Твик Твик — Студент
***
Никогда не думал, что окажусь запертым в городе. Не верится, что выйти за его пределы нереально. А больше всего я не верю в смерть Мистериона. Хаос постоянно напоминает нам о безысходности ситуации, но он несет чушь и это ясно уже давно. Мистерион жив! Поэтому и хочется напомнить ему, что и мы еще дышим. Мама говорила мне: «Надежда всегда умирает последней, дорогой», — только недавно я стал прислушиваться к этим словам. Возможно, я спятил? На самом деле это так, моя голова не совсем в порядке, но я будто чувствую, что не все еще потеряно. Просто нужно пытаться и выиграть эту войну за город. Наверное, родители сейчас переживают за меня. У нас нет ни единого способа коммуникации, я будто отрезан от них, и это тревожит. Они и так не хотели оставлять меня здесь, предлагали уехать с ними, продолжить семейный бизнес. Пару лет назад, отец подписал контракт с каким-то поставщиком кофеина, прибыль оставалась та же, но затраты на сырье оказались минимальными. Они стали покупать кофе дешевле, и только недавно купили помещение побольше в соседнем городе, где и собирались расширить дело. Родители уехали чуть ли не в день убийства мэра. Пока еще работала связь, мы обменялись последними словами. После того дня я их не слышал и не видел. На самом деле, я скучаю по ним, но и из-за некоторых вещей даже рад, что они далеко. Последнюю неделю я провел над бумагой, снова не отдыхая ночью. Так странно было делать это спустя столько лет. Еще в школе мне плохо спалось и часто приходилось просиживать весь вечер над домашней работой, или иногда за стихами. Конечно, если меня ничего не тревожило, то я спокойно спал и даже высыпался, только это было не так часто. Ближе к старшим классам меня отвели к психологу. Та женщина была милой, она много сделала для моего здоровья. Кажется, она спилась года три назад и переехала с семьей в Канаду. Знакомый из той же клиники тогда сказал, что у нее, вроде бы, были какие-то проблемы с зависимостями, и появилась чрезмерная агрессия. Странно было слышать о ней такое: эта женщина помогла мне избавиться от нервных тиков на постоянной основе, я уже давно перестал выкрикивать непонятные звуки и даже стал меньше трястись. Конечно, в ситуации стресса все проявляется, но, по крайней мере, я движусь в правильном направлении. Я написал песню. Знакомые назвали ее глупой, даже Кенни так посчитал. Он хороший парень, на самом деле. Думаю, если бы не его и, возможно, моя застенчивость рядом с ним, то мы бы подружились еще давно. Мне нравится, как он играет на гитаре. Я думал, что Кенни сможет помочь исполнить песню, но почему-то он отреагировал на нее слишком остро. Его что-то тревожит, я словно чувствую это, смотря в его глаза. А в его глаза смотреть хочется часто. В них будто бы утопаешь, не знаю, может быть, я просто слишком гей? Сейчас мы стоим всем составом в классе музыкального кружка. Друзья почему-то решили поддержать мою идею. Видимо, я заставил их поволноваться своим уходом, или таким образом надавил на жалость. Черт, нужно перестать об этом думать! Решили и решили, это их выбор и то, что было до этого, не повлияло. Надеюсь. — Исполнишь нам ее? — спрашивает Клайд. Я почему-то глупо улыбаюсь, подходя к фортепиано, и аккуратно открываю крышку. Бебе подает мне блокнот с текстом, который позже окажется на подставке. Мои пальцы немного подрагивают, ложась на клавиши. Оглядываюсь, замечая Кенни где-то вдалеке. Он выглядит растерянным, возможно даже грустным. Не стоило говорить о его сестре, почему я сразу не додумался до этого? Вздыхаю, ладно. Это все уже затянулось, пора начинать. Играть на пианино для меня дело нетрудное, даже особого волнения не испытываю, когда играю на нем перед кем-то. Возможно дело в практике, поддержке? Беру первый аккорд. — Legends never die, — пальцы перескакивают на следующие клавиши. Не успеваю продолжить, как голос Маккормика прерывает меня: — Стой! Наверное, каждый обернулся в его сторону, недоумевая с происходящего. У Кенни сегодня нет настроения для музыки. — Просто, — мямлит он, — просто играй, нужно прочувствовать мелодию. Киваю. На самом деле я уже написал аккорды и к гитаре. Забыл рассказать другу, что выучил парочку. Стоит потом сказать ему, чтобы он не ломал голову. Песню пропел в голове, концентрируя свое внимание на нотах, что идут за определенной строкой. Когда мои руки коснулись последних клавиш, я развернулся к друзьям. Бебе улыбалась, аккуратно хлопая ладонями, позже к ней присоединились и другие. Улавливаю взгляд Маккормика, он выглядел серьезным. Когда мы встречаемся глазами, тот отводит их, а я замечаю, как покраснели его уши. Забавно даже. Кенни сам по себе забавный. — Если соединить это со словами, то, думаю, будет бомбезно! — подмечает Венди. — Согласен, — кивает Токен, — мы должны исполнить ее для Мистериона. — Спасибо, ребята, — улыбаюсь, оглядывая каждого присутствующего. Я так рад, что в итоге они поддержали мою затею. На самом деле мне тоже казалось, что эта песня глупая и странная. Но теперь, когда друзья стоят рядом и обсуждают затею, думаю о том, что она чудесная. — Понимаю ваше веселье, спасение города танцами и конфетти, но, — Ред недовольно хмурится. — как ты, Твик, собрался это все устроить? — Что? — Ну, само выступление, — поясняет она, — нас тут же повяжут или пристрелят, стоит только взять аккорд! Конечно, я думал об этом и очень сильно переживал, даже подумывал пойти в одиночку, не доставлять проблем другим. Замечаю, как Кенни кусает губы, возможно, его тоже тревожит данный вопрос. Мне становится паршиво лишь от одной мысли, что я все же могу угрожать чьей-то жизни из-за своей глупой идеи. — Скоро день города, так ведь? — недолго задумавшись, выдает Венди. — Можем записаться с целью привлечения выпускников в наш колледж и кружок. — А ведь точно! — поддерживает Бебе. — Выпросим у него две песни, а на второй, когда его внимание притупиться — споем свою. — Забавные вы, — усмехается Ребекка. — Тогда мы с Клайдом сходим в мэрию на днях. Когда там наше выступление по планам? — Через неделю? Кто-то кивает.***
Оставшееся время мы провели над обсуждением планируемого концерта. Нам придется заморочиться над костюмами, песней-обманкой и, возможно, еще и танцем, чтобы первое выступление не вызывало подозрений. Чувствую себя каким-то преступником, что вместе со своей бандой уголовников планируют ограбить центральный банк. Волнение подкрадывается незаметно, руки потряхивает лишь от одной мысли о провале. Надеюсь, что эта идея проигрыша не станет навязчивой, как это обычно и бывает. Но, когда я снова оглядываюсь на друзей, то становиться немного спокойней. Мы стали расходиться. Первыми ушли Ред и Клайд. В начале студенческой жизни, когда эти двое, только вступили сюда, никто и не думал, что они сойдутся. Донован лишь раздражал Ребекку своим наивным и зачастую импульсивным характером. Клайд громкий и шумный, но никому он на самом деле не мешает. С ним всегда веселее, наверное, Ред это тоже ценит. Лишь недавно они съехались в общую квартиру. Бебе рассказывала, что Донован излишне драматизирует и уж слишком переживает о своей девушке, что Ребекке это надоело, и она предложила жить вместе. Думаю, я бы тоже хотел жить с близким человеком. Из-за того, что Бебе рано съехала от родителей и искала себе соседа со стабильным заработком, мне пришлось забыть о жизни вдвоем. Они с Кенни хорошо справляются с платой и без меня. Да и если бы там было место для еще одного, не думаю, что что-то бы да получилось. Я слишком надоедливый сосед, наверное, она думает так же. Когда из всех в комнате остаются только четверо, я решаюсь подойти к Маккормику и попросить его о помощи с гитарой. Сегодня он будто бы сам не свой, а играть на гитаре ему нравится, возможно, это его немного взбодрит. По крайней мере, я надеюсь на лучшее. — Кенни, ты не занят сейчас? — спрашиваю я, останавливая его у выхода. — Собирался возвращаться домой, а что? — Не мог бы ты остаться ненадолго? Маккормик переглядывается с Бебе, она пожимает плечами, спрашивая: — Тебя ждать? — Нет, все нормально, — отвечает Кенни, откладывая рюкзак в сторону. И мы остаемся одни в кабинете музыкального кружка. Помню, что здесь было так пусто лишь в первые недели нового семестра, когда прошлые ученики выпустились и оставили нам этот кабинет в «наследство». Бебе была так рада, потому что ей поручили быть старостой нашего кружка. Именно она и затащила меня сюда. Кажется, и Кенни попал к нам благодаря ней. Кенни присаживается на диванчик, вопросительно глядя на меня. Если честно, то я немного волнуюсь показывать ему аккорды, которые самостоятельно подобрал. В вопросах о гитаре я не так силен, как Маккормик, и такое чувство, будто сейчас оплошаю. Только после того, как руки успокоились и перестали трястись, я протягиваю ему блокнот с нужной страницей. — У меня не очень выходит этот бой, но, думаю, он подойдет сюда идеально. — Ты сам это составил? — пробегая глазами по строчкам, спрашивает он. — Ага, немного учился и смог взять парочку нот. — Попробую сыграть, а ты послушай. Я киваю, наблюдая, как он встает и направляется к гитаре. Кенни возвращается на тот же диван, аккуратно проведя пальцем по струнам, подкручивая одну на слух. Друг усаживается поудобнее, подвинув листок чуть ближе. Он берет первый аккорд, начиная сразу с боя. Петь, ясное дело, не стал. Мне нравится наблюдать за тем, как он играет. Я не говорил, насколько он красивый, когда увлечен гитарой? Мой бывший был гитаристом, возможно, у меня такой типаж? Последний аккорд сыгран, Кенни заглушает струны рукой. Он поднимает голову, смотря на меня. — Так? — Да, но, — я присаживаюсь рядом с ним, хватая блокнот. — вступление планируется без гитары, только если басы. — Тогда, когда мне вступать? — Где-то, — указываю пальцем в текст. — после этих слов. Но я еще не уверен, стоит попробовать сыграть всем вместе, чтобы понять. — Ага. Мы неловко молчали несколько минут, пока он все же не решился встать с дивана и нарушить тишину. — Уже как-то поздно, не думаешь? — А? — немного вздрагиваю, пугаясь. — да, давно уже было пора домой. Прости, что задержал. — Не, — мотает головой, — все нормально, не переживай. В этот раз встаю и я. Мы оба подходим к своим сумкам, надевая их на плечи, собираясь уходить. У порога меня останавливает шедший впереди Кенни. — Может, проводить тебя? — Тебе потом назад далеко идти, не утруждайся. — Мне несложно, а вдвоем безопаснее. Я в итоге согласился. Черт.***
В автобусе мы ехали молча, пока не вышли на нужной мне остановке. — Спасибо, что проводил, но тебе правда стоит вернуться, уже темнеет. — Мне не привыкать, — говорит Кенни, идя вперед. — Нам же туда? — Да, — я вздыхаю, догоняя его. — Давно вы вообще знакомы с Бебе? — спрашивает он. — Очень. Не знаю, как бы жил без нее все это время. Познакомились мы еще в начальной школе, и тогда были только одноклассниками. Пока в середине средней школы мой первый партнер не стал водить нас обоих за нос. Бебе намного сильнее меня, и эти отношения были не первой ее ошибкой, поэтому она пережила эту подростковую интрижку спокойно. По мне же это здорово ударило. Мало того, что это был первый парень, с которым я встречался, так и в те года я только-только принял себя. Стивенс в то время стала, будто спасательным кругом, что вытащил меня из бездны. Мы стали общаться все чаще и чаще, пока в старшей школе не поняли, что стали лучшими друзьями. Она была рядом всегда, во время моих истерик, паник и тревог, а я, в свою очередь, был рядом, когда это было нужно ей. Мы мечтали поступить в этот колледж вместе, тщательно готовились к экзаменам, засиживались друг у друга допоздна. Но это того стоило. Я закончил рассказ примерно к тому времени, когда до моей квартиры осталось пару метров. Кенни все это время шел рядом и молча, слушал меня, не перебивая. Он обещал позже рассказать, как они с Бебе познакомились, хотя я уже давно знаю все подробности. На самом деле, будет интересно послушать и его. — Серьезно, не стоило, но спасибо, что проводил, — благодарю его я. Он смущенно отводит взгляд, почесывая затылок. — Говорю же, мне не сложно. — Эй, гомик! — вдруг доносится откуда-то из-за угла. — Черт, Кенни, скорее, — понимаю, чей это голос, и стараюсь быстрее затолкать друга в подъезд. — Что? — лишь успевает сказать он, когда перед нашим носом закрывается дверь. — Привел к себе нового ебыря? — Отстань, — говорю я, пихая задиру подальше. — Я же просил тебя переехать отсюда, мне геи в соседях не нужны. — Ты даже еще не заехал. Наш с Бебе старый одноклассник никогда не давал мне прохода в старшей школе. Я не скрываю себя с седьмого класса, а этот придурок — чертов гомофоб, что по случайности оказался на той же улице, что и я. Арон уже которую неделю преследует меня, угрожает и плетет сплетни о том, что скоро заедет в соседнюю квартиру. Полиции нет, Мистериона тоже, никто в этой ситуации помочь не может. Надеюсь, Кенни не пострадает. — Слушай, — подает голос Маккормик, — если ты обидишь этого парня, я лично тебя упеку за решетку. — Ха, попробуй, — Арон подходит впритык к Кенни. — Хаосу же нравиться хаос, полиция тебе не поможет. Или ты собрался играть в супергероя, чтобы Твик точно дал тебе? Знаешь, как он тащиться от Мисте- Кенни замахивается кулаком, попадая в скулу соперника. Я вскрикиваю, оттягивая друга подальше, пока бывший одноклассник корчится, потирая ушиб. — Сука! — кричит он, летя в нашу сторону. Маккормик не растерялся, он отталкивает меня от себя, получая кулаком в живот. — Кенни! — Убегай! — приказывает друг, пытаясь удержать чужую руку подальше от себя. — Не переживай за меня и просто беги. Арон замахивается другой рукой, замечая, что Кенни отвлекся. Он сбивает его с ног, ударив в нос. — Сказал же, убегай! Запрись у себя и не открывай никому. Меня всего трясет, пока друг встает с земли, утирая кровавый нос. Не понимаю, что происходит, когда слышу еще один стук чего-то и громкое: «Беги!». Ноги переплетает на ступеньках, я пару раз падаю, когда пытаюсь подняться к себе в квартиру. Почему Мистерион оставил нас?