No war is not a woman's game But I know how to play Yes I can play No war is not a woman's game But I know how to play Just watch me play. Karliene Reynolds "War is not a woman's game"
Возвращаться к не в меру эмоциональным спутникам Амбруа совершенно не хотелось, но утренняя находка обеспокоила его и, не выдержав, он все же с сожалением оставил Селестию одну, вернее, на попечении слуг и стражи, которым мог доверять. Валентино наверняка не станет с ней церемониться, если найдет, и тем более сильное беспокойство вызывал отъезд. - Я постараюсь вернуться как можно скорее. Не покидай дома, пожалуйста, - умолял Амбруа, целуя ее обеспокоенное личико. Когда он с трудом добрался по заснеженным дорогам до Тесхам Мутна, уже перевалило далеко за полдень, и он застонал в голос, не обнаружив там Атенаис и Дани. У остывшего кострища в центре продуваемой всеми ветрами комнаты, в которой они прятались, он обнаружил записку, оставленную на одном из камней и придавленную другим, поменьше, сверху. Атенаис осталась верна себе, нацарапав на клочке бумаги размашисто-уверенным, но ужасающе кривым почерком, сообщение: "После твоего отъезда я опасалась, что сир вырубит весь окрестный лес и доберется до Каэд Мырквид, но к вечеру его остановила гениальная идея поехать в патруль и сменить место ночевки. Понятия не имею, куда конкретно мы поедем - он, ясное дело, ещё не расщедрился на слова настолько, чтоб меня просветить. Надеюсь, когда ты найдешь эту записку, следы ещё не заметет к чертовой матери, и ты сможешь нас найти. P.S. Используй рог. P.P.S. Там осталось еще два мешка дров. Захвати с собой, сколько сможешь, не пропадать же добру. Амбруа бессильно рухнул на трухлявую балку на полу и посидел так, неподвижно, какое-то время. Ехать они,в конечном итоге, могли только в двух направлениях - на север или на восток. На юге была Сансретур и подъем на Теодуль, туда им без надобности. На западе виноградник Ортенз, туда Дани тоже вряд ли сунется на ночлег. А вот на востоке - заброшенное имение Трастамары, там, по слухам, творится какая-то жуть, и есть пустующие деревни - то что надо. "Про рог я бы и без нее догадался", - с раздражением подумал юноша, поднимаясь на ноги. У них с Дани было по рожку у каждого - если нужно позвать второго на помощь. Атенаис, по просьбе Дани, тоже таким обзавелась. Амбруа проверил сверток Атенаис, припрятанный под плащом, и пошел наружу. Если бы он знал ещё утром, каких усилий ему будет стоить их найти, послал бы их обоих к черту и остался с женой, ей-богу. За три дня намело столько, что даже замерзшую Блессюру под снегом было бы не найти, не то что следы двух лошадей. Он долго петлял на востоке, трубя в рог, но ответом ему служила лишь гнетущая тишина да завывающий ветер. Решив, что с направлением он все-таки ошибся, он поехал на север, кляня все на свете: и Дани, и Кароберту, которая пристроила его к нему, и Атенаис, из-за которой рыцарь настолько вышел из себя, что решил сделать какую-то глупость, и тот день, когда они с Дани встретили ее на пути в Боклер. Дрова не упрощали задачу его коню, к полуночи окончательно выбившемуся из сил. В конце концов, когда он доехал аж до Мер Лашез, уверенный, что наверняка что-то пропустил, в ответ на его зов вдалеке откликнулся рог. Ещё через полчаса они с Дани, наконец, нашли друг друга. - При всем уважении сир, на кой дьявол вы решили сменить ночлег, когда меня не было рядом? Мой конь вот-вот падет! - Амбруа едва сдерживал свой гнев. - Прости, - хмуро ответил Дани, чье бледное лицо резко выделялось в лунном свете в обрамлении темных волос. - Метель мела с того дня, как ты уехал, и только вчера вечером улеглась. Если это немного потешит твое самолюбие, я пожалел о своем решении, как только мы с Атенаис спрятались в той пещере, что нынче служит нам домом. Как разговор с Валентино? Амбруа вдруг резко растерял весь свой гневный запал. Он догадывался, что Дани все-таки не имел в виду тайный брак, говоря, что свадьбе - быть. - Валентино не согласился. Дани вздохнул. - Старый упрямец не упустит своего. - Уже упустил. - То есть? Амбруа набрал в легкие побольше воздуха. - Я женился на ней три дня назад. Без его согласия. - Что?! Лицо Дани исказило такое ужасающее возмущение и гнев, что Амбруа захотелось спрятаться под каким-нибудь кустом. Рыцарь подъехал к нему вплотную, подвинув его коня своим. Тот резко вскинул голову, чуть не вырвав у юноши поводья. - Я спрашиваю: ты сделал что?! - Я женился на ней без его согласия. Моя матушка и один мой друг выступили свидетелями. - Твоя семья знает? - с сомнением спросил Дани уже чуть спокойнее. - Только мать. Дани снова рассвирипел. - Вы двое решили загнать меня в могилу, не иначе! Ты что вытворяешь? Ты понимаешь, что Валентино может попросту лишить дочь и приданого, и наследства? Ты понимаешь, что твой отец может сделать то же самое с тобой? И что мне потом с тобой делать? С тобой и твоей женой? Мне были нужны преимущества, которые дает твой брак, а не чертово сказочное воссоединение влюбленных! Дани рычал на него, словно зверь, а Амбруа пытался не растерять остатки самообладания от жгучей обиды и, в то же время, вины - ему все это было прекрасно известно. - У Валентино нет других наследников, а что до отца, то у него только двое детей - я и сестра. Он никогда не оставит наследство ей. - Самоуверенность тебе навредит, - вкрадчиво ответил рыцарь, чуть прищурившись. - Твоя сестрица, насколько я могу о ней судить, знает, как добиться своего. - Потому отец и не предпочтет ее. Он считает ее испорченной и чересчур амбициозной. Кстати, об опасных женщинах, - начал Амбруа, радуясь призрачному шансу удачно перевести тему. - Атенаис ждет в лагере? Дани, заметивший его маневр, одарил его долгим оценивающим взглядом, но почему-то решил поддаться. - В городе. У нее были там... дела. - Дела?! - тут уж настала очередь Амбруа возмущаться. - И вы ее отпустили? - Не думаю, что она раскроет мой секрет. Брови Амбруа изумленно поползли вверх. Отправляясь утром из дома он ожидал застать на месте их лагеря развороченное пепелище и два хладных трупа. Чем она его так успокоила? - Что смотришь? - недовольно спросил Дани. - Она бесит своим неуемным любопытством, но, похоже, ей и впрямь плевать... на мои иголки. Голос Дани странно затих на последней фразе. Когда они оказались в пещере и уселись у костра, Амбруа, наконец, смог поесть и почувствовал себя значительно лучше. Селестия в безопасности, Атенаис, наконец-то, хоть ненадолго их оставила, в любом случае, завтра они отоспятся как следует. Но нужно было поговорить с Дани сейчас. Он не хотел бы обсуждать с ним загадочный сверток, когда лицо рыцаря обращено и скрыто за железным решетом. - Сир. - Что, Амбруа? - сонно спросил Дани. В свете костра Амбруа заметил, что тот выглядит гораздо лучше, чем в их последнюю встречу. Конечно, глубокие тени на впалых щеках никуда не делись, но круги под глазами, по крайней мере, стали почти незаметными. - Мне нужно вам кое-что показать. В ответ послышался вздох. - А это никак не подождет до утра? - Это касается Атенаис. Дани снова тяжело вздохнул и грузно сел, подоткнув концы попоны под спину, чтобы не задувало. - Я весь внимание. Амбруа покопался в своих вещах, извлекая оттуда искомое. - Скажите, сир, - спросил он, разматывая непослушные сыромятные завязки и открывая взору рыцаря содержимое: нашивку и кольцо. - Вы знаете, что это такое? Дани протянул дрожащую руку к нашивке, словно загипнотизированно глядя на серебряную гарпию. Он был так бледен, что в памяти Амбруа всплыли иллюстрации к главе, посвященной вампирам, из рассыпающегося от времени бестиария в отцовской библиотеке. - О, да, - тихо сказал Дани. - Я знаю, что это.***
Этолия, окрестности столицы - Ронтаина, 1231г.
Карминно-красные пески Этолии Эмгыра сперва удивили, но спустя несколько дней однообразный ландшафт начал нагонять тоску. Проезжая по узкому горному ущелью вслед за отцом и его свитой, он, подражая взрослым, не выказывал на своем лице никаких эмоций, но втайне уже давно мечтал вернуться в Город Золотых Башен. Поездка императора Фергюса по стране, которую периодически проделывают все монаршие особы, началась одиннадцать месяцев назад и обещала продлиться ещё не меньше трех; Фергюс счел наследника достаточно взрослым для такого мероприятия, и теперь Эмгыр трясся в седле порой по восемь часов кряду, что стало тяжелым испытанием для его самолюбия: учителя хвалили перед отцом его умение ездить верхом, но оказалось, что ездить на охоту по нескольку дней, делая привалы по желанию (правда, обычно по желанию отца, а не его самого) и высыпаясь в богато расставленных шатрах - совсем не то же самое, что долгие месяцы совершать утомительные переходы, в напряжении высматривая настоящую опасность. Многие места из тех, где они побывали, были завоеваны лишь десятилетие-другое назад, а то и меньше, и не все были рады приезду своего нового властителя. Эмгыр, ясное дело, ни за что на свете не признался бы отцу в такой постыдной слабости, но по ночам ему все чаще снились дворцовые сады, в которых можно было спрятаться от летней жары, и даже будуар императрицы, где в детстве он проводил много времени, играя с солдатиками и слушая разговоры сестры и матери. Здесь укрыться от жары было негде. Солнце падало к горизонту, но за оставшиеся часы оно доставит ещё немало неприятных мгновений, а ночь, ледяная, как фьорды на Скеллиге, снова будет испытывать их на прочность; люди, подавленные всепроникающим беспощадным светом, ехали молча - даже Тео, сын Ардаля аэп Даги, болтавший без умолку почти все время, что сопровождал его, Эмгыра. Он был на несколько лет старше, и относился к нему несколько снисходительно. Эмгыр делал вид, что не замечает этого. Генерал Кайден, будь он неладен, пригласил его отца на смотр войск в десятке миль от Ронтаина, в Тралгаоне, где он проводил свои "эксперименты", как они с отцом это называли. Когда Эмгыр спросил Его Величество, зачем люди вообще селятся в таких местах, Фергюс пояснил, что когда-то Этолию разрывали крестьянские восстания, и люди, желая свободы, ушли в пустыни с плодородных земель в долине Мельды и построили здесь свои города. Их господам были без надобности эти бесплодные пески и скалы, так что они оставили бывших рабов в покое. Потом, правда, оказалось, что здесь можно добывать рубины и золото, но когда об этом спохватились, у пустынников уже была сформирована кое-какая армия - и куда как более приспособленная к жажде и убийственному солнцу. Позже, посредством заключения браков между правителями этих регионов, единство Этолии было восстановлено. А теперь местные богатства рекой текли в сокровищницу императора. Эмгыр в жизни не видал таких огромных рубинов. Мальчику казалось, что они ехали целую вечность, когда впереди замаячили линии форпостов. Он с облегчением вздохнул, предвкушая, как минимум, прохладную ванну и сытный ужин. И, наконец, слезть с чертовой лошади. Купаясь в огромной бадье, стоящей за ширмой в роскошном шатре, водруженном специально для него, он едва не уснул. Влага приятно холодила кожу, и вылезать решительно не хотелось, но его камергер явился к нему беспощадным фатумом и предложил на выбор несколько парадных дублетов. Эмгыр знал, что отец не откажет себе в удовольствии щегольнуть роскошным одеянием даже на столь далеком от светскости мероприятии, так что, не боясь выглядеть на его фоне слишком уж выделяющимся, выбрал ярко-синий бархат, золото и янтарь: матушка всегда восторженно вздыхала, когда видела его в синем. Едва волоча ноги от усталости, он покинул эту обитель покоя и неги, и с трудом подавил приступ бессильного гнева, когда ему снова подвели коня и придержали стремя; конь был не тот, на котором он приехал - вместо него был белоснежный жеребец, собранный в белую телячью кожу с золотыми украшениями. "Даже мой конь может отдохнуть с дороги", - с досадой думал он, садясь верхом и мучаясь от неприятного чувства, с которым после короткого отдыха приходится снова занять набившую оскомину позу. - "В конце концов, мой отец - император, неужели он не может позволить себе провести этот злосчастный смотр завтра?" Но вслух он этого, ясное дело, никогда бы не сказал, и с лениво-непроницаемым лицом поехал рядом со своим провожатым к месту сбора. Отец, выряженный в кармин и золото, под стать земле вокруг, лучился великолепием и довольством, передававшимся его людям, которые вместе с ним отпускали беззаботные шутки о том, из каких мест у них уже сыплется чертов песок. Чувствуя, как сонливость отдыха его понемногу отпускает, Эмгыр тоже постепенно расслабился и даже начал замечать местные красоты. Генерал Кайден, прибывший сюда на несколько дней раньше, чтобы все подготовить, отчитывался перед Его Величеством с присущим ему красноречием: - Как я и обещал, ваше высочайшее позволение принимать в армию женщин дало нам возможность в краткие сроки увеличить численность вооруженных сил. За первые три месяца она выросла на треть, за год - почти на половину. За последние пять лет прекрасный пол показал себя в бою дисциплинированными и отчаянными бойцами, так что я позволил себе провести кое-какие внутренние изменения и сформировать... уникальные в своем роде подразделения. Думаю, Ваше Величество, вы оцените по достоинству. - Это ещё неизвестно, - хмыкнул Фергюс, бросая взгляды на пустой багряный горизонт, который вот-вот должен был заполниться солдатами. - Коли ты всех женщин в моем королевстве превратишь черт-те во что, и те будут думать об одной лишь военной карьере, вместо того, чтобы пополнять ряды моей армии... предусмотренным природой способом, я могу и передумать. Тем более, что в отсутствие мужчин землю тоже пашут не старики, а молодые и сильные бабы. - Я понимаю ваши опасения, Ваше Величество, - ответил Кайден с почтительным кивком головы, - но, позвольте заметить, благодаря нашему прогрессу на военном поприще, мы увеличили площадь империи почти вдвое, и далеко не во всех новых провинциях набор новобранцев проходит... одинаково бойко. Война, я надеюсь, будет идти не вечно, так что земли будет, кому возделывать. Кроме того, для чего ещё нужны военнопленные? Мы не держим бесполезных ртов. То же, что я собираюсь представить здесь... Я надеюсь, поможет нам в наших новых начинаниях. Мехт - гордая страна, и присвоить его богатства будет непросто. Фергюс недовольно покосился на своего военачальника. - С чего ты взял, что мы туда пойдем? Нужно сперва освоить, то что есть. Кайден лукаво лыбнулся. - До меня дошли слухи о намерениях вашего величества, - он понизил голос до полушепота и Эмгыр теперь с трудом различал его слова. - Не думаю, что с нашими преимуществами нужно таить эти планы. Мы готовы, и пусть весь мир знает об этом. Эмгыр увидел, как Фергюс холодно улыбнулся воину в ответ. - Вот как. Ну что же. В таком случае, не вижу смысла дальше тянуть. Кайден кивнул лейтенанту, стоящему в паре шагов от него. Тот поднял огромный рог и протрубил в него. Сперва ничего не произошло. Примерно полминуты они все молча ждали, терпеливо глотая горячий воздух, глядя на марево вдали, похожее на манящее море, сверкающее на солнце. Ардаль аэп Даги на одном из привалов объяснил ему, что это называется "мираж", и никакой воды там нет, и что многие путники в этих землях погибли, пытаясь найти ее на горизонте. Вскоре все почувствовали дрожь земли от ударов тысяч лошадиных копыт. Эмгыр вслед за остальными обернулся направо, откуда, из прорехи между скалами, рысью в ногу ехало никак не меньше трех тысяч всадников. Он мысленно отметил, что лошадей, скорее всего, привезли из Виковаро, где разводили крупных и выносливых скакунов, способных нести даже тяжело одоспешенного и вооруженного до зубов всадника со всем его скарбом. Всадники сперва проехали перед ними, затем начали делать различные маневры, демонстрируя слаженность действий. Эмгыр, до этого снова заскучавший, почувствовал, наконец, некоторое оживление. На черных знаменах были вышиты серебряные скорпионы, начищенная до блеска стальная броня сверкала на фоне багреца земли, давая отдых глазам, словно прохладная водная гладь в жарком саду. Через какое-то время всадники выстроились перед ними в линейном боевом порядке и вперед выехала одинокая фигура, отдав честь Фергюсу, а затем и Кайдену. Тот развернулся к присутствующим. - Позвольте представить вам, Ваше Величество, Ваше Высочество, господа: командир Седьмой Даэрляндской бригады, полковник Дреемволь аэп Моро. Численность бригады - три тысячи человек. Эта тяжелая конница уже продемонстрировала себя в бою под Кремницей, как многие из вас уже, вероятно, слышали. Между прочим, состоит из женщин почти на четверть. - На четверть? - с сомнением переспросил Фергюс, все это время внимательно наблюдавший за маневрами. - Я полагал, в тяжелой кавалерии бабам уж точно не место. - Вы недооцениваете своих соотечественниц, Ваше Величество, - смиренно улыбнулся Кайден. - Я готов отвечать собственной головой за то, что каждая женщина в этом подразделении заслуженно занимает свое место. Фергюс сделал жест рукой, означающий, что можно продолжать, и Кайден дал знак командиру. Тот скомандовал перестраиваться, и тем самым освободил место для следующих. Рог протрубил снова. Пока полк пикинеров выдвигался из-за тех же самых скал, Фергюс, нахмурившись, спросил своего генерала: - Скажи-ка мне. А если женщина... если она забеременеет во время службы? Как она продолжит ее? Кайден сделал глубокий вдох, прежде, чем ответить. К слову, Эмгыр в ответ на вопрос отца услышал за спиной согласное роптание солдат. - Если женщина понесет во время службы, - ответил Кайден, посуровев лицом, - она будет лишена званий и с позором выгнана из армии. - Даже если она замужняя? - с сомнением переспросил Фергюс. - Разумеется. Личное не должно стоять впереди интересов государства. - А если ее изнасилует враг? Что тогда? - Это ничего не меняет. Как солдат может защищать своего императора, если он не может защитить даже себя? Эмгыр вдруг почувствовал, как гнев опаляет лицо. - Если солдата калечат в бою, он получает пенсию, - недовольно возразил Фергюс, - а если воительницу насилует враг - то ее ждет бесчестье и нищета? Не ты ли, часом, мне твердил, что к защитницам государства следует относиться всерьез, как к равным? - При всем уважении, Ваше Величество, послабления в этом вопросе дают пространство для разного рода... манипуляций. Поймите меня правильно, женщины, которые с вашего позволения получили возможность вступать в наши ряды, вместе с тем получили и невиданную для своих соотечественниц свободу. Немногие женщины в этом мире могут похвастаться умением защитить себя самостоятельно, не ожидая покровительства мужчины. Немногие могут достойным трудом достаточно заработать на жизнь себе и своей семье. Но вместе со свободой приходят... и соблазны, коих достойная женщина должна по возможности избегать. Никто не держит здесь этих женщин силой, раз в пять лет они вольны уйти. Их личная жизнь нас не касается, покуда нам не приходится ее оплачивать. По моему мнению, в противном случае, любая, забеременев, может сказать, что то было насилие, и тогда ваша империя разорится на пособия, - скривился Кайден. Эмгыр нехорошо сверкнул глазами. Как смеет он говорить с его отцом в таком покровительственном тоне? Да еще и при его людях? Пикинеры на площадке перед ними уже добрались до центра и командиры отдали честь императору. Фергюс никогда не поддерживал всю эту идею с равенством, но несколько лет назад они начали проигрывать войну с Геммерой, и Кайден убедил его, что такой неординарный выход станет их спасением. На лице мальчика застыло выражение отвращения. В аргументах генерала было рациональное зерно, но от них оставалось ощущение неправильности, которое он не мог облечь в слова. Пикинеры перед ними перестраивались так и эдак, но он не мог сосредоточиться на происходящем, в отличие от Тео, который был всецело поглощен зрелищем. - Позволите сказать, Ваше Величество? - осторожно обратился к императору Феен ван Рофт, молодой капитан, приставленный к Эмгыру для сопровождения и охраны. - Позволяю, - хмуро ответил Фергюс. - Если говорить откровенно, у женщины в нильфгаардской армии больше шансов быть изнасилованной сослуживцем, чем врагом, - осторожно начал он. - Попав в плен можно, в крайнем случае, покончить с собой. Но мало кто станет убивать себя в безопасности собственного лагеря,дабы не быть опозоренной, но и отказывать тому, кто должен будет назавтра прикрывать твою спину, тоже станет не каждая. Я видел женщин, которые избавляются от своих новорожденных, и видел тех, кто умирал, пытаясь убить их в утробе. Эмгыр покосился на молодого человека, сжав челюсти. Лицо Фергюса становилось все злее. - Слышал, Кайден? Слышал, что говорят обо всем этом? - Слышал. Ваше Величество. Много раз. И не согласен. У человека всегда есть выбор. И эти женщины делают его сами. - Разумеется, я не посмею обсуждать решения Вашего Величества, - тут же добавил ван Рофт. - Но в империи многие считают эту реформу неподобающей цивилизованному обществу. "Видимо, многие мужчины", - мысленно добавил Эмгыр, - "раз численность войск теперь стала в полтора раза больше за счёт доброволиц." Кайден хвалил его отцу Третью пограничную Бригаду, в которой было три полка: Тегларский, Гарнорский и Нерийский. Имя командира Эмгыр прослушал, погруженный в свои мысли. - А теперь, если позволите, - с нетерпением начал Кайден, когда пространство перед ними снова опустело, - мое, можно сказать, лучшее творение. - Из-за скал напористым галопом ехало море всадников на небольших местных лошадях. - Я назвал их Девичьей Драгунской Бригадой. - Девичьей? - напряженно переспросил Фергюс. - Так точно, Ваше Величество. Она состоит только и исключительно из женщин. - Готов поспорить, в этой девичьей бригаде, - тихо сказал Тео, наклоняясь к мальчику, - девиц не больше, чем в Наузикаа. То бишь, ни одной. - Ехавшие позади них гвардейцы сдавленно рассмеялись. - Кавалерия, легкая и маневренная. Хотя, я называю их конной пехотой. - Что? - строго переспросил Фергюс, глядя, как быстро бригада занимает все пространство перед ними. Их было гораздо больше, чем в предыдущих формированиях. - Они обучены сражению и в конном, и в пешем строю. Имеется три полка: два условно-кавалерийских и один пикинерный. Все конные обучены сражаться с мечом, луком и длинным копьем. Здесь новобранцев нет. Все, кто находится перед вами, уже служили в различных частях и зарекомендовали себя как самые сильные и отчаянные бойцы. В течение двух лет они прошли переподготовку в соответствии с нуждами подразделения. В прошлом месяце они сыграли важнейшую роль во взятии для Вашего Величества стратегически важного города Браковица на берегу Мельды, который, как вы знаете, открывает нам путь на Мехт. Местные обозвали их гарпиями, так что... мы решили изменить им знамя, - усмехнулся генерал, жестом обращая внимание на красующуюся на черных знаменах крылатую серебряную тварь с червлеными глазами и языком. - Гарпии? - Фергюс выглядел задумчивым, и быстрые перемещения всадниц по полю явно занимали его внимание. - Это которые своими песнями заманивают моряков на скалы? - Это сирены, Ваше Величество, - поправил его вместо Кайдена аэп Даги, все это время молча наблюдавший за происходящим с очень напряженным выражением лица. - А гарпии - свирепые создания, отдаленно похожие на женщин с перистыми крыльями и уродливыми лицами, не дающие прохода путникам и даже целым караванам. В Этолии они живут у подножия Тир Тохаир и многие сгинули там из-за них. Говорят, будто они крадут девочек и превращают их в своих соплеменниц, потому что иначе размножаться не умеют, ведь гарпии бывают только самками. - Только самками? - полюбопытствовал Фергюс, пока Гарпии выстраивались перед ним в линейном порядке и вперед выезжал их командир. Или командирша - Эмгыр не знал, как назвать. - Как же тогда, и впрямь, они размножаются? - Боюсь, Ваше Величество, - вздохнул герцог, - ответа на этот вопрос я не знаю. Но природа, как известно, хитра на выдумку. - Тогда будем надеяться, что никак, - ворчливо ответил император. - И ваши суровые законы, Кайден, их не коснутся. Но у меня есть один вопрос, который, я думаю, волнует всех присутствующих. - Я весь внимание, Ваше Величество. - Здесь целая бригада, а значит, командует ей, по меньшей мере, полковник. Женщинам позволено служить лишь последние пять лет. Так скажи мне: где вообще можно раздобыть солдата, за столь короткий срок дослужившегося до такого высокого звания? - Кхм, решение этой проблемы потребовало от меня и моих людей весьма... творческих решений, - генерал загадочно улыбнулся. Он жестом подозвал стоящую перед ними полковницу подъехать поближе. Всадница, одетая в черный доспех, сидела на гнедом жеребце; вокруг головы у нее был замотан длинный черный шарф, свободный конец которого закрывал лицо, покрытое кроме того стальной маской. Эмгыр подозревал, что под слоями ткани на голове тоже есть стальная защита. Оказавшись вместе с ними на возвышении, она спешилась и, сняв головной убор, опустилась на одно колено перед его отцом. Эмгыр все-таки не сдержал изумленного вздоха. Когда он читал в отцовской библиотеке о жителях подножия Огненных Гор, Зерриканцах и Зангвебарцах, при фразе "темная кожа" он воображал себе очень смуглых адагетов, например - жителей юга Этолии. Но он даже представить себе не мог, что "темная" - это, в буквальном смысле, черная кожа. У женщины она имела прямо-таки холодно-эбеновый оттенок. Её длинные волосы с примесью седых нитей были заплетены во множество тонких косичек, которые лежали на ее плечах, словно змеи. Лицо ее было покрыто шрамами, но не полученными в сражениях, а нанесенными в виде определенного узора и явно намеренно. Черты лица у нее были очень грубыми: большой широкий нос, невероятно толстые губы и большие и такие же черные, как все остальное, глаза. Тяжелая челюсть придавала ей вид решительный и непреклонный. Эмгыр опасливо покосился на отца, у которого на лице застыло нечто среднее между страхом и брезгливостью. Впрочем, женщина на многих произвела жуткое впечатление. Один только Кайден выглядел довольным. - Перед вами достойнейшая Зендайя оз Нкечи из Зеррикании. Там считается, - хмыкнул Кайден, видя смятение окружающих, - что женщина не может выйти замуж раньше, чем добудет головы трех врагов. Дома она командовала армией своего клана на протяжении последних пяти лет. А до этого она защищала интересы своего матриарха почти двадцать лет. На ее счету много славных побед. Я счел ее заслуживающей этой должности. Кроме того, многие зерриканки под ее командованием также согласились присоединиться к нам в качестве старших и младших офицеров, будучи более опытными в военном деле, чем наши доброволицы. - И как же, - выдавил Фергюс, старательно пытаясь снова нацепить непроницаемое выражение лица и давая ей знак подняться с колен, - тебе удалось убедить ее покинуть столь почетный пост? - Зеррикания - маленькая страна, - пояснил генерал. - Для человека амбициозного, вроде Зендайи, там... так сказать, негде развернуться. - Что ж, о достойнейшая Зендайя оз Нкечи, - повторил Фергюс ее имя, передразнивая Кайдена. - Удачи тебе в твоей службе. Коли она будет усердной, ты будешь соответственно за это вознаграждена. - Угодить вашему императорскому величеству - честь, которой я жажду заслужить, - горячо ответила женщина, прижав к сердцу правую руку. На ее плече красовался знак ее бригады, а под ним - три шеврона и три звезды над ними: одна пониже, в центре, и две повыше. Говорила она с акцентом, немного слишком даже для нильфгаардского растягивая гласные и непривычно закругляя окончания, но в целом, совершенно четко и понятно. Эмгыра это почему-то немного успокоило, и дикарка с востока вдруг показалась ему как-то человечнее. Когда Зендайя вернулась к своим товаркам, Фергюс недовольно спросил: - На кой черт тебе обязательно было набирать одних баб? - Для этого много причин, Ваше Величество. Во-первых, хоть вы и пообещали для них равенство во всем, ваших командиров трудно переделать, и при прочих равных, раздавая должности, женщину никто не выберет. А значит, подобные формирования - более реальный социальный лифт, что повышает вашу популярность. Во-вторых, враг не боится женщин. А быть недооцененным, как известно - великое преимущество. Ну, и наконец, как я уже упоминал, в реальной боевой обстановке оказалось, что женщины более дисциплинированны и сплоченны, и не станут мародерствовать почем зря. Эмгыр на последней фразе с сомнением покосился на угрожающе-неподвижный строй всадниц. "Не станут, как же." - И теперь эти смертоносные гарпии - в вашем полном распоряжении.***
"Точно, гарпии", - с отчаянием думал Эмгыр спустя полтора года, запертый в комнате со старшей сестрой и обнаживший меч в ожидании тех, кто войдет. В дверь раздался очередной мощный удар, от которого вздрогнула и дверь, и он. Этайн, смертельно бледная, но стойко молчащая, он знал, держала в руке яд. Эмгыр хотел сказать ей, что этим ее девичество точно без надобности, но даже на нервах не решился так грубо шутить, видя, в каком состоянии девушка. Он был уверен: они не переживут эту ночь. Воительницы рвали на части дворец его отца, убивая мужей, гораздо более опытных в бою, чем отчаянный тринадцатилетний мальчик.***
- Сир? Так что это? Я думал, это офицерская нашивка, но, как по мне, звезд и шевронов для майора... многовато. И перстень - это ведь войсковая печать? Дани продолжал сверлить взглядом серебро, едва сдерживая дрожь в руках. - Ты прав. Нашивка полковничья. Стало тихо. Дани чувствовал себя совсем уж нехорошо, даже зрение слегка расплылось, и хотя он не видел лица Амбруа, он почти физически ощущал невысказанные вопросы, которые вертелись у оруженосца на языке. - Тогда она вряд ли принадлежит ей?.. Я имею в виду... Она для нее вроде как... слишком молода. Даже коли уж у вас там и впрямь мужчины и женщины в равных условиях. Дани вернулся в горизонтальное положение, полагая, что ещё несколько секунд геройствования в вертикальном вполне серьезно могут закончиться потерей сознания. "А все-таки хорошо, что я не рассказал ей раньше. Даже если от недоедания я словно обморочная барышня." - Думаю, нет, - задумчиво ответил он. - Я всегда полагал, она... моя ровесница. Может несколько старше. Даже если бы она не вылезала с полей сражений - что, учитывая положение дел в Нильфгаарде, вполне вероятно - она вряд ли получила бы звание раньше тридцати пяти, а она, если ей верить, не появлялась в империи последние три года. Если только... Дани закусил губу, снова угрожающе бледнея и чувствуя, как засосало под ложечкой. - Если только что? - Видишь ли, бригада, ходившая под этим знаменем, полностью уничтожена. Я позаботился об этом. Этолийские Гарпии, беспощадная сила, покорившая пески и долину Мельды, Мехт и Гесо - все лежат в земле. - И зачем вам это было нужно? - осторожно спросил юноша. - Это была месть. За моего отца. За мою мать. За сестру. Амбруа нервно сглотнул. - Хотите сказать... Атенаис... Из тех, кто брал дворец вашего покойного отца? И она здесь, чтобы закончить начатое? - его прозрачные глаза изумленно округлились. Дани все-таки снова сел и тихо рассмеялся. Она так просто усыпила его бдительность и оставила. И именно тогда, когда узнала, что он из себя представляет. В такие совпадения он не верил. - Сир, вы в порядке? - Нет, Амбруа, я не в порядке. Нельзя здесь оставаться. Кто-то меня предал. Я больше, чем уверен, что она вернется не одна. На ее месте я бы отправил весточку, кому надо, собрал вооруженный отряд, схватил меня и повез домой. Амбруа выглядел сосредоточенным и готовым к действиям. - Метель прекратилась вчера вечером, и с тех пор ясно; ее следы должны быть хорошо видны на снегу. Отправляйся по следу сейчас. По возможности, схвати ее. Я поеду к Кароберте и возьму людей. Я собираюсь встретить ее на своих условиях и в том месте, где я захочу. Думаю, она порадуется, если я облегчу ей задачу, дав знать о своем местонахождении. Если не догонишь ее, приходи тоже. - Да, сир.***
Всю дорогу до Боклера Дани мучительно размышлял над тем, что что-то здесь не сходится. Он даже спрашивал себя: а действительно ли она была одной из них? Кто мог рассказать ей, где его найти?Может, Кайден узнал о его роли в произошедшей стычке на Альбе и нашел орудие мести? Если так, почему бы ей не захотеть для начала отомстить кому-то подоступнее? Скажем, герцогу Раэстэ, из-за чьего предательства они все полегли. Или Аэп Даги, знатно разжившемуся благодаря их жалованию. Что если нашивка и печать - трофей, и она, напротив, собиралась выслужиться перед ним? Но тогда почему она не рассказала ему, кто она такая? И самое главное: как ей удалось подстроить их встречу? Разумная часть его вопила, что таких совпадений просто не бывает. Неразумная уверяла, что его паранойя достигла предела и нужно остыть. Он ни на секунду не поддался иллюзии, что то, что он знает о Гарпиях, не слишком вписывается в моральный облик Атенаис: он не раз наблюдал - когда нужно, она врет, как дышит. И, между прочим, даже втайне восхищался этим. Внезапно пришедшая истина заставила его при воспоминании о проведенных с ней ночах одновременно испугаться и испытать восторг; словно он смог коснуться пламени, но успел не дать себя обжечь. Боклер встретил его шумом и криками детей, играющих в снежки. Однажды он даже попал под огонь, и, глядя на жутко испугавшуюся своего поступка малышню, тут же скрывшуюся в ближайшем проулке, подумал, что без доспехов получить твердым как камень снежком из мокрого снега было бы весьма чувствительно. Он редко приезжал во дворец средь бела дня, несмотря на оправдание в виде нелепой рыцарской клятвы, чувствуя себя неловко оттого, что прячет лицо. Вид пригожих аристократов и великолепно разодетых дам порождал в нем острую зависть к их видимой беззаботности и возможности наслаждаться прикосновением солнечных лучей к их лицам. Но сегодня ему не было до них никакого дела. Он был зол, встревожен и, пожалуй, ему даже было больно получить нож в спину. К тому же, его планы касательно Цинтры теперь придется перестраивать. Он словно долго собирал сложную головоломку, а потом кто-то пришел и смахнул со стола плоды всех его усилий. - Мне нужно увидеть Ее Милость. Господин секретарь поднял на него оценивающий взгляд, явно недовольный столь стремительным началом разговора. - Простите сударь, но Ее Милость сейчас заняты делом чрезвычайной важности и просили не беспокоить. - У меня к ней тоже дело чрезвычайной важности. И поверьте, она с этим согласиться. - Это решать не вам, - покачал седой головой Ульрик Иманьо, служивший у Кароберты секретарем, пожалуй, всю ее сознательную жизнь. Он был очень, очень стар. - Можете рассказать мне, в чем дело, а я передам ей. - Нет, - горячо ответил Дани, тут же пожалев о своей поспешности. Здесь его настойчивость была бесполезна. Он вздохнул, собираясь с мыслями под внимательным взглядом Иманьо, и исправился: - Скажите ей, что ее друг разоблачен и в опасности. И что я готов предоставить ему эту помощь с ее на то дозволения. Взгляд секретаря немного смягчился, и он удалился, кивнув ему на прощание. Дани присел в приемной, чувствуя себя крайне нелепо в доспехе среди всех этих изящных люстр из махакамского стекла, разноцветно переливавшихся в пламени свечей, шелковых портьер, украшенных ручной росписью, изображающей райских птиц и диковинных животных, в существовании которых он не был уверен. Книги, занимавшую всю восточную стену, манили - Кароберта никогда не отказывала ему в возможности взять что-то в ее огромной библиотеке, но в последние полтора месяца, ясное дело, было не до того. Иманьо вернулся очень скоро и пригласил пройти за ним. Они спускались куда-то вниз, по бесконечным коридорам, в том числе тайным, и в конце концов секретарь толкнул тяжелую дверь в помещение, где было лишь небольшое окошко у потолка, да стол. В комнате были двое - Кароберта и... - Ваше Высочество, - ее собеседник поклонился в пояс,приложив правую руку к сердцу, на нильфгаардский манер. Дани услышал, как секретарь вышел, тихо прикрыв за собой дверь. - Ватье. Я уж думал, не дождусь.***
Отправка порталом в Бельхавен с миссией от Его Императорского Величества Кайдена оказалась чрезвычайно своевременной. Когда Арториус Виго доставил ему запечатанное послание, Ватье почувствовал зарождающуюся где-то в районе затылка давящую головную боль. И, разумеется, это ощущение нисколько не обмануло его ожиданий. Принцу понадобилось разузнать о своем новом фактотуме, и так славно сложилось, что он - вернее она - родом из огромной Нильфгаардской Империи. Ватье спрашивал себя: почему не из Маг Турга, например? Или, скажем, Цинтры? Но нет. Имя, разумеется, оказалось вымышленным, а поскольку на нильфгаардском языке теперь говорят практически все от Альбы до Сильты, а сомнениям требовалось подвергнуть все слова новообретенного слуги, то ареал поиска расширялся от Этолии до сотен миль на север. И, кажется, его только что упрекнули в том, что он слишком долго возился. - Задача, поставленная передо мной, была крайне не проста. Вы просили найти иголку в стоге сена. И я, кажется, нашел. Рыцарь сделал несколько шагов к столу, словно забыв о присутствии Ее Милости, с удивлением наблюдавшей, как он снимает свой шлем. Ватье нервно сглотнул. Эмгыр с грохотом водрузил железо на стол и достал из-за пазухи какой-то сверток, грубо бросив его Ватье. Тот едва успел его поймать. - Я, кажется, уже и сам нашел. Дани, наконец, повернулся к Кароберте лицом, вернее, мордой, и низко поклонился. - Простите мне мою грубость, госпожа. Боюсь, я очень зол из-за того, что вовремя не получил необходимой мне информации. И теперь, возможно, мы все в опасности. Ватье, игнорируя сказанные в его адрес несправедливые слова, тем временем ловко развернул кожаный сверток, и тихо присвистнул, когда содержимое показалось на свет. - Откуда это у вас, Ваше Высочество? - Не называй меня так. Мало ли, кто слушает. - Простите, сударь. Так откуда это у вас, мастер Дани? - Мой оруженосец нашел это в ее вещах. - В ее? - переспросила Кароберта, отнимая у Дани протянутую для поцелуя руку. Ватье слегка передернуло от такого зрелища. - Я думала... Я не думала, что речь о женщине, - сощурилась она. - Поверьте мне, ваша милость, - ответил Дани, очевидно, целиком и полностью солидарный с Ватье в этом вопросе, - эта женщина, кем бы она не была, способна задать жару любому рыцарю в ваших владениях. Таких в этих краях нет. - Как романтично, - скривилась Кароберта, выпрямляя спину и скрещивая руки в замок у пояса. - При всем уважении, - конечно, обращаться к владыкам без их прямого на то дозволения - ужасное нарушение этикета, о чем Ватье напомнили, посмотрев на него так, словно он только что убил котенка у них на глазах. - Его... То есть, сир прав. Кароберта запахнула поплотнее накидку из песца и присела на единственное кресло в комнате, с выражением ожидания на лице. - Рассказывай. Какое отношение Атенаис имеет к Гарпиям. - Для начала... сир, - Ватье никак не мог пересилить вбитые с детства привычки, - ее имя не Атенаис. Ежиная морда исказилась недовольством. - То, что имя вымышленное, я уже и сам понял. О, если бы он знал, каких трудов ему стоило выяснить, кто под ним скрывается! Эта сука взяла фамилию никому не известной матери; а имя - вообще, Великое Солнце знает откуда; в архиве было означено, что она - сирота. Он никогда бы не выяснил правды, если бы не любовь Роанны к лошадям. - Надо полагать, настоящее уже выясняют дознаватели Вашей Милости? - он с улыбкой обернулся к Кароберте, зная, что она не возражает против самоуправства принца в некоторых вопросах. - Нет, - ответил Эмгыр вместо нее. - Ей удалось ускользнуть. Полагаю, в этот самый момент она ищет меня в лесу Ее Милости. - Это Роанна из Ронтаина. Эмгыр уставился на него своими жутковатыми звериными глазами. Ватье нехотя ответ взгляд. - Ты мне отчитывался, что все мертвы, - напомнил Эмгыр после устрашающе длинной паузы. - А теперь выясняется, что зачинщица бунта - избежала казни? - Я был в этом уверен. И до сих пор у меня не было повода усомниться в этом. Но оказалось, что... Вообще, вся эта история - одно сплошное недоразумение. Как вы знаете, после битвы на берегу Альбы почти все Гарпии полегли. Так сказать, совместными усилиями - вашими и узурпатора Кайдена. Какая ирония... Но кое-кто все-таки выжил, ясное дело. Некоторые офицеры тоже. Всех свезли в Дарн Руах и отправили на казнь. В отчетах, которые я читывал, было скупо сказано, что казнь состоялась двенадцатого числа месяца Ламмаса сорок седьмого года. О чем я вам и отчитался. Но, как оказалось, Роанне казни удалось избежать. - И как же? В тюрьме-то? Она что, сквозь землю провалилась? - Вовсе нет. Казнь, как вы знаете, проводится не в замке, а на главной площади в городишке под его стенами. Это... элемент популярности. - И? - пророкотал Эмгыр. - Да, сир. Они были приговорены к казни через повешение. Оставалось их двадцать три человека - остальных выживших либо добили на поле боя, либо запытали до смерти. Да только, когда из-под нашей с вами знакомой выбили колоду, шибеница рухнула. - Рухнула? - Эмгыр явно не верил своим ушам. - Да, сир. Ну знаете, все лето было дождливое... а Ламмас был жутко засушливым. Должно быть, конструкция сгнила и рассохлась. А Роанна, судя по описанию, вовсе не хрупкая барышня. Палач хотел доделать свою работу, да только толпа на площади взбунтовалась, мол, нельзя казнить дважды, коли даже боги против ее смерти. Начались беспорядки. Эмгыр недоверчиво усмехнулся. - Позвольте, сударь, - вмешалась Кароберта, - где это видано, чтобы чернь отказалась от казни? И что, ее так и не добили? И никто не раззвонил по городам и весям, что предательница своего сюзерена отделалась ушибленным гузном при падении с виселицы? Хах! Да о таком уже через неделю знали бы даже где-нибудь в Гесо! Эмгыр при этих словах поднес руку ко лбу, покрытому иголками. Ватье набрал в грудь побольше воздуха, предвосхищая очередную череду невероятных совпадений. - Я поясню, Ваша Милость. Видите ли, у жителей долины Альбы, считающих себя истинными нильфгаардцами, Гарпии были в большом почете. Их победы давали людям повод для гордости. И когда Кайден перестал платить им жалование и на полтора года оставил на подножном корме - недовольство им стало расти. Мы-то с Его... то есть с сиром, знаем, куда подевались обозы с провиантом и положенным им золотом, но поскольку людям это было и остается невдомек, то "бабий бунт", как его презрительно зовут севернее Города Золотых Башен, был воспринят ими на ура. - Это не объясняет того, почему никто ничего не узнал, - раздраженно возразил Эмгыр. - Разумеется нет, сир. Но в начавшихся беспорядках вспыхнула ратуша, пожар быстро охватил все вокруг. Насколько я смог понять, ворота крепости захлопнули перед бегущими жителями, якобы боясь, что пожар перекинется внутрь. Но я думаю, закрыв ворота, комендант пытался скрыть свою ошибку. Мне пришлось сильно надавить на него, чтобы выяснить эти подробности. Их старались скрыть от Кайдена, сами знаете - за такую оплошность ушибленным гузном не отделаешься. А тех, кто преследовал Роанну, никто больше никогда не видел. - Следи за языком, виконт. Ты все-таки в обществе Ее Милости, - попенял ему Эмгыр, даром что Ее Милость лично соизволили крепко выражаться. - Прошу простить, сир. Прикажете наказать ответственных? - Чертов Лееф ван Хоген смешал им все планы своим трусливым поступком. - Да, - ответил Эмгыр. Кажется, он думал ещё о чем-то. - Как ты вообще догадался, на кого давить? Я имею в виду, как тебе пришла в голову идея, что кто-то остался жив. - Ну, информация о том, что она родом из Этолии оказалась правдива. Знаете, Ваша Милость, Ронтаин называют окровавленным сердцем песков - он построен из того же сланца, что слагает скалы у подножия Тир Тохаир, - Ватье светски улыбнулся Кароберте. - Я, сир, решил начать оттуда. В Ронтаине я расспрашивал об Атенаис Мекессер, и один ветеран мне рассказал, что никакой Атенаис он не знает, но лет тридцать пять назад в Нижнем Городе жила женщина по имени Рения Мекессер. Была она юной и беззаботной, но в Ронтаин пришли нильфгаардские солдаты, и когда город пал, она приглянулась какой-то шайке мародеров, розорявших поселение, пока командиры не вернулись из штаба и не навели порядок. Так или иначе, через девять месяцев она умерла родами. Девочку назвали Роанной и вроде бы забрали в семью тетки. Тут-то я и вспомнил одну Роанну, которая, сама того не зная, здорово помогла нам опустошить сокровищницу узурпатора. Я вернулся в Нильфгаард, поднял старые записи. В архиве склада хранения конфиската мне попалась на глаза пометка о том, что геммерийская кобыла буланой масти, оцениваемая в двести пятьдесят нильфгаардских флоренов, была украдена неизвестным в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое число месяца Ламмаса сорок седьмого. Виновные в недосмотре лишились должностей, имущества и отправились в долговую яму. Ладонь Эмгыра ни на секунду не отлипала от лица. - Просто невероятно. Даже на грани смерти она всем утерла нос. - Эмгыр выпрямился, заведя руки за спину и бросив взгляд в окно. На миг Ватье показалось, что когда на его посеревшую кожу упал солнечный свет, его лицо приобрело печальное выражение. - В таком случае, я хочу знать, как она прознала обо мне? Кто меня предал? Ватье занервничал. Ответа на эти вопросы у него не было. - О вашей тайне знают не столь уж немногие, сколь хотелось бы для надежности. Я проверил всех, о ком знал, и не нашел нитей, ведущих к ней. Либо о вашей тайне узнал кто-то ещё, либо... Возможно, магики приложили к этому руку. Может, Браатенс догадался, что напортачил? Возможно такое? Я ничего в этом не смыслю. - Я могу спросить у Арториуса, что он об этом думает, - ответила Ее Милость, поднимаясь с жесткого стула. - А теперь, если позволите, я вас покину. Очень уж здесь холодно, да и лучше мне поменьше знать, о чем вы тут толкуете, откровенно говоря. - Как пожелаете, Ваша Милость, - ответил Эмгыр, склоняясь. Ватье повторил его движение. - Для меня было честью говорить с вами, милостивая княгиня. - Ну разумеется, - хмыкнула женщина, позволив Эмгыру коснуться колючим лбом своей руки, а ему - лишь перстня.***
Уставший и обессиленный поисками Дани, Амбруа вовсе не горел желанием искать теперь ещё и Атенаис, тем более, что задача из просто утомительной превращалась в опасную. Дани четко дал ему понять, чтобы он "не геройствовал, и если почувствует, что не справляется - отступать и искать помощи". Амбруа был облачен куда лучше Атенаис, да и кистень - оружие не менее грозное, чем меч, но он был уставшим, а она, со своим коротким клинком, верткой и ловкой, и это при том, что весовые категории у них были почти одинаковые - не считая доспехов, конечно. Мысль о том, чтобы стакнуться с ней в бою, вызывала у него непреодолимое желание лечь вздремнуть прямо здесь. Но вместо этого он был вынужден битый час торчать у бочарной лавки, к которой его отправили несколько человек из Хитролиса. Оказалось, что Атенаис искал не только он, но и какие-то воротилы "вида весьма пугающего", спрашивавшие женщину, похожую на нее внешне по описанию. Из сбивчивых слов посетителей корчмы было неясно, ищут ли они ее, чтобы устроить ей проблемы или же чтобы решить их для нее. Амбруа не стал полагаться на случай, и послал домой человека, чтобы передать капитану его стражи, что ему нужен небольшой отряд. Теперь десять человек дожидались его приказов тупике неподалеку. "Хорошо, что я не сам пришел домой", - думал юноша, глядя, как бочар вышел на крыльцо, держа в зубах раскуренную трубку. - "Не то отец устроил бы мне сперва допрос, а потом и выволочку за мое своеволие, как бы я ни торопился. Валентино наверняка наведался к нему первым делом. Одно успокаивает - матушка ни за что меня не сдаст." Полагая, что тянуть дальше бессмысленно, и не видя поблизости никаких подозрительных личностей, он направился к лысому бородачу на крыльце. Тот сверкнул глазами, явно отметив его платежеспособность. - Чего изволите, сударь? Для вашего вина у меня найдется все, что пожелаете: бочки дубовые, из вишни, акации, ясеня! Лучший товар в Боклере! - Не сомневаюсь, - нахмурился Амбруа, - но я ищу не бочки. А одну женщину. Тот как-то странно на него посмотрел. - Хех, это вам не в бочарную лавку надобно, милсдарь рыцарь, а в другое заведение. Амбруа проигнорировал плоскую шутку. - У нее рыжие волосы и она высокого роста, крепкая и широкая в плечах. Носит доспех и оружие. Мне сказали, что в последний раз видели ее здесь. Я хотел спросить, не известно ли вам чего о том, куда она направилась? - А давно ее здесь видели? - Амбруа показалось, что ответ на этот вопрос был для бочара очень важен. - Может полчаса назад. - Боги, - проборматал мужчина, покрываясь испариной. - А тебе-то она на кой? - Она... мне денег должна, - нашелся Амбруа. - Ах, вот оно что, - его глаза судорожно выискивали что-то за его спиной. Амбруа обернулся, но позади не было ничего интересного. Мимо, звеня подковами по заледеневшей от утоптанного снега брусчатке, два тяжеловоза протащили телегу с дровами. - Лучше б тебе, сударь, забыть про свои денежки. Ну знаешь... судя по твоему виду, с тебя не убудет. Брови Амбруа поползли вверх. - Да неужели? Что-то не припомню, чтобы я спрашивал совета. - А это мой тебе подарок, так сказать, по акции, если купишь у меня потом бочек. Я пойду, паренек, меня дела ждут. И вернулся в лавку, захлопнув дверь перед его носом. Амбруа сжал челюсти. Любопытно, когда он успел с ней познакомиться, что одно лишь упоминание вызвало у него такую бурную реакцию? Оруженосец отошел за угол и стал наблюдать. Через несколько минут он увидел, как бочар, надвинув капюшон на голову, спешно покинул свою лавку, заперев дверь аж на три засова и постоянно оглядываясь. Амбруа дал знак Милье, начальнику стражи, следовать за ним, но на большом расстоянии. К счастью, цокот копыт их лошадей мешался с какофонией звуков оживленного порта. Сам же он передвигался пешим, так было легче оставаться незамеченным. Бочар часто оглядывался, так что Амбруа то и дело нырял за фасады домов или в кусты. Через какое-то время они покинули город. Что Амбруа более, чем устраивало, потому что на неубранном снегу следующий позади отряд будет не слышно. Недалеко от Застенного Кладбища бочар свернул в чащу. Глубокий снег заглушал звуки шагов, но сильно усложнял задачу. Через четверть часа чертов бочар вышел во двор какой-то давно заброшенной усадьбы. От ворот с другой стороны тянулась снежная борона от нескольких лошадей. Бочар беспокойно обошел дом, и громко вскрикнул от неожиданности, когда из дверей на него вышел мужлан в черном поддоспешнике и при оружии. На рукаве у него красовалась нашивка с золотым солнцем, внутрь которого было вписано изображение весов. - Хольгер! Дьявол, я чуть к праотцам от испуга не отправился! - Чего вопишь? Ты что, за полдня успел соскучиться? Чего тебе в твоей лавке не сидится? Если ты за деньгами, то я отправил отряд туда, куда ты указал, но они ещё не вернулись. Так что ничего не получишь. - Да погоди ты! Ко мне всего-то час назад пришел какой-то молодчик и спрашивал, не видел ли я ее. Мол, она ему денег должна. И что она была там. В порту, понимаешь! - Думаешь, сбежать решила? - Да куда она зимой сбежит по реке, дурень! Я тебе про то, что она обо мне узнала! - Если и так, Лехир, скоро ей эти знания будут неважны. Конечно, в том случае, если твоя наводка верна. - Я останусь здесь. Хочу лично в этом убедиться, когда они вернутся. Мужлан равнодушно пожал плечами. - Оставайся. Только имей в виду: жрачки лишней нету. Оба зашли в дом; Амбруа, сидевший в сугробе неподалеку, устало прислонился к снежной стене. Похоже, что проблемы все-таки у Атенаис. Но это не отменяет странности ее поведения. Что-то во всем этом не сходилось. Голова после почти тридцати часов без сна соображала из рук вон плохо. С трудом заставив себя покинуть снежную колыбель, Амбруа осторожно направился вкруг усадьбы. Рядом под куцым навесом стояли две отличные лошади, чьи лоснящиеся черные бока констрастировали с окружающей белизной так, что глаза резало. Крыша второго этажа на одной половине дома давно провалилась. Видимо, пришельцы заняли вторую: над трубой на уцелевшей половине вился ароматный дымок. Но... Что это? Амбруа подобрался поближе, чтобы посмотреть и почувствовал, как сердце пропустило удар. Там, где крыша проваливалась вниз, на ее кромке были четко видны отпечатки чьих-то сапог. Амбруа проследил, откуда они идут, и увидел такие же неподалеку от усадьбы, со стороны леса. Это точно были следы Атенаис: он насмотрелся на них предостаточно, пока искал, куда она двинулась от пещеры, где они ночевали с Дани. Отпечаток добротных, но изящных сапог, купленных ею месяц назад после очередной богатой добычи. Позади каждого, из-за глубины снега, были видны отпечатки шпор. Атенаис, в отличие от местных, носила шпоры в виде колесиков с шипами, считая воздействие обычными слишком грубым. Колесики же крутились даже от дуновения ветра, и ими можно было лишь слегка щекотать лошадь, а не втыкать ей в бока. Или так она это обьясняла. Кажется, сейчас это неважно. "Она нашла их. В Хитролисе она многим понравилась, может она даже нашла добрую душу, которая просветила ее насчет того, что ее разыскивают?" Может, даже нашла кого-то, кто дал ложную наводку, чтобы она могла выследить бочара, совсем как он. Если так, куда она теперь подевалась? Можно пойти по следам, но... не стоит ли сперва предупредить Дани? "Что мне действительно стоит сделать, так это поспать до их возвращения", - подумал Амбруа, направляясь в ту сторону, где в последний раз видел мелькавших вдалеке стражников. - "И тогда уже решать, что делать."***
Дани не раз ловил на себе любопытные взгляды солдат Кароберты, но задавать вопросы они не осмеливались. Он, Ватье и ещё с десяток здоровяков, вооруженных до зубов, продирались сквозь лес, с трудом преодолевая засыпанные тропы. Дани собирался занять позицию недалеко от покинутого места ночлега, чтобы уж точно не пропустить все самое интересное. - Чего нам, по-вашему, ждать, сир? - спросил Ватье, которому эта прогулка давалась тяжелее всех. Он явно больше привык работать головой, чем ногами. - Горячего приема, - отрезал Дани, считая ответ очевидным. - Это я уже понял, сир. Но не вполне улавливаю, откуда она возьмет людей. - Это нам и предстоит выяснить. - Не думаете, что, желай она вам зла, попросту напала бы? Вы сказали, что последние три дня были с ней вдвоем. И мне любопытно, где все это время был ваш оруженосец. - Если я ей нужен живым, чтобы доставить меня, кому нужно, то и действовать нужно наверняка. Она смела, но не глупа. Я заметил, что ее приступы самонадеянности обычно... оправданы. - Поверю вам на слово. А де Нельгё? Дани вздохнул, чувствуя усиливающуюся головную боль при мысли о поступке Амбруа. - Ты, кажется, упомянул, что тебя отправили в Бельхавен на переговоры? И что тебе нужен Валентино Карнас, дабы уберечь его от опрометчивой связи с метиннским господарем? - Да, сир, - судя по хмурому лицу, Ватье подумал, что он решил в очередной раз сменить тему. - Можешь не волноваться. Амбруа это уже... уладил. - Правда, сир? - Угу. Он без спроса женился на его дочери, разрушив, тем самым, все его далеко идущие планы. - Хах! - восторженное выражение на лице Ватье вызвало у Дани приступ гордости за юношу, хоть этот поступок и выводил его из себя, и к тому же грозил им многими бедами. - А молодчик оказался не промах! - Он упомянул кое-что. Сказал, что, по словам Валентино, Герго собирается вооружить повстанцев, претендующих на его власть, чтобы те защитили его земли от Нильфгаарда. - Отчаянный шаг. Он не боится, что, разобравшись с Кайденом, они придут по его душу? - Думаю, боится, коли не дурак. Но до этого ведь ещё дожить надо, так? А враг уже у ворот. - И что, по-вашему, было бы для нас лучше? Победа Нильфгаарда или поражение? - Я ещё не решил. Но решу до твоего отъезда. - Да, сир. Наконец, он дал знак остановиться. Здесь лесная тропа (то, что ей было бы, если бы не снег) проходила под отвесным утесом. Лучники взобрались на возвышение, спрятавшись за деревьями, чьи корни мостились прямо на скалах; конные затерялись в высоком кустарнике. Дани остался на тропе и, достав рог, затрубил в него.***
Амбруа вздрогнул от прикосновения к плечу и проснулся. - Сир, там какое-то движение, - тихо сказал Милье. Амбруа вскочил на ноги, тут же покачнувшись, но успел опереться на ближайшее дерево. Со стороны усадьбы доносились недовольные голоса. У юноши перед глазами какое-то время всё еще плыло, но, совладав с собой, он осторожно двинулся на звук. Из-за дома было видно, как пятеро вооруженных всадников въезжают во двор, вздымая снежные облака, словно морскую пену. Это точно не была какая-то местная шушера: кони и люди были, как на подбор, снаряжение вычищенное и у всех одинаковое. Знаки на нашивках у всех были такие же, как у Хольгера. Тот, вместе с бочаром, вышел им на встречу, и теперь слушал отборный поток ругани вернувшихся. - Ни черта там нет! Даже и следа ее! Метель кончилась ещё позавчера, и хоть бы один вшивый следочек! - Здоровенный мордоворот ловко соскочил с коня и тут же оказался рядом с бондарем, угрожающе нависая над ним. - Сколько она тебе заплатила, чтобы ты нам солгал? Аа? - нильфгаардец тряхнул дрожащего Лехира за шиворот. - Или, может, ты просто трус? И она тебя запугала, как следует? - Угомонись, Освальд, - лениво осадил его Хольгер под раздосадованные взгляды остальных. - Что он вообще здесь делает? За деньгами пришел, вестимо? Если так, я его награду затолкаю ему в глотку и посмотрю, как он будет ее доставать! - Он здесь, потому что утром к нему пришел какой-то мальчишка и заявил, что ищет нашу знакомую, и что ее только что видели в порту, - с нижимом произнес Хольгер, складывая руки на груди. - Похоже, она решила снова поиграть с нами в свои игры. Какой-то парень помоложе, задумчиво гладивший своего коня все это время, ответил на нильфгаардском что-то похожее на "мы с ней тоже потом поиграем". Амбруа изучал классическую Старшую Речь, а потому понял лишь общий смысл его слов. В ответ остальные злобно засмеялись. Дальше они принялись лаять что-то на своем, и Амруа решил, что прочие ответы он получит иначе. Он направился к начальнику стражи, стараясь не создавать шуму. - Их там семеро. И ещё бочар, но не знаю, есть ли от него какой-то толк. - Вы хотите напасть? Сейчас? - Подождем немного. Пусть раздоспешатся, поставят лошадей под навес. А потом нападем. - В живых кого-то оставлять? - Нам нужен Хольгер, их командир. Похоже, у него есть ответы на мои вопросы. Остальные нам ни к чему. И никто уйти не должен, это уж точно. - Да, сир. Они выждали примерно полчаса, а затем, по знаку Амбруа, направились к усадьбе. Вокруг дома двое ходили в охране, и когда Амбруа оказался в зоне их видимости, тут же преградили ему путь. - Чего надо? - не слишком учтиво осведомился один из них. - Я здесь от имени Ее Милости. По какому праву иностранные солдаты находятся на ее земле? Тот презрительно оглядел его с головы до ног, явно не впечатленный его вторжением. Тем более, что позади него было видно только двоих его людей. Остальные попрятались позади, держа луки наготове. - Мы здесь по важному делу. Как закончим, так уберемся восвояси. - Что там происходит? - донесся из глубины дома недовольный голос Хольгера. - Какой-то молокосос с меня спрашивает, что мы тут забыли. В сенях показался командир. Амбруа чуть повернул голову в сторону стоящего позади Милье и едва заметно кивнул. Хольгер бросил на подчиненного недовольный взгляд. - Прошу меня простить господа, - Хольгер примирительно поднял руки, подходя к нему ближе. - Нам не нужны проблемы с Ее Милостью. И у нас нет дурных намерений. Мы ищем беглую преступницу. И как только найдем, покинем эти земли. - Не важно, чего вы ищете. Вам следовало сперва испросить разрешения милостивой княгини Каролины-Роберты. - Понимаю, - кивнул Хольгер. - Но мы здесь инкогнито. Практика показывает, что когда мы не инкогнито, разыскиваемая особа обводит нас вокруг пальца. - Интересно, - ответил Амбруа, оглядывая строение на предмет потенциальных неожиданностей, - как это женщине удается обвести вокруг пальца целый отряд тяжело вооруженных мужчин? Хольгер снисходительно улыбнулся. - Думаю, таких вы ещё не встречали. К сожалению, это не первый отряд, который мне приходится снаряжать на ее поиски. - В чем ее обвиняют? - В подстрекательстве к бунту, убийствах и конокрадстве. Достаточно одиозный список, чтобы вы позволили нам здесь остаться? - Хольгер снова улыбнулся. Похоже, он действительно был настроен решить проблему миром. - Невелико преступление, - презрительно заявил Амбруа, - подстрекать к бунту против узурпатора, убившего своего предшественника и всю его семью. - Про себя он подумал, что никогда бы не заподозрил Атенаис в конокрадстве. Она, казалось, была рождена в седле, и, при всех ее недостатках, он никогда бы не подумал, что она способна на столь отвратительный поступок. Улыбка схлынула с лица командира, как волна в отлив. - Думай, что говоришь, мальчишка, - вкрадчиво заговорил его собеседник. - Мы не уйдем отсюда, пока не получим свое. - Не думаю, что вы вообще уйдете отсюда, - ответил юноша, снимая с пояса кистень. Тень сомнения мелькнула при этом на лицах его противников. - Это он! - на пороге появился Лехир, глядя на Амбруа выпученными глазами. - Он! Он приходил ко мне сегодня утром и говорил, что ищет ее! На лице Хольгера отразилось удивление и понимание. Его люди извлекли оружие из ножен. Больше выжидать было нечего. На зов Хольгера из дома выбегали остальные, заставаемые врасплох стрелами стражи Амбруа. Кистень со свистом рассекал воздух, отвлекая единственных готовых к бою противников на него. Амбруа успешно парировал удары их мечей щитом; одного он сперва оглушил ударом по шлему, а затем добил, размозжив голову; другому он сломал ногу - боковым зрением он видел, как кто-то добил его позади. Хольгер бросился к лошадям и даже успел сесть верхом, но один из людей Амбруа броском копья убил несчастное животное. Хольгер свалился наземь, придавленный тушей. Амбруа подошел ближе, убрав кистень и отдав щит своему человеку, и присел на корточки рядом. Хольгер стонал, безуспешно пытаясь вылезти из-под конского бока, но Амбруа, увидев его попытки, уселся на труп коня сверху. Хольгер завыл от боли. - Сколько она тебе заплатила? Зачем тебе покрывать ее? Неужто кхех, - тут он издал странный, булькающий звук, - неужто ее прелести оказались столь чудесны? - Хольгер жутковато засмеялся. - Никогда бы не подумал, что какая-то баба сведет меня в могилу. До знакомства с ней не подумал бы. - Кого она подстрекала к бунту? - А ты ничего не знаешь, да? Да, ничего... В твоем возрасте я тоже сначала делал, а потом думал... Амбруа нарочито заерзал на седалище. Хольгер взмолился: - Ладно, ладно! Эхгм... Ясное дело, кого, Гарпий, кто ещё в этой проклятой всеми богами империи стал бы ее слушать. - Она одна из них? - Одна из них? Она у них главная! Была... недолго... После смерти Зендайи... Вроде, Роанна была ее любовницей. - Роанна? Любовницей Атенаис? - Да нет же, дурень! Она и есть Роанна... Атенаис... И когда Кайден решил для острастки казнить полковницу, потому что в войске постоянно были какие-то волнения, Роанна пошла в разнос... Она тогда была ещё майором, но, видно, решила не дожидаться, когда ее продвинут дальше. Самовольно присвоила себе звание и инсигнии, и быстренько сковала себе войско, потому как враги Его Величества только и ждали, когда кто-нибудь осмелится. Союзники быстро нашлись. Лицо Амбруа приобретало все более удивленное выражение. - Никогда бы не подумал, что она обладает таким влиянием. - Уже не обладает, - усмехнулся Хольгер. По губам его текла темная кровь. - Наш император тоже не лыком шит. Переманил ее союзников к себе, а ее войско, тех, кто остался ей верен, разделал под орех. Она должна была умереть в Дарн Руах. Но... она удачливая сука. Не умерла. Опять. - И Кайден послал тебя добить ее? - Кайден? - Хольгер так торопился поправить его, что мучительно закашлялся кровью. - Боги, Кайден даже не знает, что она жива. И, надеюсь, никогда не узнает. Иначе никому из нас не поздоровится. - Тогда кто тебя отправил? - Тебе это имя ни о чем не скажет. - Знаешь, - задумчиво произнес Амбруа, вставая и поворачиваясь к своим людям, - я могу оставить тебя умирать здесь, на морозе. Хольгер упрямо глянул на него исподлобья, подумал и, в конце концов, ответил: - Лееф ван Хоген. Комендант Дарн Руах. - Хорошо, - кивнул Амбруа. - Ну а ты? - спросил Хольгер, когда он уже было развернулся и пошел к своим людям. - ты так и не сказал, зачем помогаешь ей. Амбруа остановился, принимая решение. Вернулся к Хольгеру, и, вытащив из его коня копье, встал над командиром жандармов, поставив острие ему на сердце. - Я помогаю вовсе не ей. Кайден сглупил, когда отпустил малолетнего Эмгыра. Хольгер сперва непонимающе уставился на него, потом вдруг его губы изумленно приоткрылись. И в этот самый миг Амбруа с размаху вонзил в него копье. Взгляд мужчины погас. Вдали, на востоке, раздался зов рога. - Оставьте пару человек убрать здесь все. Пусть соберут тела внутри и подожгут дом. "Мало ли, что ещё они знали об Атенаис и том, кому она служит. И какие свидетельства оставили." - Да, сир. А остальные? - Остальные поедут со мной.***
Амбруа старался держаться курса, но в заснеженном лесу, среди скал, балок и бурелома это было совсем не просто. Рог долго звенел, причем с разных сторон: видимо, Атенаис, манимая звуком, тоже не могла найти Дани, и Амбруа надеялся, что сможет сделать тоже самое до того, как он наломает дров. Ее сложно было назвать невинной овечкой, но, похоже, если она и искала его намеренно, то скорее уж для заключения союза, чем для того, чтобы убить. Совпадение казалось слишком невероятным, но в то же время Амбруа ума не мог приложить, как она подстроила их встречу. "Моя бабка сказала бы, что это все Рок, судьба. Но Дани посмеялся бы над этим." Или нет? Если подумать, он собирался снять с себя проклятие, положившись на слова астролога и Право Неожиданности, дарованное ему неким Предназначением. Когда он со своими людьми подъезжал к утесу, нависавшему над лесом огромной тенью, он понял, что все-таки опоздал. До него уже доносился звон стали, ругань и отчаянное конское ржание. Он велел солдатам поспешить. Лошади с трудом галопировали по сугробам, но Амбруа шпорил коня, что есть мочи. Стоило им обогнуть утес, как его взору открылась картина, достойная полотен ван дер Хууя: кобыла Атенаис, словно газель, перепрыгивала сугробы наперерез ему, унося хозяйку в лес на противоположной стороне; Амбруа поморщился, отчетливо представив себе, какие восхитительные ощущения в пояснице должен дарить такой способ передвижения. Дани пёхом бежал следом - его конь лежал мертвым неподалеку. Летели стрелы, тут и там сражались верхом и пешими люди Кароберты - но Амбруа не мог понять, с кем - ни гербов, ни отличительных знаков. По большей части, в живых остались только люди Ее Милости, их противники либо лежали мертвыми, либо бежали. Перепуганные лошади рвались, кто куда. Амбруа пришпорил коня, направив его вслед за Атенаис. Когда, наконец, он влетел в лес и поскакал по следу, из чащи послышался вопль, полный досады и ярости. - Стойте! - кричал юноша, - Прекратите, сир! Его конь резко затормозил на краю балки - так резко, что Амбруа чуть не перелетел через его голову. Внизу он видел Дани, с мечом наголо идущего в его сторону - видимо, Атенаис жалась под сводом оврага, и Амбруа ее не видел. Шейх, прихрамывая, со стоном металась по оврагу туда-сюда. - Прекратите! - рявкнул Амбруа. Дани проигнорировал его призыв. Спрыгнув с коня, Амбруа, стараясь не переломать себе шею, скатился по склону балки вниз, в последний момент едва успев достать из ножен меч и поставить блок, когда Дани собирался обрушить на голову женщины сокрушительный удар. Звон стали, огласивший лес, словно вывел рыцаря из яростной одержимости. Тот слегка покачнулся и сделал шаг назад. - Что вы тут устроили? - тяжело дыша, спросил Амбруа. - Вы говорили, что она нужна вам живой! - Неуместное благородство, мальчишка, - зашипел Дани. - Она заявилась ко мне с десятком вооруженных людей, и я не думаю, что мне следовало их сперва поприветствовать. - Решил устроить мне трепку на правах любовника, - отозвалась Атенаис в свойственной ей манере. - И конечно, при всем честном народе, чтоб наверняка, - она дрожащей рукой вытерла подбородок, по которому из носа на шею и грудь хлестала кровь. Голос ее тоже дрожал. - Мужики обычно так и делают. Амбруа раздраженно поджал губы. - Я что-то пропустил? - его вопрос был обращен к Дани, но Атенаис не была бы собой, если бы не ответила вместо него. - Ничего настолько интересного, чтобы нужно было так быстро возвращаться. Нам... и вдвоем было хорошо. Правда, Дани? "Если не брешит, то тогда ясно, почему ее предполагаемое предательство так вывело его из себя. Будь это правдой, это бы выставило его глупцом." - Что это вообще было? - ее голос звенел обидой и гневом. - Какого дьявола ты нападаешь на меня и моих людей из засады? Я думала, тебе нужна помощь, и помчалась к тебе, вместо того, чтобы решать свои проблемы! А вместо тебя в беде нашла град стрел и людей княгини супротив моих! - И ты, конечно же, совсем не понимаешь, почему так произошло? Любопытно, какие проблемы я помешал тебе решать. - Тебя это не касается! И нет, Дани, я ни черта не поняла! - она сделала шаг ему навстречу. Меч она вложила в ножны, но Амбруа, от греха подальше, встал между ней и Дани - на случай, если они снова возьмутся за свое. Дани достал из-за пазухи сверток с нишивкой и перстнем и продемонстрировал ей. - А ты, случаем, ничего не потеряла? Амбруа внимательно наблюдал за ее реакцией. Недоумение, и только. Никакого страха, осознания. Разочарование, быть может. - Дай сюда, - она резко выкинула руку вперед, надеясь перехватить свою собственность. Естественно, безуспешно. - Я сказала, дай сюда! Это принадлежало человеку, которого я любила! Ты узнал, что я имею отношение к нильфгаардским повстанцам - и что тебе? Какая разница? - она подбоченилась, явно не собираясь сдаваться. - Ну, коли мне никакой разницы, чего же ты раньше не рассказала? Я тебя многократно спрашивал, где и кем ты служила. Ты всегда уходила от ответа. Атенаис сложила руки на груди и пожала плечами. - Ты дворянин. Я знала, что тебе не придется по вкусу предательство своего сюзерена. - Сколько тебе лет, Роанна? Вот сейчас, сейчас на ее лице был страх. - Кто тебе рассказал? - прохрипела она, тяжело сглотнув. - И какое тебе дело до того, сколько мне лет? - Отвечай на вопрос. Атенаис... Или Роанна... Недоуменно посмотрела на Дани, потом на Амбруа, и, снова пожав плечами, ответила: - Тридцать шесть. Дани раздраженно выдохнул, отвернув голову в сторону. Амбруа показалось, что, его поза стала немного расслабленней. - Тебе-то что? - снова спросила женщина. - И кто тебе рассказал обо мне? Это все Хольгер? - Какой ещё Хольгер? - шипел Дани. - Ммм, думаю, тот, которого я пришпилил копьем неподалеку отсюда. Если бы вы дали мне вставить хоть слово, я мог бы рассказать вам занимательную историю о том, какие проблемы пыталась решить Атенаис. Или Роанна, - он скосил на женщину недоверчивый взгляд. - Ты убил этого ублюдка? - в голосе Атенаис слышался плохо скрываемый восторг. Она сделала пару шагов туда-сюда, обдумывая услышанное, а потом снова встала, сложив руки на груди. - Знаешь, Дани, все-таки твой оруженосец - оч-чень серьезный мальчик. Но ты не ответил, на мой вопрос. - Полагаю, - раздался над оврагом голос, заставивший всех хором поднять головы, - Его Светлость желал убедиться, не дважды ли ты предательница. - Что? - лицо Атенаис приобрело совсем уж злобное выражение. - Ну, мне о тебе не все известно. А некоторые особенно рьяные добровольцы при записи в армию накидывают себе пару лет, чтобы их приняли. Но вам-то наверняка даже не задавали этот щекотливый вопрос - с вашими-то статями и ростом. Атенаис продолжала молча пялиться на иностранца, которого Амбруа не знал, но о чьей национальности было не трудно догадаться по ухабистому акценту. - Полагаю, будучи ровесницей Его Светлости, ты не могла покушаться на его семью в далеком тридцать третьем. Атенаис, похоже, все меньше понимая в происходящем, закатила глаза. - На кой мне его семья? Сверху послышался топот солдат. Иностранец развернулся к ним. - Прошу, господа, оставьте нас ненадолго. Нам всем есть, что обсудить. Милье вопросительно посмотрел на Амбруа. Юноша кивнул в ответ. - Проследи, чтобы нас не беспокоили, Милье. Когда их головы скрылись из виду, иностранец продолжил. - Нам всем ужасно любопытно, как ты смогла подстроить вашу встречу. - Знаешь, земляк, - едко ответила женщина, - чем больше ты болтаешь, тем меньше я в твоей болтовне понимаю. - Занятно. Позвольте представиться тем, кто со мной ещё не знаком, - он отвесил Амбруа вежливый поклон, - Ватье де Ридо, виконт Эиддон. Я служу в разведке Его Императорского Величества Кайдена. - Ах, вот оно что. - Атенаис горько скривилась. - Что он тебе обо мне наплел? - разочарованно спросила она у Дани. - Что я де честного-несчастного Кайдена предала оттого, что он слегка задержал мне жалованье? И потом, такая-растакая, не пожелала спокойно умереть в ответ за свои преступления? Ну так знай же, рыцарь Дани из Эрленвальда, что моих людей без жалованья полтора года держали. Было нас пять тысяч человек, и чтобы прокормить такую ораву, нам приходилось обирать местных. Им это, ясное дело, не понравилось, и они против нас начали партизанить. Я видела своих однополчанок, развешанных по деревьям, как украшения на Йуле, и мы мстили им. Мстили жестоко. Себя мы тоже за это ненавидели: нет чести в том, чтобы бить крестьян. И хотя мы мучались угрызениями совести - если ты спросишь меня, я тебе так скажу: лучше уж от них, чем от голода и смертей, как те туземцы. И после всего, что нам пришлось вытерпеть, после всего бесчестья, какое выпало на нашу долю по его вине, Кайден решил, что наша полковница не заслуживает его доверия. А за это в Нильфгаарде только одно наказание. Ты смотрел когда-нибудь, как умирают те, кого ты любишь, Дани? Я видела. Я видела смерти всех своих подруг. На поле боя. И в петле. Никого не осталось, чтобы оплакать остальных вместе со мной. - Голос ее дрогнул. Атенаис подошла к рыцарю вплотную, заглядывая за забрало. - Боги посмеялись надо мной, подарив жизнь. Это мое наказание. Чтобы я бессильно презирала себя за то, что так легко поверила своим союзникам. - Она отвернулась, и глянула в небо, выдохнув облако пара. - А что до твоей семьи... Знать не знаю, о чем речь. На моей совести много семей. Я солдат. Убивать - моя работа. И многие сыновья остались без отцов, жены - без мужей, матери - без детей. В этом нет ничего личного. Это война. Ненадолго в лесу воцарилась тишина. Её внезапная откровенность заставила Амбруа почувствовать себя неловко. За всеми ее ужимками и сарказмом ему как-то никогда не было особого дела, собственно, до нее самой. И пусть оно так и остается. - Речь идет не о какой-то безымянной семье на просторах завоеванного севера, - тихо ответил Дани. - Что тебе известно о том, как Кайден занял трон? Атенаис, поджав губы, обернулась к нему. - Ясное дело, как. Убив своего предшественника. - А что стало с семьей его предшественника, ты знаешь? - Их тоже, насколько я знаю. Вроде бы, женщины приняли яд. Амбруа передернуло. Дани наверняка было больно слышать, как кто-то так просто говорит о смерти его близких. - Но с Эмгыром Кайден промахнулся, - ответил ей Ватье. - Кайден хотел создать видимость легитимности своей власти... Не знаю уж, на что он рассчитывал. При живом Фергюсе никто бы его притязания не поддержал. Его магик, Браатенс, предложил превратить юнца в чудовище, коли Фергюс и дальше будет сопротивляться. Но... Его Величество, да упокоится душа его с миром, всегда славился своим упрямством. - И? Какое отношение судьба Эмгыра имеет к... - тут она вдруг запнулась, посмотрела на Дани, и Амбруа увидел, как она одними губами произнесла имя: "Эмгыр". - "Эмгыр" значит "ёж", - она поднесла ладони к щекам, изумленно выдохнув. А потом закрыла ими глаза и забормотала. - Великое Солнце, это все какой-то очень, очень, очень глупый дурной сон. Не могла же я из всех людей на свете встретить за Теодулем наследника нильфгаардского престола. Это чушь. - Ну, - Ватье сделал вид, что рассматривает что-то на своей перчатке, - может, боги над вами вовсе не посмеялись? Может, напротив, они решили, что для вас ещё найдется работенка?***
Дани сидел в одной из комнат в охотничьем домике Амбруа на берегу Эваль Блёд. Селестия была радушной хозяйкой, как и полагается барышне ее положения, за полночь все они - он, Атенаис, Амбруа и его новоиспеченная супруга - собрались за одним столом. Атенаис выглядела притихшей и, кажется, была абсолютно не здесь, что, к его собственному неудовольствию, его беспокоило. Что творится в этой голове? К добру ли, к худу ли? Никогда нельзя было знать наверняка. Ватье, на первый взгляд, убедил ее, что сотрудничество в ее интересах, но Атенаис была не из тех, кем легко манипулировать. После ужина их разместили в отдельных комнатах, но, как только очаровательное личико хозяйки дома скрылось за дверью, Дани, избавив себя от верхней одежды, направился к Атенаис. Она с явной неохотой его впустила, и, как только дверь за ним закрылась, вернулась к тому, чем занималась до этого - попыткам отстирать выпачканную в крови рубаху. Взгляд его упал на синяки под ее глазами, оставленные его ударом в лицо, из-за которого кровь из ее носа и хлестала чуть ли не половину дороги досюда. Укол совести оказался довольно болезненным. Он не хотел чувствовать вину за то, что по его милости все, кого она знала, полегли от руки врага или палача, но почему-то чувствовал. - Мы толком не поговорили. Атенаис словно и не услышала его. Она взяла ускользающий мыльный брусок и стала в очередной раз намыливать потемневшие разводы. - Оставь это, - он подошел к ней, отбирая мыло и наспех смывая неприятный налет с рук в тазу. - Я куплю тебе новую. - Мне ничего от тебя не нужно, - грустно сказала Атенаис, пытаясь забрать мыло обратно. Он помешал. - Я знаю. Но это нужно мне, чтобы почувствовать себя чуточку меньшим мерзавцем. Лишь самую малость. - Дани ладонью указал на кресло у очага. Атенаис сжала челюсти, глядя ему в глаза, но послушно присела. Он уселся напротив. - Я не знал, что думать, когда увидел этот злосчастный сверток. Не был уверен в том, какое отношение ты имеешь к смерти моей семьи. Я думал, ты одурачила меня и ускользнула. Как ещё я должен был отреагировать? - Не знаю, Дани, - ответила она, неотрывно глядя в пламя. - Но ничего из того, что ты себе навоображал, у меня и в мыслях не было. - Она обняла себя за плечи. Видимо, на ней была одна из рубашек Амбруа - ничего другого, подходящего по размеру, в доме не нашлось. - Из-за тебя Шейх чуть ногу не сломала, между прочим, - губы ее как-то подозрительно задрожали. - Ты из-за этого так расстроилась? - не понял Дани. - Уйди, Высочество, ради всех богов, оставь меня в покое, - прошептала она, отворачиваясь к огню. - Я знал Зендайю, - нет, он не позволит ей его выгнать, как мальчишку. - Пугающая женщина. Амбруа сказал, она была твоей любовницей. Атенаис теребила завязки рубахи в пальцах. - Была. Любовницей, то есть. Но пугающей... Нет. У Зендайи было твердое, но доброе сердце. Она воспитала из нас настоящих воительниц. Не чета всем этим... - Она неопределенно повела рукой перед собой. - Боюсь, у меня о ней не столь радужные воспоминания, - прохладно возразил Дани, вспомнив единственное, что та ему когда-либо сказала. " - Нет, маленький принц. Твой отец больше не император Нильфгаарда. Смирись с этим." Ее низкий спокойный голос до сих пор отдавался эхом в его голове. - Мои последние воспоминания тоже далеки от радужных, Дани. Мы были в ее шатре, когда за ней пришли. Я слушала того хряка, что зачитывал ей приговор, и не могла поверить своим ушам. Если бы не она, Гарпии давно разнесли бы все к чертовой матери, но она всегда сводила на нет все попытки взбунтоваться. Без жертв, без казней. Мы просто шли за ней... Зендайя сорвала с себя эту злосчастную нашивку и швырнула перстень в рожу тому самонадеянному ублюдку, который пришел к ней. А я их подняла. Атенаис протянула руку и взяла с каминной полки кольцо. Надела его на мизинец. - Я смотрела, как она синеет в петле. И никогда ещё не слышала, чтобы в военном лагере было так тихо. В той тишине я слышала злобу своих товарок. И сквозь оцепенение я вдруг поняла, что мои Гарпии - это хорошо подсушенный хворост, политый маслом, а горящая лучина - в моих руках. Я словно слышала зов; и делала то, что, казалось, было очевидным. Но... То было лишь иллюзией. - Она сняла перстень и положила обратно. - Ненависть ослепила меня. И я потеряла все, что приобрела с таким трудом. Любовь. Подруг. Власть. - Атенаис горько усмехнулась. - Даже лошадь - и ту у меня отобрали. Ну да хоть за это я смогла отыграться. Страшно представить, что стало с теми, кто упустил ее. - Их бросили в долговую яму, - кивнул Дани. - Ну а ты? - спросила она, вперив в него один из самых пронизывающих своих взглядов. - Как все произошло? Дани совершенно не планировал отвечать откровенностью на откровенность. Но, наверное, ему не удастся завоевать ее доверие, отделавшись какими-нибудь совсем уж общими фразами. Он тоже отвел взгляд в огонь. - Я не очень хорошо все помню. Говорят, разум оберегает нас от самых болезненных воспоминаний. - Он немного помолчал, глядя в очаг. - Мать была в другом крыле, и я не видел, что с ней сделали. Не успел попрощаться, - он вздохнул, пытаясь скрыть предательскую дрожь в голосе. - Я кинулся к сестре. Мы заперлись в ее покоях, и я ждал... ждал с мечом наголо. Отвечая на твой вопрос, Атенаис - мне тоже приходилось смотреть, как умирают те, кого я люблю. Я умолял Этайн, чтобы она не принимала тот яд. Ведь все не обязательно закончится плохо, а отнятой жизни не вернешь. Во мне тогда ещё была глупая детская надежда, - Дани усмехнулся. - Когда отец отказался подписать бумаги, которые узурпатор ему подсовывал, и Браатенс начал бормотать свои заклинания, я молился Великому Солнцу только об одном: чтобы отец передумал. Чтобы он жил. И неважно, будет он при этом императором или нет. Но... очевидно, у богов были дела поважнее, - он указал жестом на свое лицо. - Мне жаль, - прошептала она в ответ. - Амбруа сказал, что убил Хольгера и его людей, - Дани решил, что чем скорее он сменит тему, тем лучше для них обоих. - Да. - Ты для этого собрала отряд? - Для этого. Хольгер был умен. И изворотлив. Я немало его людей на тот свет отправила, но он всегда уходил живым. Кто бы мог подумать, что какой-то мальчишка справится лучше. - Мальчишка творит черт знает что, - устало ответил Дани, коснувшись пальцами переносицы. - Ты об этом? - Атенаис кивком головы указана наверх, где была спальня молодоженов. - Об этом тоже. - Лично я рада за них. - Радость будет недолгой, если не решить проблему с его тестем. Да и отец у него не сахар... Между прочим, ты знала, что у Амбруа есть сестра-близнец? - Правда? Тогда она, наверное, очень красивая. - И такая же стерва, как ты. Тебе бы понравилась. - Таких, как я, больше нет. Но может и понравилась бы. - Мне вот интересно, где ты взяла столько денег, чтобы заплатить своим людям? - Тем, которых ты так любезно перебил? Влезла в долги, ясное дело. Мне ещё придется поработать за то, чего я в итоге от них не получила, - недовольно ответила женщина. - Хольгер мертв. Ты получила, что хотела. Зная, как вооружают нильфгаардских жандармов, могу предположить, что твои деревенщины не справились бы. - Справились бы. Я хотела запереть ублюдков в хате и спалить к чертовой матери. А вооруженные люди - это так, для подстраховки. Дани решил, что не хочет больше разговоров. Он поднялся с кресла, и подошел к Атенаис, протягивая ей раскрытую ладонь. Та осуждающе смотрела в ответ. - Я устала. - Я тоже, - ответил Дани. Она взяла его пальцы, и он потянул ее за собой. Манящая прохлада ложа заставила их забыться сном, едва они, обняв друг друга, легли на него.