Кенни Маккормик -???
***
Мои родители — алкаши и наркоманы. Я бы даже сказал, торчки со стажем. Из-за них наша семья находится в огромных долгах, и мои одноклассники даже за человека меня не считают. Всего лишь пару лет в этой чертовой школе, но такое чувство, что это отправная точка в бездну классического американского быдла. Со мной общаются всего несколько человек, и даже они отпускаются до нелепых шуток про бедность. Стэн хоть немного понимает ситуацию, поддерживая меня вместе со своей семьей. Они разрешают пользоваться их ванной, иногда и на Рождество часто приносят пакеты с едой. Если бы только придурок-отец не выкидывал это все, крича: «Нам не нужна помощь!» Я поклялся не ступать на его тропу, поклялся вытянуть за собой и сестру. Брату уже давно не помочь, он смирился с подобным, привык и начал жить, как родители. Забив на учебу, тот стал подрабатывать лишь для того, чтобы накопить на машину и уехать, решив, что кочевать прикольнее, чем сидеть дома. Его уже пару раз задерживали за мелкие хулиганства. А в семнадцать брата посадили после крупной кражи и угона машины. Маме пришлось нелегко в это время, так еще и папа сошел с ума, потеряв собутыльника. Долгов прибавилось, а Карен стали унижать в школе. Мой внутренний мир словно разрывался на куски, чувствуя ответственность за семью. Школа, подработка, сестра… в один момент я хотел просто размножаться, или просто умереть. Лишь мысли о том, что переживет Карен, останавливала от этого. Лишь… она… Блять.***
Класс пустел с каждой секундой, а я все еще оставался сидеть за партой. Не хочется возвращаться домой. Что мне там делать? Иногда думаю о том, чтобы выкрасть Карен у родителей и уехать куда-то автостопом в новую жизнь, но вспоминаю, что мне тринадцать. Я с трудом устроился уборщиком в странном китайском ресторане. Часто приходится работать и кассиром, и официантом. Рук катастрофически не хватало, а платить ребенку можно было немного. Я даже не спорил по этому поводу, боясь потерять работу. Друг замечает мое состояние, тряся за плечо. — Ты что? — Стэн наклоняется к моему уху, — снова родители напились? — Бэ, — отталкиваю его, — не нагоняй. — Тогда что сидишь? Пошли, — он поправляет лямки рюкзака, оглядываясь, — блин, Кайл уже ушел. — У него же репетиция, — напоминаю я. — ну, помнишь эти его «танцульки». — Че-ел, — друг закатывает глаза, — он тебя на голову уже выше по социальному статусу. И все благодаря «танцулькам». — Мне, типа, в театр пойти, чтобы меня полюбили? — Да не обязательно, — Марш пожимает плечами. — Пошли уже, достал. Я вздыхаю, поднимаясь с места и подбирая за собой учебник математики. В коридоре все оживленно болтали, смеялись и отдыхали. Рабочий день закончен — можно идти домой. Так забавно иногда наблюдать за большими компаниями, что планируют посетить соседнюю кафешку сегодня. Чудо нормальной социальной жизни, или простая обыденность? Когда-то, еще в начальной школе, у нас была своя компания. Эрик Картман, Кайл Брофловски, я и Стэн. С последним общаюсь до сих пор, а с остальными отношения стали напряженными. Картман просто оказался полным мудаком, отчего и дружить с ним невозможно. Кайл всего-то повзрослел, и наши интересы ему наскучили. Я понимаю его, но после занятий балетом он словно и вправду поднялся выше, и стал высокомерен. Наверное, просто завидую ему. Хотелось бы также преуспеть в чем-то. — Вы обсуждали какой-то релиз? — спрашиваю по пути. — Ага, не видел? Я останавливаюсь, иронично смотря на друга. Он виновато смеется, снова поправляя лямки рюкзака. — Прости, — Марш достает телефон из кармана, — сейчас, только найду. Приятель быстро печатает по клавиатуре одним пальцем, открывая нужный видеоролик. Мы отходим к стене, переставая мешать проходу в коридоре. — Они добавили новые механики, смотри, — Стэн останавливает видео, тыча в экран, — крафт! — Ничего такие сиськи, — ухмыляюсь, увидев какую-то новую героиню в сюжете. — Кенни, — он толкает меня локтем. — Нет, ну ты же сам на них пялишься. — Потому что она держит рядом новый артефакт. — Артефакт, ага, — мы продолжаем просмотр. Не знаю, что чувствовать после подобного. Увидел и увидел. Все равно придется потом сидеть у Марша часами, и следить за его игрой. Как-то мне удалось накопить на старую приставку, она до сих пор работает, только вот единственная игра уже давно была пройдена от и до раз десять. Пока все мои одноклассники строят дома в майнкрафте на общем сервере, я строю с сестрой дом для ее кукол. Это намного интереснее, наверное, копаться в мусоре в поисках коробок и прочего дерьма, что подошло бы за мебель. Когда-то мы нашли пакет со старыми игрушками, и теперь это наш пакет.***
Дойдя до дома Стэна, мы с ним прощаемся. Дальше мне идти одному, вглубь старых заброшенных гаражей и зданий. Наверное, там дешевле всего платить за дом. Хотя мы вообще за него ни разу, кажется, не платили. Видать, всем настолько плевать, что за родителями так никто и не приехал. А жаль. Каждый раз, когда мы расстаемся, пусть домой становится намного печальнее. Все эти развалины удручают, и создается такое ощущение, будто из этого всего никогда не выбраться. Вроде бы хожу в школу, на работу, иногда остаюсь у друга с ночевкой, но все равно возвращаюсь в свою парашу. Словно оно какой-то магнит для отбросов общества, и ему плевать, хочу ли я быть таким или нет. А все эти бездомные в округе пугают. Я с трудом захожу в дом, пробегая мимо спящего на диване отца. Всегда остается загадкой, где он берет денег на новые бутылки пива. Кажется, папа просто сдает наши последние вещи, покупая наркоту и алкоголь. Как же меня тошнит от всего этого. Карен в последнее время сидит дома, боясь возвращаться в школу. Какие-то придурки запугали ее, пригрозив прикончить, просто ради шутки. Я, естественно, разобрался с ними. Лишь тройка ее сверстников, решивших, что обижать кого-то — это круто. Вразумить их было простой задачей, а вот вернуть сестру обратно к учебе… У меня был похожий период в ее возрасте, не помню, как поборол его. Наверное, ей нужно дать время. — Эй, солнце, — заглядываю в ее комнату, постучав, — как день? — Ты вернулся! — она подбегает к двери, вешаясь на мою шею. Хлопаю ее по спине, обнимая. Серьезно, я не знаю, что бы делал без нее. Карен — первая и единственная причина, по которой я все еще жив. — Триша приходила, — сестра спускается, возвращаясь к кукольному домику, — передала домашку, там пару книг и задачи. — Сделаем сегодня вечером? — Сможешь сейчас? — она чуть наклоняет голову, когда о чем-то спрашивает. Интересно, делаю ли я так же? — Без проблем, показывай. Мы усаживаемся у матраса, раскидывая тетради и учебники на полу. Домашняя работа четвероклассника не должна быть такой трудной, поэтому, думаю, управимся быстро. Да и Карен не глупая и справилась бы сама, но ей проще делать что-то со мной. — Книжки сама прочитаешь, — откладываю их в сторону, притягивая ближе бумагу. — Так, какие условия? — Не условия, а примеры. — Диктуй, — я стал записывать числа. Учусь на самом деле плохо, не знаю даже, как меня пустили дальше начальной школы. Но, глядя на простенькие сложения и неравенства, особо не нервничаю. — Хорошо, — дописав последний, откладываю карандаш, — решишь первое? — Тридцать шесть? — Чуть меньше. — Тридцать четыре? — Ага. Помогать Карен в учебе было весело, особенно если это было что-то из уроков истории или литературы, где можно разгуляться. Благодаря этому она не теряет интерес к образованию и, возможно, сможет поступить в хороший колледж. Ради этого хочется усерднее работать, откладывая на наш с ней новый дом, где и начнется новый путь в нормальную жизнь. — Ебанные дети! — доносится крик отца за дверью, — почему вы так шумите? Он громко стучит по двери, слышно, что он шатается, спотыкаясь. Снова пьяный до невозможности, черт, ненавижу такие моменты. Сейчас нужно действовать быстро, пока этот мудак не ворвался в ее комнату. — Солнце, скорее, — я тяну ее за собой к окну, помогая перелезть через него. — Кенни, мне страшно. — Все хорошо, просто переждем на нашем месте, — мы убегаем вперед к другим заброшенным зданиям. Вдалеке слышится крик отца, а разобрать его сложно. Треск стекла, выстрел. Блять, у него пистолет. Где он достал сраный пистолет?! Если отец пойдет за нами, то убежать от него уже будет сложнее. Сердце колотится от волнения, я крепче сжимаю ладонь сестры, стараясь утянуть ее за собой и быстрее скрыться. Она плачет, шмыгая носом. Где же мама? Она не смогла остановить его в этот раз, или он… Нет, черт-черт-черт! Нет! Напротив дома стоит старое, недостроенное здание торгового центра или какой-то многоэтажки. Как вообще им пришла идея построить что-то подобное здесь? Но, благодаря ей, нам удается ненадолго спрятаться за бетонными стенами, и чуть отдышаться. Карен трясет от страха, а глаза уже покраснели. Я стараюсь ее успокоить, обняв, но вместо этого она еще больше зарыдала. Самому сейчас плакать хочется, но в нашей ситуации мне стоит сохранять контроль над самим собой. На слезы время будет позже. — Эй, Карен, — я аккуратно беру ее лицо в свои ладони, — мы в безопасности, верно? Сейчас поднимемся выше, и он нас не найдет. — Дома страшно, почему мы не можем уйти навсегда? Кевин же ушел. — Кевин в тюрьме! — на нервах вырвалось. Мы не говорили ей об этом. — Просто пошли, спрячемся. Она заметно притихла и загрустила. Сестра возлагала надежды вырваться отсюда, как брат, но не догадывалась, какой ценой ему это удалось. Я выглядываю из-за стены, оглядываясь. Сейчас нам нужно обойти ее, выходя на открытое пространство, а потом снова скрыться за другой стеной, сбегая по лестнице. Из-за забора не видно, идет ли сюда отец, оттого и сердце бешено стучит. Один неверный шаг — и конец. Мы аккуратно выходим вперед. Я стараюсь следить за каждым углом, пряча Карен за спиной. Выстрел. Крик. Отталкиваю сестру вперед, падая на землю. В груди все жжет, а дышать становится тяжело. Я умираю? Черт! Нет! Я не должен оставлять ее одну, нет, нет, нет! Дыхание перехватывает, вдохи получаются прерывистыми и громкими. Поднимаю взгляд на Карен, застывшую в ужасе. — Б-беги, — еле получается выговорить. — Кенни, нет… — Беги! — кричу из последних сил, уже не разбирая, что происходит дальше. Еще один выстрел, стук.Пожалуйста, пусть это будет сон.
***
Меня трясет, стоит лишь вскочить с кровати. Я снова дышу, громко и быстро, пытаясь наполниться воздухом. Живой? Это был лишь кошмар? Но почему тогда так режет в груди? У меня не получается встать на ноги, падаю на пол. Ноги ходят ходуном, не позволяя держаться на земле. Черт, мысли сейчас словно в каше, а вспоминать кошмар настолько больно, что хочется кричать. Но я не помню, как ложился спать… Мне нужно найти ее, сейчас же! Еле как удается подняться, передвигаясь по стенке, задевая облезлые обои. Меня не покидает чувство боли в груди. Сжимая ее, получается немного ослабить это, но кажется, будто бы внутри пусто, дырка. В меня действительно стреляли? А это значит?.. Черт, Кенни, прекрати думать о подобном! Если я живой — она жива. Спешу открыть дверь ее комнаты, но не обнаруживаю сестру там. За матрасом нет, под одеялом тоже. Она на кухне, завтракает замороженными вафлями? Стало проще передвигаться, когда тело привыкло и перестало трястись, болеть. Но я все еще придерживаюсь стены, боясь упасть. После коридора заворачиваю на кухню, не обращая внимание на отца, ревущего от похмелья. Пристрелить бы его к черту… На кухне сидит мама. Она что-то курит, облокотившись на стуле и запрокинув ноги на стол. Глядя на нее, можно подумать, что ничего не произошло. Никто не волнуется о том, что нигде нет Карен. Если ее нет, значит, то было не сном? Или она ушла в школу раньше меня? Я молю бога, чтобы это оказалось правдой. — Где она? — Кто? — мать даже не глянула на меня, продолжая затягивать сигарету. — Карен. — Сбежала, наверное, — она пожимает плечами, — если найдешь ее, скажи, что она потеряла свою вафлю. Как и ты тоже. Я срываюсь с места, не обращая внимание на крики мамы позади. Она умерла! Это все сраная правда! Почему выжил именно я, а не сестра? Утираю слезы рукавом, еще надеясь на чудо. Может, я еще успею ей помочь. Когда я оказываюсь на месте, меня снова начинает трясти, стоит лишь увидеть тело вдалеке. Блять! Блять! Блять! Я с трудом дохожу до нее, не выдерживая, начинаю плакать. Падаю перед ней на колени, проводя ладонью по щеке. — Прости, — еле слышно говорю, кусая губу, — прости. Она холодная, ее рука словно ледяная. Обнимая ее, не могу прийти в себя. Почему я выжил? Почему наш отец такой мудак? Почему она? Срываюсь на крик, от боли скрючившись перед ней. Это неправда, это все просто один сплошной сон. Мне приснилась школа, дорога домой, вся моя жизнь — сон! По подбородку течет кровь, я прикусил губу настолько сильно. — Солнце, — в последний раз обнимаю ее, — прости, прошу.***
Я поднялся вместе с ней, держа ее холодное тело на руках. Нести сестру домой к этому уебку не хочется. А что делать? Не могу перестать плакать, идя обратно. Она могла пережить столько всего, достичь лучшей жизни, но этот придурок лишил ее всего еще раз. Почему я не могу сделать так же? Пристрелить его голову на том проклятом диване, оставить маму и сбежать. Полиция не сможет найти подростка, пока родители не сообщат о его пропаже, верно? Нужно прекратить думать о подобном, сейчас не то время, когда стоит слушать шокированный мозг. Дойдя до дома, не решаюсь зайти в него. Как он отреагирует на нее? Нападет ли этот мудак снова? Не хочу жить рядом с ним, не хочу его просто-напросто видеть! Продолжаю идти вперед, прижимая Карен к себе. Я словно надеюсь, что это вернет ее, что мое тепло породит в ней жизнь. От этого еще больше заливаюсь слезами.***
— Кенни? — дверь открывает знакомая женщина. — Ох, боже мой! Рэнди! Я пришел к Маршам. Это глупо, очень глупо, но они единственные на кого можно положиться. — Что такое, Шэрон? Просто скажи им, что нам не нужно печенье, — отец Стэна подходит к двери тоже. — Ох. — Простите, — всхлипывая, извиняюсь ни за что, боясь отпустить Карен. — Эй, парень, что случилось? — Он, — комок в горле, — черт, простите. — Успокойся, — миссис Марш приглашает нас войти, — лучше пройди в дом. Рэнди, звони копам. Когда я захожу за порог, я замечаю друга — он завтракал на кухне. Увидев меня, Стэн забеспокоился, вскакивая со стула. Его мама ведет нас с сестрой к дивану, ей пришлось усадить меня. — Что с ней? — аккуратно спрашивает она, присаживаясь рядом. От воспоминаний снова хочется кричать, реветь, но обстановка чужого дома не позволяет сделать этого. Когда кто-то касается моего плеча, я вздрагиваю, вскрикивая. Слезы сами скатываются по щекам с новой силой. Невольно сжимаю Карен еще сильнее, не знаю, за что в этот раз, пытаясь ухватиться. — Стэн, не трогай его! — миссис Марш отчитывает сына. — Малыш, тебе принести воды? Мотаю головой. — Полиция в пути, Шэрон.