувствовал ног. Да, Арс все-таки вколол ему местную анестезию. Это было больно, очень, он тогда не нежничал, просто вгоняя шприц в напряженные мышцы без предупреждения, скорее всего, отыгрываясь за тот удар. После, он просто перестегнул наручники с изголовья на руки, как тогда, перед душем, и, дождавшись, пока препарат подействует, поднял Антона, тут же начавшего выворачиваться из крепкой хватки, на руки, пресекая все попытки сопротивления одним взглядом, говорящим, что будет только хуже, если он не прекратит. В доме было очень холодно: отопление здесь не работало, но Шаст ничего не сказал на этот счет, только незаметно поежился в попытке посильнее закутаться в футболку Арса, сползающую с плеч. Это мало чем помогло, но просить его сейчас о чем-то было слишком страшно, так что… — Извини, за то, что оскорбил. Просто вышел из себя, ты самый лучший, — Арсений неожиданно сжал его кисть, лежавшую на столе, согревая окоченевшие руки, а Антону ничего не оставалось, кроме как сжать его руку в ответ, чувствуя, как в груди разливается тепло. Как же он все-таки любил его, даже после всего, что произошло. — Но пинать меня все-таки не стоило, как и сопротивляться. И, почему ты такой холодный? Тош, ты замерз? — участие и беспокойство в голосе чуть не заставили разрыдаться прямо на глазах Арса. Понимая, что, скажи он хотя бы одно слово — выйдет из себя, Антон лишь кивнул, слыша тяжелый выдох, а затем чувствуя резкий рывок в области груди. Секунда - и Шаст сидит на крепких бедрах, прижимаясь спиной к Арсению и чувствуя горячее дыхание на замерзшей шее. Теплые руки прижали к себе, сжимая в объятьях и создавая иллюзию защиты. Именно этого Антону не хватало все это время — защиты. Все это время он находился в постоянном страхе и напряжении, но все это тут же испарилось, когда Арс прижал его к себе, тихим шепотом обещая, что все будет хорошо. И Антон действительно верил.***
— Как ноги? — крепкие ладони ласкающими движениями прошлись от стопы до бедра, но Антон до сих пор ничего не чувствовал, так что ответить на вопрос получилось лишь несвязным мычанием. — Голова не болит? — Болит немного, но терпимо, — Шаст положил голову на грудь Арсению, чувствуя, как постепенно расслабляется, и прикрыл глаза, слыша равномерное биение сердца. Арс поменял белье на кровати и переодел его в более теплую одежду, так что сейчас Антон чувствовал себя максимально комфортно: разморенный в тепле и накормленный горячим завтраком. Усталость накатила неожиданно. Все-таки он слишком вымотался за эти два дня. Да и двухчасовой сон давал о себе знать. Неожиданно, но все переживания отошли на второй план. Прямо сейчас он просто прижимался к Арсению, наслаждаясь тем минутами близости, которые были позволены и жалея, что обнять его не выйдет. Да, он прекрасно понимал, что нервное потрясение скажется потом, напомнив о себе паническими атаками и часами сомнений, но сейчас Антон хотел получить хотя бы каплю тепла, которое бы самую малость восстановило его эмоциональное состояние и создало иллюзию того, что ничего не поменялось. Эти дни выжали его до нитки. — Жаль, я хотел посмотреть с тобой фильм сегодня, — тихий нежный голос отдавался вибрациями прямо в голову, лаская слух. — Я только за, ты чего. Голова пройдет, — Антон поднял голову, несмело улыбаясь и видя открытую счастливую улыбку Арса, которая была предназначена только ему. — Тогда давай сразу в гостиную, а там уже разберемся, что смотреть будем, — мужчина с поразительной легкостью поднял его с кровати, прижимая к себе как можно сильнее, не желая отпускать. А Антон, забыв о том, как отреагировал на подобное несколько часов назад, просто положил голову на крепкое плечо, закапывая все страхи и сомнения где-то внутри и просто вслушиваясь в размеренное дыхание и стук сердца. Сейчас самым правильным решением было просто плыть по течению и не сопротивляться, иначе он сам сгрызет себя, утонув в собственных уничижающих мыслях. Нельзя было позволить этому случиться. Да и… у них же все будет хорошо. Не так ли?