a blessing in disguise

      Ощущение высоты страшно будоражило кровь. Свесив ноги с крыши, Хаджимэ положил руки на перила, закрыв глаза и подставив лицо ветру. Он ни разу не приходил сюда, но сегодняшний день казался особенным. Сегодня он попробует кое-что новое.       Просидев неподвижно ещё несколько минут, Хината протянул руку к сумке, вслепую нащупывая пачку сигарет и зажигалку. Он никогда не курил раньше — не было смысла, да и он, честно говоря, не совсем понимал прелестей отравления собственного организма дымом. Но учёба давалась тяжело, ежедневные стрессы доводили его до предела, и Хаджимэ наконец решил, что лучше уж затянется разок-другой, чем разобьёт кому-нибудь лицо. Говорят ведь, что от одного раза ничего не будет. А любые слова нужно проверять на собственном опыте.       Зажав тонкую коричневую сигарету в зубах, Хаджимэ несколько раз щёлкнул по зажигалке подушечкой большого пальца. На деле всё оказалось не так просто, как он думал, и после того, как порыв ветра потушил пламя в четвёртый раз, Хината был готов выть от досады. Один раз, всего один раз он решил попробовать что-то новое. И жизнь в очередной раз показала ему средний палец, направив куда подальше. Вздохнув, Хината вынул сигарету изо рта и смял её в кулаке, кладя подбородок на руки. Оставаться на крыше уже не было смысла — разве что полюбоваться закатом. Хаджимэ никогда не считал себя романтиком, да и сейчас последнее, что ему нужно — пустая трата времени. И всё-таки было что-то необычайно приятное в минутном спокойствии. Хината позволил своим мыслям уплыть куда-то вдаль, стараясь не думать о десятках нерешённых проблем, поджидающих его в реальном мире.       Он и сам не знал, сколько времени он успел просидеть на крыше, когда на него вдруг упала длинная тень.       — Взгляните только, — раздался хриплый, надменный голос. Хаджимэ лениво приоткрыл глаз, — курящий на крыше резервник.       Хината фыркнул, сжимая руки в кулаки. Где-то на границе сознания действительно пронеслась мысль о том, что на территории не то что курить — даже светить сигаретами нельзя. И вот он сидит тут, пригревшись на солнышке и выставив эту несчастную тёмно-синюю пачку всему миру на обозрение.       — Курю и курю, — угрюмо буркнул Хаджимэ, изучая незваного гостя. Кажется, они пересекались пару раз в коридорах, он точно не помнил. Было что-то до абсурдного больно знакомое в копне лохматых, нечесаных волос, торчащих в разные стороны. Паренёк, возвышающийся над ним, был нескладным и слишком худым для своего роста, и, судя по его форме, он принадлежал к так называемой элите школы — к людям с талантом. — Тебе какая разница?       — Ровно никакой, — улыбнулся незнакомец, чуть склонив голову. — Просто хотел сообщить, что за такое могут и отчислить.       — Как мило с твоей стороны. Да и вообще, — Хината шумно выдохнул через плотно сжатые зубы, — какая разница, сейчас меня выпрут или через неделю? Так что почему бы не оторваться по полной, м-м?       Парень лишь повёл плечами, вздыхая.       — Резервники должны знать своё место. Я-то думал, что вы хотя бы умеете следовать правилам. Должно быть, мусор не так уж и отличается от другого мусора.       — А ты у нас тут самый талантливый, я смотрю? Ну же, удиви меня.       — Я никогда не говорил, что я талантлив. — И вновь вежливая, натянутая улыбка. — Честно говоря, мой талант явно уступает другим.       — Да что ты? И кто ты у нас? — Хаджимэ коротко усмехнулся, склоняя голову на плечо и косо глядя на собеседника. — Абсолютный Шутник? Староста? Сталкер?       — Я не заслуживаю ни одного из этих чудесных талантов. Мой талант — удача.       Хаджимэ вперил в него долгий, удивлённый взгляд. И только спустя несколько секунд, осознав, что парень говорил совершенно серьёзно, рассмеялся, запрокинув голову назад. Вскоре к нему присоединился и его собеседник. Вот только смех у него был куда более вялый, угодливый.       — Прости, прости, — смахивая слёзы, махнул рукой Хината. — Просто я ожидал чего-то более… ну, не знаю, впечатляющего?       — Я привык разочаровывать.       — Допустим.       Хаджимэ устало выдохнул, а затем, окинув взглядом парня, похлопал по месту рядом с собой.       — Присаживайся уж. Ты ведь за этим сюда пришёл?       — С чего ты это взял?       — А за чем ещё тебя сюда принесло? Решил «удачно» спалить меня за нарушением правил? Ладно, ладно, не криви лицо, понял. Молчу.       Он отвернулся, вновь закрывая глаза. Что ж, курение он благополучно запорол, мирное наблюдение за закатом — тоже. Теперь в топку полетел и хотя бы маломальский дружеский разговор.       Но какого же было его удивление, когда парень, немного помявшись, аккуратно опустился рядом с ним, так же свесив ноги с крыши. Его тонкие пальцы впились в металлические перила до побелевших костяшкек, а взгляд устремился на окрасившийся в ярко-красный горизонт — тут к гадалке не ходи — испугался.       — Высоты боишься? — как бы между прочим спросил Хаджимэ, потягиваясь.       — Не особо, — чуть помолчав, признался парень. — Но и не самое приятное чувство.       — Так зачем сел?       — Так ты позвал.       Хаджимэ покачал головой, пряча за рукой улыбку. Парень явно был со своими тараканами в голове, но в этом было что-то… интригующее.       — А что тут делаешь ты? — раскачивая головой, спросил он, покосившись в сторону Хинаты. Глаза у него были блёклого серого цвета — словно две выцветшие льдинки, и Хаджимэ невольно сглотнул, поёжившись.       — Сижу, как видишь. Хотел ещё покурить по-человечески, — он перевёл взгляд на пачку, всё так же одиноко лежащую возле его сумки, — но не судьба, видимо.       — Это ведь вредно.       — И без тебя знаю. — Хаджимэ вдруг вскинул голову. — Эй, ты же у нас тут счастливчик? Может, поможешь мне?       — С чем? — Хината многозначительно кивнул в сторону зажигалки. — Ещё чего.       — Вот тебе и школьное содружество, — буркнул Хината, оттягивая галстук. Парень тут же открыл рот, чтобы возразить, но Хаджимэ оказался быстрее: — И только попробуй сказать что-нибудь про то, что я студент резервного курса.       — Хорошо, не буду.       — Вот уж спасибо.       — Не стоит меня благодарить.       «Вот именно, — угрюмо подумал Хината, — не стоит».       — Так что ты тут всё-таки делаешь? Или я был прав? На закат пришёл смотреть?       — Я люблю проводить вечера на крыше, — задумчиво протянул парень, поворачивая голову. — Только обычно я делаю это один.       — И что же, совесть не дала меня прогнать? Меня, резервника? — Хаджимэ взмахнул руками, потрясая ими в воздухе. К своему большому удовольствию, он заметил, как его собеседник тихонько усмехнулся, прикрывая рот ладонью.       — Иногда мне кажется, что мусору лучше держаться вместе и не мешаться под ногами настоящей надежды.       — Приехали, — возмущённо выдохнул Хината. — Кто вообще называет незнакомого тебе человека мусором?       — Тебе интересно знать моё имя?       — А почему нет?       Парень долго смотрел на него, словно изучая. А затем опустил голову, позволил чёлке прикрыть глаза.       — Нагито Комаэда, — произнёс он необычайно тихим голосом.       — Чего?       — Так меня зовут. — Комаэда поднял глаза. — Если тебе всё же интересны такие детали. Я могу откликаться и на «Эй».       — Как-нибудь и без этого обойдусь. — Хината запустил пальцы в волосы, взъерошив их. — Хаджимэ Хината. Приятно.       А затем, немного помедлив, протянул руку. Нагито изогнул бровь, переводя взгляд с лица Хинаты на его смуглую руку, а затем раздражённо выдохнул, пожимая её. Ладонь у него оказалась значительно тоньше, чем у Хаджимэ, — изящнее, если выразиться точнее, пальцы — значительно холоднее. Хината прерывисто выдохнул, когда Комаэда, наконец, выпустил его руку, оставляя после себя странное, покалывающее ощущение.       Они вновь вернулись к наблюдению за горизонтом, погрузившись в молчание. Хаджимэ побеждено выдохнул: говорить с Комаэдой было чертовски сложно. В один момент он казался ему обычным парнем — чересчур вежливым, может, и немного стеснительным, а в другой делал поворот на 180 градусов, становясь чуть ли не надменным и грубым. И всё-таки Хинату это даже забавило. Разговор у них получился явно не из скучных.       Солнце продолжало клониться к закату, медленно прячась за ним. Хината методично раскачивал ногами в воздухе, то и дело переводя взгляд на Комаэду — терзало любопытство. Нагито заметно расслабился и уже не вжимался в перила, как раньше. Его взгляд был прикован к алеющим облакам, и Хаджимэ был готов поклясться, что заметил на его слегка приоткрытых губах намёк на полуулыбку.       Хината тихо усмехнулся, с трудом отрывая взгляд и чувствуя, как по телу расползается приятное тепло. Это чувство было ему в новинку. Но эта новинка явно пришлась ему по душе.       Они просидели с Комаэдой до самых сумерек. Каждый размышлял о своём, изредка поглядывая на своего соседа, но так и не решаясь нарушить молчание. Было что-то очаровательное в создавшейся между ними атмосфере.       Хаджимэ повёл плечами, порывисто выдыхая: он никогда не считал себя романтиком. И всё же вот он тут, на крыше, сидит в компании почти незнакомого ему парня и любуется ночным небом. Жизнь никогда не переставала его удивлять.       Но время всё неумолимо, а учебники и записи лекций, которые он так благополучно игнорировал, медленно всплыли в памяти, заставив поморщиться. Хаджимэ лениво поднялся на ноги, хватая сумку и накидывая на плечи пиджак резервного курса.       — Уже уходишь? — тихо спросил Комаэда, приподнимая голову.       — Пары сами себя не вызубрят, — почти виновато пожал плечами Хината. Он и сам не хотел уходить, но откладывать дела было некуда. Немного помолчав, он добавил: — Приятно было провести время.       Нагито удивлённо сморгнул, вскинув брови, а затем хрипло рассмеялся, прикрывая глаза.       — В таком случае ты будешь первым человеком, который добровольно провёл со мной время.       Хаджимэ лишь усмехнулся, засовывая руки в карманы брюк и перекатываясь с носка на пятку.       — Всё бывает в первый раз, — мудро заявил он, давя придурковатую улыбку — просто не мог отказать себе в этом удовольствии. — Ты ведь сюда каждый вечер приходишь?       — Да. — Глаза Комаэды подозрительно сверкнули. — А что?       — Да так, спрашиваю для друга.       Хаджимэ и сам чуть не одурел от таких слов. Ляпнул, не подумав, а затем коротко подмигнул, удивляя этим не столько Комаэду, сколько самого себя. И, не дав Нагито даже шанса отреагировать, он развернулся на каблуках, направляясь в сторону лестницы на пятый этаж.       На душе стало как-то заметно легче, приятнее, и даже осознание того, что ему предстоит бессонная ночь, полная зубрёжки, никак не подпортило его настрой.       Добравшись до дверей, Хината притормозил рядом с мусоркой. В голове почему-то всплыли слова Комаэды, брошенные им вскользь: «Это ведь вредно», — и рука сама потянулась к заветной пачке. Может, он и правда ошибался. Может, курение не выход.       Он бросил короткий взгляд через плечо и устало выдохнул. Может, всё-таки стоит попробовать побыть романтиком в кои-то веки?