***
Темно-серый автомобиль остановился у старого ветхого пятиэтажного здания. Кирпичные стены были потертыми и раскрашенны графити, кое-где разбиты окна и пласты фанеры были прибиты поверх них. Неподалеку шныряла шпана и где-то за углом этого неблагополучного района грелась у бочки, с разведенным в ней костром. Заглушив мотор, Ворон продолжал сидеть неподвижно, крепко пальцами сжимая баранку руля из черной кожи, заставляя белеть костяшки поверх тонкой кожи. Чувство неизвестности, его пугало куда больше, чем чувство страха. Страх - он не чувствовал, от слова совсем. Он же идет на встречу к своей любимой - зачем ему бояться? Другое дело неизвестность! Она пугала, заставляла сердце болючим стуком отдаваться в висках. Оторвавшись от руля, пальцы устало растирали лоб пытаясь унять эту непрошеную боль, которая даже не думала его отпускать. Тело чувствовало неизбежно чего-то нехорошего, предупреждая своего хозяина импульсами, но зеленоглазый не придав им никакого значения, взглянул на часы. Убедившись, что время пришло - перевел дыхание и заправил пистолет за пояс покинул авто, негромко захлопнув дверь. Ворон поднялся тихо, огибая каждый пролет ступеней без звука, словно пантера охотясь за своей добычей на сафари где-то в южной Африке. Словно знал, что враг где-то рядом, что он ждет его. И дело даже не в Джемре. Он чувствовал Мюмтаза всем своим естеством. Дверь на крышу протяжно скрипела от октябрьского ветра который не на шутку разыгрался этим вечером. Проскользнув в нее он вышел на крышу и видя свою мишень ступал мягко, подкрадываясь сзади. Не дышал. И сердце его не билось, не позволяя даже маленькому стуку подать признак того, что он тут. Рядом. Прямо за спиной. Чувства ненависти бурлящее все эти годы в крови Ворона, этим вечером заполнили парня без остатка, лишили его человечности и рассудка, и убедившись в своих предчувствиях - что его ждет именно он, что его любимая отправила отца - ни капли не удивился и приставил холодное дуло пистолета к лысому затылку старого мужчины. Пальцы не дрогнув, ловким движением сняли пистолет с предохранителя, передернув затвор теснее вжимаясь дулом в затылок старика. Громкий, резкий, естественный звук щелчка оглушали до того тихую ночь, что эхом ветер разносил мерзкий звук по всем здешним закоулкам. Кривая ухмылка проскользнула на лицах обоих враждующих мужчин, при ночном отблеска света делая между собой их чем-то похожими. - Какой приятный сюрприз! Совру если скажу, что не ожидал тебя здесь увидеть! - Напором руки Ворон еще больше вдавил дуло в шейный позвонок врага, а тот лишь в ответ ухмыльнулся. - Не торопи события, Ворон! - Дженк не видя его лица все же почувствовал мерзкую довольную улыбку и еще крепче сжав пистолет в руке все давил и давил ему в затылок. - Джемре, дочка! Прошу на сцену!***
Её легкие шаги - клянусь я бы не спутал ни с чем в этой жизни. Я отчетливо чувствовал каждый шаг - как мягко она ступала по бетонному полу словно лебедь скользила по ровной глади озера. Чувствовал - её настроение. Чувствовал - её каждой клеточкой своего тела. - Отпусти его! - Её голос - метал, прямо по сердцу наносит болючий удар. Она шла медленно привычным гордым шагом, одной рукой я заставил Мюмтаза развернуться в сторону ночной гостьи сжав его предплечье, и все также давил стволом ему в район затылка. Она шла гордо, неторопливо, но вцепившись руками в ручки инвалидного кресла со скрученной фигурой в нем - с усилием толкала его перед собой. Сердце пропустило удар. Нет! Нет! В темноте невозможно было разобрать кто находится в кресле, но я уже знал. Знал и боялся... боялся, что Джемре приняла сторону своего недоотца. А как иначе ей поступить, Карачай? Как - если девчонка не знает насколько этот человек ничтожен... Она подходила все ближе, но привычное тепло исходящее от нее сменилось холодом и пусть я не видел её глаз, но отчетливо чувствовал, что они больше не грели меня. - Я не шучу Ворон! Отпусти его! - Оставив кресло в тени так, чтобы я не видел кто в нем находится, вышла под свет тусклой лампы колыхавшийся на ветру. Задрав голову вверх и сложив руки прямо перед собой презрительно окинула меня взглядом. - А то, что байкерша?! - Еще крепче сжав плечо Кылыча и встряхнув его, снова прижал дуло пистолета к затылку. Она холодно ухмыльнулась разворачиваясь к темноте где стояло инвалидное кресло. - Не думаю, что ты захочешь, чтобы.... твоя мать на издыхании жизни увидела, что ее дорогой сынок убийца! - Слишком холодно и слишком больно, девушка моей души произнесла эти слова разворачивая кресло ко мне лицом. Мама! - Мама! - Не чувствуя ног кинулся к женщине сидящей в проклятом инвалидном кресле, падая на колени перед ней выронив пистолет из рук. Измученная жизнью она находилась в бессознательном состоянии. Руки машинально коснулись материнского лица. - Мамочка! Мама! - Пальцы бережно словно хрусталя касались шрамов на лице, стараясь привести в чувства. Её состояние приводили меня в ужас - грудь еле-еле вздымалась набирая кислород, рука плетью бесчувственно свисала, одна из ног отсутствовала. Слезы непроизвольно застали глаза врасплох. Рядом с ней я перестал дышать. Боль. Ненависть. Отчаянье - захватили и без того мою дурную голову. - Мамочка... Джемре давно отбежала прочь поближе к отцу, став за его обрюзгшей спиной. Не было сил подняться на ноги и я все также стоя на коленях гладил родное лицо матери, приговаривая: - Мамочка...мам... я пришел! Открой глаза мам... Я столько лет думал, что её нет, а сейчас вот она рядом... родная... живая... но ничего не могу сделать чтобы женщина открыла глаза и посмотрела в мои... Она еле-еле приоткрывает глаза, и слезы непроизвольно катятся по моим щекам. Целую её руки, прижимаю к губам. И такое родное из её уст, тихое но родное: - Дженк! Она не верит своим глазам и думая, что я туман-видение, на что хватает сил пытается проморгать. - Я тут мамочка! Это я - твой Дженк! Я рядом ма! - Обхватываю снова ладонями лицо и прижимаюсь к её лбу своим. Она еле дышит, приоткрывая синие от недостачи кислорода губы, пытаясь набрать как можно больше воздуха в легкие. Её теплая ладонь левой руки дрожит в треморе, но все же она касается моей небритой щеки. Все же нужно было побриться сутра! - Сыночек... - Еле слышно, она едва шепчет губами и мелкие как моросящий дождь слёзы, катятся по щекам. - Нет, нет! Не надо! - Ловлю каждую и не хочу чтобы она плакала, не вынесу её слез. - Знаешь Ворон, почему ты не сможешь быть на вершине всего? Знаешь, что нас отличает друг от друга? Почему ты слаб? - Он говорил громко, с несдержанной насмешкой в голосе, выхаживая вокруг меня как анаконда кружит над своей жертвой перед тем как напасть. Я продолжал держать лицо матери и смотреть в её глаза. Представляя сколько лет, он позволял себе издеваться над ней, теша свое никчемное эго. Руки дрожали. - Вот это все - родные... твоя сентиментальность! Ты слаб, когда даешь волю чувствам! И тебе никогда не победить меня, щенок! Ты слабак! Вот этим мы с тобой и отличаемся! Я всегда буду на вершине, а такие как ты будут карабкаться и лететь вниз, когда я их откину ботинком! - Состояние матери срывает мне крышу и нащупав пистолет на холодном бетонном полу навожу его на свою цель. Мюмтаз продолжает кружить со стороны в сторону словно змей, ядовито ухмыляясь. Спиной я чувствовал как Джемре напряглась и вытянулась струной при виде пистолета в моей руке. - Я...я убью тебя Ворон! - Её тихий дрожащий голос и характерный щелчок затвора над ухом раздается больным предательствам в моей груди - дуло холодного метала касается левой лопатки где под ребрами билось мое сердце. Ну, а как бы она еще могла поступить... только выстрелить! - Стреляй...., девочка! - Я чувствовал как дрожали её руки, как волнами дрожало её тело и как по таким красивым щекам, текли слезы из родных любимых мной карих глаз. - Или ты тоже слабачка? - На мои слова девочке, Мюмтаз остановившись напротив замирает и наблюдает с волнением за дочерью. Но она светлый человек! И её сердце добро - в нем нет места тьмы, в которую эта тварь тащит её! Джемре не оправдала его ожиданий - всхлипывая носом резко опустила метал вниз и по взмахну рук я почувствовал как она прижимает их к голове пятясь назад. Мюмтаз перевел разочарованный взгляд с дочки на меня и прошипел: - Ну, а ты сможешь выстрелить, Ворон? - С надменной насмешкой он сложив руки в карманы брюк стоя за спиной моей матери - смотрит в глаза. - Я много убивал, но таких мразей как ты - впервые! - Палец готов нажать на курок, но также ядовито его губы кривятся в усмешке: - Даже родного отца? - Сердце немеет, гул его мерзкого голоса тарабанит в голове на репите. Смотрю на него желая пристрелить, но палец не жмет на курок. - Ммм как интересно! Твоя мать строила из себя святую женщину столько лет? Столько лет птенец не знал кто его настоящий папочка? - Замолчи! - Рука дрожит с пистолетом в ней, но встряхивая ее в воздухе не перестаю держать его на мушке. - Ахахах... мамочка не рассказывала, как искала себе жениха побогаче и прыгала от постели к постели богатых кошельков? Как размер моего счета в банке её не устроил и как она нагло меня динамив умело использовала в своих целях пробраться в высший свет? Он сделал паузу и снова зашагав продолжил: - Я прав! Не рассказывала! - Так слушай - птенец! Слушай! Как родной отец - имею право открыть тебе правду! - Ноги подкашивались и сердце заходилось не в мысленной тахикардии. В глазах темнело и спазмы желудка желали освободить его. Руки непроизвольно схватили голову, а ноги пятились назад. Перед глазами мутнело и острый ультразвук резал слух. Хотелось поскорее избавится от этой раздираемой боли рвущей мое тело, мое сознание на части... Холодный метал в руке касается моего лба и клянусь хочу закрыть глаза на всегда, но девочка... - Дженк! Дженк! - Холодные ладони байкерши касаются лица, она с застывшими слезами на глазах смотрела в мои, что-то крича в ответ отцу и нервно шепча мне: - Ну же Дженк опусти пистолет! Не делай глупостей! Не бросай меня, Дженк! Нет! Снова я заставлял эту светлую девочку плакать... Опускаю руку с металлом и смотрю на мать которая вжавшись в кресло и скрутившись рыдала. - Твоя мать не хотела меня Дженк! Даже той ночью когда я пришел к ней не хотела! - Мюмтаз приблизился к матери сзади ладонью бережно пробегаясь по ее рыжим локонам. - Никогда, не хотела! Но она полюбила тебя! - Он коснулся губами макушки её волос и снова ядовито смотрел в мои глаза. - Карачай забрал у меня все! Её! Тебя! А я забрал у вас её! - Он разразился смехом, а я смотрел на рыдающую мать, она задыхалась и едва приоткрытые глаза темнели угасающим огоньком жизни в них. От бессилия упал к её ногам и уперся лицом в тонкие как спички колени. Я сын собственного врага! Слезы матери подтверждали мерзкие слова этой твари. Я сжал материнские ладони и укрыл их поцелуем. Еле-еле дотянувшись рукой к моей щеке он едва слышно прошептала: - Прости сынок! - Рука обмякнув безжизненно упала на колени и медовые родные глаза закрылись, не успев я с ними попращаться. - Нет, мамочка! Нет! Нет! - Я трусил ее тело, подхватив на руки уложил на холодный бетон вдыхал в нее воздух и давил руками на грудь. Джемре упала на колени помогая мне, кричала, скуля жалобно и вымаливая её у лап смерти. Но все тщетно. - Нет, мам! Нет! Не сегодня мам! - Совершая и совершая манипуляция она так и не открывала глаза. - Аааааааааа.... - Кричу и снова поднимая пистолет с пола направляю его на Кылыча. - Ну же Ворон, не торопись! - Девочка пятится назад и смотрит во все глаза, увидев дуло пистолета направленного в нее - названным отцом. - Папа? - Голос дрожит от страха как и сама девочка. - Я...я...я твоя дочь, папа! - У меня нет слабостей, дочка! А вот у него есть - это ты! - Он насмешливо смотрит и щелкает пальцем затвор пистолета. - Убери от нее пистолет! Давай разберемся между собой! Это наша война! Оставь её! - Держу его на мушке и готов разрядить в него весь магазин. Он мерзко смеётся пистолетом кивая мне: - Может, у тебя сейчас хватит духу рассказать ей? А сынок? Ну же расскажи ей Дженк! - Сердце замерло и нажимая на курок не успеваю его отпустить как байкерша снова своим голосом вытягивает меня из бездны требуя объяснений: - Рассказать что? На что хватит духу? - Эмоции девушки куда-то испарились и я боковым зрением видел её распахнутые глаза сверлящие меня. - Ахах... ну же расскажи ей, перед тем как я пущу вам пули в лоб - кто на самом деле убил её родителей! Не дрейфь больно не будет, сынок! - Паника уже застилала существо девочки, ее тело потряхивало не на шутку. - Дженк... жалобным поскуливанием она произносит мое имя. - Ты знаешь ...кто? - Впервые разворачиваюсь к ней лицом заранее прося прощения когда разобью её. - Он! Он убил их Джемре! - Резкий крик девушки оглушает все на своем пути, и один лишь Мюмтаз заходится смехом. - Ненавижу! - Крик Джемре позади меня оглушает и выхватив из моего пояса пистолет она стреляет. Но не успевает. Кылыч нажимает на курок первым. - Аааааа... Сука! - Палец спускает курок шесть раз и тело врага бездыханно падает на холодный бетон. - Джемре... - Бордовая липкая жижа расплывается пятном на ее одежде. Подхватываю её на руки прежде чем она упадет. Сердце не стучит и руки нервно шарят по ее груди пытаясь ладонью прикрыть место откуда кровит. Её грудь часто заходится в дыхании и я дрожу. - Девочка.... Девочка! Сейчас... Сейчас! Подхватываю и пытаюсь встать вместе с ней, но тону в луже бурой крови. - Так больно Дженк... - Слеза скатывается из ее полуприкрытых глаз. - Ну, ну! Не закрывай глаза девочка! Сейчас! - Я дрожу в панике и невольно плачу не контролируя себя. - Руками она пачкает меня кровью пытаясь дотронутся до места где бьется мое сердце, старанно шевеля губами, но вымолвить слова не получается. - Нет! Не говори! Нет! - Сейчас! Сейчас! Чинар придет с доктором! Подожди немножко! - Держу ее хрупкое тельце в руках зацеловывая щеки, лоб. - Только молчи девочка! - Она улыбается и последнее, что я слышу из её губ: - Я... лю...б...лю.. - Молчи! Молчи Джемре! Не смей! - Я стираю пальцами ее слезы запрещая ей прощаться со мной таким образом, но она прижимая свою ладонь к моей груди шепотом говорит: - Я...лю...блю, те..бя - Дженк Карачай!