Эти белые пятна на карте

      Чтобы растолкать настолько медленно плетущихся под конец дня людей, требовались навыки на уровне, по-крайней мере, гуру езды в общественном траспорте в час-пик, ну или каждый день устраивания забегов по переполненной площади Ватикана, потому что народа было ужасно много. Вроде бы и не центр города, просто улица, расположенная неподалёку от отеля, но и здесь взгляд мог выцепить из разноцветной толпы модников, приверженцев стиля, а ещё Калина заметила какого-то человека, которому было откровенно плевать на всех и он расхаживал в пижаме-кигуруми. Иностранцы такие иностранцы, хотя и у себя в городе она пару раз встречала таких, хотела даже сама так принарядиться, но отсутсвие денег на костюм и взгляды родственников как-то переубедили. Большая часть людей была ниже девушки, поэтому прокладывать себе маршрут сквозь сотни было легче, да и в руке лежал телефон с навигатором. Сумерки только едва-едва тронули небо, а потому загораться обычные и неоновые вывески не спешили, но вот прогретый за день воздух начинал потихонечку остывать, и стоило бы поторопиться. Ещё раз сверившись с навигатором, Калина остановилась, причём так резко, что китайцы, шедшие позади и уже привыкшие к её темпу, врезались в её спину, ругнулись, словно река, обтекли фигуру и продолжили свой путь. Боже, это будет преследовать вечность. Со вздохом подняв глаза к нему, но увидев лишь высотные здания с кучей тонированных окон, она круто развернулась на пятках и начала работать локтями уже в противоположную сторону, навстречу толпе, которая сопровождала её отнюдь не лестными высказываниями. Телефон был вверх ногами.       Дверь была матовой и стеклянной, с традиционными фонариками по бокам от входа. Толкнув её, Калина осторожно прошла вперёд, опасаясь того, что к ней сейчас подбегут и начнут распрашивать о чём-то по типу, зал курящих, не курящих и прочем. С официантом встретиться пришлось, он вежливо осведомился о чём-то, чего она, естественно, не поняла, а просто постаралась произвести фразу, которой заведомо с ней поделился Россия. Китаец продолжил вежливо улыбаться, но видно было, что ничего он не понял, тогда было решено уведомить его на английском, что её здесь ждут. Тогда он покачал головой и указал рукой на вход в зал, после чего Калина пулей метнулась туда, как-то уже не заботясь о правилах приличия, уважения. Ей просто было не по себе от расхаживания по чужой стране в полном одиночестве. А то, видите ли, у Ивана теперь появилась очень важная обязанность – за пару дней найти обзавестись друзьями чуть ли не во всём Пекине, поэтому он и бегал с утра до ночи где-то, сказав, что отныне, когда вроде бы начало получаться, Калина ему только мешать будет. Ученик слишком быстро превзошёл своего учителя, но оно и понятно, Брагинский то ни своих, ни чужих не чурался. Словом, она метнулась вперёд к столику, только заметив белобрысую голову, для которой высоты спинки кресла было маловато. Эффектно ударившись ногой о ножку стола Калина приземлилась прямо напротив России, который с блаженным лицом заглатывал очередной Ютяо¹.       – Пфефет, – профырчал Иван, взмахнув палочками.       – Добрый вечер, – стараясь незаметно растереть больную икру, она кивнула.       – Ты опоздала, – неприменул страна своим долгом напомнить.       – Я не в ту сторону свернула, – она повернула и наклонила голову, вспоминая очередной свой промах и злых на неё уставших на работе китайцев. – Почему ты меня сюда позвал? Мы же всё-равно в одном отеле живём.       – Просто здесь работает Сяо Джань, мы с ним недавно в маджонг срезались, он проиграл и предложил накормить меня, – довольно объяснил Брагинский. – Вот, бери ешь.       Он пододвинул глубокую тарелку, и только сейчас Калина заприметила большое количество еды, причём оно выглядело внушительно настолько, насколько можно было остаться без зарплаты, поэтому в голове сразу возникли недобрые ассоциации.       – Что? Не смотри на меня так, он сам предложил, – заметив направленный на себя хмурый взгляд, поспешил оправдаться Иван и чтобы точно уверить добавил: – Правда-правда.       Переведя взгляд с тарелки на честное лицо друга и обратно, Калина решила поверить в щедрость и обязятельность некого Сяо Джаня, поэтому схватила палочки, с минуту ещё пыталась приноровиться к ним, так как те были какими-то слишком толстыми, а потом принялась пробовать чудеса китайской кухни.       – Я гляжу, с новыми друзьями у тебя теперь всё в порядке, – отправив в рот и прожевав лапшу, сказала она, выглядывая из-под чёлки.       – Ага, но для этого пришлось приложить массу усилий, – Россия мигом припомнил первый свой день, когда от него бежали все, кто был в состоянии. Тогда хотелось уйти от всего. Убежать, оставить всё как есть, никогда больше не связываться ни с Калиной, ни с кем-либо ещё, дающим такие дурацкие советы. Но сдаваться нельзя, сдаться – значит предать себя, а это отнюдь не в его характере. От него и раньше бежали все, не привыкать, и вот теперь, когда можно всё изменить он будет прятаться? Ни за что! Россия не сдаётся, не унывает, доводит дело до конца. Он исполнит свою мечту, лилеянную в сладких снах нескольких столетий, которую не под силу сломить никому. Тогда, спустив несколько сотен юаней на газировку для себя, Иван подумал, а почему бы не угостить всех остальных, кому будет это нужно? Красочный автомат стоял рядом с отдалённым магазинчиком, чьё название он никак не мог прочитать, блестя ярким принтом. Сердце его тронуло сомнение, и в мыслях всплыли присловутые слова о менталитете, но ведь он просто угостит кого-нибудь баночкой сладкой водички с углекислым газом, уж от этого никто не умирал. Да и люди должны лучше идти на контакт, поэтому опустошив свой кошелёк целиком и полностью, тем не менее развесёлый и довольный собой Брагинский вернулся в отель. Его улыбка сверкала уже искренной радостью, а не искусственной заплаткой. Только вот рассказывать что-либо он наотрез отказался, просто кивнув Калине и проследовав в свою комнату. Она, поразмышляв, постучала к нему в дверь, не совсем понимая для чего она это делает. Ответили ей не сразу, а точнее вообще не ответили, поэтому, постояв в нерешительности пару минут, девушка предупредила негромкии криком и осторожно приоткрыла дверь ровно на столько, чтобы один её глаз мог оглядеть ивановы покои. Не раздевшись, в пальто и шарфе, Россия раскинулся на кровати и дремал здоровым сном. Открыв дверь шире, чтобы можно было протиснуться полностью, Калина на цыпочках прошла и выключила свет, решив не накрывать страну одеялом, а то он так и задохнуться может.       Последующие два дня были для Ивана очень приятными, ведь удовлетворяли и его моральному желанию поговорить с кем-то на другом языке, тем самым его улучшив, удовлетворяли его в общем-то болтливому характеру, а так же чувство того, что между ним и собеседником стоит стальная стена, которое неминуемо возникало практически всю жизнь, начало спадать. С каждым новым разговором он чувствовал себя увереннее, уже знал что нужно говорить, его мозг сам подкидывал хорошии идеи, шутки, вопросы. В нём прямо-таки обнаружился талант к общению, а в дипломатии своей он никогда и не сомневался. Словом, навык рос как на дрожжах, и теперь Россия ощущал себя лучше, представая перед новым собеседником. Однако, ему требовались колоссальные усилия по контролю над собой, дабы не сморозить что-то лишнее и не начать снова неестественно улыбаться. Именно поэтому под вечер он приходил изнурённый и сразу заваливался спать, перекидываясь с Калиной всего парой фраз, порой на китайском. У него иногда случались и сбои, порой он опять говорил страшные фразы, запугивая своей аурой, но те результаты, которых он добился за такой короткий срок не могли не ошеломлять, о чём девушка поспешила рассказать ему. Она и впрямь была восхищена таким прогрессом, ведь в Брагинском давно должны были закостенеть все эти привычки, а он начал так решительно от них избавляться, что писатели-мотивационщики могли за ним по пятам ходить и на несколько книг хватило бы.       – Знаешь, я чувстую себя странно, – сосредоточенно произнёс Россия. – Как будто неправильно. Всё, что я делаю сейчас противоречит всему, что я делал до этого и о чём говорили мои правители. Но при этом я вижу результат, понимаю, что так и должно быть, но... Внутри всё сопротивляется.       Он вздохнул, заставив Калину задуматься буквально на мгновение. У неё уже был заготовлен ответ, всё же и она времени зря не теряла, хоть так и может показаться.       – Но тебе нравится быть с людьми. Тебе нравится слушать их мысли и знать, что они не дрожат при виде тебя. Это значит, что всё правильно и следует продолжать, – вкрадчиво, но вдохновлённо сказала она. – Я горжусь твоими успехами, а ты и моргнуть не успеешь, как начнёшь дружить с половиной мира.       – Получится ли?.. – недоверчиво покосился на неё Иван.       – Конечно, да! И вообще, чтобы ты сам в себя не верил – как такое возможно? – Калина вспеснула руками и слегка улыбнулась, пытаясь настроить собеседника на позитивный лад.       – И впрямь, – усмехнулся Россия, мотнув голвой в сторону. Скользкое чувство всё ещё вертелось в желудке, но знать что на тебя надеются и верят – это притупляло любые неприятные ощущения.       Дальше разговор ушёл в другое русло. Немного подрасслабившись путешественница начала расспрашивать о своих будущих, так сказать, жертвах, интересоваться о подробностях истории, каждый раз встречая свои школьные познания либо хохотом, либо убийственным взглядом. После этого она решила основательно засесть за историю, потому что в грязь лицом падать не шибко весело. Брагинский так всё норовил рассказать про своих китайских друзей, но останавливался когда не мог дословно перевести шутку и чужие слова, поэтому диалог частенько прерывался на мозговой лингвистический штурм. Но вскоре, когда большая часть тарелок опустела и отправилась на кухню под тёплые струи воды, телефон Ивана зазвенел каким-то простым рингтончиком и он, пошарившись в карманах, достал его и приложил к уху. Калина тут же уловила знакомый голос, что-то взволнованно тараторящий на китайском, а также изменившееся лицо России, который после быстро проговорил что-то, положил трубку и заторопился.       – Китай сказал, что его люди потеряли важные бумаги, которые мы подписывали три дня назад, а сдавать их уже завтра, так что мне нужно сейчас же отправляться к нему, – он уже встал и хотел позвать официанта за счётом, но Калина, в голову которой стрельнула гениальная мысль с силой рванула его за рукав, не побоявшись порвать пальто.       – Стой! Как насчёт того, чтобы он сюда приехал? Подпишете и поговорите заодно, – она специально сделала лукавый голос, надеясь что Брагинский фишку просечёт.       – Что? Нет! Я не готов сейчас, к тому же я даже не думал что говорить буду. Нет, нет, – замотал головой страна, отчаянно пытаясь одновременно вывернуться из цепляющихся за его любимый отрибут одежды рук и попросить счёт.       – Да послушай же ты. Это – идеальный шанс, вот улетим мы завтра вечером и что дальше? Вы потом бог знает сколько времени не пересечётесь, – программа убедительные доводы включилась, наравне с тем, что во внутреннем кармане едва заметно потеплело. Вот только не говорите, что дамочки очухаться решили.       – Я не готов. Ни морально, ни физически.       – Не правда. Готов, если что я подойду и прикрою твоё отступление.       – Ты мне ещё и одному с ним сидеть предлагаешь? Тогда точно нет, – Россия наконец освободил из плена уже порядком измятый рукав, но в следующую секунду повалился на мягкий диванчик в приступе. Калина на эмоциях потянула его за шарф, сразу же отдёрнув руки, а Иван закашлялся.       – Да я буду рядом, чего ты волнуешься? Сделай тоже самое, что и со всеми другими.       – Я не...       – Ты да, поэтому звони ему сейчас же и приглашай, – до девушке ситуация дошла чуть быстрее и она сообразила, что Китай надеялся встретиться с ними завтра, потому что самолёт только вечером, они как раз бы всё успели, да только Россия подумал, что это жизненно необходимо прямо сейчас, поэтому и сорвался с места как угорелый. Это пошло даже на пользу, потому что он нерешительным движением взял со стола телефон и медленно стал набирать кнопки. Устройство у него было сенсорным (хотя ему явно по душе было бы с кнопочным, а лучше вообще без него), функционал был больше и как только высветились первые цифры номера, он сам быстренько материализовался, записанный с какой-то китайской надписью и сердечком, которое Иван поспешил скрыть, как только девушка заглянула ему в экран.       – Ой-ой, – тихо произнесла она, незаметно закатив глаза.       – Ты уверена? – Россия посмотрел на неё щенячьими глазами, ища повод чтобы оттянуть звонок, но потом видимо вспомнил, что он как никак страна, а не ребёнок и вести себя так глупо. Поэтому, включив мужественность, он нажал на зелёную кнопку и послышались гудки.       Пара секунд ожидания, очередной диалог, на звук похожий на обсуждение морали Достоевского, и потом усмирение волнения Вани. Честно говоря, у неё самой руки вспотели, потому что игра игрой, но давать советы в сфере социологии было её первым опытом, который далеко не всегда заканчивался удачно. Уточняя что и как делать, она искренне надеялась на то, что Россия сможет прoвернуть всё правильно и удачно, но в то же время, что ей не придётся возвращаться домой своим ходом, погуляв перед этим пару часиков. Расклад мог быть любой, но слегка успокоив нервы зелёным чаем, Калина на прощание показала большие пальцы вверх и устроилась за соседним столиком, прикрываясь со спины диваном, а лицо картой. Иван последний раз глубоко вдохнул, выдохнул, после чего начал неотрывно следить за входом, потирая от волнения руки.       Примерно через семь минут, Калина села так, что ей были видны настенные часы, всё тот же официант с дежурной улыбкой проводил до столика Ивана, Китай, который был одет в деловой костюм. Видимо, они вырвали его прямо с рабочего места, не дав времени даже переменить одежду на более удобную и свободную. Послушав справедливые укоры совести, девушка засунула её подальше, потому как почувствовала, что карта в руках, развёрнутая для большего удобства наблюдения, которая как раз закрывала её целиком и полностью, начала слегка нагреваться и её снова начало вести в сторону появившегося китайца. До этого момента, она не особо задумывалась почему так происходит, но теперь наконец в её мозг закрались подозрения, а память подкинула слегка расплывающийся образ девушки в кимоно. По правде говоря, Калина думала, что она японка, потому что в азиатской культуре разбиралась довольно слабо, но теперь её одолели мысли, требующие размышления. Это уже второй раз, когда карта реагирует именно на Китай, хотя и всего повстречавшихся ей стран была в количестве двух, но из-за России ничего такого не было. Следовательно, кто-то из тех четырёх барышень явно замешан, но больше пугало то, что они каким-то образом могут видеть или чувствовать что происходит вокруг карты. Это очень неуютно, если честно. Однако сейчас нужно было полностью обратиться во внимание и, если что, помочь другу, который тоже словно йог пытался усесться на иголках. Он то и дело заламывал пальцы, вертел головой и тряс ногой в нетерпении, а иногда извечная улыбка скользила по лицу, которую он с некоторыми усилиями усмирял.       Россия и впрямь ужасно нервничал, хоть и пытался скрыть это. Внутри него нятягивались струны, каждую секунду угрожая лопнуть с громким звуком. Печень его слегка ныла от беспокойства, но он старался концентрироваться на предстоящем разговоре, проматывать все сказанные ему советы и заранее составлять фразы на китайском, то и дело замечая, что элементарные слова никак не желают идти в голову. Приняв это, он стал себя ругать за трусость, потому что после такой жестокой и кровавой истории боятся для него обычных разговоров уж слишком постыдно. Поэтому, стукнув себя пару раз по коленке, Россия последний раз выдохнул и взял себя в руки, стараясь контролировать каждый свой мускул, чтобы не показывать хоть каплю своей тревожности. Когда с тихим вздохом перед ним опустился истощённый Ван Яо, то Иван, едва сдержав так и просившуюся наружу улыбку, спокойно поинтересовался как прошёл день.       – Всё как всегда, ару, – немного удивлённо китаец исподлобья взглянул на расслабленное лицо собеседника и выгнул спину, почувствовав как его тысячелетние кости хрустят. – Извини, что мои люди потеряли бумаги. У нас в последнее время такое кавардак.       – Ничего страшного, это ты прости, что сорвал с места, – губы Ивана тронула лёгкая, почти незаметная улыбка.       – Да, – Ван Яо видимо сузил глаза, пытаясь отыскать подвох в таком обычном для нормальных людей, но неестественном для Брагинского поведении. Надо же, прошло пять минут, а до него ни разу не дотронулись, ни разу не пугнули страшным взглядом или оскалом. Всё выглядело так, будто Россию подменили, причём дублёр забыл ознакомиться с характером его оригинала. Китай конечно любит копипастить, а значение «авторские права» для него почти пустой звук, но чтобы подменять само воплощение Российской Федерации – этого ему босс не простит.       – Как дела на работе? Говорят, вы с Японией новый киношный проект готовите, – после того, как к ним подошёл официант и Китая уговорили поужинать, спросил Россия, расслаблено перебирая в руках палочки.       – Откуда тебе известно? Шпионишь? – Китай почувствовал как по спине пробежали мурашки, а внутри кровь остыла на пару градусов. Яо и сам не понял отчего у него вылетела изо рта эта фраза, должно быть сказалась усталость, но он тут же прикусил язык, вспомнив с кем разговаривает. Ну вот, теперь придётся бежать как можно скорее, бронировать билет и уезжать в самую дальнюю провинцию, а лучше на Тайвань, они уже давно не виделись.       – Почему шпионю? Гонконг только недавно громко кричал об этом. Кажется, что-то про династию Мин², да? – добродушно ответил Иван, постаравшись не обращать внимание на уколовшую в сердце интонацию. Ему также требовались титанические усилия, чтобы держать себя в узде, чтобы не расплыться в пугающей улыбке. Лицевые мышцы уже начинало сводить, а нервы так и грозились вырваться наружу, но Россия храбрился, понимая своё положение, стараясь думать о невидимой поддержке глаз с соседнего столика.       – Расскажешь поподробнее, если можно? – выдохнув воздуха чуть больше, чем следовало, попросил Иван, сложив руки в замок и положив их на стол.       Растеряный, в полных непонятках Китай кивнул, сложил руки на коленях и порой голос с самыми недоверительными нотками во вселенной начал свой рассказ. Первое время он бдительно следил за изменением выражения лица Ивана, и создавалось впечатление, что если дрогнет хоть мускул, то он вскочит и вовсеуслышанье объявит, что Россия на его территории бомбы сбросил, однако через некоторое время плечи его расслабились, он откинулся на спинку и начал вещать о снимающихся актёрах, сценаристах, которых они пилят за каждую историческую неточность и тому подобные вещи. Откровенно говоря, Брагинский был готов лечь спать прямо здесь когда рассказ завернул в сторону истории, но стоило ему осмелится колко пошутить и услыхать вместо ожидаемых возгласов лёгкий смех, дух его воспрял с новой силой. Мягкая, утомлённая улыбка Яо служила лучшим противоядием от всех пожираваших его сомнений, а его подобревший тон лучшей отрадой измученному переживаниями сердцу. Поэтому Россия расслабился, перестал заламывать пальцы, а когда им принесли еду, то разговор их и впрямь напоминал беседу старых друзей, не обременённых никакими ссорами. Китай в кои-то веки увидел открытую, честную улыбку Брагинского, он смог слегка приоткрыть дверь в загадочную русскую душу и теперь в нём воспылало какое-то странное чувство, игнорирующее абсолютно все мысли, кричащие об очередном обмане и лжи. Теперь, отчего-то никогда не доверявший людям так сразу, наученный на горьких ошибках, Яо иррацианально старался отогнать все плохие умыслы. Он почувствовал искреннее желание поговорить по душам – то, чего не делал он очень и очень давно. И Ван продолжал говорить, улыбаясь, шутя, будто и не было никаких между ними разногласий, словно он перенёсся в тот день, когда впервые встретил Ивана, тогда ещё мальчишку, но уже испытавшего тяготы, тогда ещё не до конца сломленного и закрытого. Их разговор, проведённая граница, а потом вечерние русские пляски, казавшиеся чем-то неприличным, в которые увлёк его Россия. Может именно в ту ночь, смазавшуюся в тысячелетней памяти, оставшейся расплытым сине-рыжим пятном, Китай видел его настоящим. Когда огонь рассыпался искрами, а игривые языки пламени так и норовили лизнуть их ноги, широкая улыбка Ивана волновала сердце китайца. И теперь, глядя на это открытое лицо, демонстрирующее лишь желание подружиться, он поддался. Отпустил свою запамятную душу, отдаваясь в руки более приятным ощущениям, нежно сжимающих его сердце, заставляющих порой пускать нервные смешки и смущаться случайным прикосновениям. Припомнились все моменты, когда возможно он мог увидеть это молящее о поддержке лицо их отношений во времена советского дома, в те времена когда они были ближе всего, но Китай так не хотел признавать и толику того, что чувствовал по отношению к этому то ли европейцы, то ли азиату. Русский поражал его ум, ставя иной раз в неловкое положение, но за гостипримство, скрытую доброту, щедрость Ван Яо вполне мог проникнуться чувствами куда более сильными, чем партнёрские отношения и даже дружба. Подумав об этом, он покраснел, не понимая откуда в его голове такие мысли; зажмурившись он постарался подумать о чём-то кроме.       – Китай? Ты чего? – обеспокоенный дологим молчанием спросил Иван.       – Н-не... Всё в порядке, ару, – отмахнулся китаец, неловко отвернув голову в сторону. Его внезапно пронзил стыд за себя самого, а потом он вспомнил зачем он здесь и настроение окончательно потухло. Яо почувствовал саднящую совесть, которая назойливо скреблась за грудной клеткой. Признаваясь себе самому, Китай не просто так боялся за эти документы. Всё дело в том, что в них присутствовали некоторые правки, которые ставили Российской Федерации не самые лучшие условия. Испуг и сомнения закрались в его душу, ведь только их отношения сделали один шажочек, как всё должно было снова рассыпаться прахом ради очередных политических игр. Некое отвращение колыхнулось, и Китай попытался его задушить, но сделал только хуже. Чувствуя себя полнейшим, гадом он колебался, боясь смотреть в верящие фиалковые глаза России.       – Ну так, будем подписывать? – спокойный голос вывел китайца из раздумий. План, предложенный его президентом был плох, и обманывать Россию теперь жутко не хотелось.       – К-конечно, – негнущимися пальцами Китай вытащил из дипломата папку с листками, усиленно молясь Будде, чтобы в этот момент прямо сюда приземлились инопланетяни и отвлекли на себя всё внимание.       И в следующую секунду случилось то, что заставило Яо вновь без опиняков поверить в бога. Всё дело в том, что последние несколько минут Россия тоже вёл себя несколько странно, заглядывая куда-то за спину и неестественно кивать головой. А видел он не то чтобы нормальные вещи, потому что Калина, которая не сумела всё-таки совладать с обезумевшей картой, показывала всем посетителям этого заведения живую пантамиму: «Я туда, а кусок бумаги обратно». Она бегала сквозь ряды, стараясь оттянуть встречу себя и их столика, но всё оказалось тщетным, поэтому совершив искусный пируэт, она врезалась точно в спину официанта, нёсшего блюда. Суп и ещё что-то посыпалось прямо на стол к России и Китаю, чудом отделавшихся лишь рисом на одежде и лёгким испугом. А вот важные документы были погребены по несомненно вкусной едой, что вызвало в Яо детскую радость и он даже незаметно сложил руки вместе, дабы поблагодарить позаботившегося о нём бога. Издав звуки извинений, причём на русском, Калина пулей вылетела из дверей, оставив растерявшихся работников в гордом одиночестве. Брагинский решил тоже действовать незамедлительно, поэтому, наплевав на никому не нужные теперь бумажки, попросил счёт, расчитался и быстро вытащил Китай на улицу. Тот не успел толком опомниться, как они уже брел по вечернему Пекину, сворачивая через небольшие улочки, дабы избежать толпы. Наконец они набрели на какой-то парк, освещённый яркими фонарями, где редкие люди спокойно прогуливались среди деревьев, стараясь уйти от городского шума. Тогда они замедлились и снова начался диалог, в общем-то не о чём. Россия что-то говорил, что-то спрашивал, чувствуя великую радость просто от способности это делать, не подозревая, что его собеседник сейчас жмётся в нерешительности и мечется в сомнениях. Теперь, когда ему не придётся обманывать Брагинского, в Яо проснулась какая-то смелость и в голове появилась странная и глупая мысль, бороться с которой уже даже не хотелось. И вот в очередной раз вещания Ивана о чём-то он прервался, на секунду не понимая отчего же руке стало так тепло. Ноябрьские прохлады контрастировали с тёплой рукой, едва сжимающей его пальцы. Европейский поступок, но Китай сделал это, неловко взяв русского за руку, ощущая необыкновенный стыд за всё происходящее. А Россия, не до конца осознавая что же произошло, растянул свои губы в широчайшей, счастливой улыбке, чувствуя как сердце сильно бьётся в груди.       Одновременно с этим жестом, таким невинным и милым, который из-за холодного угла смотрелся ещё более правильным, бумага в руке стала тёплой-претёплой. Калина почувствовала словно она зимой только что взяла варежки с батареи, и мягкая вязания шерсть окутала цыпчатую кожу, согревая промёрзшие пальцы. Впопыхах свёрнутая в трубочку карта грела не хуже заправского радиатора, но исходившая от неё энергия была дружелюбной, успокаивающей, будто бы поощряющей. Округлив глаза, девушка спряталась за угол, предоставив стран самим себе, и слегка подрагивающими руками развернула карту, которая с тихим шелестом раскрылась перед ней, являя белоснежное, приятное глазу свечение. На коричневой старой бумаге с чёрными надписями готическим почерком и частыми-частыми белыми пятнами ярко светился самый большой кусок, ограниченный толстой линией границы, которая была гораздно заметнее рек или городов, тоже помеченных и подписанных, иногда исчезавших в будто стёртых белых пространствах. Вся территория, пролегающая с запада на восток, начиная с Беренгова пролива заканчивая Финским заливом и Чёрным морем, излучала свет, слегка бьющий в глаза из-за тёмных улиц. Некая магия завлекла её, когда вокруг пальцев правой руки взвилась маленькая спираль, разбрасывающая искры, и лёгким касанием стала проникать через слегка грубоватые подушечки трёх пальцев, за исключением большого и мизинца. Необыкновенное тепло вместе с тем растеклось по телу, заставляя ноги обмякать и голову кружиться будто в полусне. Словно в один миг её поместили в горячую ванну, а после вынесли на мягкие подушки – такая сладкая усталось пробежалась по всем мышцам, заставив на пару мгновений закрыть глаза и почувствовать необходимое умиротворение, о котором в последнее время приходилось только мечтать. Прекрасное чувство спокойствия и баланса в душе заполнили собой всё, но только на несколько мгновений. Открыв глаза, Калина увидела как свечение постепенно угасло, становясь всё темнее, превращая сладостное чувство в обычное счастье, испытываемое не ей, но разделённое попалам. Когда обширный кусочек перестал выказывать какие-либо волшебные свойства, то сердце у неё затрепетало, вызвав табун мурашек на руках и спине. Её первая большая удача светло-коричневой бумагой располагалась на континенте Евразия, со всей гордостью и великолепием сияя красивой надписью: «Россия». Теперь на чёртовой карте, где чуть ли весь мир был скрыт за потёртыми пятнами, словно их лезвием скребли как двойку в дневнике, огромное пространство вселяло недюженную надежду, что ей под силу сделать всё. Что такая странная, свалившаяся с небес миссия будет выполнена, а она вернётся домой. Не сдержавшись она издала тихий визг, прижав карту к себе и с силой зажмурив глаза. У неё получилось, она смогла, Калина – теперь придётся называть себя исключительно так, как бы и собственное имя случайно не забыть – сделала это и осчастливила одного человека. Поднимающаяся волна радости велела подпрыгнуть чему она подчинилась, поджав под себя ноги. И даже стукнувшие по бёдрам тяжёлые подошвы армейских сапогов не омрачили эту ночь, проведённую в Китае, ведь если теперь твой друг счастлив, то можно и потерпеть.

***

      Возвращаться в этот дом было не самой лучшей идеей, хотя бы потому, что сразу после того, как они пересекли порог на них выскочил тот самый чудак с белесыми волосами, только уже без розовой пачки. Он начал что-то хрипло кричать, но Россия, который был ещё в хорошем настроении, просто достал из-за пазухи кран и его как ветром сдуло. Уставший Иван прошёл на кухню, чтобы хлебнуть чая, а Калина максимально осторожно решила пройти чуть дальше за этим незнакомцем, просто потому что быть в доме с человеком, которого ты вприрципе не знаешь – немножко неуважительно. Пробравшись по скрипящему полу через коридор прямо навстречу ей выпрыгнул этот молодой человек и заорал:       – Что, Россия, уже девочек к себе водишь? А не поздновато ли? – в ушах зазвенело от того, что источник крика был слишком близко, но Калина справилась с собой, однако стимул что-то говорить отпал после таких намёков. И, не найдя варианта получше, она развернулась на пятках и побежала на кухню, словно обиженный ребёнок ускакал жаловаться маме.       – Ксе-се-се, что-то пугливая она какая-то. Новенькая? Тогда иди сюда, папочка Пруссия нау....       Принявшегося преследовать девушку Калининградскую область за шкирку перехватили на повороте.       – Гилберт, у меня для тебя хорошие новости, – елейно проговорил Россия, буравя ужасающим взглядом и страшно улыбаясь, так что Пруссия сглотнул. – Все новогодние дела и отчёты на тебе и только попробуй облажаться – опять босс дорогу во Владивостоке отправит укладывать.       – Д-да-да, успокойся только, эй, – выдохнул пруссак, замахав руками, – Причём тут вообще я? Кто это?       Только Иван открыл рот чтобы ответить, как из прихожей донёсся гремящий звонок телефона, и Россия стрельнув на последок глазами отправился брать трубку. Отпущенный Пруссия выдохнул, а потом Калина услышала угрожающие слова на немецком, которые явно были не отрывком из книги Гюго.       – Э? Так как говоришь тебя зовут? – наконец оторвался Великий от смачных ругательств на смеси русского и немецкого.       – К-калина, – неловко улыбнулась она.       – О, Калина, православненько, – протянул он и тут же усмехнулся. – Великий и Неповторимый Пруссия, чей лик может затмить солнце.       Тот встал в позу освободителя под номером двадцать три, ему ещё плаща не хватало. Калина готова была поклясться, что от него свет начал исходить, но решила просто сказать: «приятно познакомиться» и быстренько скрыться за ближайшим поворотом, уж таких знакомых ей точно не надо. Но сам Калининградская область думал иначе, потому что вновь возник перед ней и начал засыпать вопросами. Впринципе, понять его любопытство можно, но сейчас Калина испытывала к нему не самые приятные чувства, а постоянно проскакивающая в его речи мания величия усугубляла ситуацию.       – П-пруссия, так правильно? – чуть отходя от него, спрашивает девушка.       – Величайший Пруссия, – ехидно улыбаясь, поправляет он. – Так рассказывай давай, кто ты и зачем пожаловала?       Вздохнув, поняв что от этого вопроса ей не отвертеться она вкратце обрисовала ситуацию, отчего-то постоянно заикаясь, когда красные глаза начинали приближаться меньше чем на метр. Понять поверили ей или нет не удалось, но, уходя, Величайший Пруссия пробормотал что-то про съехавших с катушек Московий и пьянок без его прекрасного присутствия. Калина немного поднапряглась, понимая, что если дело пойдёт так и дальше, то она останется у разбитого корыта. Со своей скромностью и неумением общаться нужно было срочно что-то делать. И шанс подвернулся самый подходящий, когда ещё более сияющий Россия вернулся и сообщил радостную весть, на которую даже Пруссия одобрительно крякнул – бывший советский дом собирается к нему в гости выполнять их странную традицию, просматривать старые фильмы, жуя бутерброды. Действительно странно, потому что Калине показалось, что они не в ладах с бывшими обитателями Советского Союза, но тут же вспомнила об обновлённом Иване, который теперь сможет наладить контакты со всеми своими друзьями. От этого она слегка под успокоилась, но нервы её всё равно нятягивались, потому что должны были прийти новые люди, с которыми придётся иметь дело, как-то залезать в их души и помогать. Ей было очень страшно, ведь ожидание гораздо хуже, но когда в дверь позвонили и первая волна ужаса миновала стало легче и она даже вышла встречать гостей вместе с хозяином дома.       – Привет, братик, – лучше бы она этого не делала. Калина, слегка наученая опытом, сразу спряталась за косяк двери, стараясь даже не дышать, следуя примеру Брагинского, которого душила в объятиях собственная сестра. Иметь дело с Беларусью ей приходилось, когда они бегали ей за одеждой и тот опыт наглядно показал, что уж кто-кто, а эта девушка ей совсем не рада. Но слава всем богам неопаздывающих гостей почти следом на пороге появился юноша в коричневом пальто. Он, улыбнувшись, поздоровался с Беларусью, которая на него никак не отреагировала, продолжив держать брата, и с Россией, немного подрагивая.       – Привет, Литва. Проходи, закрывай дверь, а то дует, – добродушно сказал Иван, и Калина собственными глазами увидела огонёк удивления в зрачках Литвы. А всё потому что Брагинский теперь оставался полностью открытым, и окружающие чувствовали вместо улыбки-стены простого Ваню.       – Здравствуйте, – как чёрт из табакерки выпрыгнула Калина, напугав страну, который не ожидал увидеть кого-то ещё кроме Пруссии.       – Опять ты, – сквозь зубы прошипела Беларусь, уже потянувшись куда-то за пазуху, но её быстро остановили русские руки.       – Не надо, сестрёнка. Она же ещё ребёнок, не пугай, – ласково проговорил Россия, вызвав на этот раз удивление и у сестрёнки. – Знакомьтесь, это Калина. Она здесь чтобы помочь нам кое с чем.       – Приятно познакомиться, – недоверчиво сказал юноша, проворачивая ключ в замке и рассматривая девушку. – Я Литва, но можно Толис.       – Хм, – Беларусь в свою очередь отвернулась и прижалась к мягкому свитеру брата щекой.       – Мне тоже, – смущённо улыбнулась Калина, спиной почувствовав возникшего сзади человека.       – Здаров, Лит, – хриплым голосом, который судя по всему был его естественным, поздоровался Пруссия.       Обменявшись всеми приветсвиями они прошли в зал, где располагался большой диван напротив уже староватого телевизора. Беларусь вызвалась нарезать бутербродов, а Калина, повторив свою историю ещё разок Литве была награждена почётным заданием ходить и открывать двери новоприбывшим, потому что Россия напрочь отказался под предлогом того, что нужно опробовать его новый метод общения на Толисе. Скорее всего, тот остался в восторге, потому что впервые в жизни они поговорили как нормальные люди и ему уже нетерпелось посмотреть на другие вытянувшиеся лица.       – Здравствуйте, – вновь с неловкой улыбкой она отворила дверь, и перед ней предстал молодой человек чуть пониже её ростом, в очках и лёгкой куртке.       – З-здравствуйте, – видимо не ожидав увидеть кого-то нового, опешил юноша. – А вы..?       – Проходите, я всё объясню позже, – она решила сначала собрать всех вместе и только потом рассказывать всю историю, а то так язык совсем отсохнет. – Меня зовут Калина.       – Эдуард, – поправив очки и решив на всякий случай не палить себя, ответил он, заходя в дом. – О, это на вас мои сапоги?       – Сапоги? – спустя секунд пять Калина вспомнила. – Так вы Эстония! Приятно познакомиться. Да, извините, что взяла их без спросу.       Следующим, кто пришёл была очень миловидная и симпатичная девушка, поверх чёрного пальто которой был расписной шёлковый платок.       – Ой, здравствуйте, а Ванюша дома? – она изумлённо поднесла кулачёк к груди, чей размер виднелся даже под одеждой.       – Да-да, все здесь, проходите. Меня зовут Калина, приятно познакомиться, – уже в третий раз ей приходилось бежать из комнаты в прихожую, поэтому она решила не церемониться.       – Оля, взаимно, – представилась девушка и Калина помогла ей снять пальто, решив проявить хоть каплю галантности.       – Вы, кажется, Украина?       – Всё верно, – девушка кивнула, под одеждой у неё обнаружилась простая блузка и джинсы.       А потом в дом влетело блондинестое что-то, даже не удосужевшись поздороваться и снять ботинки, потому и Калина поспешила за ним в гостиную.       – Всем тотальный привет! – выкрикнул человек, плюхаясь на диван.       – Польша, ну ты бы хоть разулся! – что странно, воскликнул не хозяин дома, а Литва, к сожалению всех имён девушка не запомнила. – Что ты вообще здесь делаешь?       – Д-добрый вечер, – за её спиной послышался голос. Она развернулась и наткнулась на маленького парня с большими голубыми глазами.       – Мне было скучно дома, вот и пришёл. Не думал, что у вас тут туса намечается.       – Здравствуйте, – Калина даже забыла улыбнуться, но за неё это сделали все остальные.       – Проходи, Латвия, – Украина помахала ручкой и указала на место рядом с собой.       Всем места на диване не хватило, потому что его величество не захотел тесниться и грубо выпихнул их. В итоге, в ногах у остальных оказались Калина, Эстония, Латвия и Украина. А вот Литва сумел урвать хорошее местечко рядом с Беларусью, правда с другой стороны был Пруссия, что немного омрачало. В итоге небольшого разговора пока включался телевизор, все устраивались поудобнее, разливался чай и готовились бутерброды, Россия успел всем продемонстрировать свои навыки, заставив прибалтов перешёптываться.       – Кстати, а это тотально кто? – новые умения Ивана на Польшу впечатления не произвели, ибо он и раньше не особо его боялся, а вот новое лицо заставило занервничать, потому что страх перед незнакомцами у него остался.       – Это Калина, – ёмко представил её Россия, предоставив объяснения девушке, которая запинаясь и краснея рассказала о себе, получив многочисленные выдохи и хмыки.       – Хочешь сказать, что можешь чем-то нам помочь, а, мелочь? – Польша накинул ногу на ногу и с вызовом глянул на неё; его акцент был шипящим.       – Возможно, – уклончиво ответила она, снова испытывая стресс от такого к ней обращения.       – Да ни черта она не может, – выплюнула Беларусь, уже преисполненная к ней недоверием.       – Ну зачем ты так, Наташ! – всплеснула руками Оля, а Россия поспешил прекратить начавшуюся было перебранку включив звук заставки «Мосфильм» на максимум. Он уловил огорчённое лицо Калины и погладил её по голове, закатывая глаза на свою сестру и легко улыбаясь.       – Не обращай внимания, Белорусь не со зла, – утешавшие её страны – посмотрев на себя со стороны Калина почувствовала себя счастливой, совсем не обидевшись.       – Всё в порядке. Я докажу, что говорю правду, – девушка взглянула на поляка и отвернулась, услышав тихий хмык.       Обстановка сменилась на мирную, как только закончились вступительные титры. На них полилась забытая советская кинолента, заставляя наблюдать за похождениями Шурика и любовной драмой Новосельцева и Калугиной. Бутерброды вскоре закончились и Эстония был отправлен за новыми. Когда он их принёс, то они несколько отличались своим составом, напомнив Калине об одной интересной детали страны Эстония, служившей весёлым подколом для остальных. Издав про себя смешок, она вновь вернулась глазами к телевизору, наслаждаясь вроде бы семейной атмосферой. Постепенно глаза от постоянного глазения в экран стали уставать, закрываться и девушка даже не заметила как её голова опустилась на грудь, и не стала обращать внимание на толкающую в спину пятку. Уже сквозь пелену она слышала звуки фильма, а потом и вовсе провалилась в неглубокий сон.       Продрать глаза и ощутить затёкшую шею пришлось много позже, когда телевизор светился на паузе, свет был погашен, а сквозь плотные шторы светили маленькие полосочки лунного света. Аккуратно повернув шею, понемногу привыкая к темноте, Калина оглядела комнату. Тенями виднелись несколько тел, лежащих друг на друге, и поморгав, она рассмотрела силуэт Эстонии и Латвии, а рядом с ними Литву, который странным образом разлёгся на ком-то, кого не смогла узнать в кромешной темноте. На затёкших ногах она медленно выпрямилась и поспешила выйти из комнаты, решив не трогать светившийся телевизор. Во всём доме было темно, видимо все остальные разошлись по комнатам и видели уже третий сон, если можно было верить примерному расположению стрелок на настенных часах, в которые пришлось всматриваться минут десять. Внезапная идея пронзила её сонный мозг, показавшейся не такой абсурдной во тьме старого дома. Проследовав через всю вереницу скрипящих досок, Калина добралась до прихожей, быстро нащупала среди горы обуви свои ботфорты, надела их и аккуратно выскочила на улицу, стараясь никого не разбудить шумом проворачивающегося ключа или открывания двери. Уличную куртку она не снимала, так как в доме отопления до сих пор не было и всё сложилось удачно, а оказавшись на крыльце девушка спокойно выдохнула, спустилась по лесенке и отправилась по тропинке, ведущей через несколько огороженых частных домов к полю. Луна и звёзды, несмотря на ноябрь месяц, светили ярко, но холодок всё же пробивал на озябшие пальцы и пар изо рта. Пройдя примерно метров пятьдесят, она наконец остановилась, любуясь ночной тишиной. Мыслей в голове не было, просто хотелось стоять так вечность. А потом она увидала, как по небу пролетела звезда, всего на секунду отразившись в её радужке.       – Пусть все будут счастливы, а я вернусь домой, – дождавшись следующей, шёпотом проговорила она, сложив руки в замок и зажмурив глаза. Космическое тело сгорело в атмосфере земли, но Калина понадеялась на чудо, продолжив наблюдать за тёмным небом. Вот новая звезда полетела, но почему-то задержалась на небе дольше других. А вскоре до девушки дошло, что это и не звезда вовсе. Навстречу к ней двигалось что-то, приближаясь со странным жужащим звуком, вырисовывшееся в карикатурную летающую тарелку с зелёными лампочками на дне. Открыв рот, Калина остолбенела и продолжила наблюдать как неопознанный летающий объект подлетел настолько близко, что стало видно его заклёпки, но вопреки ожиданиям он свалился, или уместней сказать плюхнулся на земь, заставив землю вздрогнуть, а девушку подпрыгнуть, едва приземлившись потом на ватные ноги.       – Фух, Тони, нам ещё нужно доработать систему приземления, – из люка откуда-то сверху выглянула чья-то растрёпанная шевелюра, а следом показалось то ли животное, то ли ещё что-то, свесившееся с края тарелки.       – Э-э.. э-э, – кажется у Калины задёргался глаз, а язык даже при большом желании не сдвинулся бы с места.       – Привет, меня зовут Америка, – спрыгнув на землю, на английском поприветствовал её инопланетянин, а Калина почувствовала как ноги задеревенели и сбежать не удастся. – Я тут прослуш... точнее, случайно узнал о тебе, и понял, что ты должна сделать для меня одну очень важную вещь, чтобы я, как герой, потом отправился спасать мир!       Не тратя время, парень, назвавшийся государством на соседнем континете, схватил её за руку и поволок в сторону тарелки, практически полностью таща её вес на себе без особых усилий, а Калина могла дать показания под присягой, что то существо оказалось стереотипным серым инопланетянином, почему-то постоянно посылавшем её.

***

      – Вы – герой? – сидя на огромном кожаном диване, сведя коленки вместе и положив на них ладони, спросила девушка. Как только они прилетели, её затащили в какую-то квартиру в многоэтажке, сначала усадили за высокий стол, пододвинули лапшу в коробке, а после перетащили как болванчика на диван.       – Конечно! Я герой, который спасёт весь мир от Великого зла! – вскинув руку, продекламировал Америка, а Калина так и захотела всучить ему карту, похлопать по спинке и убраться восвояси.       – Великое зло, да? Н-но в любом случае, зачем вы меня похители?       – Что? Я никого не похищал, – справедливо возмутился американец. – Ты должна помочь мне с одним делом, иначе у героя случится болезнь, он не сможет спасти мир, и всё будет на твоей совести!       Юная страна потыкал нравоучительно пальцем в её плечо, заставив ещё сильнее сжаться и прижаться к бокам дивана. Было страшновато находится с незнакомым и, похоже, развязным человеком. Она судорожно кивнула, сжала вспотевшие руки и отвела взгляд. Цвет лица её был бледнее обычного, а под глазами светились синяки, потому что акклиматизация ещё даже не началась, и за окном уже светило утреннее Вашингтонское солнце.       – Вы чем-то болеете? – спросила Калина, всё пялясь в пол.       – Да не, – отмахнулся Америка, откинувшись на спинку дивана, тщетно страясь дотянуться рукой до стоящей газировки, – Просто если я не сыграю в новую часть «Dungeon Soldiers 3», то у меня поднимется температура и Англия опять будет посылать мне свои кошмарные булочки, а мне оно не надо.       – Угу, – ответила Калина, передавая в руки стакан с колой, чтобы парень не мучался. Что за булочки она не поняла.       – Thanks! – широко улыбнувшись, он отпил охлаждённый напиток, перевёл взгляд на умные часы, которые сидели на его руке, и выплюнул всё содержимое, разбрызгав сладкую воду себе на штаны. – Чёрт, мы опаздываем! Давай-давай, скорее.       Быстро вскочив на ноги, он вновь выплеснул газировку на диван, и быстро понёсся в другую комнату, видимо переодевать штаны, а Калина от резкого крика подскочила и скользкий пол сыграл плохую шутку. Ступни её разъехались и она плюхнулась на пол, ударившись затылком о мягкую подушку. Голова, к счастью, не пострадала, а вот копчик отозвался глухой болью, заставив скорчить гримасу. И пока она, кряхтя, поднималась, то Америка успел уже напялить вместо синих чёрные обтягивающие джинсы, накидать чего-то в трендовый рюкзак и постучать по стенке, призывая её внимание.       – Быстрей-быстрей, шевелись, ну же! – нервный блеск был в его глазах, и вся его фигура выражала крайнее нетерпение.       Аккуратно переставляя ноги, Калина подбежала к нему и её вновь схватили за руку и выволокли за дверь. Буквально за несколько секунд они сбежали по леснице, перепрыгивая чуть ли не по пять ступеней, а потом быстро помчались по оживлённой улице, двигаясь по направлению движения толпы. А стройный на вид Америка распихивал толпу так, что оставалась большая дорога, которую потом заполняли другие.       – Куда мы так спешим? – стараясь перекричать шумящие машины и галдящих людей, кричала Калина.       – Магазин видеоигр, – прокричал в ответ Альфред, махая рукой.       Эта информация не дала ровным счётом ничего, но зато она успела приспособиться к американскому лавированию, поэтому стала бежать уже без посторонней помощи, отчего и их скорость увеличилась. Но когда они завернули уже за третий угол, а магазин так и не думал показываться, то лёгкие девушки засвербили, а ноги начали потихоньку отниматься, как бы говоря, что время сделать перерыв. Марафонов, даже километровых, она никогда не бегала, да и спортивной карьеры у неё не сложилось, несмотря на рост, поэтому она успела запыхаться, почувствовав, что в горле пересохло, а щёки стали краснеть. А если учитывать, что по её часам сейчас часа три ночи, то всё становилось ещё более удручающим. И всё-таки они старалась превозмогать усталость, чтобы не показаться совсем хилой, хотя со стороны это было видно в любом случае. Под конец их пути у Калины даже перед глазами тёмные круги пошли и стало как-то всё равно на мнение окружающих. Хотелось просто свалиться на землю и отдышаться, хотя воздух тут был грязный и весь пропитавшийся синтетическими запахами.       – Отлично, мы здесь, – спасительные слова были услышаны, когда девушка была уже на грани и хотела упасть навзничь. Перед дверями довольно большого магазина толпилась целая куча народу, будто они здесь на концерт собрались, причём их было так много, что они стояли на расстоянии метров тридцати и всё окружала плотная толпа. Где-то можно было различить полицейских в форме, которых явно не хватило бы, если начался какой-то кипиш. – Значит так, слушай внимательно. Через минуту этот магазин откроется и туда хлынет вся эта толпа. Они здесь все здесь чтобы урвать коробку с «Dungeon Soldiers 3», которую тебе нужно достать. Я тебя подброшу над толпой как можно ближе к выходу, твоя задача – найти оригинальную коробку, купить и принести мне, я буду ждать в ТЦ неподалёку. Вот деньги.       И с этими словами, когда волна воодушевдения прокатилась по будущим покупателям от открытия магазина, ничего не подозревающая Калина взмыла вверх, на секунду увидев под собой разношёрстный контингент, а потом свалилась на плечи какому-то человеку. До смерти перепугавшись, они вдвоём грохнулись прямо перед только что открывшимися с шипением дверьми и им пришлось спасаться от опасности быть затоптанными. От таких кульбитов девушка чуть не посидела, да и парень на которого она свалилась был не в самом хорошем состоянии, однако буквально через минуту его смыло толпой и она больше его не видела. У неё вышло отползти в угол и спрятаться за стеклянной дверью, а прямо напротив неё был стелаж с какими-то отомэ играми. Немного попялившись на аниме девочек и мальчиков, Калина пришла в себя и поднялась на дрожащие ноги, припоминая всё что говорил Америка.       «Т-так, найти игру... Чтобы её найти нужно следовать за толпой, но это значит, что опять придётся толкаться!»       Плохие перспективы, но что поделать, в конце концов нужно было чем-то помочь, поэтому, набрав побольше воздуха, она кинулась в бущующий океан тел, протискиваясь сквозь них ощущая на своей тонкой душе всё их недовольство, ограничивающеся одним известным американскии ругательством. Сам магазин оказался громадным, и судя по всему, заветный стеллаж находился в самом его конце, чтобы позадорить покупателей. Поэтому люди неосознанно разделились и сталы рыскать по всем полкам, а Калина решила держаться золотой серидины и неторопливо продвигаться вглубь, рассматривая стеллажи и озираться как бы тот паренёк не нажаловался полиции на летающих путешественниц. И вот люди стали подозрительно быстро стягиваться в одну точку, заставив её дёрнуться и влететь в толпу, раскидав каких-то девиц, закричавших ей вслед. Но Калина решила извиниться перед ними позже и добралась до конца магазина в рекордные сроки, увидев как ещё куча толпы ломится к коробкам, а те стремительно убывают. Поняв, что тут пан или пропал, девушка решила воспользоваться своим преимуществом, поэтому вновь, приложив недюженные усилия, оттолкнула кого-то и прыгнула, достав до самой верхней полки и схватив тёмно-зелёную коробку с диском. Чудом приземлилась она на носки и никому не отдавила ноги, поэтому поспешила на кассу, чувствуя как кто-то попытался её за одежду оттащить, чтобы отобрать новинку, но она понеслась с умопомрачителной скоростью, напрягая свои бедные мышцы. На кассе ей уже ничего не угрожало, и она выдохнула, прижала диск к груди и встала в очередь, которая тоже уже собралась порядочная. За время стояния в ней Калина успела посчитать какую примерную премию получат продавцы, сколько людей будут плакать, когда не останется больше коробок и почему все эти люди не оформили предзаказ. Ушло порядочное количество времени, когда наконец подошла её очередь, она недоверчиво отдала кассиру игру, тут же прижав её к себе обратно после отдачи и аккуратно протянула деньги, столько сколько всучил ей Америка. Слава богам, всё сошлось и её отпустили с миром, лишь провожая завистливыми взглядами тех, кто не успел.       А вот потом возникла трудность. Как добраться до торгового центра в городе, где ты впервые в жизни? Можно поинтересоваться у прохожих, но для Калины это невозможно, потому что очень страшно. Ей действительно проще облазить всю округу, чем подойти и задать один вопрос, ведь незнакомые люди пугают, тем более иностранцы. Поэтому она решила поискать какие-нибудь указатели или что-то наподобии, пошла вперёд, свернула, ещё свернула и оказалась будто уже в другом мире. Всё внезапно поменялось: и дорога, и знаки, и дома – она огляделась в поисках чего-то похожего на ТЦ, но ничего не обнаружила, поэтому решила вернуться. Благо, хоть ориентирование на местности у неё было отличное. Вернувшись в исходную точку, она направилась в другую сторону, снова поискала в разных направлениях и ничего не нашла. Начав смиряться с тем, что придётся спрашивать, она не заметила боковым зрением, как на неё несётся что-то, а поэтому это что-то врезалось в неё со всей дури, повалив своим весом на твёрдую землю. Она ударилась рукой и крикнула, сжав глаза. Немного погодя она подняла веки и увидела, как вокруг неё и того самого предмета столпились люди, над ней нависал старый полицейский и молодой человек в красном традиционном одеянии. Они интересовались о её состоянии, пока того, кто лежал рядом с ней сковывали наручниками.       – Мисс, вы как? Сильно ушиблись? Может скорую? – засыпали её впоросами, пока она всё также прижимала здоровой рукой диск с новой игрой. Как вдруг в кармане грязной теперь, старой куртки сильно потеплело, а ноющая боль в костях перекрылась приятным теплом. Что-то вязкое расползлось по организму и также быстро растаяло, успев на мгновение лишь ввести Калину в небытие.       – Эй, мисс? Ответьте, с вами всё хорошо? – молодой парень помахал перед её лицом ладонью.       – В-всё хорошо, спасибо, – наконец ответила она, делая попытки подняться.       – Если бы не вы, этот воришка украл бы мой рюкзак, вам спасибо, – он протянул руку и помог встать, пока полицейскии скручивали какого-то мужчину. Он оказался среднего роста, с тёмно-русыми волосами и китайской внешностью, да и его одеяние походило на восточное. Есть ли в Вашингтоне Чайна-тауны Калина не знала, но зато её пронзило осознание.       – Да-да, простите мне глупый вопрос, но вы случайно не страна? – говоря это, ей захотелось лбом удариться об каменную кладку, но она сдержалась с надеждой глядя на собеседника.       – Очень странный вопрос, вам точно не нужна карета? – наклонил голову китаец, с удивлением смотря на девушку.       – А н-нет, извините тогда, – она стыдливо опустила голову, чувствуя как щёки слегка краснеют. – Я пойду, осторожнее в следующий раз.       Она прошла мимо него, стараясь рассматривать асфальт, упрекая себя за идиотские решение. Конечно, может просто от шока кровь стала быстрее разгоняться, а она уже напридумывала себе невесть что.       – Мм, – согласно промычал парень, а после наклонился и едва-едва различимо сказал: – Гонконг.       Широко раскрыв глаза, Калина буквально на секунду взглянула на юношу, но тут же ей загудела какая-то машина и она ринулась прочь, отдаваясь своим уже весьма истрёпаным нервам. В висках стучало лишно одно имя и она старательно бежала вперёд, не обращая внимание на дорогу. Возможно азиата потрясла такая реакция, но она уже не могла терпеть, поэтому и быстро перебирала ногами, стараясь все нервы выпустить с физической усталостью. Лишь после забега она обессилено плелась по ровной дороге, всё-таки удосужившись спросить у мостового где же ближайший тороговый центр, и предавалсь логическим размышлениям.       «Значит, мне не обязательно узнавать-знакомиться, здесь имеет место быть и случай. В любом случае это странно, но это означает, что теперь уже двое избавились от белых пятен. Это хорошо.»       – Ну наконец, я тебя уже два с половиной часа здесь жду, – интонация совсем не сходилась с действиями, потому что Америка рубился в какой-то автомат, стараясь вытянуть игрушку Стича.       – Ты знаешь Гонконга? – проигнорировав восклицание спросила девушка.       – Что? Гонконга? Конечно знаю, он мне тут должен бумажки кое-какие передать, а что? – сосредоточенно следя взглядом за клешнёй, ответил американец.       – Когда передать? – насторожилась Калина, облокачиваясь на стену.       – Сказал, уже идёт, – да, этому человеку нельзя доверить тайн, а если она сейчас спросит про пароль от чёрного чемоданчика он ей тоже скажет?       – Отлично, – выдохнув, девушка потёрла переносицу, чувствуя резь в глазах и как хочется спать. – Я достала игру.       При этих словах, Америка тут же бросил автомат и пулей подлетел к ней, осматривая её горящими глазами.       – Правда? Где? Покажи, – словно дитя заговорил он.       – Вот, пожалуйста, – она протянула ему коробку, наблюдая как на его лице практически розы расцвели. Он также прижал игру к груди и широко улыбнулся, а Калина вновь почувствовала необычайную теплоту. Посмотрев на правую руку, она увидела как в неё снова поступает магический серебряный ручеёк, обдавая всё тело мягким спокойствием. Но стадия тихой радости у Америки прошла и он счёл своим долгом поблагодорить Калину как следует, поэтому сначала потряс ей руку, а потом и со всей своей радостью смял её в стальных объятиях, заставляя ощущать острый недостаток кислорода. Но этого счастливому юноше показалось мало и он закрутил её, словно маленького ребёнка на карусельке. Впринципе, к такому типу благодарностей можно и привыкнуть, но вот незадача, Америку отвлёк подошедший знакомый нам Гонконг, причём вылез он из-за спины. Альфред, естественно, испугался и выпустил из рук обмякшее Калинино тело, которое от раскрутки и силы буквально вылетело в окно, чудом не изранившись. Выдохнув кислорода, девушка увидела, что она летит с огромной скоростью над городом, не успевая разглядеть толком ничего, а потом синей полоской впереди что-то замаячило. Находясь в полёте второй раз за день, Калина увидела под собой смазанный быстрой скоростью Атлантический океан.