Brother of my sister’s husband

— Чарли, хорош дергаться. Я знаю толк в макияже, просто расслабься, — в очередной раз повторяла Кэм, пытаясь накрасить мне ресницы. Нет, разумеется, к 25-ти то годам я умела краситься сама. Только вот моя драгоценная подруженция сочла, что я делала это недостаточно хорошо для моего образа. Потому-то и взялась за меня лично. Как ни странно, из одежды, что я брала с собой, нам все-таки удалось выбрать что-то человеческое. Относительно нормальное. Кэм разрешила мне натянуть обратно джинсы, в которых я прилетела в Лондон, однако к ним она подобрала светло-серый свитер с открытым плечом. Возможно, для лета это было чересчур, но делать было нечего. Меня заставили надеть под него лифчик, который был, кажется, целиком сделан из кружев. Он был черным, и потому тонкая лямочка очень выделялась на фоне моей мертвенно-белой кожи и светлого свитера, оставляя место фантазии. А еще она всучила мне обратно каблуки, купленные к платью. Спорить с Маринерс мне мысль в голову не пришла. Это было разумно и не свойственно мне, но все же. Камилла решила, что, раз уж я выглядела простенько в плане одежды, то хотя бы на лице у меня должно быть нечто. Она вытащила из своей сумки косметичку, которую зачем-то прихватила из дома с собой, и принялась за работу. И так, через полчаса я уже не была собой. У меня на губах была темно-красная матовая помада, и каким-то чудом она подчеркнула глаза. Да так, что они не терялись и скрывались под тонной косметики. Нет. Мои серо-голубые глаза, словно больше стали. Это было нечто. И мой шок был еще сильнее, чем можно было предположить, ведь я ждала худшего. — Ну что? Скажи, я молодец, — радостно щебетала подруга, крутясь вокруг меня. — Да, молодец ты, молодец, — похвалила я, закатив глаза. — Спасибо. — Ну вот. Я же говорила. А ты все боялась, — похвалилась брюнетка. — Что ж, думаю, волосы можно и не трогать. — Да уж, лучше не надо, — спохватилась я. Камилла хотела возмутиться, но не успела. Мой мобильник, о котором я, кажется, уже и позабыла к тому моменту, напомнил о себе громкой трелью. Как ни странно, башка продолжала гудеть. Не так сильно, но все-таки. Именно поэтому я обматерила его всеми хорошими словами, пока искала где-то в гостиной. Наконец добравшись до цели, увидела на экране неизвестный номер с кодом Лос-Анджелеса. Не нужно было иметь три высших образования, чтобы понять, кто звонит. Я мельком глянула на Кэм, что застряла в дверном проеме с глазами, полными непонимания, и ответила на вызов. — Алло. — Джош ведь сказал тебе, что выдумал твой отец, верно? — Да. К огромному сожалению, — я сделала широченный жест рукой и только потом вспомнила, что он этого не видит. — Да уж. Ладно, встретимся в холле через двадцать минут, — сухо кинул он. — Если надо, Джек занесет тебе таблетку от головы. — О Господи, — пробормотала я. — Этот человек — просто святой. — М, я бы не согласился с тобой. Но мнения у всех разные. — Ладно. Пожалуйста, пусть он принесет целую упаковку. — Окей. Через двадцать минут, — услужливо напомнил Крис. — Да. Пока. Я положила трубку и повернулась к Камилле. Фальверт тогда показался мне излишне странным. Между нами словно что-то поменялось. То ли во мне что-то переклинило после разговора с Маринерс, когда я сама себе во всем созналась, то ли у него случился сдвиг после той ночи. Я не знала точно. Но чувствовала, что что-то не так, как раньше. Мои мысли прервал стук в дверь. И Кэм отправилась открывать, видя мою заторможенность. На пороге стоял Джек, а него в руке была целая упаковка Аспирина. И пока подруга соображала, в чем дело, я подлетела к ним, выхватила картонную коробку и от души поблагодарила Джека. Только вот не знаю сама за что — за ночное вторжение, что и спасло меня от той ошибки, которая уже и не касалась такой жуткой, или за упаковку «живительных» таблеток, что могли спасти мою жизнь. — Мистер Фальверт ждет вас внизу, — услужливо напомнил он, прежде чем удалиться. Дверь за ним захлопнулась, и я поспешила к мини-бару. За водой. Вытащила бутылку, потом достала из упаковки две таблетки и бросила их в рот, запивая. Маринерс, не задавая вопросов, сделала так же, вздыхая. Она вмиг расслабилась, словно, таблетка подействовала мгновенно. Я не смогла не рассмеяться. — Ладно. Я пойду, — заявила она, собирая всю свою косметику. — А ты держись. Смотри только с отцом не сцепись. — Эх, — я вздохнула. Словно такое было реально. — Я постараюсь конечно. Но чуда пообещать не могу. Подруга замерла, подошла ко мне и положила руки на мои плечи. Как я и говорила, Камилла ниже меня на полголовы, поэтому я смотрела на нее сверху вниз. В глазах брюнетки плескалось сочувствие и дружеская любовь. Она жалела, что я не была любима собственной семьей, пусть и не была виновата в этом. Однако. все равно любила меня. Маринерс была мне, как сестра. Истинная и любящая сестра-мамаша, контролирующая каждый мой шаг. И я любила ее так же сильно. — Я верю в тебя, — она чмокнула меня в висок и направилась к двери. Когда та закрылась, и в номере я осталась совсем одна — стало грустно и тоскливо. Сама не знаю от чего. Свое отношение ко мне члены семьи не скрывали. Я всегда знала, что лишняя среди них. И, в принципе, начала мириться с этой мыслью. Отцу я всегда была чужая, просто проявилось это, когда мне было лет десять. Примерно тогда же он понял, что мною нельзя управлять. Люция была добра ко мне, не спорю, но это скорее было сочувствие или что-то тому подобное. Энди и Эмма — ее дети. Я — вынужденное дополнение к ее мужу. И к двадцати пяти годам я поняла это и перестала мечтать, что однажды все поменяется. «Так, Вестман, хорош. Хватит жалеть себя. Не время.» — подсказало подсознание. Да, действительно. Не то было время, чтобы жалеть себя. Вздохнув я схватила с кофейного столика упаковку с сигаретами и зажигалку и отправилась на балкон. Дышать этим дымом, сидя в гостиной, мне не особо хотелось. Легкий ветерок подул в лицо, растрепав мои волосы. Лето. А на улице было не особо-то и тепло. Уже темнело, город погружался в темноту, зажигались фонари, а вся нечисть выходила на улицу. Когда-то это и к нам относилась. Словно это было вчера, я все еще помнила свою юность. И Лондон помнил то время. Когда я была бесстрашной, отрывной и свободной. Делала, что хотела, а не искала пустых отговорок. Хотела заводить отношения — заводила, хотела быть одна — была. Хотела петь — пела. И плевать, кто там что скажет. Вспоминая себя прежнюю, я медленно выпускала дым в воздух. А еще смотрела на ночной Лондон. Все светилось и сияло в темноте. Завораживающее зрелище. — Красиво, верно? — раздалось сзади. Я взвизгнула и подпрыгнула на месте, едва не выронив сигарету. Блять. С каждой секундой я находила все больше и больше привычек Фальверта, что дико меня бесили. Одна из них: его умение появляться из ниоткуда. Ей богу, это становилось невыносимым. Ни на секунду нельзя было остаться в одиночестве. — Прекрати так незаметно появляться! — прошипела я, сжав челюсти и медленно поворачиваясь к нему. Еще одна деталь, которая выводила меня — его ухмылка. Так и хотелось сделать хоть что-то, но только бы больше не видеть ее. — А ты, я погляжу, не особо-то и торопилась ко мне. Крис выглядел очень расслабленно и раздражающе хорошо. Это он-то еще утром постанывал от любого яркого света и каждого шороха? Нет, определенно нет. Он, как и Камилла, очень удачно замаскировался, и человек, не ведающий о наших приключения, ни за что не понял бы, что было с Крисом несколькими часами ранее. — Ха, — я усмехнулась его реплике и вновь повернулась к ночному городу и облокотилась на перила, отчаянно стараясь скрыть свое напряжение. Фальверт остановился рядом со мной и прошелся по мне изучающим взглядом. — Торопятся замуж. А мне это не надо. — Что, совсем? — он улыбнулся. В его голосе отчетливо слышалась насмешка. Я отрицательно покачала головой, повернув голову в его сторону. Крис же лишь забрал у меня изо рта сигарету и затянулся. — Что ж, — протянул он, выпуская дым в небо. — Это странно. Особенно, для такой, как ты. — Это для какой же? — я непонимающе выгнула бровь, забирая сигарету у него. — Которая выросла в богатстве, — лаконично объяснил Фальверт. Он пытался это скрыть, но в его голосе я уловила какую-то… то ли грусть, то ли что-то подобное этому. Как будто это была очень личная для него тема. — Брак — это зависимость от кого-либо. Материально, физически, морально — неважно. Главное, что зависимость. А мне оно не надо, — так же просто пояснила ему в ответ, отдавая косяк. — Да что ты? — и снова эта ебаная насмешка в голосе. — Мисс Независимость, значит. В одно мгновение мы оказались друг напротив друга. Он смотрел на меня сверху вниз так, словно, видел насквозь. В его взгляде читалась ядовитая насмешка вместе с чем-то, что он очень тщательно скрыл. Я и не заметила, как начала тонуть в этом взгляде небесно-синих глаз, а он в этот момент все приближался ко мне. Когда одумалась — практически упиралась в его грудь. — Тебя это не касается, — ответила ему ради ответа, чтобы сбить молчание и отойти. Но он не дал. Крис выкинул косяк с балкона вниз, последний раз затянувшись и выдохнув едкий дым в воздух. Он стоял слишком близко, а его длинные пальцы крепко сжимали мой локоть. «Отпусти меня. Ну же, сейчас не время.» — молила его про себя. В его взгляде продолжала плескаться ничем не скрытая насмешка, губы были растянуты в улыбке. Он все отлично понимал. Понял, что на моих чувствах тоже можно играть. И я уже не могла контролировать себя. Рядом с ним я теряла контроль над всем: своим телом, эмоциями, фантазиями. Однако, когда зрачки Фальверта потемнели, а насмешку сменило напряжение, стало ясно — он чувствует тоже самое. Я тоже могу играться с ним, как кошка с мотком ниток. Вот так вот все получалось весело. Свободная рука Криса легла на мое оголенное плечо. По телу снова прошлись мурашки от этого теплого касания. «Остановись, мать твою! Пожалуйста, остановись!» Разумеется, никто не слышал меня, ведь я так и не раскрыла рта, не издала ни звука. А шаловливые пальцы между тем обводили мои ключицы, касались шеи, горла и спускались ниже. Он заострил свое внимание на кружевной лямке лифчика, что торчала. И в одно мгновение его глаза наполнились злостью, а пальцы надавили сильнее на мое плечо. Камилла была права. Кто-то помнит еще о счете, который я вела, когда мы только прилетели в Лондон. Ну так вот. Я уж было опять подумала, что выбилась вперед со счетом «5:4». К трем очкам вы вышли в клубе. Я разозлила его своим нарядом, а он в ответ поцеловал меня там, у стены. К четырем — утром в номере. Он своей шуточкой, я — своим безразличием после столь занимательного рассказа. И вот тогда, на балконе, повторюсь, как мне показалось, я вышла вперед. Но и там меня обломали. И. наверняка, как все уже догадались — через пару секунд меня спиной впечатали в металлические перила, мои руки обвились вокруг широкой мужской шеи, только бы не свалиться вниз, а губы вновь нашли его. Как и тогда, в клубе, тот поцелуй был пропитан злостью. И вдруг, неожиданно, я поймала себя на мысли, что мне очень нравится его злить! «Вот идиотка» — вновь вступилось подсознание. Однако, мнение «здравой» части моего мозга меня, откровенно говоря, абсолютно не ебало. Все это не имело значения. Я лишь хотела, чтоб тот момент длился вечно. Чтобы это мужчина все время прижимал меня своим мощным телом к сраным перилам. Значения для меня тогда имели лишь его жесткие, губы и шустрый язык, что уже пробирался в рот и сталкивался там с моим. Сопливая дурочка, ей богу. Но и на это мне было плевать. Воздух стремительно иссякал. Дышать становилось нечем, причем, нам обоим. Но никого это уже не ебало. Ровно так же, как и мой телефон, трезвонящий на столике в гостиной. Но его трель не прекращалась. И именно тогда я и решилась оттолкнуть Криса от себя. — Стой, Крис, стой, — прошептала я, чуть отодвигая его от себя. — Не хочу, — он жадно стал покрывать поцелуями шею, покусывая и тут же зализывая. — Пожалуйста, — простонала я, уперевшись кулаками в его грудь. — Это наверняка Джош. Как ни странно, этот аргумент сработал. Он подался чуть назад, а после уткнулся лбом мне в висок, потираясь. — Женщина, ты невыносима, — прошептал он, задыхаясь. — Наступит день, когда все закончу. А мобильник твой выкину. Вместе со своим охранником. После его слов мне не удалось сдержать смешка. Какого-то чересчур нервного. Хотелось остаться в его объятьях еще немного, но мой телефон снова зазвонил. Таблетка только начала действовать и мои уши не были готовы к такому. Поэтому пришлось чуть оттолкнуть от себя Фальверта, чтобы выбраться. — Не думай, что это случится в далеком будущем. Я больше не собираюсь тянуть время, — бросил он напоследок, даже не обернувшись. — Надеюсь на это, — прошептала я и только потом догадалась, что не издала ни звука. Просто вернулась в гостиную. На экране действительно высвечивалось имя Стивса. Пришлось ответить. Он звонил уточнить, что ужин будет проходить не в ресторане, как они планировали, а в доме отца. Не могу сказать, что я расстроилась. Во-первых, в доме я знала, куда сныкаться. Ну, а во-вторых, крути как хотите, только вот одета я была не для ресторана. — Да, Джош. Думаю, что будем вовремя. Час, полтора — не более, — отвечала на его бесконечные вопросы. — Пока. С облегчением отодвинув трубку от уха, я взгляд бросила на Криса. Он продолжал стоять на балконе, выглядел напряженно. — Нам нужно ехать, а то он уже бесится, — сообщила я, привлекая внимание к себе. — Да, хорошо. Фальверт был холоден и сосредоточен. В синих глазах плескались льдинки. Опять. Кажется, тот факт, что нас снова прервали, дико разозлил его. Он пересек гостиную, не говоря ни слова. Дал время мне убрать телефон, сигареты и зажигалку в сумку, а после, все-таки взяв за руку, в своей обыденной манере потащил к лифтам. «Да уж, вечерок обещает быть веселым» — мелькнуло в голове. К сожалению, именно таким он и оказался.