Лебединая верность

К огромному и нескрываемому удивлению Грейнджер, её трапезы с родителями Драко практически уже вошли в традицию. После памятного утра, когда Люциус обнаружил магглорождённую волшебницу в постели своего сына, прошло уже несколько недель, и, изумив этим в первую очередь саму себя, Гермиона довольно неплохо научилась общаться со старшим поколением хозяев Малфой-менора. Люциус, старательно отбросив в сторону свои предрассудки, или просто очень умело притворившись, что преуспел в этом, был с Грейнджер образцово-показательно вежливым и почтительным. Даже Драко дивился, как быстро изменил свое прежнее отношение к идеям чистоты крови, или хотя бы перестал выставлять его напоказ, консервативный отец. Нарцисса была посвящена в тайну приблизительно через неделю после того, как её супруг выложил перед Гермионой все карты на стол. Похоже, именно столько времени понадобилось почтенному патриарху семейства Малфоев, чтобы тщательно подготовиться к неизбежному скандалу и предотвратить потенциальные осложнения. Впрочем, Гермиона при «разборе полётов благородного семейства» не участвовала, и поэтому могла лишь рисовать красочные картины в своем довольно богатом воображении. Драко долго смеялся, когда девушка, в ужасе округлив глаза, напомнила, что его мать всё-таки является сестрой Беллатрикс, и бурная реакция по логике вещей была гарантирована. Правда, он не преминул напомнить, что второй сестрой Нарциссы является Андромеда, а та в свое время уже отреклась от традиционных взглядов и построила своё реальное, хоть и очень отличное от представлений семьи, личное счастье. Гермиона всегда была восприимчива к логике и здравому смыслу, и поэтому ей пришлось согласиться, что предсказать реакцию третьей в-девичестве-мисс-Блэк было затруднительно. Особенно если учесть, что вестником этих потрясающих новостей являлся её драгоценный супруг. Впрочем, когда её наконец официально представили высокопочтенной леди Малфой за их первой совместной трапезой, Нарцисса была предельно вежливой и сдержанной, хотя и вела себя довольно прохладно. Гермиона мысленно вздохнула, уже представив себе их отношения в будущем, но бывшая мисс Блэк её откровенно удивила. Приблизительно с недельку Нарцисса даже не скрывала, что тщательно приглядывалась к магглорождённой волшебнице, а потом корка льда, которая Гермионе поначалу казалась размером с вечные льды Антарктики, стала медленно таять. Гермиона даже не скрывала своего изумления, когда с каждым днём отношение к ней Нарциссы становилось все теплее и теплее, и хотя девушка не видела их близкими подругами в каком-либо будущем, но и несравненную Бэллу Нарцисса напоминать перестала. – Всё шаг вперёд, – вздохнув, заключила для себя Гермиона. Драко Малфой, громко хмыкнув, от всего сердца согласился с девушкой. В отличии от Грейнджер, реакцию матери на новость о собственной избраннице Драко имел возможность видеть воочию. И должен был признать, что Нарцисса-в-девичестве-Блэк отреагировала совсем не так, как ожидал её сын. Впрочем, любую историю начинать нужно всегда с начала... Люциус Малфой никогда не страдал любовью к драматизму и театральным представлениям, предпочитая игре на публику конкретные действия. Люциус вполне обоснованно полагал, что не театральные эффекты, а результаты действий с намного большей вероятностью вызовут в окружающих желаемую для него реакцию: уважение, почтение, преклонение, или даже элементарный страх. Лорд Малфой стремился к тому, чтобы с ним всегда считались. Одним словом, Малфой старший был не фокусником, а волшебником, и вытащить кролика из пустой шляпы мог вполне буквально. Впрочем, сам Драко подобную аллегорию бы не придумал, но после подробного объяснения Грейнджер, плюс, отметив слишком очевидно кивающего в знак согласия с её доводами Гарри Поттера, примером очень даже проникся. Гермиона была совершенно права. Именно поэтому, когда в одно прекрасное утро отец без лишних слов холодно приказал ему явиться для серьезного разговора в строго обозначенное время, Драко не спорил, а сделал так, как ему было буквально приказано: притащил свою «недостойную задницу» в нужное место в назначенное время. Точнее, он даже явился туда немного пораньше, правда, очень скоро об этом пожалел: отец всё-таки решил не избегать театральности и появился в комнате с семейным гобеленом строго с последним ударом часов. Прибывшая за несколько минут до Люциуса, Нарцисса уже успела несколько раз осведомиться у сына, если тот был в курсе, что опять замышлял его отец. Сглотнув мгновенно появившийся в горле ком, Драко лишь пожал плечами. В принципе, он матери не лгал: о причинах Люциуса приказать ему и Нарциссе явиться для встречи в гостиную с семейным гобеленом он мог только гадать. Впрочем, выбор комнаты мгновенно заставлял холодные мурашки стадом пробежаться по позвоночнику наследника рода Малфоев... А что, если Люциус использовал эту неделю не для того, чтобы подготовить к разговору мать, а потому что сам всё ещё обдумывал ситуацию? И сейчас он официально объявит о неприятии решения недостойного сына и, как говорится, не отходя от Гринготтса, выжжет его с семейного гобелена. А потом хорошо, если отец соизволит дать собственному отпрыску возможность унести ноги и убраться на все четыре стороны, а не мгновенно и собственноручно вызовет Тёмного Лорда. Драко, впрочем, тоже на Слизерине когда-то оказался не только из-за своего имени, поэтому вот уже неделю браслет на руке Грейнджер, а с ним на пару и небольшой медальон на собственной груди были заколдованы, как порталы. При том, активировав свой собственный артефакт, Драко в мгновение ока мог перенести в нужное место и Гермиону. А дальше им всего лишь нужно было вызвать Добби и воссоединиться с Гарри Поттером. Не оптимально, но намного лучше альтернативы разборок с Темным Лордом. Меж тем, без лишних прелюдий и лирических отступлений, отец заговорил: – Благодарю вас обоих за то, что соизволили встретить меня здесь. Нам предстоит серьезный разговор, и я хочу чтобы вы присутствовали при следующих необходимых манипуляциях, которые мне сейчас предстоит провести с Семейным гобеленом рода Малфоев. Драко затаил дыхание. Неужели, он был прав? Неужели, отец передумал, и сейчас он будет иметь ни с чем несравнимое удовольствие созерцать, как его имя, подобно Сириусу и Андромеде Блэк, будут выжигать с древа рода? От далеко не самых радужных мыслей его отвлёк слегка изумлённый голос матери. – Люциус, ты выбрал для Драко невесту? – Нарцисса приподняла бровь в прохладном вопросе. – Мне казалось, дорогой, что это важное решение мы договорились принимать с тобой вместе. Да и сказать по правде, все-таки надеялась, что ты вовлечешь нашего сына в решение его судьбы, как, посмею тебе напомнить, когда-то обещал мне. – Я не нарушал своего обещания, Нарцисса, – голос Люциуса звучал ещё холоднее, чем его жены. – Проблема в том, что это наш с тобой сын решил принять решение, не соизволив посоветоваться с нами. – Дорогой, я вижу, что ты взбешен, – Нарцисса бросила быстрый взгляд на Драко, тут же отметив смертельную бледность сына, и вновь скрестила взор с горящими серым пламенем глазами супруга. – Но давай посмотрим на ситуацию рационально. Даже если Драко там что-то сам себе и решил, это ещё отнюдь не правда в последней инстанции и мы можем легко все переиграть. – Нарцисса, ты серьезно считаешь, что если бы всё было так просто, я бы реагировал настолько остро? Всё дело в том, что Драко действительно в этом случае оповестил нас после факта. – Дорогой, – Нарцисса закатила глаза. – Ты никогда не был приверженцем излишней театральности, а глядя на тебя можно предположить, что Драко не только надел на кого-то помолвочный перстень, но и фамильный браслет вашего рода. Леди Малфой легко усмехнулась своей собственной шутке, но внезапно любые следы веселья медленно сползли с её лица, сменяясь нечитаемой маской. – Ты хочешь мне сказать, именно это он и сделал? - Драко отчётливо видел, как глаза матери постепенно расширились до размеров двух довольно внушительных блюдец. – Именно это я и хочу сказать, а Драко сделал, – голос Люциуса звучал устало, впрочем без каких-либо следов бешенства, хотя раздражение в нем легко улавливалось. – Нарцисса, должен поставить тебя в известность, что сейчас в меноре гостит после недавнего визита наша будущая невестка и мать следующего наследника рода. – Но кроме мистера Поттера и его друзей за последние несколько недель из сверстников Драко здесь никто не появлялся, – леди Малфой нахмурилась, словно пытаясь просчитать что-то в уме, и вдруг смертельно побледнела. – Ты же не хочешь мне сказать, что имеешь ввиду мисс Грейнджер? Подобная шутка была бы слишком даже для тебя, дорогой. – Десять баллов Слизерину, дорогая, – Люциус насмешливо приподнял бровь. – Ты всегда была догадливой ведьмой, любовь моя. Драко обречённо прикрыл глаза. Вот сейчас его сдержанная, милая мама превратится в свою сумасшедшую сестрёнку Беллатрикс. Интересно, она также хороша в круцио, как и старшая мисс Блэк? Или младшая из сестёр просто ограничится, поджав губы, наблюдать как её супруг убирает их обоюдного отпрыска с фамильного гобелена своего рода? Пальцы машинально потянулись к заколдованному порталу, когда отец вдруг тяжело вздохнул: – А теперь, Нарцисса, нам с тобой следует хорошенько подумать и для себя просто навсегда решить, где и за какой гранью или чертой наша истинная лояльность. Кто стоит для нас во главе угла: идеология чистоты крови или наша семья? Должен сказать, что для себя я этот вопрос уже окончательно решил. Драко, по-прежнему затаив дыхание внимавший каждому чёткому слову речи отца, произнесённой ровным, не выдающим ни единой эмоции тоном, сейчас чувствовал себя подсудимым, ожидающим окончательного вердикта Визенгамота. Того, что обжалованию уже не подлежит, но непременно несёт за собой потенциальный Поцелуй Дементора. Создавалось впечатление, что отец на самом деле ожидает решения матери, но Драко был уверен, что это отнюдь не так. Люциус всегда принимал решения самостоятельно, но сейчас его сына беспокоил совсем другой момент: что всё это значило? А ещё, в сознание внезапно скользкой змеей закрался леденящий душу страх. Мог ли отец пойти так далеко, что уже выдал Грейнджер Хозяину? Мог ли он опуститься до подобного после их недавнего разговора, так называемых откровений и размышлений? Сознание насмешливо и горько плюнуло: «А почему, собственно, опуститься?» С чего Драко взял, что для отца это просто не следующий и вполне логический ход: очередное доказательство преданности своему Лорду и насмешливое издевательство над наивными идиотами, коими в данном случае являлись бы его собственный сын и Гренджер? – Ты не посмеешь, – Нарцисса медленно поднялась со своего места, впрочем, уже сжимая в пальцах чётко и решительно направленную в грудь мужа палочку. – Ты не посмеешь выдать нашего сына Тёмному Лорду. Я не позволю. Можешь сколько угодно выжигать Драко со своего драклова гобелена, можешь от него отказаться, и тогда твой род оборвется, во всяком случае, от меня наследников больше можешь не ждать. Следующего заводи хоть с моей сумасшедшей сестрой. И я имею ввиду Беллатрикс, а не Андромеду, чтобы уже было совсем понятно. Только посмей поднести сейчас палочку к своей метке, и я сама тебя так огрею чем-нибудь вполне «простительным» и неприятным, что ты от всего сердца пожелаешь, чтобы это была Авада. – Нарцисса, – голос Люциуса внезапно приобрёл насмешливые нотки. Драко насторожился: отец не был разъярен, скорее, в его голосе звучал ничем не прикрытый сарказм. – Ты всё-таки решила определиться с собственной позицией, дорогая? Что ж, не могу сказать, что очень сильно удивлён. Только несказанно рад, что к этой «черте» ты подошла, когда мы здесь втроем и без лишних свидетелей. – Это ловушка? Ты поэтому так спокоен? – Нарцисса настороженно оглянулась по сторонам, словно ожидала неминуемого нападения, ожидавшего её в одном из тёмных углов комнаты. Её пальцы ни на мгновение не выпускали готовой к обороне палочки. – Ты устроил мне тест на лояльность? Решил узнать, кому принадлежит моя истинная преданность? Что ж, вот твой ответ. На первом месте для меня всегда будет семья, и прежде всего это мой сын. Драко ожидал всего, что угодно, но только не последующего развития событий. Точнее, он всё-таки надеялся, что отец хоть раз в жизни был с ним до конца честен. Именно поэтому, открыв рот, он вместе с Нарциссой наблюдал, как Люциус разразился громким смехом и совершенно расслабленно опустился в кресло. Несколько раз театрально хлопнув в ладоши, отец наконец решил прекратить изображать аплодисменты и придал своему лицу серьезное выражение. – Наконец-то, а то я уже думал, ты никогда не решишься принять сторону. Свою настоящую сторону. Но одно скажу чётко, я рад, что мы с тобой всё-таки на одной странице в этой повести нашей жизни. Да, ты была права. Это был тест. Правда, в его основе лежало намерение, совершенно противоположное твоим предположениям: мне нужно было узнать, насколько в тебе сильна кровь Блэков. И что это значит для тебя лично. – Ты не разъярен, – констатировала Нарцисса, наконец убрав палочку и опустившись в кресло. – И ты не собираешься выжечь его с семейного гобелена. Тогда к чему все это представление? Для чего было собирать нас здесь? – Ты совершенно права, моя дорогая, – Люциус закинул ногу на ногу, слегка склонив голову набок, и одарил супругу насмешливым взглядом. – Впрочем, посмею тебе напомнить, что проклятье «одного наследника» лежит на мне, а не на тебе. И пока кто-то из моего рода не совершит «геройский поступок», сущности которого я даже не могу предположить, это проклятие, к слову сказать, наложенное моими же предками, останется в силе. Не думаю, что моя политика за последние годы чем-то отличалась от всех остальных Малфоев до меня. Так что, в моем случае, или моим наследником является Драко, или у меня наследников нет. Поэтому становится очевидно, что Драко выжигать с гобелена смысла для меня нет. – Тогда, какого Мордреда ты упоминал какие-то махинации с гобеленом? – Нарцисса слишком очевидно быстро теряла остатки терпения, и фамильные черты горячих Блэков с каждой минутой поднимали голову все отчётливее. – Несмотря на то, моя дорогая, что жениться на мисс Грейнджер наш сын сейчас не сможет, я не исключаю возможности, что у них может появиться ребёнок. В этом случае, как ты прекрасно знаешь, он проявится на нашем семейном древе. Думаю, будет не лишним напомнить вам обоим, что подобное нашей семье в данный момент ни к чему. Именно это я и хочу сделать: заколдовать гобелен, чтобы только законные наследники проявлялись здесь. Потому что нам совершенно не нужно, чтобы внезапно появившаяся на глазах у всех зелёная нить указала на связь моего сына и мисс Грейнджер. Имя ребёнка будет показано, как матери. – Отец, – Драко прикрыл глаза, а потом медленно открыл их вновь. – Должен всё-таки сказать, что это твое представление стоило мне многих лет жизни. – Сын, – Люциус в точности скопировал тон своего наследника. – Должен всё-таки тебе напомнить, что в противном случае в твоей жизни не осталось бы ни минуты. Так что можешь смело считать, что выиграл все эти оставшиеся годы, даже минус потерянные из-за моего так называемого «представления». – И с этим не поспоришь, – Драко кивнул. – Но можно попросить на будущее избегать подобной драмы и театральности? – Драко, а можно попросить отложить эту дискуссию на «после» того, как твой отец проведёт необходимые волшебные действия с семейным гобеленом? – Нарцисса изящно изогнула бровь, однозначно давая понять, что её сыну следует умолкнуть. Впрочем, тот больше и не думал спорить. Достав свою волшебную палочку, Люциус сделал рукой несколько сложных движений над гобеленом, вырисовывая неизвестные его наследнику руны, а потом прочитал заклинание. В то же мгновение старинный гобелен блеснул серебристым огнём, по материи прошлась лёгкая волна и сконцентрировалась на имени Драко. На сотую долю секунды последнему из Малфоев показалось, что отец всё-таки обманул, и сейчас его имя вспыхнет чёрным пламенем отторжения от рода. Но ничего подобного не произошло. Когда магия успокоилась, имя Драко Малфоя по-прежнему красовалась на гобелене. Только тому, кто очень сильно бы присмотрелся, стало бы заметно, что возле него появилась едва заметная точка. Отныне, только если Драко соединит себя с какой-то волшебницей узами законного брака, его наследник появится на семейном гобелене. Незаконнорожденные дети, которых обычно в любом случае удаляли, заметны больше не будут. Не появится даже той маленькой чёрточки, отходящей от его имени, которую, если уж очень хорошо присмотреться, можно увидеть на семейных древах многих чистокровных семей: намёк на ребёнка вне брака. Драко Малфой облегчённо выдохнул. Все было решено окончательно и бесповоротно, и более того, вопреки не просто самым сумасшедшим надеждам, но даже просто мечтам, его родители оказались по одну сторону роковой черты вместе с ним...