-1
Проснулся я неожиданно быстро. Всё ещё чувствовал в себе эти шприцы, которые проникли мне под кожу. Однако их на мне не было. Я дышал спокойно и ровно. Кровь на моих руках осталась, но боль ушла, опять ушла. Моё сознание сразу вернулось ко мне вместе с памятью. Так ещё и неожиданная бодрость заставила меня быстро подняться на ноги и оглядеться. Я успел лишь заметить, что этой дыры с иглами возле меня нет, а как обернулся назад, так сразу подскочил на месте, увидев перед собой радостную Беа. — Ну вот видишь, — начала «она», — ты не умер. Значит, за свою жизнь можешь не беспокоиться. Каково это понимать, что ты можешь умирать постоянно, а потом, как ни в чём не бывало, снова продолжать жить? — Отстой, — вырвалось у меня. — Да ну, это же для людей наоборот лишь в радость. Все когда-нибудь хотели обрести бессмертие, чтобы прожить жизнь «правильно» или хотя бы для того, чтобы стать самым знаменитым. — Ну, а вот я становиться знаменитым вообще не хочу! — я стал медленно пятиться назад. — Мне не нужны эти лишние заботы! Да и вообще я не хочу быть бессмертным! Я не хочу каждый раз умирать только из-за того, что, видите ли, тебе так захотелось. Но он лишь хихикнул, вызвав у меня лёгкую дрожь. — А у тебя никто не спрашивал, хочешь ты этого или нет, — он снова задумался, заткнувшись. — Та-ак, а ты боишься высоты? С учётом того, что меня сейчас опять собираются хладнокровно убить, то вопрос мне вообще не понравился. Тем более высоты я действительно боюсь до мурашек! Я нервно сглотнул, постаравшись быть как можно увереннее. — Чего там бояться? Ну, высота и высота… Чего такого?.. — Ну вот идеально. Обойдёмся без криков помощи и без всяких «спасите, помогите, умоляю, прекрати». Может быть, тебе даже это понравится. Хм, хотя конечно понравиться! Это же так круто чувствовать, как ты свободно летишь. Не волнуйся, это будет быстрее, чем с иглами. Я даже одного слова вставить не успел, как уже почувствовал, как мои ноги отрываются от земли. Я испуганно посмотрел вниз, но нет, это не пол подо мной провалился… Это меня сейчас поднимают вверх. Я не чувствовал, что моё тело держат и тащат прямо к небу. Я был в таком состоянии, будто просто так летел вверх… И это вызвало у меня паническую атаку. При взгляде на расстояние, которое было между мной и полом, мои нервы просто дали сбой, а мой страх сразу нажал красную кнопку. Перед глазами снова пронеслось, как я быстро лечу вниз, встречаюсь с полом и ломаю себе всё, что можно… Я испуганно закричал: — Прекрати! Не поднимай меня больше! — Э-эй, ну мы договорились обойтись без крико-ов, — донеслось снизу. — И я так, для заметки говорю, что ты на таком расстоянии больше костей сломаешь, нежели сразу умрёшь. Так что терпи, а то будешь подниматься вверх на петле. Кто бы знал, что я послушаюсь его. Действительно замолчал, будучи очень испуганным от предстоящего. Я же, чёрт возьми, понимал, что могу воскреснуть, но какую боль я испытаю? Могу, как и сразу сдохнуть, так и мучиться несколько минут от очень сильной боли. И самое главное, что меня душило — я совершенно не могу противостоять ему. Совершенно не могу… Я решился взглянуть ещё раз вниз. И зря. Во мне такого желания сразу потерять сознание ещё никогда не было. С первого взгляда мне казалось, что я на расстоянии одного грёбаного километра! Это слишком высоко! — «Я не хочу падать, не хочу!» — пронеслось у меня в голове. Накаркал… Меня тут же с большой скоростью потянуло вниз. Моё тело свободно летело, а я из-за страха даже не смог принять более удачную позу. Прямо в полёте перевернулся головой вниз, отчего вся оставшиеся кровь бросилась к ногам. Я был ослеплён страхом. Почти ничего не видел… Видел лишь, как быстро проносится возле меня стена, а потом… А потом замечаю и пол. Последнее, что я услышал, это очень громкий треск собственного черепа. В глазах лишь проявляются капли болезненных слёз, а затем я снова перестаю думать, чувствовать что-либо… Я разбился насмерть.-2
К моему глубочайшему сожалению, всё-таки вновь проснулся. Ощутил ровно то же самое, что и при первой смерти: незаметную боль, находившуюся уже в области головы, и бодрость. Время тянуть не было смысла. Я успел лишь приподняться, прежде чем снова увидел перед собой довольную мордашку, смотрящую прямо на меня. Еле сдержался, чтобы не плюнуть прямо сейчас ему в лицо. — Да, я всё ещё жив, прикинь. Что дальше, мистер недоумок? Он невинно похлопал глазами, как самое милое существо на свете. — Отвернись, хочу сделать тебе сюрприз, — беззаботно сказал он, сложив сзади себя руки и будто что-то ища там. — Я похож на придурка?! — Ты в любом случае умрёшь, так что давай-давай. Отворачивайся. Да, я в любом случае умру… От этих слов мне снова стало не по себе. Неожиданно заметил, что стал жуть как бояться его… И я попросту не могу не послушаться. Покорно отвернулся, не смотря, что он там со мной собирается сделать. Весь дрожал, но выполнял его просьбу. И спустя пару мучительных мгновений, наконец услышал: — Всё, повернись ко мне. Я медленно повернул голову. Жуткое предчувствие не давало покоя… Я не смог даже нервно выдохнуть, как уже мой рот по-хозяйски открывают, а затем что-то острое вонзается мне прямо в язык, протыкая его насквозь. Я весь дёрнулся от резкой боли. Дыхание перехватило, а невыносимый жар разнёсся по всему языку. Боль повторилась, только теперь возле зубов. Это добавило ещё крови. Мой язык весь опух, но противный металлический привкус до сих пор оставался. Я смог понять, что это было… Острый, режущий и большой гвоздь снова вонзился в меня… От боли у меня даже сил никаких не было прокричать. Я испуганно и измученно посмотрел на Беа, чувствуя, как в моём рту происходит настоящий хаос из крови и боли. Мне же в ответ последовало требовательное: — Проглоти это. Мои глаза ещё больше округлились. Я весь обомлел. — Я сказал проглоти это, — раздражённо прошипел он. И снова всё тело дёргается от боли. Он засунул в меня ещё больше гвоздей, которые то и дело царапали меня изнутри. Но это, как оказалось, было всего лишь цветочками! Он добился своего, и я случайно проглотил сразу два тонких, но до жути острых гвоздя. Я так испугался, что аж все гвозди, которые мог, выплюнул, упираясь руками об пол и смотря на него с диким страхом. — Умничка… — расслышал я. По всей глотки прошлась режущая боль. Стенки моего горла быстро и очень болезненно разрывались. Это было даже больнее, чем одна несчастная игла, которая продырявила мне всю спину. Гвозди разрывали меня изнутри, медленно двигаясь к желудку… Я стал бешено кашлять, кашлять именно алой кровью. Её было слишком много. Настолько, что мне становилось трудно дышать. Она чуть ли не вытекала из моего рта. Каждый приступ кашля сопровождался безумной болью. Я пытался кричать, умолять прекратить это, сдаться и просить убить меня. Однако режущие меня гвозди и стекающие обилие крови не давали мне это сделать. У меня начинались судороги… — Ой-ой-ой, это что у нас такое творится? — издеваясь надо мной, проговорил он. — Ты так весь пол своей кровью заблюёшь. Иди сюда. Он присел рядом, приподнял и обнял меня. Я уткнулся прямо в плечо Беа, зная, что меня обнимает сам монстр. Но боль сводила меня с ума. Я был не в себе и делал то, что прикажут. Уткнулся в «её» плечо, начиная кашлять и плакать одновременно. На миг мне показалось, что всё притихло. Гвозди перестали резать меня… Я даже растерянно смог поднять взгляд. Но я ошибся. В следующую секунду в мою шею вонзается острый нож. Я успеваю лишь испуганно посмотреть в лицо довольной Беа, а потом снова перестаю что-либо чувствовать.-3
И это повторялось множество раз. Каждый раз я просыпался от ноющей боли в разных частях тела. Я всем сердцем жалел, что сразу не сдох. Не мог это терпеть. Один раз пытался сам себя убить, найдя в углу лежащий нож, но меня быстрее остановили и заставили платить за свою торопливость. Я пил кислоту, при этом вливая в самого себя жидкий азот, нарочно тянул руки к огню, лишь бы быстрее расплавить их, шёл прямо в полыхающий огонь и, крича от невыносимой боли, мучительно умирал, затем отрубал себе пальцы, пожирая их и отдирая от мёртвого пальца коготь и кожу, жрал самого себя, получал множество ударов в голову дубинкой, на которой красовались острые гвозди, потом выдирал себе зубы, рисуя своей крови узоры на стенах, и получал множество обморожений, покрываясь тонким слоем льда… И мои страдания стоили пять жизней. Иногда я оставался жив… И это было самым худшим, ведь я должен был окончательно умереть. И когда мои глаза последний раз закрылись от боли, увлекая меня в вечный сон… Я просто не проснулся. Это не произошло так быстро, как всегда. Я словно стал частью этой темноты перед глазами. Моё тело всё ещё жило, мои лёгкие вдыхали воздух… Но мне казалось, что изнутри я весь умер. И вот я снова ощущаю, как лежу на холодном полу. — «Вот дерьмо. Опять…» — желания просыпаться вообще не было. Я уже по привычке приподнимаюсь, лениво открываю глаза, собираясь увидеть перед собой пугающую и улыбающуюся морду. Однако всё идёт немного иначе. Мне хватило только взглянуть на пол, который оказался вдруг деревянным. Я совсем не ожидал увидеть это. Быстро огляделся по сторонам, лишь убедившись в том, что я попал в чей-то дом. Судя по всему, не очень-то и новый дом… Я встаю на ноги, собираясь пройтись. Но тут же останавливаюсь, услышав из другой комнаты злостный крик: — Вы куда это собрались, а?! В такую метель вообще никому нельзя из дома выходить! Расслышал шаги, которые приближались ко мне. Я быстро взглядом нашёл укрытие, также молниеносно спрятавшись там. Я засел прямо за углом, где было более или менее всё слышно. Как только нервно прижался к ледяной стене, послышался ещё один недовольный крик из этой комнаты: — Головой вообще не думаете! Ну-ка садитесь оба на печь, хотя бы согреетесь быстрее. И только попробуйте снова через окно вылезти! Останетесь оба без ужина! — Ладно-ладно, мы поняли, — на этот раз голос был совсем детский. — Да, мы тебя поняли, мам, — поддакнул уже более взрослый голос. — Вот и сидите тут, бессовестные… Послышались уходящие шаги, а затем шумный удар двери. Я аж вздрогнул. — Я же тебе говорил, что нас мама наругает, — обиженно произнёс самый младший, — а ты никого не слушаешь. Даже отца нашего и то не слушаешь! — Ну и что ты от меня хочешь? За сообразительность я целовать тебя не стану. Ты слишком мелкий. — Ты выше меня на пару сантиметров! — Вот поэтому ты и мелкий. Ты самый мелкий из нас, а я самый высокий из вашего класса. Нашёл связь? — Потому что я младше тебя! — его крик был похож на верещание маленькой собаки. — Я не виноват, что тебя из-за болезни на второй год оставили! Да и, если честно, ты сам виноват в этом. Недолгая тишина, от которой ничего хорошего не стоило ждать. Попал в самый разгар спора… Да куда я вообще попал?! А тем временем разговор двух, видимо, братьев продолжался: — И в чём я виноват? Это не моя вина, что эти дурацкие психологические тесты состоят из одной чепухи! — Да, но тебя забрали на несколько дней и всего расследовали, а потом вообще заявили, что ты психически не здоров. У наших родителей хотели родительские права отобрать! Из-за тебя мы могли перестать быть полноценной семьёй! — И что я должен был сделать, а?! Я что, должен всем подчиняться и вести себя как недотрога? Я не хочу такой дурацкой жизни! — Это называется адекватная жизнь! А вот твоя жизнь бомжа очень дурацкая… — Кем ты меня назвал?! — Бомжом! Потому что ты никого не слушаешь и вечно по заброшкам ходишь! А ещё ты всем грубишь! И ещё ты… — Заткнись уже! После этих слов послышался шум, схожий с сильным ударом в грудь. Раздался достаточно громкий удар об пол, который аж весь задрожал. А потом внезапная тишина. Я совсем не понимал, что произошло. Выглянуть и посмотреть попросту не мог. Страх и тревога за то, что меня благополучно поймают и сожгут на каком-нибудь костре, не давали мне даже лишний раз выдохнуть. Я нервно прикрыл рот рукой, прислушиваясь. — Дурак… Сам виноват! — раздался голос старшего, в котором играло и раздражение, и волнение, и печаль с тревогой одновременно. — Ты вечно меня провоцировал. Вот теперь и валяйся тут. Я же знаю, что тебе лишь настучать на меня хочется. Конечно, я же такой злой и противный… Бе-бе-бе. Сейчас мама придёт и снова отругает меня, да? Классно. А ты ещё спрашивал, почему я себя так веду, — он примолк, нервно сглотнув. — Идиот, вставай уже! Послышался ещё один шумный удар об пол. Старший, видимо, решил спуститься с печи. Тогда-то я смог выиграть время и совсем немного выглянуть из-за угла, осматривая ситуацию. Первое, что я увидел, это лежавшего на полу мальчика лет так десяти или одиннадцати. Его глаза были прикрыты, а лицо выражало лишь безразличие и покой. Тонкие губы были немного приоткрыты. Тело было почти неподвижным. Даже грудная клетка толком не приподнималась из-за слабого дыхания. Возле него спиной ко мне стоял уже другой мальчик высокого роста. Он раздражённо смотрел на своего младшего брата, пылая гневом. Он некоторое время продолжал сверлить маленького мальчика взглядом, а потом резко присел и с силой стал бить по его щекам раскрытой ладонью, нервно говоря: — Дурак, хватит уже притворяться! Надоел уже вечно строить из себя жертву! Одна пощёчина за другой… Мне даже стало больно. На щеках ощутил неприятный жар, будто меня сейчас с особой грубостью избивают. Он так зверски бьёт младшего брата, будто специально хочет его добить! Но я слишком боялся выйти и остановить его. Я не хотел получить такие же зверские удары, хотя и знал, что от этого вряд ли умру, да и если умру, то снова воскресну… Однако у меня будто ноги отнялись. Я настолько стал бояться всего, что даже захотелось попросту закричать от бессилия. Каждый забитый гвоздь в этом доме, каждый стакан воды, каждый тёплый жар от разогретого в печи огня, каждый кухонный нож, каждый кусочек не приготовленного мяса вызывали у меня тошноту и страх. Я вот-вот сорвусь и просто упаду! Я не хочу здесь находится! Я всё-таки падаю вниз, прикрывая на миг глаза. И как только я их вновь открываю, уже вижу знакомую комнату. Всё тот же блеск тусклого света, всё та же мрачная и тусклая обстановка. На этот раз я был больше шокирован случившимся, нежели испуган новым появлением здесь. Однако страх снова встал на первое место, когда я увидел перед собой Беа, чьи разъярённые глаза смотрели прямо на меня. Постарался хоть словечко сказать, но меня тактично перебили: — Гадёныш, думаешь, я с тобой тут шутки шучу?! Проваливай отсюда, быстро! Я аж впал в ступор. — Я кому говорю? Быстро свалил отсюда нахрен и больше не попадайся мне на глаза! — Но к-куда мне идти? — Меня это волновать не должно! Хоть на запад, хоть на север… Просто свали уже отсюда! Я быстро огляделся по сторонам. Глаза так и расплылись в растерянности, ведь рядом со мной не было даже одного малейшего намёка на дверь или коридор… И он заметил это. Раздражённо прошипев, его рука со всей дури врезалась в ближнюю стену. Та просто рассыпалась из-за его удара! Я разглядел в новом проходе лишь слабый огонёк факела. А потом меня взяли, как кота, за шиворот и одним болезненным пинком заставили оказаться в этом тесном проходе. Я с грохотом упал на каменный пол, посмотрев через плечо на Беа. «Она» коротко помахала рукой, а после чего стена снова разлучила нас. Теперь здесь был только я. Больше никто. Только я! Я медленно поднялся на ноги, решив как можно быстрее выбраться отсюда… Меня даже эта обстановка пугала. Мне мерещилось, что стены сужаются, а пол начинает медленно падать на меня. Коридор был тесный и длинный, так что я стал ещё сильнее паниковать. — Ну же, Леон… Давай быстрее… Быстрее!.. — приказал я себе вслух. Даже когда я спиной прикоснулся к одной из стен с целью пролезть дальше, по всему телу прошлась дрожь. С каждым шагом мой страх возрастал, а волнение всё не отпускало. Я снова предчувствовал свою смерть!.. Пытался двигаться как можно быстрее, но каждое прикосновение пола или стены вызывало у меня холодную и неприятную дрожь. Я боялся всего! Боялся даже дышать! Но я смог на время совладать с собой… Постарался вести себя увереннее, хотя это было сложно, и я прошёл этот тесный коридор!.. Очутившись в полумраке… — Ох, Боже мой… — я снова стал терять контроль над собой. — Нет… Только не это… З-здесь же точно какая-нибудь ловушка будет или… ещё хуже. Всё, что я видел, это лишь далёкий свет факела, который так сильно манил к себе и просил быть смелее… Но я не был готов пройти это расстояние, где царит одна лишь тьма! Я не доверял темноте ровно столько же, как и не доверял всему этому месту! …Мне же всё равно надо было добраться до света, до моего спасения, до огня… До огня. По телу снова прошлись мурашки, словно резкий удар тока. — Да что со мной?! — я сам себя ударил по голове. — Соберись уже! Нет там ничего такого! Главное — просто пройти здесь и всё! Ничего страшного в этом нет, — я стремительно направился вперёд, вопреки нарастающему страху. — Ничего страшного в этом нет. Ничего страшного в этом нет. Ничего страшного в этом нет. Ничего страшного в этом нет. Ничего страшного в этом нет. Ничего страшного в этом… — что-то хрустнуло под моими ногами, — НИЧЕГО ХОРОШЕГО В ЭТОМ НЕТ. Я сразу бросился со своего места. Сразу разогнался до такой степени, что сам уже не контролировал свои движения. Просто бежал от этой пугающей темноты, чьи оковы так и хотят захватить меня! Я смог добежать до факела и из-за большой скорости врезаться в каменную стену. Меня не волновали в тот момент эти жалкие камни, которые оказались в моей щеке… Нет, они меня тоже очень сильно волновали! Но этот яркий огонь может в любой момент заставить меня кричать от боли, как сумасшедший! Я снова бросился прочь, теперь уже не выбирая, куда мне свернуть. Просто бежал из-за всех сил вперёд, молясь всем Богам, чтобы я не попался в ловушку. Каждый хруст чего-то под моими ногами лишь разгонял меня. Я так сильно пугался этого, что почти самого себя не узнавал! Я вёл себя как испуганный жизнью мальчишка, который так наивно пытается от всего убежать! — «Нет-нет-нет! Я добегу! Добегу! Добегу!» — мне казалось, что свет передо мной всё затухает и затухает… И вот я наконец-то пробегаю это ужасно долгое и страшное расстояние. Снова врезаюсь в стену, проталкивая маленькие камни ещё глубже себе в щёку… Но свет был возле меня! Он был! Он был! Он был! Это даже не свет огня или факела! Это простой свет! Простой свет лампочки! Мне нужно было всего лишь развернуться и оказаться в безопасности! Я бы смог наконец закончить эти дурацкие игры с нервами! Я развернулся, делаю один шаг вперёд, готовлюсь сбросить с себя этот груз… Однако происходит то, чего я вообще тогда не ожидал. Мне прямо в плечо прилетает небольшой нож. Его лезвие глубоко вошло под кожу. Буквально вся режущая часть оказалась во мне, свободно проникла в меня. Одна лишь рукоять торчала снаружи. Кровь сразу полезла из моего плеча, пачкая и без того алую одежду ещё больше. Снова по коже начали стекать маленькие, но такие болезненные капли собственной крови… Рука сразу стала дико болеть, а я стал весь дрожать от боли и от страха. Я не кричал. Слишком боялся крикнуть. Вместо этого я измученно и нерешительно перевёл взгляд вперёд, откуда и прилетел в меня этот нож. Я увидел перед собой напуганного Сэнди, который был в глубоком шоке. Наши глаза только встретились, как тут же он взорвался: — Леон, прости меня, прошу! Я не хотел тебе делать больно! Я… Я просто был напуган и… Хотя всё равно! Прости меня, пожалуйста! Я… Я постараюсь всё исправить! Он подошёл ко мне, растерянно и тревожно оглядывая нож, торчащий из моего плеча. Мне было действительно больно, но кричать на Сэнди я в любом случае не хотел… Просто молча смотрел, как его невинные и такие сожалеющие глазки осматривают меня. Я разглядел сзади него Джеймса, который вдруг появился из-за угла. Он что-то осматривал, но заметив нас двоих и мою рану, быстро оторвался от безделушки. — Что случилось?! — он был шокирован не меньше Сэнди. — Где тебя так ранили? — Эт-это я сделал… — нерешительно прошептал парень. Мужчина ещё больше удивился. — Зачем ты это сделал? Я же не для этого нам ножи давал! От пожирающего взгляда Джеймса Сэнди ещё больше занервничал, окончательно принимая болезненный и виноватый вид. Мужчина через некоторое время всё же оторвался от парня, принявшись рассматривать мою рану. — Так глубоко вонзил… Как ты «не специально» смог это сделать? — Я не знаю! — Сэнди аж вскрикнул. — Я ничего не делал, как ты и просил, а тут Леон вылетает! Я… Я подумал, что это кто-то плохой и кинул в него нож… Я честно не знал, что это Леон! Я даже не целился совсем! Джеймс хотел продолжить объяснять Сэнди обычные правила самообороны, но я поспешно перебил его: — Значит, ты слишком меткий. Не целясь, попал почти в сердце… — Ох, Леончик! Прости-прости-прости меня! — принялся извиняться Сэнди. Но я же лишь коротко кивнул, а затем взялся за рукоять ножа и, отогнав свой страх в сторону, резко выдернул его из себя. Выдернул так, что кровь аж до Джеймса достала, буквально выстрельнув из меня. — Леон! Ты делаешь только хуже! — мужчина оттолкнул Сэнди в сторону, оказавшись очень близко ко мне. Меня раздирал страх, уныние и боль. Смотря на двух парней, которые так сильно волнуются за меня, ко мне пришло вдруг маленькое, но очень нужное мне осознание. Оно не придавало мне уверенности перед собственными страхами. Свет огня и темнота пустых коридоров продолжали сводить меня с ума. Но я понял, что могу восстановить себя одним убийством. А точнее самоубийством. Я взялся за рукоять ножа покрепче, сказав: — Не волнуйтесь за меня. Всё в… порядке. — Что ты хочешь?.. — начал Джеймс, но тот тут же замолк. Я резко вонзил острый нож себе в висок. Острое лезвие без труда проникло внутрь. Лишь на миг мне стало поистине больно. А потом тьма и ноль эмоций. Я смог увидеть, как испуганно и недоумевающе смотрели на меня Сэнди и Джеймс, затем как моё тело свободно упало на пол. И я отключился, теперь уже радуясь собственной смерти.