Новогодний беспредел: снежная история

Всю ночь шел снег. Он засыпал абсолютно все: длинные улицы, широкие парковки с машинами, подоконник – Юджин забыл закрыть окно на ночь, и теперь его тетрадь с сочинением по литературе в буквальном смысле на восемьдесят процентов состояла из воды. Сама судьба мешала ему сдать старый осенний долг. Обычно парень ей не сопротивлялся, но сегодня решил побороться за законную четверку в аттестате; неопределенно вздохнув, он переместил размякшую книженцию на горячие батареи. Невольно замер: тепло приятно обожгло руки и оголенные ноги. Завис на несколько секунд, отогреваясь после вылазки из-под зимнего одеяла, и бессмысленно глядел в окно. Где-то внизу, по заснеженной парковке бегал отец, силясь отыскать свою машину, но, кажется, все его попытки не увенчались успехом: махнув рукой, он побрел в сторону автобусной остановки, подбрасывая ногами целые снежные сугробы. Утро обещало быть веселым. Снегоуборщики еще не работали. Во всяком случае, будет что рассказать внукам: появится еще одна история о том, как он добирался в школу сквозь арктические сугробы и тьму слишком тусклых фонарей. От души взлохматив и без того растрепанные волосы, Юджин широко зевнул и поплелся в ванную, сонно шаркая босыми ногами по студеному полу. День предстоял в меру насыщенный: впереди маячила самостоятельная работа, к которой он, естественно, не готовился, и потенциальная помощь отцу в гараже, которая обычно растягивалась на три дня и три ночи, пока не кончатся продукты питания, терпение и неразобранные детали машины. Впрочем, всех проблем получится избежать, если свою ласточку Эдмунд просто не отыщет: среди других засыпанных снегом машин она абсолютно ничем не выделялась и выглядела как обычный сугроб. Копаться в технике Юджину нравилось, но когда дело затягивалось на слишком долгий промежуток времени, весь интерес испарялся. Он вполне мог уйти после девятого класса, получить среднее образование и спокойно работать механиком, но в самый последний момент передумал. Связывать свою жизнь с определенным направлением – это серьезно; и пусть Юджин и делал вид, что ему глубоко наплевать, периодически он об этом все-таки крепко задумывался. До сих пор, уже учась в выпускном классе, он не был уверен, на что хочет потратить свою жизнь. Выбрал экзамены для галочки, для завуча в школе, и жил себе дальше, пока новый приступ ночной философии не накрывал его с головой. Одно он знал точно: ни за что в жизни не сунется в химию и биологию. Протерев запотевшее зеркало ладонью, он несколько секунд смотрел на свое размытое отражение. На растрепанные мокрые волосы, на темные карие глаза, передавшиеся ему от отца, на аккуратный нос – единственный подарок от матери, которую он никогда не видел. В детстве отец говорил, что она космонавт. Позже сознался, что его жена умерла еще при родах. Будь она космонавтом, Юджину было бы в разы легче. Может, одно ее присутствие в этом мире помогло бы ему понять самого себя, найти свое место в огромной вселенной, разобраться, в конце-концов, кто он такой? "Эгоист", - резко одернул себя парень. Во рту вдруг загорчило; поморщившись, он машинально вытер зеркало мокрой ладонью. Отражение размылось еще сильнее. Теперь посмотреть самому себе в глаза он не мог. Только лишь Юджин словил за хвост еще одну мимолетную мысль о чем-то важном, как сзади блеснул экран телефона. Он обернулся, опустив когда-то белое полотенце на раковину. Сообщение от Ланса. «Где ты? Адира спрашивала» - мелькнуло мелкими буквами посреди экрана. Внизу, под текстом, крупными цифрами светилось время; Юджин очень неприлично опаздывал. И как бы сильно он ни показывал свое частично-наплевательское отношение, в школу ходить был обязан. Быстро расчесавшись и натянув на себя штаны и первую попавшуюся кофту, он сбросил в рюкзак несколько книг с тетрадями, надушился одеколоном и выбежал из дома, на ходу шнуруя ботинки и натягивая теплую куртку. Проехав автобусом и протоптав ногами еще не расчищенную дорогу до школы, Юджин, наконец, вошел в здание, и, очистив от снега ноги и пожав охраннику руку, поднялся на третий этаж. Дверь нужного кабинета была неприветливо закрыта, и пришлось дернуть дважды, чтобы пробить себе путь к знаниям. - Здравствуйте, опоздал, - констатировал он, потянув на себя непослушную дверь. - Опоздал, - согласилась Адира, и Юджин автоматически взглянул на класс. Ни одного знакомого лица. – Я смотрю, торопишься ты только на физику. Твой класс уже давно на литературе. Адира была отлично осведомлена о вчерашнем ДТП, и абсолютно точно знала больше, чем сам Юджин - в этом парень совсем не сомневался. Он коротко кивнул, и, во избежание конфликта, для которого у него не было нужного настроения, повернулся к двери, но выйти так и не успел. Географ снова его окликнула. - Стоять, - он неохотно замер. Адира шустро появилась рядом. – Ничего не хочешь объяснить? - Дороги замело, вот и опоздал. - Принято. Еще? Юджин промолчал. Наверняка Зан-Тири поведала намного больше, чем произошло на самом деле: она являлась маленьким любителем огромных преувеличений, особенно если в момент рассказа ее захлестывали эмоции. Вчера ее, наверное, окатило с головой. Был бы повод. Подумаешь, сбили! Тоже мне трагедия. Коротко вздохнув, Адира отвернулась, шустро пробежавшись глазами по всему шестому классу, профессиональным взглядом выцепив из толпы несколько списывальщиков. Промолчала. Самостоятельная работа не была важной, скорее даже бесполезной, проводившейся только ради итоговой отчетности; ставить в документах плохие отметки не хотелось. Пусть уж у детей появится еще одна радость в жизни. - У меня нет времени вытаскивать из тебя ответы. Но отчихвостить я тебя обязана. Жду после этого урока. Юджин кивнул, просто ради приличия, хотя всем изначально было ясно, что никто никуда не пойдет. То есть, сам Юджин это с самого начала понимал: добровольно получать нагоняй он никогда в жизни еще не ходил. И начинать, откровенно говоря, не собирался. Благополучно отсидев оставшуюся половину урока по литературе, он вместе со всей толпой одноклассников спустился вниз, к гардеробу. Знал бы, что остальные занятия отменили – не приезжал бы вообще. Сбросив свои вещи рядом с вещами Кассандры, он поискал глазами Ланса – друг обещал подождать его возле гардероба, но, наверное, снова застрял в столовой. - Эй, Юджин, - окликнули его сзади, и парень обернулся, не сразу поняв, кто его зовет. Уж точно не Ланс: его бас сложно перепутать. Юджин прошерстил взглядом толпу младшеклассников, но только потом заметил, как, протискиваясь между детворой, к нему направляется Вэриан. Мелкий и странный: Фицерберту не шибко хотелось с ним общаться, но так уж вышло, что они связаны одним делом – новогодним спектаклем. Машинально Юджин пожал ему руку; он даже не задумывался, когда здоровался с кем-то из школы, а уж тем более не запоминал имен – лишний хлам в памяти. – Тебя Адира искала. Просила передать. - Так ты у нее еще не был? – удивилась Кассандра, застегнув пуховик лишь до середины. - Не был и не собираюсь, - Юджин резво набросил на плечи зимнюю куртку, демонстративно показывая, что мнения своего он не поменяет. – Молодость слишком коротка, чтобы тратить ее на лекции по примерному поведению. Кассандра нахмурилась и бросила рюкзак обратно на скамью, приблизившись к парню на несколько шагов. Он был выше нее, значительно выше, почти на целую голову, но это не мешало ей выигрывать угрожающие гляделки. Во всяком случае, она была уверена, что побеждает. - Я получила наказание, Фицерберт. - Ну так сходи и получи еще, во второй раз не так страшно. Она едва не подавилась от возмущения. Общалась с Юджином с седьмого класса, но так и не смогла привыкнуть к тому, что он практически не умеет признавать свои ошибки. На секундочку, в том, что произошло, была и его вина! - Да ты просто трус! Обстановка накалялась. Юджин оскорбился. Кассандра подошла практически вплотную; оба смотрели друг на друга так, как это делают профессиональные бойцы на взвешивании – агрессивно и очень угрожающе. Прекрасно зная, чем обычно заканчиваются такие ситуации, Рапунцель встала между двумя разгневанными товарищами, отодвинув их друг от друга еще на пару сантиметров. Достать рукой до плеча Кассандры было несложно; высокого Юджина пришлось взять за предплечье. - Ребят, вы чего? Мы же только что все вместе пережили контрольную! Оба одновременно стряхнули ее руки со своих плеч. Аргумент не произвел должного впечатления. Развернувшись, Юджин быстро вышел из школы, ненароком толкнув мелкого Вэриана. Тот пошатнулся и слегка подпрыгнул на пятках, стараясь удержать равновесие. Он и сам не понял, почему до сих пор стоял рядом: в компанию его не звали, со старшеклассниками он не общался, да и сказать больше было нечего – все поручения он исполнил. Только он собрался попрощаться, по привычке запустив ладонь в свои густые волосы на затылке, как случайно заметил под скамейкой черную шапку. Очевидно, Юджина: только что он вышел из здания с горячей головой. Недолго думая, Вэриан сжал ее в руках и, окончательно решившись на опоздание на факультатив, понесся к выходу, возвращать законному владельцу потерянный предмет гардероба. - Адира все равно его поймает, - растерянно прошептала Рапунцель. Кассандра сердито застегнула пуховик и тоже развернулась к двери; несколько секунд Корона помедлила, а после, коротко вздохнув, поплелась за одноклассницей, так и не сумев истолковать значение ее последнего действия. Морозный воздух крепко царапнул где-то внутри дыхательных путей. Горло резко передавило – после теплой школы легкие пробило холодом, и они тихо хрустнули, осторожно дернувшись где-то внутри. Пришлось прикрыть нос ладонью; проморгавшись, Рапунцель шустро осмотрела школьный двор. Практически вся площадь пустовала: осенью, когда яркое солнце все еще согревает, здесь собирается целая толпа, чтобы всем вместе разделить обед и последние сплетни класса; зимой все грелись в здании, оккупировав уютный холл ровно до того момента, как из своего кабинета на шум выйдет завхоз. Тогда из школьных дверей выбежит сразу сотня учеников, испуганных гневом боевой женщины, и двор сразу же станет похожим на митинг недовольных. Сегодня недовольных было мало. Хотя вряд ли и недовольными их можно назвать: у ворот Юджин весело беседовал с Лансом, уже позабыв о своих недавних огорчениях. Там же был и Вэриан, раздетый, без куртки или хотя бы теплой кофты. Едва посмотрев на него, Рапунцель и сама ощутила, как ее пробрал лютый холод; зябко поежившись, она двинулась вперед. - Знаешь, Рапуцель, мне нужно в магазин, а ты, наверное, очень спешишь домой, - на ходу бросила Кассандра, когда девушка нагнала ее у школьной калитки. Краем глаза глянув на Юджина, она рефлекторно выпалила тихое ругательство. Весело ему, вы посмотрите! Рапунцель ее проигнорировала. Или, скорее всего, просто не услышала. Намек был даже больше, чем просто толстый, и не понять его было бы невозможно. - Вы же уже пять лет дружите, в самом деле. - Да, и уже пять лет он меня бесит, - прошипела она в ответ, накрывшись широким капюшоном. Очень вовремя: как раз в этот момент в голову ей прилетел объемный снежок. Кассандра угрожающе замедлилась. Медленно развернулась. На себе Рапунцель ощутила это рычащее раздражение и благоразумно замолчала, плотно примяв все свои мысли еще до их выхода из черепно-мозговой коробки. – Ты совсем страх потерял, Фицерберт? Тот непонимающе нахмурил брови, оторвавшись от очень увлекательного обсуждения. Между ними пролегло около трех метров свободного пространства, но Рапунцель все равно чувствовала, как угрожающе затрещал холодный воздух от внезапного напряжения. Стиснув зубы, Кассандра сгребла рыхлый снег в обе ладони и крепко сжала, наспех слепив неаккуратный шар, и, размахнувшись, запустила его прямо в объект своего раздражения. Попала. Разбившись о плечо живой мишени, снежок вдарил Вэриану по лицу. Тот негромко ойкнул, отступив на один шаг назад. Две секунды Юджин непонимающе смотрел на нее. А потом, резко выпрямившись, швырнул снег в ответ. Кассандра увернулась. Он попал в Рапунцель. Азарт подбивал ее присоединиться к этому снежному беспределу. Здравый смысл велел молча отойти, пока одноклассники будут агрессивно выяснять отношения. Сегодня Рапунцель решила не рисковать. Окончательно распалившись, Юджин сгреб еще один снежок. Началась настоящая снежная война. Не всегда они попадали друг в друга; часто цепляли случайных прохожих, даже не замечая их присутствия. Расстояние между разъяренными противниками стремительно сокращалось. Это навевало исключительно тревожные мысли. - Может, разнять их? – обеспокоенно спросила Рапунцель, обернувшись к спокойному Лансу. Тот лишь пожал плечами. - Не боись, они уже столько лет дружат, - он усмехнулся.– Они же даже не дерутся! Вот в девятом классе… Юджин резко выставил вперед руку, защищаясь от очередного снаряда, и снежок разбился надвое, заехав по лицу сразу обоим бойцам. В ход пошла снежная пыль. Морщась от холодной влаги на глазах, они неосознанно подходили все ближе и ближе, от души забрасывая друг друга всем, что попадало под руку. Пока не столкнулись нос к носу. В один момент Кассандра замахнулась по-настоящему. Юджин перехватил ее руку и резко повернул. Заломить не вышло. Кассандра вывернулась; он оказался за ее спиной, и, не теряя ни секунды, зажал ее в кольцо. Приглушенная боль дернула его где-то под ребром: даже через зимнюю куртку чувствовалось, как сильно Кассандра двинула ему локтем. Пришлось ослабить хватку. Резко наклонившись, Юджин сжал ее еще раз, крепко обхватив за талию. Почти получил в нос – вовремя нагнулся. Несколько недолгих секунд, и Кассандра полетела на прогиб. Оба свалились в глубокий сугроб. Весь мир вдруг поплыл; парализованные резким холодом, они молча пытались отдышаться, выпуская маленькие морозные облачка. Будто бы сквозь толщу воды до Кассандры донесся крик; затем – громкий свист и смех. Ненадолго отвлекшись, она впервые осмотрела поле боя. Персональный ринг расширился: теперь сражались две стороны, две огромные стороны, с кучей воинов и генералов. Кассандра не знала, на какой стороне она. Но уж точно не на одной с Фицербертом. Юджин приподнялся. Не дожидаясь его резкой атаки, Кассандра швырнула ему в лицо горсть рыхлого снега. Юджин кашлянул. Рванувшись вперед, он наощупь навалился на одноклассницу. Оба покатились по сугробам. - С ума сойти, теперь они смеются! – изумилась Рапунцель, отвлекшись от собственной битвы на несколько секунд. Кассандра и Юджин, которые только что жаждали утопить друг друга в снегу, кажется, решили все свои проблемы и радостно пинались ногами, периодически заливаясь злобным смехом. Боже, ну и люди! Только она хотела вернуться в строй, как Вэриан налетел на нее сзади. Оба свалились вниз. Над головой засвистели снежные снаряды. - Заложник! У меня заложник! - Вэриан схватил ее за плечо, угрожая подходившему Лансу массивным снежком. "Подыграй мне!" - шикнул ей парень, все еще задыхаясь от недавнего бега. Ланс остановился. Принял самую геройскую позу, на которую только был способен. Рапунцель не смогла сдержать смеха. Хохотала ровно пять секунд, пока ее снова не толкнуло: некий рыжий ураган налетел на ее похитителя, и мир перед глазам девушки снова закружился. В какой-то момент, лежа на поле боя, Рапунцель задумалась о небе над Аустерлицем, высоком-высоком, сероватом, с лениво ползущими облаками, о мире и спокойствии, но была бесцеремонно выдернута из размышлений еще одним снежком. Рано еще думать о вечном. Нужно срочно спасать Вэриана: две шестиклассницы коллективно загоняли его в сугроб. Его, человека без куртки! Все стихло так же неожиданно, как и началось: открылось окно, и на всю площадь раздался приказ прекратить побоище. Он был услышан далеко не сразу, раза с третьего, и то, из-за охранника, который вышел разгонять сбор силой и просто недобрым словом. - Ужас! Мешаете учебному процессу! Я всех вас запомню! – еще раз прикрикнула женщина, едва ли не полностью высунувшись из широкого школьного окна. Рапунцель почувствовала, как ее крепко схватили за предплечье и потянули наверх. Самое время делать ноги. - Значит, вот где весь девятый «Б» вместо биологии прохлаждается, да? Морозный воздух щипал разгоряченные щеки и круто обжигал легкие; внутри все пылало, то ли от слишком объемного чувства радости, то ли от жуткого холода и расстегнутой куртки, и этот огонь приятно щекотал бронхи. Хотелось кричать, визжать, смеяться – выплеснуть счастье любым громким путем. Путаясь в рыхлых сугробах и ненароком толкая друг друга локтями, выпускники неслись по заснеженной дороге, шумя и веселясь – Рапунцель не сразу поняла, чей хохот эхом отзывается в ее ушах и смешивается с частым сердцебиением, пока до нее не дошло, что это ее собственный. Ее собственный, и, наверное, чей-то еще: она не слышала ничего вокруг; в ушах гудел ветер, а в голове – приятная вата. Ноги сами несли ее к дому. Ноги сами затормозили у перекрестка. Четверо выпускников, отделившихся от общей толпы, стояли друг напротив друга, мокрые, с ног до головы в снегу, растрепанные, но абсолютно счастливые, с широко раскрытыми глазами и радостными улыбками. Молча пытались отдышаться, периодически посмеиваясь со своего собственного ребячества – взрослые же люди, в самом деле! По восемнадцать лет каждому, кроме Рапунцель, все еще семнадцатилетней, но вместо той «старости», о которой думалось в детстве, ко всем пришла поздняя стадия отрочества – наверное, самой противоречивой поры в жизни человека. Ты уже не маленький, чтобы на кого-то надеяться, но и недостаточно взрослый для того, чтобы решать все свои проблемы самостоятельно. Взрослый для глупых игр, но маловат для "взрослых" затей. Ломая стереотипы и родительские запреты, они принимали обе стороны, смешивая вместе две абсолютные противоположности. - Снег за шиворот – слишком жестоко с твоей стороны, Кассандра, - ухмыльнулся Юджин, когда сбитое дыхание, наконец, снова пришло в норму. Майклсон с вызовом хмыкнула: вчерашние догонялки она помнила до сих пор. - Считай это актом возмездия. - Согласен на ничью. - В мою пользу. Руки они не пожали; снежное перемирие вступило в силу, но не нарушать его никто не обязывался. Шуточно хлопнув Рапунцель «краба», как и полагается по пацанским понятиям, мальчишки рэкетировались. Наспех отряхнувшись, что, конечно же, ситуации не сильно помогло, девушки двинулись в сторону дома. Рапунцель не могла видеть, как она выглядит со стороны; наверное, примерно так же, как и Кассандра: так, будто бы только что свалилась с Эвереста. Потрепанная, заснеженная и промокшая со всех сторон. И все равно, смотрелось очень мило: еще не растаявшие снежинки, запутавшиеся в темных кудрях, почему-то приводили Рапунцель в восторг. «Отец просто взбесится» - мимолетно подумала Рапунцель, стряхнув капельки бывших льдинок со своих рук, - «Ну и пусть». Что угодно он мог думать о ее «ребяческом» поведении. Говорить, что она, как леди, обязана вести себя подобающе, а потом противоречиво добавить, что она еще совсем ребенок, и иметь свободу слова ей до сих пор не положено. Принимая в расчет все его слова, Рапунцель было сложно определить, кто она на самом деле: то ли дитя малое, то ли взрослый и ответственный человек, или, быть может, просто зависимый индивид – впрочем, это стало не важно. Она человек, личность, и сегодня, по уши извалявшись в снегу, она могла с уверенностью сказать, что ей по-настоящему хорошо. Без глупых правил поведения и «взрослых» запретов. - Подожди, - Кассандра шустро раскрыла свой рюкзак. Пару раз перевернула все внутри в поисках нужной вещи, вытащила несколько учебников, но так и не нашла желаемого. Раздосадовано выдохнула, кратко пожав плечами. Все-таки нужно было пожать ему руку. – Моя шапка. Фицерберт!