Маскировка под нечисть

Салазар слишком поздно понял до конца, какую ошибку, какую жестокость он сотворил над своим пленником. То, что он посчитал естественным развитием событий, напрочь разрушило их зарождающиеся отношения и хрупкое доверие пташки. Теперь он был для Джека всего-навсего обыкновенным мужчиной-насильником, хотя и потустороннего происхождения, воспользовавшимся тем, что пират у него в плену и полностью зависит от него. Джек почти полностью отказывался с ним говорить, не позволял себя касаться, и что хуже всего - был очень несчастен, молчалив и тих. Теперь пират мог подолгу сидеть у открытого иллюминатора, забывая есть и спать, не хотел выходить из каюты без крайней нужды, и даже книги больше не увлекали его. Нечисть с тревогой и чувством вины смотрела на уже немного похудевшее печальное личико Воробья, и на его болезненный и тоскливый взгляд. Пират ел очень мало, точно задался целью погубить себя голодом, и это не нравилось Армандо больше всего. Мысль о том, что птаха может медленно умереть у него в плену от депрессии и истощения, теперь преследовала мертвеца постоянно. Он не желал этой судьбы для Воробушка, совсем не желал, и теперь даже раздумывал над тем, чтобы выпустить птаху из её клетки - если это поможет Джеку оправиться, почувствовать себя лучше. Салазара останавливал страх того, что на свободе, без его присмотра, пират всё равно не захочет жить и наложит на себя руки. Этот инстинкт саморазрушения очень чувствовался в Воробье - пират слишком боялся, что его снова изнасилуют, или сотворят с ним ещё что-то крайне страшное и жестокое, и не верил обещаниям Салазара не причинять ему вреда. Армандо вошёл в каюту, поставил на стол тарелку с жареной курицей, ещё горячей, хлеб и чёрный чай. Посмотрел на Джека. Пират лежал на кровати, сжавшись в калачик, стиснув в пальцах край одеяла, смотрел тоскливым взглядом в пространство перед собой, и нервно покусывал губы. Он явно не желал смотреть на Салазара, не хотел реагировать на него или подходить к нему. Салазар с тревогой осмотрел его издали, затем приблизился и почти приказал: - Вставай, Воробей, и иди обедать! Сейчас же! Джек посмотрел на него, и Салазар почти мог прочесть в этих глубоких тёмных глазах, печальных и жалобных: "Ну почему это сделал со мной именно ты? Я ведь тебе доверился, я ведь находился полностью в твоей власти, я не пытался бежать или сопротивляться, и я ничем тебя не злил! Почему мужчины так жестоки со мной?". Армандо почувствовал нечто вроде болезненного укола в свою проклятую чёрную душу, больно царапающееся глубоко внутри чувство вины и сожаление о своей грубой несдержанности. Нечисть постаралась изобразить на своём жутком лице любезное и мягкое выражение, улыбнулась не размыкая губ, чтобы не показывать острые зубы, присела рядом с Джеком и вновь заговорила: - Ты можешь меня ненавидеть, но это не значит что ты должен ненавидеть своё тело и заморить его голодом. Поешь, птаха, я зарезал эту курицу специально для тебя. Не хочешь же ты, чтобы её смерть оказалась напрасной? - Съешь её сам, - ответил Воробушек. - Нечисть ведь очень уважает любое мясо, и даже человеческое! А я совсем не голоден, правда, меня даже подташнивает. Салазар даже разозлился, даже тихо зарычал и невольно оскалился - "Нет уж, я заставлю тебя есть! Силой, если потребуется!" - и грубым движением стащил вскрикнувшего Воробья с кровати, беря на руки, чтобы донести до стола и усадить за него. Пират буквально оцепенел от страха - после сотворённого над ним насилия он очень боялся прикосновений испанца. Усаженный на стул, он нервно сжал дрогнувшие губы, опустил повлажневший взгляд на свои руки, и обиженно воскликнул: - Не трогай меня! Я утоплюсь, если ты ещё раз сделаешь это со мной! - Я не собираюсь тебя трогать! Просто ешь, и я оставлю тебя в покое, - раздосадованно прошипела нечисть, стараясь успокоиться и подавить злость. Нельзя злиться на Воробья, он не виноват, что пребывает в состоянии депрессии и страха после того, что с ним сотворил Армандо, поддавшись приказу жестокого инстинкта. Если и злиться, то на себя самого. - Не бойся меня, больше я тебе не наврежу. Но есть я тебя заставлю, не обессудь! Ты уже похудел на несколько фунтов, пират. Джек посмотрел на него очень ранимо и грустно, и прошептал, чуть нахмурившись: - Но я правда не могу! Меня подташнивает, и меня воротит от запаха еды... Пожалуйста, оставь меня одного - я поем, когда мне станет полегче. "Говоришь со мной... Это уже прогресс!" - подумала нечисть, но вслух произнесла совсем другое. - Я не уйду, пока сам всё не проконтролирую! - зло усмехнулся мертвец, внимательно глядя на своего пленника сверху вниз, и жёстко добавил. - Начинай, пожалуйста. Приятного аппетита! Личико Воробья отразило крайнюю досаду, он тихо вздохнул, скорбно опустил голову, и спросил: - Скажи, Армандо, всё это для тебя забавная игра? Держать своего врага-пирата, словно домашнее животное, и постоянно иметь возможность мучить и донимать его, зная что он в полной твоей власти и никуда не денется? Когда ты уже меня убьёшь? Я хотел бы, чтобы это сделал ты лично - всё же ты профессионал в этом страшном деле, и сможешь убить меня быстро... Всё же я верю, что ты не станешь дополнительно мучить меня и растягивать мою боль... Салазар дёрнулся, как от удара, присел рядом с пиратом на одно колено, и схватил его ладошку в свои руки, не давая её выдернуть и осторожно массажируя подушечки пальцев птахи. - Ты мой пленник, ты моя ответственность и полностью зависишь от меня, Воробей. Запомни, я не причиню тебе зла, и никому не позволю и пальцем тебя тронуть. Тебе полегчает со временем, должно полегчать. То, что с тобой произошло, очень неприятно, но из-за этого не нужно умирать... Иди сюда. Армандо силой стащил пташку со стула, подхватил на руки, и сел на стул сам, устраивая смущённого и нервно вздрагивающего Воробушка у себя на коленях лицом к столу. Пришлось крепко обхватить пленника за талию, чтобы не дать вскочить. - Ниже талии я к тебе не прикоснусь, не плачь и не дрожи! Думаю, это единственный способ заставить тебя поесть, Воробушек. Давай, начинай, а не то мне придётся кормить тебя с рук! Джек содрогнулся от отвращения от этой перспективы, торопливо вытер слёзы, шмыгнул носом, и к удовольствию Армандо принялся есть, хотя и через силу. Салазар слегка ослабил хватку, чтобы не сдавливать его до боли, и удовлетворённо наблюдал за тем, как пират набивает свой живот. Воробей старался есть быстро и тщательно - понял, что его в самом деле не отпустят из рук прежде, чем он всё не съест. Армандо расслабил широкий пояс на талии пташки, чтобы той было удобнее всё в себя уместить. И мягко поглаживал Воробья по телу, пока был удобный случай. Пират съел всё мясо, порядочную часть хлеба, и осторожно пожаловался своему пленителю: - Салазар, в меня больше не влезет, честно! Мне так тяжело - я давно столько не ел. - Ты умница! - похвалил его довольный мертвец. - Теперь пей чай, и я тебя отпущу... Если конечно ты не захочешь посидеть у меня на коленях подольше! Джек повернул мордашку вправо, уворачиваясь от руки хотевшего его погладить Салазара. Несмотря на боль, что причинил ему похититель, пират не мог не чувствовать что руки мужчины оказывают на него успокаивающее действие, дарят чувство защищённости. Но вот только душевная боль от той жестокости Салазара всё равно не исчезала полностью. Она то ослабевала, становилась почти незаметной, таясь где-то на задворках сознания, то внезапно проявлялась в полной мере, усиливалась, как сейчас. - Ты можешь говорить всё что угодно, нечисть. Если ты рассчитываешь вывести меня на эмоции, у тебя ничего не выйдет. Я бесправное существо, и обязан покорно терпеть любые твои насмешки. Но ты знаешь, не можешь не знать, что я не хочу сидеть на твоих коленях, - с достоинством ответил Воробушек. - Я выпил твой чай, спасибо за еду. А теперь отпусти, пожалуйста. Мне хочется посидеть и подумать... Армандо наконец позволил ему встать, с сожалением разжимая руки. Пират с небольшим трудом слез с его колен, нервно поправил подрагивающими руками блузу и пояс, не глядя на пленителя, и ушёл к открытому окну, усаживаясь и укладывая голову на сложенные руки. Салазар с сожалением посмотрел на его тонкую спинку и лежащие на плечах длинные каштановые волосы, слегка потускневшие от недостатка пищи, взял красивый зелёный камзол холодного мятного оттенка, который раздобыл специально для своего Воробья, и аккуратно накинул его на плечи пташки. - Ты дрожишь, - хмуро пояснила нечисть, после чего ушла, довольная уже тем, что удалось хорошенько накормить Джека. А пока пусть пират отдохнёт от общества Армандо... Салазар стоял за штурвалом, мрачно размышляя о том, есть ли у его птахи близкие родственники, кто-нибудь, к кому можно доставить Воробья и знать, что ему помогут прийти в себя после плена. Отец или мама, дядя или старший брат... И как бы расспросить об этом Джека, не напугав при этом подозрением, что нечисть хочет изощрённо отомстить ему, навредив его семье. Салазар был почти уверен - если птаха так решит, то будет стойко молчать, и никакими допросами мужчина не вытащит из неё информацию о родичах и их адресах проживания. Салазар удивлённо и мягко улыбнулся, когда понял, что не станет использовать любую информацию о пиратских портах, полученную случайно вместе со сведениями о родне Воробушка, для мести пиратам. Он охладел к убийствам пиратов, обретя интерес к жизни через заботу и общение с одним-единственным весьма милым пиратом, к тому же слишком хорошо понимал, что добродушный и ранимый Джек Воробей не переживёт, если из-за сказанных им слов кого-то убьют. Поэтому Армандо в самом деле собирался по-честному отпустить Воробушка, только и всего - вернуть его семье, и позволить свободно и мирно жить, незаметно охраняя от возможных врагов. Возможно, Джек даже согласится на то, что порой бывший пленитель будет навещать его, и у них будет что-то вроде свиданий... Нечисть мечтала вновь заполучить доверие Джека, и вновь ловить на себе его трогательно-нежный взгляд с игривым прищуром, и ласково-лукавую красивую улыбку, от которой на душе становилось лучше и чище. А насчёт того, что любимую добычу придётся отпустить, и видеться с ней не столь часто как сейчас - лучше свободный и счастливый Воробушек, чем медленно угасающий у него в плену! Армандо вернулся в каюту ближе к вечеру, не дожидаясь полноценной темноты. Лёгких сумерек вполне хватит. Сумерки выгодно подчеркивают жутковатое и завораживающее сияние его нечеловеческих глаз. То, что он задумал было нечестно по отношению к его пирату, но это был самый простой и надёжный способ узнать о родственниках пленника, не напугав его и не дав обмануть из страха за свою семью. Воробушек спал на их общей кровати, накрывшись своим зелёным камзолом, как пледом, и во сне закрывая глаза ладошкой. Он тихо бормотал что-то сквозь сон, разговаривая с кем-то из своих грёз. Салазар несколько секунд любовался на него, затем вздохнул и принялся будить, аккуратно сжав в руке плечо пирата. Джек протестующе застонал, дёрнулся, пытаясь его оттолкнуть, но замолчал и испуганно замер в тот же миг, как открыл глаза. - Чего ты хочешь? - тихо спросил пират. Его голос выдавал нотки испуга и напряжения. - Не тревожься, я только принёс тебе попить, - нежно прошипел мертвец, помогая Джеку усесться на край кровати, и давая ему большой бокал с заваренным напитком из мяты, ещё тёплым. - Пей, птаха, это успокаивает тревоги. Джек недоверчиво насупился, сжал колени, точно опасался что его могут вновь изнасиловать, но послушно взял бокал, даже сказал "спасибо", и принялся пить - он любил мятный чай и был не прочь в самом деле успокоить тревоги хотя бы на один вечер. Салазар с почти равнодушным видом отвернулся от своего пленника, дождался пока звуки тихих глотков прекратятся, и обернулся на пирата, чтобы забрать у него бокал и поставить куда-то на пол. Воробей приподнял подбородок и посмотрел на него гордо, но уязвимо. Салазар решил больше не ждать, рывком выдернул из левой руки пташки камзол, и бесцеремонно схватил пирата на руки, усаживая лицом к себе - для этого пришлось заставить Джека развести ноги, что конечно напугало пирата ещё сильнее. - Что ты творишь?! - нервно вскрикнул Воробушек, тут же пытаясь вырваться и вскочить, надавливая ладошками на грудь нечисти. Запястья пирата тут же задрожали от его тщетного усилия не допускать до себя врага. - Ты обещал, что больше не тронешь меня! - Я и не трогаю, - усмехнулся мертвец, крепко обнимая пирата за талию. Этого вполне хватило, чтобы Воробей уже не смог вырваться при всём своём старании. - Я только хочу с тобой немного поболтать. Смотри сюда, посмотри мне в глаза, милый. Я хочу полюбоваться на твою чудесную мордашку... Воробушек всхлипнул, ещё пару раз с силой дергаясь и даже ударив мужчину по плечам - совсем не больно, впрочем - но быстро замер и обмяк, смотря застывшим растерянным взглядом в загоревшиеся жутким огнём глаза нечисти. - Ч-что... ты делаешь? - смог выдавить из себя пират, прежде чем попытался отвернуться. - Что ты со мной делаешь, Салазар? - О, ничего страшного. Только немного гипноза, - улыбнулась нечисть, хватая пташку за подбородок и силой заставляя смотреть себе в глаза. - Смотри на меня, Джек. Ты слышишь только мой голос. Видишь только моё лицо. Тебе не страшно, тебе хорошо и спокойно. Ты в безопасности, ты под моей защитой... Салазар ещё не делал такого, и действовал по наитию. Он чувствовал, что главное заставить Воробушка себя слушать, и смотреть себе в глаза. - Это нечестно, - едва слышно всхлипнул Воробей, медленно опуская ладошки с груди нечисти - они просто ослабли и скользнули вниз, не в силах больше упираться. - Отпусти меня. - Тебе со мной так хорошо, птаха, - ласковым воркующим тоном продолжал испанец, сильнее впиваясь взглядом в расширенные и почти плачущие тёмные глаза жертвы. Чувствуя, как медленно подавляет его сознание, в самом деле убирает его страх и недоверие. Воробушек расслаблялся всё больше, и теперь совсем не делал попыток вырваться, доверившись держащим его рукам Армандо. Салазар ощущал его бёдра на себе мягко и нежно, а всё тело пирата приятно-тёплым, как после того, как он дал птахе полежать в горячей ванне, и после уложил к себе в постель и лёг рядом. Отлично, значит ему удалось согреть жертву магией... - Я - твоя самая надёжная защита, в моих руках тебе ничто не угрожает, я никогда не позволю никому тебе навредить. Ты полностью доверяешь мне, я твой друг и покровитель... Для Воробья комната вокруг потемнела, окутанная чёрным полупрозрачным туманом, и лишь глаза нечисти выглядели чётко и ярко, словно подсвеченные изнутри холодным жёлтым светом, иногда отдающим в красный оттенок светлого граната. Пирату стало так уютно, как не было уже давно, нечисть больше не пугала и не напрягала, он полностью верил своему пленителю и был готов сидеть у него на коленях так долго, как тому будет угодно - лишь бы чувствовать подольше эти уют и тепло, слушать родной голос, и подставляться под руки, нежно оглаживающие под одеждой спину, дарующие сладкое наслаждение - от шеи и лопаток и до поясницы. Воробей тихо благодарно мурлыкал, пребывая в странном но приятном состоянии полусна-полуяви, но не засыпая полностью, он очень хотел тоже сделать для Армандо что-нибудь хорошее в благодарность, и, когда Салазар мягким тоном спросил кое-что, пленник тут же ответил, честно и не раздумывая. Его ничуть не насторожило даже то, что вопрос был о его близких родственниках - его пленитель и его мужчина ни за что не сделает плохо ни ему, ни его семье, всё в порядке, ему можно полностью верить... - Скажи мне кое-что, птаха, - ласково прошептал Салазар на ушко своей тёплой и послушной жертве. - У тебя есть кто-нибудь кроме меня? Папа или мама, другие родные люди? Кто-то, кто тебя любит... Воробей нашёл в себе силы поднять руку и запустить пальцы в красивые волосы нечисти. Он умиротворённо тихо вздохнул, слегка прикусил нижнюю губу, и ответил нежным голоском: - Да, Армандо. Мой папа и мой дядя, дядя Джек... - Расскажи мне о них, - интимно прошептал мертвец, продолжая плавно гладить Джека по спинке, вверх-вниз, и чувствуя слабую вину за то, что пользуется его состоянием. Пират обнял его за плечи, прильнул к нему вплотную своим миниатюрным, красиво сложенным телом, и принялся рассказывать. Через недолгое время Салазар узнал всё, что хотел, и вполне определился с нужным курсом. Он заглянул с помощью магии за много морских лиг вперёд, на тайный пиратский остров, и, ориентируясь на родственную его Воробушку энергетику, убедился что тот, кто им нужен, сейчас в Бухте Погибших Кораблей, в своём доме. Также, прежде чем напоить опьяненного гипнозом, очень послушного и трогательно-беззащитного в этом состоянии пирата тёплым травяным настоем и завернуть в одеяло, давая уснуть, Армандо поклялся магической клятвой в том, что не использует полученные знания против пиратов, живущих по Кодексу - об этой разновидности пиратов, к которой относится и его маленький Воробей, Армандо узнал от самого Джека. Это в какой-то степени объясняло добрый и человечный нрав пташки, но что-то подсказывало нечисти, что Джек Воробей сильно выделяется своей добротой и мягкостью характера даже на фоне своей флибустьерской братии... А клятва не была пустым звуком - теперь Салазар действительно не смог бы преступить её, даже если бы лишился рассудка и захотел это сделать, так что Воробей должен быть спокоен, когда очнётся и узнает от Армандо об этих магических тонкостях. - Как жаль, что утром ты снова будешь меня бояться и не доверять, Воробей, - с лёгкой грустью усмехнулся Салазар, заворачивая полусонную пташку в одеяло и не отказывая себе в маленькой награде - два раза поцеловать пирата в щёку. - Но мне ведь нужна твоя настоящая симпатия, а твоё нынешнее состояние - лишь результат моего воздействия на твоё сознание. Спи, Джек. - Останься со мной, - попросил Воробей, посмотрев на него полуприкрытыми глазами, опьянёнными и очень нежными. - Хочу, чтобы ты был рядом. И Армандо не стал отказываться - устроился рядом с ним, и обнял прямо поверх одеяла. Расслабленный пират быстро и крепко заснул, тихо посапывая и согревая нечисть своим уютным теплом. Джек проснулся тогда, когда каюту проклятого корабля уже освещал яркий утренний свет. Чувство полной расслабленности и тепла было таким приятным, что Воробушек тут же снова закрыл глаза, желая хоть ненадолго продлить это состояние удивительного покоя. Даже то обстоятельство, что Армандо был тут, в каюте, пока что не пугало его. В полусонном сознании пленника медленно протекали воспоминания о вчерашнем сне, странном и приятном. О сне, в котором он добровольно рассказал Салазару координаты тайного пиратского острова... Джек заставил себя вынырнуть из сладкого сонного состояния, испуганно подскочил на постели, торопливо выпутываясь из одеяла, и с трудом подбежал на непослушных после сна ногах к Салазару, сидящему за своим письменным столом. - Армандо! Мне нужно спросить одну вещь... - напуганно воскликнул Джек, замирая сбоку от стола, нервно переступая с ноги на ногу, и перебирая в пальцах волнистый край рукава своей ночной сорочки. Мужчина с интересом посмотрел на него - сперва в лицо, потом медленно опустил взгляд вдоль всего тела пташки, до пальчиков ног - вновь устремил взгляд в тёмные выразительные глаза пирата, удручённо покачал головой и пояснил: - Извини, Воробей, я не смог сдержаться - после долгого сна ты кажешься мне особенно притягательным. Да не отступай назад - я тебя не трону. Так о чём ты хотел спросить? Воробушек скрестил руки на груди, сильно прикусил нижнюю губу, пытаясь решиться, и наконец выпалил то, что мучило его рассудок: - То, что вчера было... Прошу, скажи, что это был только сон, что ты не говорил со мной о Бухте Погибших Кораблей! Ты не должен об этом знать, просто не должен, только не ты! Пират смотрел с такой мольбой и болью, вновь прикусив губу и даже дрожа от нервного напряжения, что Армандо почувствовал крайне сильную потребность утешить и успокоить его. - Присядь рядом, - велел Салазар, беря птаху за запястья и аккуратно усаживая на второй стул. - Дыши глубже и постарайся успокоиться. Возможно, ты забыл об этой части нашего разговора, но сейчас я напомню... - Так это правда, всё это было на самом деле, - прошептал пленник, безнадёжно поникнув от холодного ужаса и тоски. - Я сказал тебе эти сведения, сам, даже не под пытками! Салазар схватил его за запястье, несильно сжал это тонкое тёплое запястье в пальцах, и настойчиво сказал: - Ты тут не при чём. Ты был под сильным гипнозом, Джек. Обычный человек не может долго сопротивляться подобному воздействию на своё сознание. Пирату было безумно страшно задавать этот вопрос, ещё страшнее - услышать ответ, но он не мог промолчать: - Армандо, ты... Держишь курс туда, да? Что ты хочешь сделать с жителями Бухты, скажи мне, я должен знать... И что я могу сделать для того, чтобы ты их не трогал? Салазар ощущал по энергетике Воробья, как пленник буквально леденеет изнутри от ужаса, тоски и боли. Он не мог смотреть на страдания Джека, а оттого легко перетащил его на свои колени, надёжно и тепло обнял, и принялся объяснять: - Мне не нужна оплата за жизни тех людей, мне не нужны твои новые страдания. Слушай меня, Воробушек - вчера я дал тебе магическую клятву, что не стану использовать полученные сведения против этих твоих флибустьеров. Всё, что мне нужно - это передать тебя в надёжные руки, а кто может быть надёжнее близкого родственника? Твой дядя Джек, ты многое о нём рассказал под гипнозом, и я решил, что он более чем подходящий вариант. Перестань дрожать, пташка, немедленно! Я не трону никого в Бухте, и тем более - твоих родственников! Дыши глубже и успокаивайся - скоро ты вновь обретёшь свою любимую свободу. Воробей прижал дрожащую ладошку ко рту, судорожно вздохнул, и его тело затрясло от нервного плача - осознание того, что нечисть знает много, слишком много о его семье, буквально шокировало пирата. Он обнял мертвеца за шею, прижался к нему всем телом, всеми силами стараясь быть приятным и послушным, без слов говоря: "Я буду делать то, что ты захочешь, я буду хорошим, только не трогай мою семью! Я никогда не стану тебя злить, честно!". Воробей едва слышно всхлипнул, ощутив как нечисть с нажимом оглаживает его по бокам, и быстро проговорил, запинаясь от волнения и страха: - Если хочешь, Салазар, возьми меня. Ты так смотрел на меня недавно, я видел... Я постараюсь вытерпеть всё, что ты пожелаешь со мной сделать, я сильный, правда. Я не стану кричать и дергаться, - пират уткнулся мордашкой в шею Армандо, пытаясь унять слёзы и заполошное, запуганное сердцебиение. Пусть нечисть хоть до смерти его замучает, лишь бы оставила свои планы насчёт пиратской бухты! Жизнь Джека - совсем небольшая цена за многие жизни, что были в страшной опасности из-за него. Воробушек не верил, что эта магическая клятва действительно чего-то стоит, не верил словам своего пленителя. От этих слов пленника Салазар ощутил всколыхнувшуюся внутри настоящую злость. Спросил, тщетно стараясь сделать тон своего голоса более мягким: - Ты всё ещё считаешь меня полным чудовищем, Воробей? Пират ощутимо вздрогнул, сжал пальцы на камзоле на предплечьях нечисти, и пробормотал нервным и ломким голосом: - Ч-что? Нет, нет, Армандо, ты не чудовище и не маньяк, ты очень благородный! Я верю, что ты не сделаешь мне ничего совсем страшного... Мужчина вздохнул, чувствуя смесь страха и безнадёжности в энергетике птахи - от этой энергетики его злость моментально растворилась без остатка, явив вместо себя спокойствие и сочувственную грусть. Бедный пират всеми силами пытался быть хорошим и угодить ему... - Кое-чего мне всё же от тебя хочется, - хрипловато фыркнула нечисть, мягко улыбаясь. - Мне хочется... помассировать твои плечи. Это поможет убрать твою панику. А дальше я хочу знать, что ты пообедаешь, почитаешь свою книгу, и будешь отдыхать, представляя, чем займётся дома у своего дяди и куда вы с ним сходите. Идёт? - Да, - ответил Воробушек едва слышным от волнения голосом. Армандо почувствовал, как его пленник осторожно и ласково оглаживает его по шее и волосам, довольно вздохнул, и на руках донёс пташку до их постели, чтобы в самом деле помассажировать её - он помнил ещё по себе живому, насколько это помогает расслабиться. Ну и горячая ванна, конечно - нужно будет устроить пирату ванну, прежде чем доставить на берег. Пусть любимый родственник увидит Воробья свежим, чистым и незамученным. Джек не мог не бояться его прикосновений, но всё же поверил Салазару после того, как мертвец целых три раза пообещал не притрагиваться к нему с грязными намерениями. Перевернулся на живот, отвернул личико в сторону, обнял подушку, и постарался расслабиться под уверенными руками нечисти, с нажимом оглаживающими его спинку. Тоскливые, напуганные мысли удивительно быстро оставили хорошенькую голову Воробья, словно унесённые порывом сильного ветра - пират подозревал, что это снова какое-то воздействие на его сознание - и скоро пират расслабился, тихо сопя от удовольствия - массировали его очень хорошо и ничуть не больно. Когда Армандо завершил все дела, связанные с Воробушком, он оставил пленника в каюте в обществе книги и чая с восточными сладостями, напоследок шутливо приказав: - Сиди тут до моего возвращения, пташка. Никуда не уходи. Ну разве что тебе захочется меня увидеть... В таком случае приходи на капитанский мостик. Не бойся, тебя никто не тронет - я их хорошо выдрессировал! Воробей подарил ему вымученную улыбку - его всё ещё удивляло то обстоятельство, что его злейший враг защищает его, да ещё и утешает - нервно повёл правым плечом, опустив взгляд, и вернулся к чтению, дождавшись того момента, как дверь каюты будет закрыта.