***
День выдался пасмурным и душным. Они неспешным шагом ехали по лесистым холмам, оглядывая окрестности и обращая внимание на все, что могло показаться подозрительным. Утро выдалось довольно неспешным, разве что на погосте они спугнули расхитителей могил.Но когда ближе к вечеру они двинулись по восточной дороге, молодая купчиха, рыдая, кинулась под копыта их лошадей и рассказала душераздирающую историю о том, как какие-то негодяи напали на них с мужем, мужа убили,забрали все их товары и деньги и скрылись. - Где это произошло? - спросил Дани, пытаясь вклиниться между всхлипываниями пышной златовласки. Она плакала так горько, что поневоле хотелось не то слезть в коня и успокоить, не то развернуться и исчезнуть в неизвестном направлении - только бы не видеть этих слез. - У-у-у... у поворота на ли-ли.. Лисьи Ямы, - новый оглушительный всхлип. - Где под дубом стоит ле-ле-ле.. Лебеда... Дани припоминал такое место в излучине небольшого ручья, притока Сансретур, где кметы приносили дары своему пророку. Сам он не был религиозен, но даже ему мысль о том, чтобы убить и ограбить человека в таком месте, казалась неподобающей. - Ты видела, куда они направились? - глаза у Атенаис недобро сверкали. Амбруа, как обычно, хмурился и внимательно слушал, поджав губы, когда их спутница задала вопрос. Купчиха отчаянно замотала головой, попыталась что-то сказать, но не преуспела и разрыдалась ещё отчаяннее, чем до этого. Амбруа слез со своего воронка и, стащив плащ, постелил его на землю, усадив несчастную на него. Атенаис подъехала и протянула ему флягу с водой, которую он тут же приложил к губам женщины. Купчиха, проливая половину мимо, принялась жадно пить. - Я в обморок хлопнулась, - наконец, ответила женщина, на несколько мгновений вернув на лицо осмысленное выражение. Потом снова тихонько завыла. - А когда очнулась, мой Морис уже... Все трое переглянулись под очередной шквал рыданий. - Чем вы торгуете? - спросил Дани, понимая, что поиски, скорее всего, затянутся больше, чем ему хотелось бы. - Горшками, чем ещё в Лисьих Ямах торговать? - на сей раз купчиха ответила сразу. - Это теми, которые у вас на полях растут? - Чего? - недоуменно пробубнила Атенаис себе под нос, скосив на него недоверчивый взгляд. - Потом объясню... И много денег у вас при себе было? - Не знаю, - ответила купчиха все ещё дрожащим голосом, но уже не плакала. В холодную флягу вцепилась как в свое спасение. - Не знаю, где-то... Где-то десять крон. - Крупными монетами или мелкими? - Какая разница? - Отвечай, девушка, - встряла Атенаис. - Мы тебя не из праздного любопытства спрашиваем. Как твое имя, кстати? - Джоселин, - купчиха кратенько всхлипнула и, видимо, вспомнив, что ей задали до этого другой вопрос, через несколько мгновений все-таки ответила: - Было две монеты по три кроны, вроде бы. Ещё две-три по одной. Остальное - мелочь всякая, не помню... - губы ее вновь подозрительно задрожали. - Кажется так, коли уж вам это важно. - А как выглядели ваши горшки? - Амбруа отобрал у Джоселин флягу и вернул ее владелице. - Да... горшки как горшки, как они могут выглядеть? "В таком состоянии с ней каши не сваришь. Только время потратим." - Нужно отвезти ее домой, - словно прочитав его мысли, предложила Атенаис. - Да. - Дани всерьез задумался, кому из них это лучше сделать. Он бы и сам - это дало бы ему шанс перекусить вдали от посторонних глаз, но утешать барышню с ведром на голове довольно проблематично. Он не вызывает у людей доверия, а сейчас будет полезнее, чтобы кто-то ее успокоил и нормально расспросил. Атенаис, которая, по его мнению, лучше подошла бы на эту роль, наверняка разозлится, что он поручил ей более легкую работу потому что она женщина - и это было бы правдой, с той только разницей, что дело не в легкости задания, а в том, что женщины, как ни крути, больше доверяют другим женщинам. Да и мест здешних она ещё толком не знает, когда она потом их разыщет? Амбруа... Не будь здесь Атенаис, он бы выполнил, что сказано, без всяких вопросов, но Атенаис была здесь, и он наверняка решит, что его грубо оттерли в сторону. Однако, с ним они давно вместе, и Дани верил, что сможет объяснить ему, что и к чему. - Амбруа, отвези Джоселин домой. И постарайся выяснить побольше, - тихо добавил он, наклонившись к нему. - Мы с госпожой Мекессер попробуем пройти по следу и посмотреть, что ещё можно выяснить. - Да, сир. Амбруа выглядел напряженным, но спорить не стал, только бросил на Атенаис взгляд исподлобья. Дани вздохнул с облегчением. Нужно было отдать юноше должное - он знал, когда спорить можно, а когда нельзя, и не утомлял его попусту, да ещё и при посторонних. - Джоселин, - в последний раз обернулся Дани, когда Амбруа уже водрузил ее на коня перед своим седлом. - Ты помнишь хоть немного, как они выглядели? Хоть что-то? Купчиха, чуть неловко наклонилась вперед, когда Амбруа сел позади нее и, обратив к рыцарю опухшее от слез лицо, ответила: - Я помню только, что их было трое. Вроде бы, доспехов на них не было. Больше ничего не помню. - Мда, не густо, - резюмировала Атенаис, когда они разъехались в разные стороны. - Я кажется видела такое место на западе отсюда. - Да, туда мы и поедем. Какое-то время они ехали молча, глядя по сторонам и под ноги, чтобы ничего не пропустить. В воздухе пахло сыростью, дымом и прелыми листьями, туман, не настолько густой, чтобы не видеть дальше собственного носа, но достаточный, чтобы скрыть от взгляда горные хребты, поисков не облегчал. - Досадно, что она помнит так мало, - пожаловалась женщина. - Большинство воров особым умом не отличаются, нашли бы ещё до конца дня... Кстати, что это за горшки, которые на полях растут? - Ах это, - хмыкнул Дани. - Ну, Лисьи Ямы известны тем, что там, якобы, горшки растут прямо из-под земли. А местные дельцы их, ясное дело, благополучно сбывают на Боклерском рынке. Видал я такие, но не знаю... - тут он вдруг издал звук, который можно было бы принять за хихиканье, - одинаковые они там у них произрастают или всё же разные. - Это что, шутка такая? - ее и без того не идеально симметричное лицо перекосило вовсе. - Так таки на полях и растут? Дани обернулся к ней с улыбкой. - Сомневаюсь. Но, честно говоря, никогда не интересовался. Атенаис нахмурилась. - Ну, вот сейчас и узнаем. Когда они подъехали к искомому месту, вороны, до тех пор с очевидно не праздным любопытством попрыгивающие вокруг трупа, с шумом взлетели в воздух. Туман неторопливо проплывал мимо них молочными клочьями, в зарослях терновника заливался дрозд, видимо обеспокоенный тем, что столько воронья оказалось на его территории. Дани спешился в сторонке, чтобы не затоптать все вокруг, Атенаис последовала его примеру. Носком сабатона он перевернул труп мужчины, лежащий лицом вниз. У того было перерезано горло, и трава вокруг была выпачкана темно-алым. - Быстро они тут, похоже, управились, - подытожила Атенаис, разглядывая следы под ногами. - Я только одного не пойму, - продолжила она, остановившись у прорехи в зарослях дельфиниума, явно говорящей о том, куда ушли предполагаемые убийцы. - На кой было ломиться в лес таким очевидным способом? Жаль, они в терновник не ломанулись, тогда можно было бы даже выяснить, во что они одеты. - Как ты и сказала, - ответил он, становясь рядом с ней и глядя на широкую тропу, выломанную чьими-то грязными сапогами, - большинство воров не отличаются умом и сообразительностью. Если, конечно, это их следы. Все-таки, это довольно популярное у здешних жителей место культа. Они оглянулись, с унынием рассматривая место приношений. Вырезанная из дерева фигура пророка Лебеды глядела на них с упреком. Еще немного побродив вокруг, они решили, что зацепки лучше, скорее всего, не будет. Следы в дельфиниуме были вроде как посвежее, осмотр тела тоже ничего особенного не дал. Они решили оттащить его в сторонку от тропы, а пока, поскольку ему уже ничем не поможешь, было важнее найти товар и вернуть его вдове. - Похоже, кметам придется найти себе другое место для религиозных отправлений, - заворчал Дани. - Кому так не терпелось разжиться монетой, что нужно было осквернить это? Они сели верхом и поехали по следу. Духота становилась все более не выносимой, и Дани с завистью глядел на женщину, то и дело запускающую пальцы в намокшие от пота и тумана волосы, чтобы убрать их со лба. Они долго петляли по лесу, цепляя на конские хвосты репей и листья, пока в конце концов не вышли на небольшую живописную полянку... на которой лежали ещё три трупа. - Вот-те на... - Атенаис снова спешилась, и направилась к ближайшему телу. - Это что же получается? Вор вора? Горшочков-то не видать. Дани тоже слез с коня. У всех троих из груди торчали стрелы; доспехов на них, как и говорила Джоселин, не было, самая обычная одежда, из того, что могло бы сойти за защиту - только кожаные курточки. Денег при погибших тоже не было. Стрелы были совершенно не примечательные, с белыми гусиными перьями. - Здесь бы охотничий пес не помешал, - сказала Атенаис с явным раздражением, наматывая уже не первый круг и пытаясь понять, куда ушли убийцы убийц. - Сквозь землю они, что ли, провалились? Дани ее замешательство разделял, но пока помалкивал. Его уже начинал одолевать голод, и от этого вид стеклянных глаз, устремленных в небо, и усиливающийся запах дыма вызывали приступы дурноты. Он весь взмок под акетоном, и больше всего на свете ему сейчас хотелось окунуться в ледяные воды Сансретур, а не пытаться найти чёртовы горшки. Со спины послышались конские шаги. Дани и Атенаис застыли, готовые в любую минуту достать оружие, но через несколько мгновений из-за холма выехал Амбруа, и в недоумении осадил коня, увидев побоище на поляне. - Отлично, - расслабилась Атенаис. - Узнал что-нибудь? Амбруа скептически приподнял бровь в ответ и бросил на Дани вопросительный взгляд. Дани, уже порядком утомленный его недоверчивостью, молча кивнул, чувствуя, что если откроет рот, в сердцах наговорит лишнего. Впрочем, рыцарь отдавал себе отчет в том, что, если бы не физический дискомфорт, все это его совершенно не волновало бы. - Ничего интересного. Эта бедняжка со страху совсем ничего не поняла. - Они так спешили, что даже не проверили, мертва ли она, - нахмурилась женщина. - Может это не ограбление никакое, просто кто-то задумал убить ее мужа и представить все как грабеж? - А может нас просто опередили? - Это и так ясно, - проворчала Атенаис, наклонившись и достав что-то блестящее из-под рубашки одного из мертвецов. - Мда, такой ерундой воры не заинтересовались бы, - заключила она, рассмотрев простой кулон, явно сделанный из обычной меди. Дани все более отстраненно слушал их разговор, чувствуя, как при мысли о влаге и холоде стекленеет его взгляд. - Я имел в виду, что мы не единственные странствующие рыцари здесь, - огрызнулся Амбруа. - Он прав, - подал голос Дани. - Я знаю парочку, кто не брезгует луком и стрелами. Но, говоря откровенно, я с трудом представляю себе их сидящими на ветке. Действительно, судя по тому, под каким углом стрелы торчали из тел, и как глубоко они в них были вонзены, кто-то стрелял сверху с близкого расстояния. Это было ясно сразу, проблема заключалась в том, что ни у одного подходящего для этого дерева не было следов, ведущих с поляны прочь. Только у одного была примята трава там, где с него спустились к уже мертвым, по всей видимости, грабителям. Все трое, как по команде, обернулись туда, откуда, предположительно, стреляли. Атенаис, выйдя чуть вперед и подбоченившись, спросила: - Как у вас с лазанием по деревьям, господа? Через четверть часа она уже вовсю карабкалась по стволу старого тополя, растущего аккурат на краю поляны, чьи ветви могли служить засидкой для стрелка. Амбруа помог ей избавиться от доспеха и, пока она, сняв поддоспешник и засучив рукава рубахи, лезла наверх, Дани предавался унынию, размышляя над тем, что если бы не сглупил, и отпустил ее с миром, вместо того, чтобы позволить ей остаться, то сейчас, вполне возможно, на ее месте он наслаждался бы возможностью хоть ненадолго избавиться от душного железного панциря. Вскоре она оказалась наверху. Попробовала занять удобное положение так и эдак, примериваясь, будто у нее в руках лук, и, с опаской поглядывая вниз, стала пробираться по ветке в сторону от ствола. - Что ты делаешь? - спросил Дани, несколько обеспокоенный ее маневрами на такой высоте. - Пытаюсь понять, - крикнула она сверху, - могли ли они уйти по верху. Не сквозь землю же они провалились, в самом деле. Амбруа углубился в чащу с той же стороны, глядя под ноги. Пока она осторожно перебиралась с одного дерева на другое, он ушел достаточно далеко и вскоре раздался его удовлетворенный возглас: - Есть следы! Слезли здесь! Дани подошел к нему. Действительно, от высокого и раскидистого дуба тянулась едва заметная вереница маленьких человеческих следов. - Слезай, - крикнул Дани, видя, что такими темпами, какими она пробиралась в их сторону, они будут ждать ее целую вечность. Стрелок, скорее всего, был куда ловчее. - Подождите, сир. Взгляните, - оруженосец показывал пальцем на что-то наверху. Дани сначала подслеповато сощурился от света, льющегося с неба супротив сумрачного леса, но, немного поморгав, понял, на что показывает Амбруа. Похоже, внутри дуба было внушительных размеров дупло, укромно расположенное в пазухе двух массивных ветвей в его верхней трети. - Стой! - крикнул Дани. - Не слезай! Давай сюда, - он указал на верхушку дерева, под которым они стояли. - Вы уже определитесь там!.. Сир. - недовольно откликнулась Атенаис, но полезла обратно наверх. Дани нетерпеливо обернулся к оруженосцу. - Я к лошадям. Перекушу, пока она там корячится. Не то, чего доброго, я скоро кого-нибудь убью. Амбруа понимающе кивнул и пообещал дать знак ему, когда они будут подходить.***
Когда из леса раздалось "Сир, мы идем!", Дани с досадой нацепил шлем обратно, но все же он чувствовал себя гораздо лучше, чем до этого. Голодная головная боль отступала, и теперь, пожалуй, можно было и подумать о том, что делать дальше. Атенаис шла на несколько шагов позади, закинув на спину не такой уж и маленький мешок. Дани удовлетворенно вздохнул. - Думаю, сир, товар купчихе мы сможем вернуть, - довольно улыбнулся Амбруа. - А вот деньги еще придется поискать. Атенаис, подойдя, поставила мешок на землю и выгнула затекшую спину. Могучие реки вен на ее предплечьях напряженно вздулись. Амбруа и Дани с любопытством потянулись к мешку. - Хм, горшки все-таки все разные, глянь-ка. - Ну, в природе не бывает ничего одинакового, коли уж они и впрямь из-под земли родятся. - Какой утонченный орнамент. - Угу. Прямо эльфский, - нахмурилась Атенаис. Дани и Амбруа подняли на нее взгляд и переглянулись, исполненные зарождающейся неясной тревоги. - Думаешь, без эльфов тут не обошлось? - спросил Амбруа у Атенаис, кажется, впервые обратившись к ней безо всякой враждебности. - Я пока не знаю, что об этом думать, но пахнет все это дурно... Кстати о запахах, что они там в деревне, слона зажарить решили, не меньше? Дымом пасет просто кошмарно, дышать нечем. - Деревня не с той стороны, откуда дует ветер, - возразил Дани. - А что с той стороны? - С той? - Амбруа повернулся против ветра, вдыхая удушающий запах. - Куролиск. Мельница, но она далеко, пожалуй. Ну, и ещё хутор той травницы, которая тебя вылечила. Атенаис вдруг вся как-то напряглась. - Далеко? - Думаю, примерно в миле. Женщина подняла на Дани обеспокоенный взгляд и совершенно внезапно направилась к своей лошади, отвязала ее и в считанные секунды оказалась верхом. С места переходя в резвую рысь, она бросила им через плечо: - Я скоро вернусь, никуда не уходите! - и послала лошадь в галоп. - И что это было? - всплеснул руками юноша, глядя на кустарники, растерзанные напором ее кобылы. - Мне без разницы, - ответил Дани, решивший, что самую главную задачу на сегодня они выполнили. Амбруа принялся аккуратно прилаживать хрупкую поклажу к седлу, Дани спешно доедал оставшийся кусок яблока и тревожно поглядывал на кусты, прислушиваясь, не слышно ли стук копыт и лошадиное сопение. Вскоре с наветренной стороны раздался далекий, но отчетливо слышный протяжный свист. Мужчины переглянулись. - Это... для нас? - неуверенно уточнил Амбруа. Они постояли несколько мгновений и, не дождавшись ничего, продолжили заниматься своими делами. Засвистели снова, громче и будто бы печальнее. - Видимо, для нас, - вздохнул рыцарь, надевая шлем и усаживаясь верхом.***
Когда они преодолели густые кустарники и поднялись на пару ярусов по холмам, туман немного спал, и сразу стало ясно, что им предстоит увидеть. От хутора сизыми лентами реял дым, и его количество и запах не давало предположить, что дело в хорошо затопленной печи. Вблизи все выглядело ещё хуже: хата уже потухла, но горело явно хорошо. Горела хата, горел амбар и хлев, горело все, что могло гореть. Атенаис стояла перед пепелищем, втянув голову в плечи и сжав ладонями шею. На лице ее было подавленное выражение. Амбруа сокрушенно вздохнул. Дани тоже чувствовал себя расстроенным. Хоть он с травницей толком и парой слов не обмолвился, все же он слышал, что она была женщиной доброй и дело свое знала. "Если ей удалось спастись, она осталась без дома и скотины. Нужно будет попросить за нее перед Каробертой." - Какой кошмарный пожар, - ужаснулся оруженосец, когда они обошли хутор вкруг и оказались перед фасадом. - Это не пожар, - ожесточившимся вдруг голосом сказала Атенаис, обходя старый каштан с подпаленными верхними ветками и подходя к крыльцу. Входная дверь и окна были заколочены снаружи. - Это поджог. Прежде чем Дани успел подойти к обуглившимся ставням и попытаться заглянуть внутрь, Атенаис с силой обрушила тяжелый сапог на дверь. Несколько мощных ударов, и в дыру, образованную раскрошившимся углем, показалась обгоревшая рука. "Что ж", - думал Дани, видя, с каким остервенелым выражением Атенаис голыми руками выламывает почерневшие дверные доски, - "видимо, Кароберту просить не придется." Амбруа выглядел совсем уж пришибленным, и на Атенаис - кто бы мог подумать! - смотрел даже с каким-то сочувствием. Та, тем временем, зашла внутрь и встала над трупом, чья поза явно говорила о предсмертных попытках выбраться из горящего дома. На отброшенных Атенаис досках в тех немногих местах, которые не сгорели до конца, были видны следы ногтей. Дани почувствовал, как иголки на затылке приподнялись. - Мне жаль, - выдавил он. Атенаис сделала движение, подозрительно похожее на смахивание слезинки. - Думаю, она чего-то такого ожидала. - Почему ты так решила? - осведомился Дани, борясь с перфекционистским желанием стереть сажу с ее лица. Атенаис вдруг как-то замялась. - Ей поступали какие-то угрозы? - подсказал Амбруа. - Я не знаю, - ответила женщина, едва позволив ему закончить. - А, пустое, - отмахнулась она. - У нее есть сын. Повеса и лодырь. Надо бы наведаться к нему, выяснить, что ему известно. - Сперва неплохо бы вернуть горшки Джоселин и выяснить, кто убил тех троих, - напомнил Амбруа. Атенаис исподлобья вопросительно посмотрела на Дани. Он вымученно вздохнул. - Давай осмотрим здесь все. А потом ты отвезешь горшки Джоселин и разыщешь сына Фелистины, а мы с Амбруа пойдем дальше по следу, пока не полил дождь.***
Атенаис подъехала в одиночестве к купеческому дому. Когда Джоселин увидела ее на пороге с поклажей, то со слезами бросилась ей на шею, и, пока Атенаис стояла неподвижно, словно пугало, и удивлялась, та горячо благодарила ее за то, что теперь хотя бы будет, что продать, и чем заплатить за аренду земли. - Ты мне объясни, - не удержалась Атенаис, когда поток благодарностей, наконец, иссяк, - откуда все-таки берутся эти чертовы горшки? - Так это... В земле прямо... Мы их откапываем только, чистим, да и все. - Слушай, ты мне зубы не заговаривай. - Атенаис устала, была подавлена и голодна, и все это представление уже начинало ее порядком бесить. - Ты же не думаешь, в самом деле, что я поверю в эти байки про... - Да честное слово! Пойдемте, сами все увидите! Джоселин взяла факел и повела ее за собой куда-то за околицу, где сумерки, не разгоняемые огнями жилищ, уже сгущались. Свинцовое небо наливалось влагой, и Атенаис подумала, только бы в лесу не смыло все следы, и мужчинам удалось бы найти стрелка. Вскоре купчиха остановилась у кромки леса. Воровато оглянувшись, она сделала ей знак подойти ближе, и, наклонившись, убрала дерн, обнажая несколько досок, закрывающих собой довольно глубокую яму. Судя по всему, копали здесь совсем недавно, земля была рыхлой и Атенаис едва не укатилась на дно, неловко ступив на самый край травы. - Осторожно! - шикнула Джоселин, спускаясь по утрамбованным землистым ступеням. - Угу, я уже поняла, - пробубнила Атенаис в ответ. Она оглянулась. Земля была срезана вертикально выше ее роста, и местами из нее... действительно торчали стенки горшков. Атенаис осуждающе посмотрела на свою спутницу. - Ты же понимаешь, что это археологический памятник? И что, возможно, раскапывая их, вы лишаете своих потомков своего же наследия? Джоселин пожала плечами, хотя и стояла, потупив взгляд. Атенаис недовольно вздохнула, понимая, что вряд ли ее доводы будут приняты к сведению. Один из горшков выдавался из земли особенно сильно, и Атенаис не удержалась от того, чтобы попытаться достать его окончательно. Почва плохо поддавалась, здесь, внизу, она отличалась от верхнего слоя. Через несколько минут она оставила попытки голыми руками извлечь произведение искусства на свет. Отерев рукавом глазурь ярко-красного цвета, испещренную растительным орнаментом, она, щурясь, разглядывала горшочек со всех доступных сторон, пока не обнаружила на дне надпись на Старшей Речи, которая заставила ее возмущенно выдохнуть и с отвращением одернуть руки. - Ты знаешь, что здесь написано? - спросила она Джоселин, вцепившись ей в руку повыше локтя и нарочно подтянув слишком близко, когда совладала с собой. - Знаешь? Джоселин помотала головой, стараясь не глядеть на неё. - Здесь написано "Фэниэль ан Данаха, тысяча тридцать четвертый". Это чертово эльфское кладбище! И что-то мне подсказывает, - вкрадчиво пропела Атенаис, пытаясь заглянуть в опущенные глаза Джоселин, - что тебе это прекрасно известно. - Ну и что теперь?! - та неожиданно снова ударилась в слезы. - Эльфам они все равно уже не нужны! А нам жить на что-то нужно! - Вот что я тебе скажу, красавица моя, - Атенаис подошла к ней почти вплотную, глядя сверху вниз в ее полные слез глаза. - Там, где вас ограбили, лежит твой мертвый муж. Займись-ка его похоронами. Только не клади с ним в последний путь ничего ценного. А то ему оно уже не понадобится, а расхитителям могил тоже жить на что-то нужно! И с этими словами она выхватила у нее факел и, взобравшись по ступеням наверх, бросила его ей обратно, да так, что едва не угодила в нее, и поспешила прочь. В спину ей снова послышались рыдания. "Какой все-таки отвратительный день." Направляясь за час до этого к ней в дом, она собиралась выяснить что-то ещё, коль скоро женщина помаленьку начала осознавать, что с ней произошло, и если это и впрямь не просто ограбление, было бы не плохо узнать, кто главные конкуренты ее мужа, не было ли каких конфликтов с соседями... ну и так далее. Но после этого разговора она окончательно уверилась, что дело тут, скорее всего, в банальной расовой ненависти. Теперь нужно было найти Эйдана. Она понятия не имела, как он выглядит, и решила, что раз без помощи местных ей не обойтись, то лучше всего начать с корчмы. "Песий Хвост" располагался на главной улице, недалеко от въезда в деревню. С виду трактир был приятен, хотя до лучших питейных заведений ему, ясное дело, было далече, как от Нильфгаарда до Лан Эксетера. У коновязи стояло несколько лошадей, печально жующих посеревшее сено и встретивших вставшую рядом Шейх негромким будто бы равнодушным ржанием. На крыльце сидел пьяный молодчик и пылко доказывал невидимому собеседнику, что «бабы в Туссенте гораздо красивше этих курв с севера», а входившие и выходившие из корчмы селяне об него спотыкались. "Совсем у людей совести нет. Хоть бы сено залежалое лошадям не скармливали", - недовольно думала Атенаис. - "Если у Шейх от него будут колики, я этого корчмаря голыми руками..." С ожесточением воображая, какие небесные кары она обрушит на голову несчастного, она зашла в корчму, придирчиво огляделась. Под вечер здесь уже собралась толпа народу; стоял довольно ощутимый запах перегара и прокисшего молока. - Чего изволите, сударыня? - вежливо поинтересовался дородный мужчина за стойкой. - Изволю, чтобы моей лошади нормальное сено дали, а не эту плесень, - зло выплюнула Атенаис, чувствуя все сильнее нарастающее раздражение. Она с громким звоном положила на стол одну крону. - К-как пожелаете, - ответил корчмарь, впрочем, заикаясь скорее от неожиданности, чем от испуга. Он взял деньги и крикнул себе за спину, силясь превозмочь окружающий шум: - Эмиль! А ну живо, принеси сено, что в дальнем амбаре, да положи лошадям! Кучерявый паренек, до того скобливший засаленный кухонный стол, хмуро взглянул на нее, и отправился вон. Корчмарь повернулся к ней, и снова нацепил свою дежурную улыбку. - Что-нибудь перекусить? Атенаис, пожалуй, не отказалась бы, но денег с приезда сюда у нее почти не прибавилось, и приходилось довольствоваться иссякающими запасами. "Будет ли теперь в моей жизни такое, чтобы я могла не думать о голоде? Будь она неладна, эта свободная жизнь." - Нет. Я ищу Эйдана, сына травницы с хутора неподалеку. - Фелистины-то? Так вон он, в углу сидит, - мужчина указал на самый дальний столик. - Тот, что в синем жилете. Пройдя через весь зал, она без разрешения уселась за один столик с длинным бледным юношей, неподвижно глядящим в полупустой стакан. Атенаис отметила в его внешности некоторое сходство с матерью, и от этого почему-то разозлилась ещё больше. Тот поднял на нее хмельной затравленный взгляд, и из белого мгновенно стал зеленым. - Вы же сказали, у меня есть три дня! - он попытался вскочить, но Атенаис прямо под столом ногой подрезала его под колени, и поскольку он уже неважно стоял на ногах, маневр удался. - Три дня на что? - спросила она, не меняя выражения омерзения на лице. На лице у того мелькнуло узнавание. - Ах, это ты... Неважно. - Я задала тебе вопрос, - Атенаис склонилась ближе к его лицу для пущего эффекта, - и не хочу чтобы ты питал иллюзии насчет того, что мне можно не отвечать. Сдается мне, ты знаешь, что с твоей матерью случилось. - А, чтоб тебя! Это все Ингвар сделал! И сказал, что коли не верну ему в срок все до последней кроны, то и с моей хатой будет тоже самое! - Ты омерзителен, - Атенаис скривилась в подтверждение своих слов. - У тебя мать убили, а ты сидишь и за шкуру свою трясешься. Почему не пойдешь в ратушу? Не доложишь? - Какая ты у нас разумница! - выплюнул мужчина. - Думаешь, кто-то мне даст хотя бы и за пределы деревни выйти? Да если я хоть рыпнусь не в ту сторону, меня тут же... - он провел пальцем по шее. - Да неужто. Это они тебе так сказали? - Это я и сам прекрасно знаю! - Ну раз ты у нас такой умненький, так не тупил бы, да сказал, что тебе в банк надобно, за деньгами. А там и о помощи попросил бы. Эйдан уже сравнялся цветом с синевой своего гардероба и беспомощно открывал рот, словно выброшенная на берег рыба, пытаясь что-то ответить. - Кто этот Ингвар? - Это... это очень серьезные люди. Я проигрался в прошлом месяце, и когда меня за яйца взяли, пришлось перезанять уже у него. - Похоже, образование не пошло тебе впрок. - Твое какое собачье дело?! Чего ты вообще тут расселась?! Атенаис успокоила его, выплеснув ему в лицо остатки пива, стоящего перед ним на столе. Окружающие уже стали заинтересованно поглядывали в их сторону, а у нее уже чесались руки что-нибудь ему сломать. Пока тот удивленно моргал, она спокойно продолжила. - Твоя мать мне очень помогла. И меня очень огорчило то, как с ней обошлись. Видишь ли, - тут она заговорщически склонилась к его уху, - когда я огорчаюсь, то могу быть очень, очень неприятной. На твое счастье, хоть я и не думаю, что матушка питала к тебе светлые чувства, все же сомневаюсь, что ей пришлось бы по душе то, что сделают с тобой и твоей женой. Так что, в качестве уплаты за ее доброту, я собираюсь этому помешать. Эйдан выглядел так, словно его пыльным мешком по голове приложили. - Рассказывай давай, в какое дерьмо ты вляпался.***
Атенаис пробиралась через чащу с факелом в одной руке и держа поводья Шейх в другой. Послышался тихий стук капель о доспех: начинало мелко накрапывать, и воздух, полнившийся влагой весь день, наконец посвежел, и дышать стало легче. Вспотевший лоб и волосы теперь приятно холодило. Она шла по следу уже около получаса, благо, теперь вместо одного еле заметного было ещё две четких пары отпечатков ног, судя по изрядной глубине и размеру явно принадлежавшим ее спутникам, облаченным в тяжелый доспех; и следы двух лошадей. "Зачем вообще им такая бронища? Только работать мешает. У Дани и вовсе забрало закрывает весь обзор, хотя большую часть времени это совершенно ни к чему." Зато, если, как тогда на берегу, столкнуться с численно превосходящим противником, такая защита может и уравнять шансы. На небольшой луговине недалеко от бьющего ключа следов было много. Точнее, по прежнему сильнее всего виднелись две пары, но ощущение было такое, что Амбруа и Дани что-то здесь искали. У скалы земля была каменистая и плотная, испещренная змейками ручьев, так что, если ступать легко, запутать следы не составило бы труда, но даже здесь все было затоптано. После беглого осмотра стало ясно, что след был мужчинами потерян. Она огляделась. Из скалы сочилась вода, с тихим журчанием облизывая серые камни и питая растущие на нем мхи. Внизу, у самой земли, было небольшое треугольное отверстие, ручей из которого был самым большим. Атенаис прошлась вокруг ещё раз, приметила корявую высокую лиственницу, по которой можно было бы взобраться. "Если преступник использовал этот прием один раз, почему бы ему не воспользоваться им снова?" Видимо, Дани считал так же, потому что факел выхватывал примятую траву рядом с деревом и следы, уходящие вглубь леса. Она попетляла между деревьями. Забираться наверх на сей раз смысла не было: как минимум потому, что карабкаться на дерево с факелом в руке - неважная идея. Как максимум - потому что без помощников следы в лесу сверху и средь бела дня не найдешь. Уже увидев впереди найденный вновь след, она вдруг остановилась в сомнениях и обернулась. Чертово отверстие в скале так и манило. Воткнув меч в землю, чтобы не потерять место, она вернулась к скале. Грустно вздохнув от осознания того, что придется хорошенько вымокнуть, и сняв перчатку, она опустилась на колени в ледяную воду и запустила руку под скалы. Правда, через несколько мгновений выдернула оттуда с визгом омерзения: ее пальцы наткнулись на что-то отчетливо склизское и подвижное. "Только укуса какой-нибудь водяной змеи не хватает! Интересно, они в таких местах водятся?" Отдышавшись минутку и не дождавшись, что из пещерки кто-нибудь вылезет, она взяла валяющуюся неподалеку ветку и пошурудила ей как следует внутри с рассчетом выманить оттуда любую мерзость, если она там осталась. Но в свете факела изнутри так никто и не показался. "Чем я тут занимаюсь вообще?" - сокрушалась Атенаис, думая, что такая дурацкая идея только ей могла прийти в голову. - "Надо идти дальше, пока дождь не полил вовсю." В конце концов, после короткого раздумья, она решила попытаться в последний раз. Стараясь не думать о змеях и каракатицах, она все-таки бесстрашно запустила руку внутрь по самое плечо. И тут же почувствовала ладонью что-то твердое и вытянутое, явно чужеродное камню, у верхней стенки грота. "Попался", - Атенаис не удержалась от торжествующей улыбки.***
Когда Дани и Амбруа, наконец, вышли к хутору, притулившемуся на опушке леса, дождь уже лил как из ведра. Амбруа щурился от стекающих по лицу крупных капель, застилающих взор, почему-то не желая надеть плащ, а Дани, хоть и был в шлеме, неплохо защищающем его от непогоды, чувствовал, как звон капель его оглушает, потому что проклятущие иглы мешали ему носить подшлемник, и ничто не смягчало звуки. - И что теперь? - приуныл оруженосец, глядя, как дождь беспощадно уничтожает улики. Впрочем, они бы теперь и так ничего не нашли: след из леса теперь благополучно смешался с бесчисленными отпечатками ног хуторян. - Пока не знаю, - честно ответил Дани, глядя на пустую улицу. От дождя жители попрятались по домам, и им бы тоже не помешало укрыться. Они постучались в ближайшую хату. Странствующим рыцарям в помощи обычно не отказывали, так что вскоре они расположились внутри чьей-то конюшни. Старуха, которая открыла им свои двери, принесла масляную лампу и забрала факелы, "пока они не спалили все в чертовой матери", и теперь раскладывала в ясли сено для их лошадей. Пламя лампы слабо коптило за стеклом у стены сенника. - Как думаете, сир, Атенаис пойдет за нами, или теперь только мы ее и видели? Поди теперь не слезет с этого маменькиного сынка, пока нутро ему не вывернет. Видели ее взгляд, когда она уезжала с пепелища? - С какого ещё пепелища? - встрепенулась хозяйка дома. - Вы не знаете? Хутор Фелистины сгорел, она погибла в огне. - Как же так? - запричитала старуха, прикрыв рот ладошкой. - Столько народу с того света вытащила, и такая молодая была ещё... А что сын ее? - Не знаем пока. - Ох уж этот молодчик, никуда он без матери, сам-то он ни на что не годный, ни сохой работать, ни пером. Как же он теперь без нее? Ой-ой-ой... - А что с ним не так-то? - поинтересовался Дани. - Да что там... Душа в теле еле держится, а мозгов у моей коровы поболе будет, чем у него. Отец его избаловал совсем. А у матери и без этого проблем всегда хватало, вот и... получилось то, что получилось. - Женщина снова зацокала языком и, качая головой, ушла прочь. "Душа в теле, говоришь, еле держится? Как бы эта бандитка не вытряхнула из него все, что осталось." Они посидели какое-то время, вслушиваясь в шум дождя, пока не услышали снаружи громкое ржание. Дани тут же вскочил, и подошел к мутному окну. Вытянутый шлем мешал подойти вплотную. Амбруа присоединился к нему, и, прижавшись носом к стеклу, щурился в вечернюю тьму. - А вот и она. Он открыл дверь и позвал женщину к ним. Атенаис, сперва несколько удивившись, открыла ворота, как-то воровато оглянувшись, и завела Шейх внутрь. В свободной руке у нее была какая-то палка. - Рад, что ты нашла нас так скоро, - с облегчением выдохнул Дани, когда ее лошадь оказалась под навесом, впрочем, явно слишком маленьким. Во имя сохранения целостности постройки, Атенаис поостереглась ставить кобылу с жеребцами, решив, что лучше уж пусть мокнет снаружи. - Ну, Эйдан оказался очень разговорчивым, когда понял, что кроме нас ему помощи ждать неоткуда. - Какой помощи? - нахмурился Амбруа. - Не финансовой, я надеюсь? Атенаис фыркнула. - Можно подумать, с вас убыло бы, - ухмыльнулась наемница. - Хотя, видят боги, она ему нужна, как никогда. С него пытаются стрясти долги, а убийство Фелистины было ему предупреждением. - При упоминании произошедшего Атенаис сразу помрачнела. Дани переглянулся с юношей. "И почему с ее появлением к нам подвалило столько работы?" - устало подумал он. - И сколько времени у него есть, чтобы собрать деньги? - Три дня. - Ладно. Тогда это можно немного отложить, и заняться более насущным. - Согласна. - Что это за дубина у тебя в руках, кстати? - железное решето не помогало видеть в темноте. - Сам ты дубина, сир - беззлобно отозвалась женщина и кинула ему то, что он сперва принял за посох. - Это орудие убийства. - Где ты его взяла? - удивленно выдохнул Амбруа, забирая у него из рук длинный лук со снятой тетивой. - На поляне, где вы потеряли след. - Мы там все обыскали, - нахмурился юноша. - Ну, а под скалу вы не заглянули. Кстати, - она вдруг передернула плечами, - тут водятся... не знаю... водяные змеи или что-то в этом духе? - Мммм... Водятся, - ответил Амбруа. - Но они не ядовитые. А что? - Кажется, я коснулась чего-то такого, когда... Да неважно, - отмахнулась женщина, и принялась отжимать руками промокшие волосы. - Кстати, у Джоселин я тоже кое-что выяснила. - Ее голос звучал глухо из-за того, что она стояла, согнувшись в поясе и опустив мокрую голову. - Хотите узнать секрет происхождения самого ходового товара из Лисьих Ям?***
Спустя примерно три часа дождь, наконец, закончился. Амбруа все это время провел, приводя в порядок металлические части конской упряжи, Атенаис задремала, обняв тюк сена, точно огромную подушку. Дани, которого снова начал одолевать голод, заснуть не смог, и сидел, размышляя над тем, что Кайден прямо сейчас готовит наступление на Мехт, и что в Городе Золотых Башен и знать не знают о том, что в какой-то северной глухомани прозябает их принц; над тем, что всего-то в трех неделях пути отсюда его Предназначение сейчас, наверное, вышивает какие-нибудь цветочки или дергает струны какой-нибудь арфы или, там, лютни. О том, что неплохо бы попросить Кароберту связать его с его информатором. Полночь недавно миновала, и теперь он уныло жевал очередное яблоко, думая, что ещё одно, и он точно превратится в какого-нибудь бычка. Организм настойчиво требовал мяса, но в суматошном дне не было времени ни на охоту, ни на покупки. "Нужно будет высказать мальчишке за то, что не набрал с собой запасов. Вечно ему кажется, что можно будет пополнить их на месте. Он слишком полагается на свой охотничий талант." Далекий раскат грома разрезал небо молниями, и на мгновение в конюшне стало светло. Атенаис с резким вздохом проснулась и села, осоловело оглядевшись вокруг. Из ее растрепанных волос во все стороны торчала солома. - Дождь закончился, - хрипло констатировала она, прислушавшись к тишине за дверью. - Мы останемся здесь до утра или пойдем искать дальше? - Судя по тому, что она еле размыкала губы, когда говорила, она предпочла бы никуда не ходить. Монотонный звук, с которым лошади жевали сено, нагонял сонливость пуще любой колыбельной. - Останемся до утра, - в тон ей вторил Дани. - Сейчас все спят, никого не расспросишь, не привлекая внимания. В ответ донеслось нечто, что можно было бы принять за согласие. - Атенаис? - Ммм? - У тебя найдется что-нибудь перекусить?***
Промучавшись почти до утра, Дани так толком и не заснул. Он боялся, что проворонит рассвет, когда он вновь обрастет иглами, и его увидит Атенаис или, того хуже, хозяйка дома. Хуже, потому что первую, в крайнем случае, можно будет попытаться приструнить ее клятвами. Так что, когда было ещё темно, он решил, что намаялся достаточно, и можно уже двигать в путь: крестьяне уже просыпались доить и кормить скотину, так что можно было получить ответы на свои вопросы, а заодно насладиться ещё часом бодрствования без своих железяк. У Туссента было важное преимущество по сравнению с другими местами: солнце в горах поднимается поздно, а поскольку его проклятие действовало с рассвета до полуночи, то здесь он мог насладиться своим человеческим обликом на пару часов дольше. Когда он толкнул Атенаис, та сразу открыла глаза и посмотрела на него совершенно осмысленно, хотя глаза у нее и были припухшие. Она молча встала, и сразу пошла седлать лошадь. - Где лук? - Атенаис закончила собираться гораздо раньше, чем Амбруа оседлал хотя бы его коня. - Держи. - Я хотела вам кое-что показать, - сказала она, вертя оружие в руках. Найдя искомое, она поднесла лампу к торцу одного из плеч. Амбруа тоже подошел поближе. Прищурившись, Атенаис перевела надпись со Старшей Речи: - "Лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил."*, - она снова прищурилась и провела по надписи пальцем. - Тут ещё клеймо мастера, или мне кажется? Дани приблизил лицо к мелким изящным буквам и присмотрелся к символам, еле заметным на темном дереве. - Вроде бы восьмиконечная звезда, - рыцарь вопросительно посмотрел на Амбруа, который был его глазами, ушами и руками в городе, где сам он, ясное дело, предпочитал лишний раз не появляться, и который по этой причине знал местных куда лучше него. - Это символ стрельника Финеаса, - ответил юноша. - Его мастерская недалеко от переулка Рыцарей Наживы в Боклере. А что, - нахмурился он, - солдат в Нильфгаарде обучают классической Старшей Речи? Атенаис присела на тюк соломы и стянула с себя сапог, вытряхивая оттуда травинки и песок. - Солдат - нет. Офицеров - да. Дани тем временем отдал лук Амбруа, чтобы тот приторочил его к седлу, и сел рядом с Атенаис, устало вытянув ноги. Оруженосец, начищающий соломой конскую шкуру, выглядел заинтересованным. - В каком звании ты служила? - Майор, - женщина стащила с себя холщовые онучи, и теперь вытряхивала солому их них. Дани и Амбруа переглянулись. "Судя по тому, что манеры у нее... то появляются, то исчезают, вряд ли она аристократка, пришедшая в армию минимум в звании сержанта." - Почему ты вообще пошла в армию? - не унимался Амбруа, в чью картину мира их спутница явно не вписывалась. - Ну, у меня был выбор: бордель или казармы. Я решила, что продать себя в единоличное пользование Его Императорскому Величеству - оно как-то... не так мерзко. Дани готов был поклясться, что слышит сомнение в ее голосе. - Служить своему королю - это великая честь, - голос оруженосца подрагивал от возмущения. - Хех, да, - Атенаис приподняла уголок губ, обнажая зубы с правой стороны. Она так яростно терла соломой грязный мысок сапога, что Дани всерьез забеспокоился за его целостность. - Ты не согласна? - Полагаю, - ответила женщина, досадливо поморщившись, - зависит от короля. - Слышу слова наемницы, - проворчал Амбруа себе под нос, но Атенаис его услышала. - А я слышу возражения сопляка, который ни одного сражения в жизни не видел. Амбруа гневно засопел, но Дани, ещё за несколько фраз до этого понявший, чем кончится эта беседа, и сидевший, приложив ладонь ко лбу, оборвал его: - Прекратите. Оба. Сейчас же. - Как скажете, сир, - не слишком дружелюбно отозвалась женщина, и вышла вон из конюшни. Амбруа с размаху опустил седло на спину своего коня, напугав животное. - Что она себе позволяет? - обратился к нему юноша, явно впечатленный столь непочтительным отношением. - Кто она - и кто я. - Ну так проучи ее, - равнодушно отозвался Дани. Ему ее манеры тоже не пришлись по душе. По его мнению, офицерское звание все-таки обязывает. - Простите, я не ослышался? - А что, собственно? Она не обморочная барышня, переживет. - Но она же... Ну... - Женщина? Амбруа, ты ее вообще видел? Поверь, твое жеманство в отношении ее пола ее только оскорбляет: ты считаешь, что делаешь ей одолжение, а она думает, что ты высокомерный невежда, вот и все. Амбруа напряженно молчал.***
Атенаис скакала в Боклер во весь опор, наслаждаясь утренней прохладой и возможностью побыть одной. Она не находила в себе сил всерьез обижаться на оруженосца, которого попросту считала по молодости заносчивым, но его гундёж о чести и тому подобном словно бередил затвердевшую мозоль: уже вроде как ничего не чувствуешь, но от прикосновений все равно как-то противно. Вообще, сословное мышление аристократов уже давно ее не печалило, однако, она сильно подозревала, что за три года такой службы она может и переменить свое мнение. Дани ей, пожалуй... нравился, но от него веяло уверенностью в собственном превосходстве, и, поскольку она была не из тех женщин, которых приводят в восторг недоступные мужчины, ее от этого коробило. Они снова решили разделиться: рыцарь отвел Амбруа в сторонку и, видимо, стараясь, чтобы она не услышала, тихонько попенял ему, что из-за бесхозяйственности последнего ему пришлось выпрашивать у нее еду, чем вогнал несчастного в краску, и тот пообещал тотчас же исправить положение, тем более, что пока они не выяснят, кому принадлежит лук, нет особого смысла куда-то двигаться: только спугнут убийцу своими расспросами. Так что они встали лагерем в лесу на той самой поляне, где она нашла оружие, и Амбруа отправился на охоту, перед тем, хмурясь и холодно поджимая изящно очерченные губы, объяснив ей, где найти мастера-лучника. И теперь Атенаис стояла перед прилавком, на котором были уложены, собственно, луки: простые длинные, более короткие композитные, без изысков и украшенные костью, металлом и шнуром. Словом - на любой вкус и кошелек. Женщина печально вздохнула - свой лук она потеряла вместе с мандолиной и ещё частью имущества - пришлось спешно уносить ноги от преследующих ее жандармов; с тех пор она несколько раз разживалась арбалетами, но в случае нужды всегда продавала именно их. Словом, как-то так исторически сложилось, что, покинув Нильфгаард, она обходилась без лука. Атенаис подозревала, что из-за этого сильно потеряла в стрелковых навыках за последние три года. Вскоре за стеной раздался шум и добротная дубовая дверь подсобного помещения открылась. "Интересно", - думала она, - "Амбруа и правда не счел нужным предупредить меня, что мастер - эльф?" - Чем могу помочь? - вежливо осведомился красавец в застегнутом под горло темно-бордовом камзоле. На груди у него красовалась золотая брошь в виде восьмиконечной звезды, образованной четырьмя крупными сапфирами, ограненными лодочкой, и четырьмя рубинами поменьше - в углах между ними. Атенаис занервничала: мало того, что она, по всей видимости, не выглядела платежеспособной покупательницей, теперь ей предстояло выяснить, кто из его соплеменников, предположительно, совершил убийство, и если она хоть что-то усвоила об эльфах на севере, так это то, что ненависть к ним людей была взаимной. - Я ищу мастера Финеаса. - Он к вашим услугам, - эльф почтительно поклонился. Атенаис протянула ему найденыша из скалы. - Я хотела бы знать, для кого был сделан этот лук. Финеас настороженно посмотрел на нее и взял оружие в руки. Покрутил его в руках, и, сведя брови к переносице и поджав губы, пожал плечами: - У меня была долгая жизнь, сударыня, и за нее я сделал много оружия. Этот лук может принадлежать кому угодно. Атенаис недобро прищурилась: - Не сомневаюсь. Но лучше бы тебе всё-таки вспомнить, сударь, для кого ты сделал эту надпись, - она развернула к нему лук нужным плечом и поднесла ближе к его лицу. На краткий миг на его лице мелькнуло... что-то. - Как я и сказал, у меня была долгая жизнь. - Не боишься, как бы кто не решил ее укоротить? - Уж не ты ли, мазелька, собралась ее укорачивать? - презрительно усмехнулся эльф. - Я? Да мне-то что? Что сказали бы твои соплеменники, узнав, что ты покрываешь тех, кто пользуется плодами труда эльфов чтобы истреблять их? - В каком смысле? - помрачнел Финеас. - В прямом, - Атенаис сочиняла на ходу и подкрепляла свои слова самым взаправдашним выражением негодования на лице. - Группа эльфов из Темерии искала убежища у нашей милостивой княгини. Ну, ты ведь знаешь, как к ним там относятся. Кому-то это не понравилось, и их быстренько перестреляли. А орудие убийства, - она потрясла луком перед носом у мастера, - спрятали. - И ты хочешь сказать, - вкрадчиво заговорил Финеас, явно не убежденный ее ложью, - что те прямо-таки взяли и позволили себя убить? Я имею в виду, по твоим словам выходит, что лучник был один единственный. Не слишком грозная сила против небольшого отряда Aen Seidhe, как по-твоему? - По-моему, тебе никто и не говорил, что это эльфы с гор. Обычные оседлые. А может быть, - она задумчиво провела пальцами по гладкому темному дереву, - ты и не продавал его никому? Может, он твой? Я кое-что знаю о презрении эльфов к тем представителям своей расы, которые готовы мириться с несправедливыми человеческими законами. Ммм? - Ты спятила, человечица? Я такой же оседлый эльф! - рявкнул Финеас. - Ненависть и логика редко ходят рука об руку, - улыбнулась Атенаис, почему-то чувствуя иррациональное удовлетворение от его злости. Финеас смотрел на нее, прищурившись, на челюстях его ходили желваки, а ноздри гневно раздувались. Вранье ее было шито белыми нитками, но когда человек, простите, эльф, вынужден на месте принять решение, не имея возможности проверить основания для него, вероятность ошибиться очень высока. В конце концов, Финеас - всего лишь законопослушный житель Боклера, и наверняка не хочет встревать в неприятности из-за непонятно кого. Финеас поджал губы, вздохнул и будто бы как-то сдулся, опустив плечи. - Я продал этот лук лет двадцать назад одной охотнице из Нильфейра. Насколько мне известно, она давно мертва - медведь задрал. Где оказался лук после этого - понятия не имею. - Славно. Расскажи мне об этой охотнице.***
В Нильфейр они въехали втроем далеко за полдень. Солнце палило беспощадно, и Атенаис было заметила, что туссентская осень вполне могла бы соперничать с нильфгаардской, с той только разницей, что на юге воздух сухой и удушающий, а здесь из-за влажности климат был мягче. В целом, Дани был с ней согласен, но в доспехах разницы особой не было: было мокро, металл нагревался на солнце и хотелось только одного - прекратить эту изощренную пытку. Кроме того, у него были подозрения, что его проклятое тело переносит жару и другие неудобства гораздо хуже, чем обычное человеческое, и сейчас в очередной раз чувствовал себя варящимся заживо в металлическом панцире. Искомое жилище обнаружилось в середине единственной улицы. Маленький, но аккуратно отремонтированный домик был увит плющом, прекрасно оттеняющим белизну штукатурки, клумбы перед домом пышно щеголяли настурциями и анютиными глазками, васильками и люпинами. Дани трижды постучал в дверь. Дверь им открыла невиданной красоты эльфка. Даже по меркам своей расы она была чудо как хороша: чуть раскосые ярко-голубые, почти бирюзовые глаза поспорили бы чистотой и прозрачностью с раскаленными южными небесами, а кожа - с лучшим амеллским мрамором. Красное золото ее волос мягкими волнами стекало на плечи и тонкий стан, мягко контрастируя с нежно-лиловым кафтаном, украшенным лишь ленточной вышивкой на пару тонов темнее. Взгляд у нее был недоверчивый и печальный. Дани слышал, как Атенаис вздохнула за его спиной. - Мне нужна Боадикеа. Эльфка недоброжелательно оглядела его компанию, задержав недоуменный взгляд на Атенаис, и молча отошла от входа, пропуская их внутрь. У стен висели разнообразные охотничьи приспособления: плечи для разделывания дичи, подвесы, крюки, ножи и тросы для волока. Стол в светлице был старым, но чисто отскобленным и отшкуренным, у стен стояли массивные сундуки, обитые латунью. Над потухшей печью висели пучки трав для обработки и приправливания мяса. Все трое, ввалившись внутрь, заняли собой почти все свободное пространство. - Чем обязана чести видеть у себя рыцарей досточтимой княгини? - осведомилась Боадикеа, рассматривая вытравленный на его нагруднике личный герб: серебряную спираль, окружённую множеством длинных острых лучей, соседствующую с туссентской виноградной лозой в желтом поле. - Мы ищем справедливости, - начал Дани издалека. - И несем правосудие. Скажи-ка, - он взял из рук Амбруа лук и протянул его эльфке, - это оружие тебе знакомо? Та осторожно, словно то была ядовитая змея, взяла его в руки и осмотрела со всех сторон. Вид у нее при этом становился все более удивленный и взбудораженный. - Где вы нашли его? Он пропал, когда мать погибла на охоте. Я искала, но видимо, его забрали те, кто нашел в лесу ее тело. - Мы нашли его на месте преступления, - ответил Амбруа вместо него. - Кто-то застрелил из него троих и, возможно, заказал убийство ещё одного. - И вы думаете... что это - я? - Боадикеа скептически приподняла одну бровь. - Навыки у тебя подходящие, - заметил Дани. - А если убили ножом - возразила эльфка, - то вы, стало быть, обвиняете повара? А если молотком - то столяра? Атенаис, продолжая рассматривать что-то в углу комнаты, беззвучно засмеялась. - Ну, если на ноже будет фамильная отметка повара, мы точно к нему наведаемся, - кивнул Дани. Он сел на ближайшую лавку и испытующе уставился на эльфку. - И каков же, по-вашему, мой мотив? - Расовая ненависть. Эльфка захохотала с каким-то злобным весельем. - Ух ты, люди уже начали говорить о расовой ненависти эльфов по отношению к ним! И коли эльф может постоять за себя, то в убийстве dh’oine непременно виноват он, а не другие dh’oine, как это бывает почти всегда! - Я согласна с тем, что наши аргументы звучат слабо, - откликнулась Атенаис, откидывая крышку одного из сундуков и заглядывая внутрь. Дани и Амбруа обернулись, глядя на нее как на сумасшедшую предательницу, а Боадикеа уже открыла рот, чтобы возмутиться такому посягательству на ее вещи. - Но думаю, ты могла бы пояснить, кто мог стать следующим владельцем орудия убийства после смерти твоей матери. - Я не разрешала вам рыться в моих вещах! Убирайтесь вон! - эльфка сделала шаг в сторону Атенаис, но Амбруа преградил ей путь. - Она задала простой вопрос, - согласился Дани. - Да откуда мне знать! Мало ли воров шастает по лесам Кароберты и разживается имуществом путников? - Ну тогда у меня следующий простой вопрос, - отозвалась наемница, захлопнувшая крышку сундука и уже изучающая следующий. - Неужто ты тоже являешься поклонницей гончарного мастерства торгашей из Лисьих Ям? Атенаис, к его изумлению, выудила из сундука урну, судя по форме, и впрямь одну их тех, что Джоселин и ее муж сбывали в Боклере. Охристо-желтая глазурь была покрыта геометрическим узором различных оттенков синего, и стилистически все же отличалась от таковой у остальных найденных. Эльфка была белее мела. - Это урна моей матери. Верни на место. Живо. - Хмм. И ты хранишь ее... в сундуке с тряпками? Пустую? - Атенаис потрясла урной у своего уха. Пару секунд все напряженно молчали. А потом Боадикеа вдруг сорвалась с места и бросилась к двери. Дани, бывший к ней ближе всех, успел схватить ту за ее роскошную гриву и, с силой развернув ее обратно, бросить эльфку на стол. Воспользовавшись приданным ей ускорением, она быстро перевернулась с живота на спину и, когда он подошел ближе, чтобы схватить ее, подобралась и обеими ногами с силой толкнула его в грудь. Но весовые категории у них все-таки были разные, так что вместо того, чтобы оттолкнуть его, она проехала на спине до края стола и едва успела кувырком назад через голову поставить ноги на пол, не переломав себе костей. Эльфка уже потянулась к охотничьему ножу, висящему на стене слева от нее - Дани не совсем понимал, как она собиралась применить его против одоспешенного рыцаря, но, видимо, сдаваться без боя она тоже не собиралась - но почему-то не учла стоявшую теперь у нее за спиной Атенаис, которая тут же взяла ее лебяжью шейку в захват. Боадикеа забилась, задыхаясь и царапая ее одетый в плотную ткань локоть, но вскоре обмякла. - Жива? - обеспокоенно спросил Дани, глядя как наемница почти ласково опускает эльфку на лавку. - Жива.***
Стол в роскошных покоях был накрыт на двоих, но Дани не опустился бы до того, чтобы начать трапезу без хозяйки замка, даже если бы провел без еды целую неделю. Так что пока ему оставалось лишь с тоской воображать разнообразные яства и отвлекать себя рассматриванием интерьера. Туссент был гораздо севернее своего южного собрата, но, будучи заключенным в обьятия гор, климат имел теплый, так что здесь не было принято увешивать стены гобеленами, чтобы сохранить тепло, как на остальном севере. Вместо этого фрески с изображением батальных и мирных сцен украшали непосредственно стены. В комнате не было окон, вместо этого здесь вовсе не было одной из стен - своды потолка с южной стороны поддерживались лишь изысканными колоннами, и прохладный ночной ветерок сейчас трепал его темные волосы. Дани велел Амбруа отвезти эльфку на остров. В виновности ее он почти не сомневался, хотя, как оказалось, ее эктремистское поведение имело, среди прочего, довольно личные корни. Боадикеа не лгала: урна действительно содержала прах ее матери... когда-то. На ней значилось «Морана ан Даннлех, 1230» - и именно так, по словам Атенаис, звали охотницу, которой Финеас продал тот злополучный лук. Дочь решила похоронить прах матери в том же месте, где уже покоились их предки, и эта история на том бы и закончилась, если бы спустя почти двадцать лет жители Лисьих Ям не начали делать бизнес, раскурочивая древнее эльфское кладбище. К слову, лук Атенаис решила оставить себе, хотя выглядела при этом почему-то ужасно недовольной. У нее вообще был такой вид, будто она потрогала сразу десяток водяных змей, и когда он поинтересовался, что случилось, она запальчиво заявила, что такое людское вероломство кого угодно привело бы в бешенство, и что коли люди занимаются таким «биснесом», на тот свет им скатертью дорожка. На это он ей ответил, мол, это все очень неприятно, но коли все начнут вершить самосуд, то цивилизованный мир погрузится в хаос, поэтому закон одинаков для всех. - Но для людей все-таки одинаковее, - злобно затараторила она себе под нос, впрочем, явно надеясь, что он ее услышит. А затем, ещё тише, добавила несколько непечатных выражений на нильфгаардском, и было ещё что-то про немытых северян и их варварский менталитет. Дани тогда не удержался от довольно громкого смешка, тут же замаскировав его за приступом кашля. «Подумать только. Меня назвали немытым северянином.» Из коридора донесся громкий стук, издаваемый посохом герольда, и Дани от неожиданности подскочил на месте. - Достопочтенная княгиня Туссента, Каролина-Роберта! Женщина вплыла в помещение, изящная и грациозная, несмотря на преклонные лета. Дани почтительно склонился, и женщина с явным удовольствием протянула руку для поцелуя. - Мастер Дани, - улыбнулась она, усаживаясь в отодвинутое им для нее резное кресло. Он строго-настрого запретил обращаться к нему его настоящим именем и титулом даже наедине, во избежание всякого рода... случайностей, связанных с деятельностью слуг - и не только. - Как продвигаются ваши дела, сударь? Я слышала, сегодня на нашей благословенной земле стало одним безнаказанным преступником меньше, благодаря вам. - Я тоже слышал, - ответил Дани, не желая углубляться в эту тему. Его ничуть не удивит, если его сны в ближайшее время будут пестрить горшками и голубоглазыми эльфками. Сапфиры в роскошном колье княгини гипнотизирующе переливались. - Что же заставило вас просить Амбруа устроить нам встречу? - поинтересовалась она, поправив пышную газовую юбку. - Надеюсь, ничего не случилось? - Ваша Милость, - улыбнулся Дани, - мы с вами не встречаемся, если ничего не случилось. - Да, но... хотелось бы верить, что не случилось ничего совсем уж... катастрофического. - Мне бы тоже этого хотелось. Поэтому я хотел просить вас снова связать меня с тем офицером из нашей разведки... Ватье, кажется? Кароберта кивнула, одарив его пронзительным взглядом. - Могу я спросить, зачем? - Видите ли, Ваша Милость... Недавно ко мне на службу попросился один человек. - Попросился? - Да. Я согласился, поскольку... Скажем так, обстоятельства нашей встречи были таковы, что подстроить их было бы довольно... затруднительно. Но было бы беспечностью все же... не проверить все возможные варианты. Кароберта выглядела обеспокоенной. Он и сам уже пожалел, что ввязался в такую авантюру. Когда Атенаис предложила свой меч в помощь, он было решил, что, возможно, он вообще переоценивает ее, и она годится только на то, чтобы быть точным и смертоносным орудием в его руках, но когда понял, что соображает она ничуть не хуже, чем режет сукиных сынов, он хоть втайне и испытал некоторое удовлетворение, все же не мог отрицать, что не в меру любопытное и подозрительное существо под боком может создать ему массу по-настоящему серьезных проблем. - Я надеюсь, мастер Дани, вы знаете, что делаете, - Кароберта поглядела на него исподлобья. - Но, раз уж вы здесь, полагаю, вы не откажетесь от ужина с самой княгиней Туссента? Назавтра предстояло заняться поджигателями, и хорошенько подкрепиться, коль уж это будет выходить теперь нечасто, не помешает. Дани улыбнулся. - Ни в коем случае. *Вообще-то, это цитата из Фауста Гёте, но я не удержалась.