a blessing in disguise

      — Комаэда, твою мать, слезай оттуда!       — О, Хината-кун, я тебя совсем не заметил.       Комаэда повернул голову, сверкнув привычной вежливой улыбкой. Он выглядел так буднично, так нормально, если бы не одно «но» — он стоял на краю моста. Хаджимэ нервно сглотнул, не зная, стоит ли делать первый шаг ему навстречу. Это ведь не он сейчас стоял на пороге смерти, и всё равно какой-то странный ужас с силой сжал его шею, заставляя потеть и дрожать.       — Я сказал, слезь оттуда, — повторил он настойчивее, сжимая руки в кулаки. Он сделал ещё один шаг вперёд. И ещё, протягивая руку. Сам не понимал, зачем это делает. В конце концов, если Комаэды не станет, то это решит по крайней мере половину их проблем. И всё-таки он не мог.       — Твоя доброта поразительна, Хината-кун, — сдавлено хихикнул парень. А затем разжал руки.       Казалось, Хаджимэ забыл, как дышать. Бросившись вперёд, он схватил Комаэду за локоть и потянул назад, к себе. Но, может, он не рассчитал скорость или силу. Может, он просто был жутким неудачником. Вот только теперь вместо Комаэды в воду летел он. Даже пикнуть не успел, когда его спина врезалась в твёрдую гладь воды. Кажется, краем уха он услышал чей-то крик — и самонадеянно решил, что он принадлежал Комаэде.       Хотел ли он, чтобы его день закончился так? Нет. Хотел ли он, чтобы так закончилась его жизнь? Абсолютно нет. Кто бы сказал ему, что в один прекрасный день ему придётся сигануть вместо Комаэды с моста — рассмеялся бы этому человеку прямо в лицо. И вот теперь его весьма в грубой форме поставили перед реальностью. Он необратимо, совершенно точно тонет в море, проклиная в голове этого чёртова везунчика, который подставил его самым наглым образом. И ведь до слёз обидно — Хаджимэ бросился к нему из благих побуждений. И что теперь?       А теперь его сознание начинало ускользать. Лёгкие обожгло огнём, а сил всплывать уже не было. Хината махнул руками пару раз — скорее, для приличия, — и крепко зажмурил глаза, принимая необратимое. Хотелось громко и мерзко рассмеяться — у жизни в запасе были просто отвратительные шутки.

***

      Первой его мыслью стало: «Я умер». Вокруг было темно и холодно, и Хаджимэ даже почувствовал укол разочарования — не на это он надеялся, прыгая с моста. Затем его внимание привлекло другое, не менее неприятное чувство: кто-то с усилием давил ему на грудь с явным желанием проломить ему рёбра. Хината хотел было подать голос, но из горла вырвался хрип, а тело проняло судорогой.       Но его всё никак не оставляли в покое. Таинственный мучитель не останавливался ни на секунду, продолжая активно работать руками, а затем, когда Хаджимэ думал, что хуже уже быть не может, к его губам прижалось… что-то. Ощущение было странным и новым, и если бы Хинате пришлось дать ему хоть какое-то описание, то он бы, помедлив, выбрал слово «поцелуй». Несмелый, неумелый и до противного слюнявый. И ещё обиднее за то, что первый.       Хаджимэ резко раскрыл глаза, надрывисто кашляя и чувствуя, как его тело выталкивает наружу остатки солёной воды. Комаэда, склонившийся над ним, тут же отскочил в сторону, прикрывай рукой рот, и внимательно наблюдал за тем, как Хината сплёвывает, давясь и хрипя.       — Ты живой, — выдохнул Комаэда, хлопая глазами. Хаджимэ бросил на него короткий, злобный взгляд, перекатываясь на бок и пряча лицо в сгибе локтя.       — А какие у меня ещё варианты? — глухо пробурчал он. — Подохнуть тут на твоём месте?       К его удивлению, Комаэда издал сдавленный смешок, прикрывая глаза.       — Хината-кун, если бы ты умер за меня. — Он накрыл ладонями щёки, и Хаджимэ чуть не подавился, заметив его порозовевшие щёки, — я бы сошёл с ума. Что бы я делал с таким щедрым даром?       — Тогда скажи спасибо, что я всё ещё жив, придурок, — вытирая с губ остатки слюны — и не только своей, — буркнул Хината. — Чтобы я ещё хоть раз, хоть раз полез спасать твою тощую задницу! Хватит с меня.       — Я бы никогда и не осмелился попросить тебя о подобном, — серьёзно ответил Комаэда, кладя руки на колени. Хаджимэ вздохнул: не такого ответа он ожидал, но сейчас его устроит даже он. Сил спорить с Комаэдой не было.       Полежав ещё немного, Хаджимэ, кряхтя, принял сидячее положение, устраиваясь напротив Нагито. Не то чтобы он хотел провести вечер на пляже вместе с ним, но путь до домика ему сейчас явно не осилить. Да и прогонять Комаэду он не особо хотел: ведь, судя по промокшему насквозь парню, он прыгнул с моста вместе с ним. Был ли то попытка двойного суицида или чистосердечный душевный порыв, Хината думать не хотел. Вместо этого он бросил на Комаэду короткий взгляд: тот нервно теребил пальцами шнурок куртки, явно активно размышляя о чём-то.       — Эй, Комаэда. — Парень тут же встрепенулся, вскинув голову. — Ты что вообще на мосту забыл?       Нагито повёл плечами, слегка покачивая головой в раздумье, а затем ответил:       — Так, хотел проверить кое-что.       Хаджимэ скептически вскинул бровь, с трудом сдерживая порыв расхохотаться во весь голос.       — Если ты думаешь, что сможешь отделаться таким ответом — подумай ещё раз. Я чуть не подох там. По твоей вине, между прочим. Не думаешь, что я заслуживаю хоть какого-то объяснения?       — Конечно, Хината-кун. Ты прав. Как всегда. — Комаэда слабо улыбнулся. — Хорошо, я расскажу.