Хроноклазм

Бескрайний космос казался таким пустым и одиноким… А, нет, это Морти видел в отражении бокового окна самого себя. Рик вёл летающую тарелку очень сосредоточенно. А может быть просто прилип окровавленным руками к рулю – поди разбери. Но тишина в звездолёте стояла гробовая, будто кто-то умер, ха-ха. Из Морти словно высосали душу. Он смотрел в окно, но ничего не видел, стеклянными глазами буравя собственное отражение. Всё тело болело, но Смит ощущал это на периферии сознания и не обращал внимания. Наконец Рик не выдержал, переключил тарелку на автопилот и встал. Чтобы в закромах найти сменный комплект одежды. Изорванная рубашка и запачканные брюки ни на что не годились. Морти никак не отреагировал на то, что за его спиной в одной штанине прыгал почти голый дед, продолжая зависать в далёкие звезды за бортом звездолёта. Когда в стекле позади Морти появился и Рик, парень перевёл взгляд на отражение Санчеза. Редко когда Морти видел дедушку растерянным. Обычно старый мудак знал, что делать в любой ситуации, какой бы абсурдной, сюрреалистической или бредовой она ни была. Но, кажется, с подобным этот Рик Санчез столкнулся в первый раз. Он перегнулся через не реагирующего ни на что Морти, открыл бардачок и начал копаться в нём, через минуту выуживая на свет круглую баночку с мазью. — Снимай футболку, — приказал Санчез, открывая крышку, но Морти даже не дёрнулся. — Заражение, сепсис, гангрена – прикольно звучит? Нужно обработать твои раны, пока ты не воспалился весь разом. Но и это не возымело эффекта. Рик выдохнул, отложил баночку и потянулся к краям футболки внука. Тогда Морти наконец медленно поднял руки, помогая раздеть себя. Жёлтая футболка полетела на пол – она всё равно теперь больше похожа на тряпку для протирки самых грязных в мире вещей. Тело Морти – одна большая гематома. На нём практически не было живого места; плечи, лопатки, рёбра и живот были покрыты лиловыми отметинами, а на спине, помимо всего прочего, остались алые борозды от плети. Рик на минуту отвлёкся, откопав под задним сиденьем целую канистру спирта и обильно полив себе на руки, оттирая запёкшуюся кровь и въевшуюся грязь. Хоть какая-то реакция на происходящее у Морти возникла, когда пальцы Рика в мази коснулись его ключицы – парень вздрогнул, да и только. Санчез методично втирал мазь в кожу Морти – так же методично, как совсем недавно резал глотки на чужой планете. — Пацан, ты жуткий, когда молчишь и сверлишь вот таким взглядом, — Рик взял новую порцию мази из банки. — Может, поговорим? — Декапитация, — Морти моргнул, постепенно приходя в себя. Рик вскинул голову и тут же пожалел, что заставил Смита говорить. — Что? — Казнь путём отрубания головы. Обычно это делают одним ударом, но ты прямо смаковал процесс, Рик. — Ты только что стал ещё более жутким, — попытался отшутиться Санчез, но это не вызвало улыбки Морти. Рик мотнул головой и уставился на один из множества синяков. — Он сделал это с тобой. Насмехался и говорил вещи, от которых меня тошнило. Он… Пацан, блядь, да эта мразь надругалась над тобой! — Ревнуешь? — со смешком уточнил Морти, и Рик снова поднял взгляд: — Что ты несёшь? — Не важно… — Морти попытался устроиться удобнее, но это вызвало пронизывающую боль в пояснице, и он всхлипнул. — Будто на твоей памяти я никогда никого не убивал, — буркнул Санчез, продолжая обрабатывать раны. — Убивал. На пятом десятке я перестал считать, и счёт давно перевалил за тысячу. Ты – идеальная машина для г-геноцида, Р-рик. Но все эти убийства шли как бы фоном, не воспринимались так… буквально. А здесь… это было личное, Рик. Ты прямо хотел, чтобы весь мир увидел, что будет с теми, кто притронется к твоей собственности. Рик перестал мазать Морти и облокотился на своё колено, псевдо-задумчиво взглянув на внука: — К собственности, значит? — Конечно. Ты не любишь, когда твои игрушки трогает кто-то другой. Не любишь делиться. Поэтому пришёл и нассал в чужую песочницу. И отмудохал всех пластиковой лопаткой. Санчез поиграл челюстью, давя в себе нецензурщину: — Ты идиот, Морти. — Я знаю. И сказать-то больше было нечего. Рик возобновил лечение, периодически хмурясь и, видимо, мысленно ведя диалог с самим собой, не самый приятный. — Ну чё, ты хочешь, чтобы я извинился? — не выдержал Санчез, снова отстранившись. Поразительно, как он поговорил у себя в голове и сделал собственные выводы, невзирая на мнение Смита. — За что? — совершенно искренне спросил Морти. — За то, что отправил тебя на Танарис одного. За то, что назвал никчемным. За то, что разозлился с нихера. Морти поднял наконец взгляд карих глаз на грязное и заляпанное лицо деда, и в его взгляде прочитал то, что видел до обидного редко: сожаление. — Но я и правда никчёмный, Рик, — на грани слышимости прошептал Морти. — Я никчёмный кусок говна, который не может справиться в одиночку даже с таким простым заданием. Я нужен только как обманка или отвлекающий манёвр, но с этим справится даже дешёвая голограмма. Рик, я… Дальнейшие слова Морти потонули во всхлипах, и в конце концов парня прорвало: он разрыдался как девчонка, едва успевая подтирать сопли испачканной в бурой крови рукой. Геноцид населения целой планеты? Раз плюнуть, Рик Санчез готов. Масштабная оргия с восьминогими каракатицами? Отлично, Рик уже здесь. Уничтожение правительства целой расы? Дайте два, Санчез займётся этим. Ребёнок ревёт от боли, обиды, отчаяния и страха? Ёбушки-воробушки, и что с этим делать? Всякий раз, когда маленькая Бет закатывает истерики, Санчез экстренно передаёт дочку Диане – у неё успокоить ребёнка получается гораздо лучше. Но тут Дианы нет, да и Морти уже не то чтобы ребёнок, однако легче не становится. — Ну хватит, — предпринял абсолютно дурацкую попытку спастись Рик. — Да ёпт… Не придумав ничего лучше, Санчез сделал выпад вперёд и осторожно обнял Морти, зарываясь пальцами в каштановые кудри. Морти замолчал и замер, пытаясь осознать. Тёплое дыхание деда на шее успокаивало. Смит с удивлением обнаружил, что Рик сам устал не меньше. Почувствовал, как руки Санчеза едва заметно подрагивают от накопившегося напряжения. — Слушай сюда, пиздюк. Даже самая навороченная голограмма моего производства не сможет заменить тебя. И Морти разрыдался вновь. Так было нужно. *** Яичная скорлупа встретилась с тупой стороной ножа и треснула. Рик вылил тягучее содержимое в миску. — Р-рик, я мог бы… мог бы и сам приготовить нам ужин… — Ага, травануть дедушку, да и себя до кучи. Спасибо, пёс, обойдёмся без этого. В попытке сохранить трещащий по швам брак, Джерри и Бет отправились на озеро с ночёвкой, а Саммер, обрадовавшись образовавшейся свободе, сказав: “Деда, если чё, пиши в Фейсбук”, упорхнула на вечеринку, которую так вовремя организовала её одноклассница. Рик и Морти остались одни в доме и, по-хорошему, могли бы отправиться в очередное приключение, не слушая потом нотации Джерри о том, что Морти нужно думать об учебе, а не шляться с дедом где попало. Но на Рика напало особенно меланхоличное настроение – как раз подходящее, чтобы разбивать яйца. Морти гордо поглядывал в зеркале первую подростковую щетину – полтора причудливо закрученных волоска над верхней губой. — Что, никак подцепить не можешь, чтобы вырвать? — осведомился Рик, разбивая третье яйцо в миску. — Рик! — обиженно воскликнул мальчишка и инстинктивно прикрыл лицо ладонью, а то не дай Ньютон, дед решит помочь с депиляцией. Рик только хмыкнул, разворачивая бумагу, в которую был укутан кусок рыбного филе. — Лучше достань деду пива. Было в этом всём какое-то особенное очарование. Морти четырнадцать лет, переходный возраст давал о себе знать гормонами и перестройкой в психике. Самый ранимый возраст, и именно на него пришлось плотное сотрудничество с вылезшим из ниоткуда, как черт из табакерки, дедом. — Р-рик, а ты когда-нибудь влюблялся по-по-настоящему? — вдруг спросил Морти, посадив свою пятую точку на стол. — Тебе что подкинуло мысль, что я буду вести с тобой вот эти вот сопливые разговоры про любовь? Пиво? — Санчез посмотрел на внука через плечо. — У меня в руках ещё и нож, если что. — Тебе сложно ответить? Значит, влюблялся, — Морти пока ещё можно было пользоваться детской логикой и в ответ максимум получить внеочередное звание придурка. — Морти, ты что, думал, что твоя мать из пробирки вылезла или что? — Учитывая, кто её отец, вполне могло быть и так, — заметил Морти, ковыряя скатерть ногтями. — Ну я же не про бабушку. В кого-нибудь ещё влюблялся? Санчезу вдруг подумалось: он жалеет, что собирается жарить рыбу, а не внука. Ну, то есть… Нож воткнулся в разделочную доску, и Рик сполоснул руки, явно медля с ответом. — Ну, допустим. Морти заерзал задницей по столу от нетерпения: — Как это было? Она ответила взаимностью? Почему вы расстались? Где она сейчас? От потока беспорядочных вопросов у Рика заболела голова. Он открыл банку с пивом и выпил половину залпом, развернувшись лицом к внуку. — Местоимение неверное. — Мм? Э-это была планета? Коллективный разум? Компьютерная программа? Андроид? — Это был мужчина, пёс. Морти завис. Не то чтобы в его юной голове были какие-то гомофобные установки, но почему-то слабо представлялось, чтобы его дед мог любить мужчину. Слабо представлялось, что Рик вообще мог любить кого-либо, поэтому Морти и спросил. — И… и как? — Решил ориентацию сменить, пиздюк? — Нет! Я-я… вообще-то, у меня есть Джессика, я её люблю, и подумал, что ты мог бы дать мне пару советов… — Мой тебе совет: забудь про любовь, займись наукой, — Рик повернулся обратно и достал из шкафчика муку, продолжая готовку. *** Морти проснулся оттого, что простынь прилипла к телу. Само тело всё ещё ныло, но уже не так болело – похоже, мазь была практически чудодейственная. В комнате было темно, а за окном накрапывал мелкий противный дождик. Морти кое-как повернулся набок, пытаясь определить, где он умудрился уснуть. Комната Рика и Дианы. Он уже был здесь несколько раз. Когда летающая тарелка приземлялась во дворе дома Санчезов, только вечерело. Солнце клонилось к горизонту, и Рик, перекинув руку Морти через плечо, ковылял к двери, но не понятно, кто кого тащил – это Морти помнил. Потом – чёрный провал в воспоминаниях. Но на парне была свежая футболка, растянутая донельзя и почти прикрывающая колени, значит, то ли он сумел переодеться, то ли его переодели. Занятно. Кажется, такого обилия событий за такое короткое время Морти не переживал ни в одном приключении с Риком, а стоило устроить приключение самому себе – и пожалуйста. Радует стабильность: так или иначе, всё пошло по одному известному органу. Но осталось совсем немного, нужные материалы у Рика, и скоро Морти отправится назад в своё время. Вот удивятся родители: зашёл в гараж целый и невредимый, а вернулся весь избитый. Да, удивятся. Если вообще заметят. Дверь приоткрылась с тихим скрипом, и Морти внутренне посмеялся тому, что Рик может соорудить машину времени, но не находит этого самого времени, чтобы смазать дверные петли. Санчез тихо вошёл в комнату, на ощупь прошёл к прикроватному ночнику и включил мягкий свет. В его руках была бутылка текилы, которую он с щелчком открыл. — Всё готово, — сообщил Рик, плюхаясь на кровать рядом с Морти. — Но я бы не бежал на твоём месте в будущее сломя голову. Морти был согласен, его состояние всё ещё оставляло желать лучшего, и Рик, видимо, решил усугубить, потому что протянул текилу внуку. Парень принял бутылку и сделал глоток сорокоградусного алкоголя прямо из горла. Закашлялся и прикрыл рот рукой. Рик коротко хохотнул, забирая текилу себе. — Ты пуська, Морти, — незлобно прокомментировал он, тоже делая глоток. Повисла тишина, в ходе которой двое периодически обменивались бутылкой. Когда текила в очередной раз оказалась в руках Морти, он вдруг произнёс: — Правда или действие? Рик взглянул на внука, приподняв бровь: — Я – чемпион в этой дисциплине, ты проиграешь. — Главное – не победа, а участие, Рик. Правда или действие? — Правда. — У тебя был тройничок? — Морти решил проверить честность деда самым безобразным образом. — Нет. — Врешь. — Ты не спросил, было ли у меня вчетвером. — Было? — Да. И так как ты задал два вопроса, я тоже имею право на два. На пару секунд Морти завис, а потом взорвался негодованием: — Это нечестно! — Я же сказал, что я чемпион в этой игре. Правда или действие? Морти надулся, но через показную обиду проглядывала улыбка. Он разворошил кудрявое гнездо на голове и произнёс: — Правда. Рик забрал у него бутылку, отхлебывая из неё. — Помимо физических увечий эти уроды с Танариса что-то сделали с тобой? Морти машинально сгреб простыню в пальцах. — Говорили гадости, говорили, что сейчас тебя разорвут на арене, и они обязательно покажут мне твой труп, а голову насадят на пику. Но если ты о… нет, они не надругались надо мной. — Это я знаю, — Рик достал из кармана смартфон Морти и крутанул его в руках. — Нашёл его у тебя в штанах. Он был раздавлен, но я починил. Санчез протянул мобильный внуку. — С-спасибо, — Морти был больше смущен не тем, что спрятал телефон у себя между ног, а тем, что Рик, по всей видимости, стягивал с него штаны, а он этого не помнит. — Второй вопрос: у тебя было со мной что-то в твоём времени? — Я уже говорил тебе, — Морти хмыкнул. — В первый день, в тарелке. Нет, Рик, я с тобой не сплю. — Может, я с тобой сплю, кто знает, — Рик тоже хмыкнул. Морти хотелось спросить: "а что?", но Рик бы воспринял это как третий вопрос, поэтому парень промолчал. Рик же в свою очередь произнёс: — Правда, пёс. — Куда ты дел шприц с антидотом, который дала тебе Зандария? Санчез шумно выпустил воздух сквозь зубы: — Да никуда, в халате лежал. Я просто решил тебя проверить. Посмотреть, можно ли тебе доверять. На тот момент я ещё не был уверен, что ты мой внучара, сучара, да и кровное родство ещё не даёт доверия. Я ж не знал, что ты к моему члену ртом полезешь! Морти вдруг смутился. Он поспешил взять у Рика текилу и спрятаться за бутылкой. — П-правда. — Ты сказал, что я уходил из семьи. Когда я вернулся? — Когда мне было четырнадцать. Просто появился на пороге, ничего не объясняя. Пока мама рыдала у тебя на плече, ты играл в гляделки с моим отцом, который, видимо, был не очень рад твоему возвращению. Рик кивнул сам себе. Загадал правду, и Морти крепко задумался. Около минуты он обдумывал вопрос, после чего произнёс: — Рик, если бы тебе всё надоело… если бы ты хотел скрыться, то куда бы ты отправился? Санчез тоже задумался, но к нему слова пришли быстрее: — На Октотум. Там никто не стал бы меня искать, слишком спокойно по меркам Рика Санчеза. А ещё там растут интересные цветы. Они транслируют чужие мысли. Короче, занялся бы ботаникой. Растения не так бесят, как люди. Морти улыбнулся. В таком месте Рик быстро бы заскучал. Но, возможно, это действительно идеальное место, чтобы исчезнуть. — Правда, Рик. — Не жалеешь, что я твой дед? Этот вопрос насквозь провонял рефлексией. Морти взглянул на Рика, пытаясь найти на его лице привычную гримасу сарказма, но Санчез сверлил взглядом одну точку на комоде. Морти выдохнул: — Пока ты не появился в жизни моей семьи, я был простым школьником. Перебивался с тройки на четверку, сох по первой красавице класса и ничего из себя не представлял. А потом пришёл ты и показал мне, что мир необъятен, Вселенная бесконечна, и не только я, но и никто из себя ничего не представляет, хах. Никто, кроме тебя. Так что мне повезло, что ты мой дед. Нет, я не жалею. Рик едва заметно улыбнулся. Теплый свет ночной лампы сгладил черты его лица, сделав их более мягкими. Морти неожиданно осознал, что несмотря на угловатость, вечно скептический взгляд и подкрадывающуюся старость, Рик был привлекательным. Раньше парень об этом и не задумывался как-то, Рик всегда был просто Риком. — Действие, пёс, — неожиданно выбрал Санчез, чем выбил Морти из колеи. Он покрутил в руках мобильный и его вдруг осенило: — Давай сфоткаемся, — предложил парень, включая камеру. — Лучше бы я его не чинил, — буркнул Рик, но правила игры есть правила – он зашевелился и подсел к Морти вплотную, коснувшись своим плечом его плеча. Морти поднял руку с телефоном и несколько раз нажал на кнопку цифрового затвора. Со снимка на него смотрел абсолютно спокойный, улыбающийся Рик, и он сам, уставший, но, кажется, счастливый. — Я не хочу возвращаться, Рик, — вдруг сказал Морти, убирая телефон на прикроватную тумбу. — Там вечно недовольные родители, сестра-стерва и… “И нет тебя”, — хотелось сказать парню. — “Ты ушёл, бросил семью опять, и в этом ничего удивительного, ведь ты делаешь это не впервые…” Санчез мотнул головой: — Тебе здесь делать нечего. Это не твоё время, ты сейчас почти на три десятка лет раньше, чем должен. — Да, я знаю, просто… — Морти не мог объяснить толком свои мысли, потому что на самом деле всё было ни хрена не просто. —...Когда ещё я увижу тебя рыжим, хах. — Ну, для этого ты и сделал фотку, нет? Смит промолчал, только пожав плечами. Рик фыркнул и резко сделал большущий глоток текилы, будто бы ему нужно было набраться уверенности, а потом занюхал крепкий алкоголь кудрявой макушкой Морти. Парень заржал, словно это было самым умопомрачительным зрелищем в его жизни. Но когда стало понятно, что Рик в такой позе – носом в чужих волосах – и застрял, Морти смеяться перестал. — Рик?.. — Мм. Весьма конструктивный диалог заставил сердце Смита биться чаще. Рик уже позволял (позволит, в будущем) себе подобное, но тогда он был вусмерть пьян. — Для тебя пройдёт мгновение, пацан. Это мне ждать почти тридцать лет, чтобы снова назвать тебя пиздюком, — разоткровенничался Санчез, дыша в макушку Морти теплым воздухом. Морти судорожно выдохнул. Он уже один раз произнёс пророчество – о смерти Птичьей Личности – и, даже если никакие его слова не изменят будущее, играть с судьбой на этот раз не хотелось. Хотелось вновь разреветься, как девчонке. — Так, — Санчез наконец отлип от головы внука и выпрямился. — Тебе надо поспать. Я пока протестирую пояс времени, чтобы тебя не расщепило на молекулы при перемещении… — Останься, — тихо попросил Морти, встретив удивлённый взгляд деда. — Ты тоже устал. Дрался там за меня с какими-то ебаками, плюс та рана от псины… Это, конечно, было слабым аргументом – Рик не выглядел уставшим, видимо, воспользовавшись своим научным гением и придумав, как быстро поставить себя на ноги. Но вместо того, чтобы по привычке ёрничать, он кивнул, отставил недопитую бутылку и начал расстёгивать рубашку, чтобы не смять её окончательно. В общем-то, было ясно как божий день, что это больше нужно Морти, чем Рику. Санчез кинул рубашку на пол и устроился на кровати поудобнее. Лицом к Морти. Парень перевёл взгляд на сгиб локтя деда – там красовались отметины от его зубов. — Я знал, что ты не умрёшь там, на Динатрии, — поделился Смит. — То есть, тогда, конечно, я запаниковал, но потом понял. Шрам от укуса. Я уже видел его. Ты тогда не вдавался в подробности, но теперь всё встало на свои места. — Ну, значит встретимся, — Рик не стал грузить парня теорией вероятности. — Будет, что обсудить. Рик выключил ночник, и комната вновь погрузилась во тьму. Где-то между сном и реальностью Морти умудрился осведомиться у Рика, куда пропала Зандария. Ответ про планету Птичьей Личности его вполне успокоил, а новость о том, что вообще-то Зандария - воровка и шпион, ничуть не удивила парня. Он сам неоднократно подмечал, что тетаальфасемийка знает слишком много для обычной проститутки, которую отдали в рабство в десять лет. "Твой идиотский инфантилизм сыграл нам на руку, пёс", – иронично подметил Санчез, намекая, что именно из-за Морти Зандария отказалась от своих планов. Утро Морти встретил с бодуна и с чашкой кофе на кухне. Тёплые солнечные лучи проникали сквозь занавеску, согревая спину парня. После ночного моросящего дождя было свежо, и жизнь не казалась такой уж дерьмовой. Морти – везучий сукин сын. Если судить по десяткам фильмов про путешествия во времени, сами путешествия во времени редко заканчиваются чем-то хорошим. Но Морти жив, синяки на его теле практически исчезли благодаря чудо-мази, а впереди у него ещё вся жизнь. И он точно знает, что с этой жизнью делать. С календаря на парня всё ещё смотрел тысяча девятьсот девяносто третий год, но скоро это изменится. Запоминай, Морти, эту скатерть, эти занавески, цвет стен и тот завтрак с оладьями и апельсиновым соком, который приготовила бабушка Диана, потому что больше ты в этот дом не вернёшься. Наверное. И это хорошо. Рик всё ковырялся в гараже, тестируя пояс времени. Отвёртка, которую он отправил на минуту в будущее, вернулась целостной, и это радовало, но отвёртка – неорганическая, поэтому последние полчаса он ловил белку во дворе и сейчас мучил бедное пищащее животное, чтобы проверить, как обстоят дела с органикой. Зайдя в гараж, Морти протянул деду свою чашку с кофе. Рик отхлебнул немного и продолжил экзекуцию над белкой. — Вот где у грызунов пояс, скажи мне… — буркнул учёный и в следующую секунду всё-таки отправил белку в будущее. Тупая тишина заставляла посмеяться, но каждый сдержал смешок, бесцельно глядя на то место, где только что было животное. — Ну, либо через минуту мы увидим кровавый фарш, либо всё будет в порядке, и мы отправим тебя домой, — объявил план действий Рик, отхлебнул ещё остывшего и слишком сладкого кофе. — Угу, — невнятно согласился Морти, забирая чашку и допивая содержимое до дна. Нелепости происходящего добавляла солнечная погода, которая так и манила прогуляться по пригороду вместо сидения в пыльной лаборатории. Белка вернулась целая, правда, шокированная происходящим. Она, взвизгнув, впечаталась в ножку стола, потом в стену, а затем покинула гараж под пристальными взглядами двух людей. — Не будем записывать это в побочные эффекты, — решил Рик, поднимая пояс времени. — Засиделся. Тебе пора домой. По чашке стекла одинокая тёмная капля, когда Морти отставил её на стол. — Бери в руку. Есть у меня теория о дубликатах вещей в пространстве-времени, и она тебе не понравится, так что лучше оставить саму приблуду в прошлом. Морти взял в руки пояс. Он был точь-в-точь как тот, который перенёс его в прошлое, только характерных потертостей и царапин на нем пока не наблюдалось. Рик выставил временные точки на интерфейсе, и Морти почувствовал жгучее желание швырнуть гаджет в стену. Вот и всё. Приключение подошло к концу. Пора прощаться на двадцать семь лет. — Думаю, лучше не дышать во время перемещения, потому что белка явно надышалась каких-то интересных ионов. Сразу резких движений не делай, может закружиться голова. Так как это перемещение не только во времени, но и в пространстве, существует вероятность, что ты окажешься частью стола или будешь замурован в стену… Ладно, шучу, я этот момент продумал, и в случае детектирования коллизии, пояс сам чуть поправит координаты… Научно-просветительский трёп Рика прервал Морти – некому больше было. С каждым словом учёного парень все отчетливее ощущал накатывающую тоску. Он не много раздумывал над тем, что сделал в следующий момент – Морти просто встал на мыски и прижался своими губами к губам Рика. А Рик не стал строить из себя персонажа романтической комедии и застывать в шоке от происходящего. Он вообще повёл себя так, будто только и ждал, что Морти его поцелует: Санчез положил руку на поясницу парня и прижал его к себе. Они целовались остервенело, будто в последний раз. В принципе, так и было – один за тридцать лет позабудет, каково это, а второй доподлинно знает, что другого шанса может не быть. Рика совершенно не волновало, что гаражная дверь открыта настежь, и какой-нибудь случайный прохожий может увидеть, что этот очевидно странный и пугающий учёный творит с подростком. Морти вцепился в лацканы халата, углубляя поцелуй. Рик развернул его и заставил забраться на рабочий стол, после встав между его ног. Прервав поцелуй и уткнувшись лбом в лоб Морти, Санчез вцепился пальцами в кудри парня и выдохнул, закрыв глаза: — Я тебя испорчу. Не сейчас, так через тридцать лет. — Ты уже испортил. Точнее, испортишь, но для меня это уже совершенное действие. Морти глаза не закрывал. Запоминая каждую черточку и каждую морщину на лице деда, словно видел его в первый и последний раз. Рик обречённо посмеялся, вцепившись в волосы внука сильнее. — Вселенная ненавидит меня. Из всего многообразия существ в этом мире, почему-то именно ты меньше всех раздражаешь меня. — Она не ненавидит тебя, Рик, иначе бы давно уже раздавила, — отозвался Морти. — У неё просто особенное чувство юмора. Санчез открыл глаза. Кто бы мог подумать, что этот псих – из тех, кому сложно оставлять кого-то позади. Кому сложно уходить самому. Морти потянулся вперёд и оставил влажный след на виске Рика. Вся его неумелость в подобных делах, весь его мандраж сейчас ничего не значили, хоть и были заметны – парень дрожал, ощущая, как чужие пальцы перебирают локоны его волос. Эта отчаянная и абсолютно неловкая близость занимала все мысли юноши. Запомнить, сохранить и держать в сердце на самый крайний случай, когда станет совсем невыносимо от повального одиночества. Рик переместил руку на затылочную часть шеи Морти и чуть отстранился. — Не тяни. Иначе это будет длиться бесконечно. Морти взял в руки пояс времени. Светящийся центр конструкции призывал нажать кнопку и закончить бессмысленное прощание. — Воспитывай мою маму хорошо. И скажи ей, что её детям-подросткам можно гулять до одиннадцати вечера. — Ты же знаешь, что всё равно не прокатит, — усмехнулся Рик. — Знаю. Но как последний дурак надеюсь, что всё будет иначе, — Морти выпрямился. — Прощай, Рик. — До встречи. Морти нажал на кнопку и исчез в завихрении пространства. Пояс времени со стуком приземлился на стол. Стало тихо, и Рик наконец почувствовал, как в спину жарит утреннее солнце. Санчез выдохнул. Полез под стол и вытащил оттуда пустую картонную коробку. Сложил туда пояс и остатки материалов, из которых и собрал машину времени. Пустая чашка из-под кофе мозолила глаз, на календаре на кухне был тысяча девятьсот девяносто третий год, Рик Санчез был молодым, рыжим и гениальным, у него была крепкая семья, любимая жена и очаровательная дочь, а до появления внуков было ещё много лет. Когда-нибудь всё это изменится, он знал это и до появления гостя из будущего в своём доме. Просто потому что это Рик Санчез, однажды его сумасбродство, тяга к приключениям и скверный характер сыграют с ним злую шутку. Монстр, в глубине души жаждущий искупления, не найдёт спокойствия. Рик взял маркер и написал на коробке:

“Time Travel Stuff”.

Содержимым коробки он никогда не воспользуется, потому что больше глупости его в этом мире раздражала только бессмысленность. И ожидание.