Где встречаются воспоминания

      Нарцисса Малфой делала в своей жизни много плохих вещей. Ну, и жалела о некоторых. Но больше всего она жалела о своей поездке к подруге в Марсель, точнее, о том, что за этим последовало.       Её не было всего три дня, и ранним мартовским утром Нарцисса возвратилась в Малфой-мэнор в преисполненном радости настроении. Во многом потому, что семнадцатилетняя дочь подруги ей очень пришлась по душе. Лучшая ученица Шармбатона, чистокровная волшебница из благородной семьи. В недалёком будущем она могла составить отличную партию Драко. Ах, да, Драко. Нарцисса была радостна и потому, что наконец увидится с сыном, по которому уже успела соскучиться. Но радость начала исчезать с необычайной скоростью, как только Нарцисса услышала от домовика, что сын провёл вечер весьма неблагородным для аристократа способом, да ещё и не один, а в весьма странной компании. Старый домовик беспрерывно заикался, пытаясь сказать, что это была за «компания», а раздраженная новостью Нарцисса не хотела ждать. Она поднялась на этаж, где была комната сына, и, уже занеся руку для стука в дверь и не дойдя до неё нескольких шагов, тут же остановилась, когда дверь сама открылась.       — Драко Люциус Малфой, что я слышу от… — Нарцисса застыла в исступлении.       Ровно так же, как и Гермиона Грейнджер с раскрасневшимися щеками и расширенными глазами. Она спешно приводила себя в порядок: оттягивала вниз задравшуюся юбку, поправляя съехавшую на одно плечо едва застёгнутую блузу и пыталась пригладить растрёпанные волосы.       — Кхм… — Девушка попыталась напустить на лицо маску безразличия, но получилось плохо. — Д-доброе утро, миссис Малфой. И до свидания.       Нарцисса смогла только коротко кивнуть вслед, провожая девушку ошарашенным взглядом. Та просеменила до лестницы в одной туфле и скрылась внизу. А миссис Малфой, не помня, сколько простояла в оцепеневшем состоянии, наконец вышла из него и заглянула в оставленную открытой дверь спальни Драко.       В постельном ворохе она с защемлённым сердцем нашла обнаженную спину сына, мирно поднимающуюся и опускающуюся в такт дыханию. Голова была зарыта в подушках. Но Нарциссе хватило для облегченного выдоха и того, что сын дышит. Она поймала себя на мысли, что взвешивает на весах ужаса близость сына с грязнокровной подругой Поттера и его убийство этой же особой.       Из-под кровати выглядывал бордовый бархатный нос туфли. Вероятно, Грейнджер собиралась в такой спешке, что в поисках второй туфли даже не подумала воспользоваться Акцио. Миссис Малфой пренебрежительно фыркнула и призвала пропажу, небрежно взяв её за самый край задинки. Вдруг Драко шумно заворочался в постели, и Нарцисса поспешила выйти из комнаты.       Придя в свою комнату, она рухнула на стул перед трюмо, вглядываясь в своё необыкновенно белое, со слегка зеленоватым оттенком лицо.       «Что теперь будет? — Её прошибал страх. Он мешался в ней со злость на сына. Как он только мог так поступить? И главное, когда успел? — Этого мальчишку жизнь ничему не учит».       Но опасения Нарциссы не оправдались. Точнее, не до конца.       Когда Драко проснулся и вышел к обеду, миссис Малфой изо всех сил старалась делать вид, что всё хорошо. Домовикам она приказала помалкивать, пригрозив освобождением. Злосчастная туфля была отдана первому попавшемуся домовику, чтобы она от неё избавилась. Чего, очевидно, так и не произошло. Если бы Нарцисса только обратила внимание на то, как одна из её домовых эльфов с жадным благоговением смотрит на её украшения, одежду и обувь, то ни за что бы не поручила это дело ей...       Но история с туфлей опрометчиво быстро была забыта Нарциссой, как только она поняла, что её сын вчера настолько измотал свой организм алкоголем и запрещёнными веществами, что не помнил, с кем провёл ночь.       — Ты никого не видела, когда вернулась? — просто спросил Драко, пока они обедали.       В любой другой раз Нарцисса бы просто возмутилась таким неуважением к матери, но сейчас только тихо ответила:       — Нет, никого.       Она думала, что интерес сына к забытой персоне тут же пропадёт, — мало ли сколько у него их было, — но ошиблась. Драко стал задумчивым и непривычно счастливым, когда говорил о Грейнджер, даже не подозревая этого.       — Я совсем не помню, кто это был, но... я помню, что мы много говорили, и мне было хорошо с ней.       И он не врал. Нарцисса это понимала и пугалась ещё сильнее. Она не видела сына таким уже много лет. Такое счастье от глупой влюблённости ему приносил лишь один человек. И вместе со счастьем он принёс весь остальной ужас, выпавшей на его долю. Паника всё возрастала в женщине, но она изо всех сил делала вид, что всё в порядке, и быстро пыталась менять тему, как только Драко заводил очередной разговор о таинственной незнакомке.       Но прошла неделя, другая, а Драко так и не успокоился. Более того он начал бессмысленные поиски. Поначалу Нарцисса думала, что Грейнджер его околдовала, боялась, что в один из дней она объявится на пороге дома, однако потом сочла это слишком глупым. Что бы ни произошло у ней и Драко, со стороны Грейнджер это точно не могло вылиться в то, что Нарцисса наблюдала у сына. Тот мечтательно ходил по дому, забросил работу. Все его силы были направлены на то, чтобы вспомнить хоть что-то о девушке, к которой он так глупо привязался за один вечер. И однажды за чаем, прекрасность которого была нарушена новым разговором о Грейнджер, Драко озвучил самую страшную мысль Нарциссы:       — Она прямо как Элизабет.       В районе желудка резко стянулся тугой узел, из-за которого у Нарциссы спёрло дыхание. Она откашлялась, подавившись чаем и продолжая слушать, как сын развивает ненавистную ей тему:       — Но Элизабет мертва, Драко! — слишком грубо отрезала она. В глазах сына застыло непонимание, а затем и смущение. Нарцисса отвела взгляд. Впервые за столько лет он отважился произнести при ней это имя. Даже больше — сказать что-то об его обладательнице. Все смутные надежды женщины на то, что сын давно забыл свою юношескую ошибку, разбились.       «Конечно, кто бы забыл, когда из-за этой ошибки, твоя жизнь сломана до самого конца, а предплечье на вечность изуродовано позорной меткой?!», — возопило всё материнское нутро женщины. Нарцисса с трудом сдерживала слёзы от осознания того, что на этот раз сын может потерять из-за нового увлечения. Нет, он не должен узнать. Иначе снова темнота, снова невыносимая боль для него, а значит, и для неё. Лучше проще: брак с чистокровной девушкой из благородной семьи. Никаких проблем, порицаний общества. Никаких лишений, никакой боли.       — Я знаю, — вдруг продолжил Драко.       Нарцисса чувствовала, как отчаянно он ищет у неё поддержки, потому что больше не у кого. Только она знает всю правду, и может его понять. Но не в этот раз.       — Я хотел сказать, что мне с ней было так же хорошо и легко, как с Элизабет.       — Ты понял это по одной ночи?       — Да, но… Почему-то у меня такое ощущение, что я знаю её гораздо больше.       Хотелось истерично рассмеяться. Лучше бы сын оставался холодным, неприступным, закрытым для неё, чем вываливал все свои чувства как есть. И когда он стал таким? Где Нарцисса просмотрела? Или он никогда и не был искренен с ней?       — Ты романтик, Драко, — всё что она смогла сказать на его признание. Но оказалось, что оно было не единственным потрясением, которое сулил вечер.       Нарцисса допоздна засиделась в кабинете мужа, разбирая документы. С того момента, как Люциус попал в Азкабан все дела по Малфой-мэнору и бумагам мужа легли на её плечи. Драко изредка помогал ей. Нарцисса не понимала, почему сын так яростно не хочет включаться в семейные дела до гримасы отвращения на лице. И сколько бы не пыталась, заставить Драко всерьёз начать вести все дела отца было невозможно.       «Мальчишка. Ещё подрастёт и поумнеет», — думала женщина. Но годы шли, а ноги сына всё реже переступали порог отцовского кабинета. Драко увлёкся совершенно неожиданными вещами, вроде копания в людских головах, и не хотел замечать ничего другого.       Поэтому сейчас, сидя в одиночестве над стопкой счетов, Нарцисса из последних сил разбиралась с ней. Тишину нарушали лишь ход настенных часов, тихое шелестение бумаги, скрежет пера по ней и ещё что-то прерывисто и неразборчиво гудящее на фоне, но его Нарцисса почти не слышала. И вдруг сквозь дверную щель у пола в кабинет эхом ворвался чёткий, звонкий отзвук взятого си минора, а за ним и другие ноты, сливаясь в какую-то странную, завораживающую своей мелодичностью, идеальностью музыку. Нарцисса поняла, что уже давно это слышит, погруженная в свои мысли. Она встала на ноги и распахнула дверь кабинета, впуская новую волну из звуков.       Драко играл. Как давно он не играл, как давно Нарцисса этого не слышала. Дыхание перехватило. Если он снова играет, то только потому, что находится под чарами собственной глупости. Это знание ослабило её материнскую радость. Она незаметно спустилась в гостиную, где в полумраке со взъерошенными волосами за роялем сидел сын, медленно, с какой-то осторожностью подбирая каждую клавишу. Нарцисса стояла там, куда свет от свечей на рояле не долетал, и просто слушала. Что-то тревожное было в этой мелодии, неразрешимая притягивающая к себе загадка. Это что-то лилось прямо из души — всё, что поняла Нарцисса. Она уже хотела уйти, но Драко её заметил.       — Не уходи, мама, — попросил он, не оборачиваясь.       От его жалобной просьбы женщина растаяла. Сердце защемило, и она подошла к сыну, сжав его плечо в одобрительном жесте.       — Ты так давно не играл. Я даже не поверила, что слышу подобное, — выдохнула она.       — Тебе понравилось?       — Конечно. Очень красивая музыка. Ты сам сочинил?       — Да.       — Что это с тобой вдруг?       — Просто неожиданно пришло в голову, — улыбнулся Драко, накрывая руку матери своей. — Я назвал это «Гармония». Подходит, правда?       Нарцисса не успела совладать с собой и неожиданно убрала руку. Драко в удивлении к ней обернулся. Женщина сделала вид, что у неё резко разболелась голова, и приложила к ней одёрнутую руку.       — Ничего-ничего, — быстро отмахнулась она, уходя. — Просто перенапрягла глаза за документами.       — Давай я займусь ими, если хочешь, — обеспокоенно предложил Драко.       Нарцисса усмехнулась. Так ей нужно просто испытывать боль, чтобы поставить сына на верный путь? Всего-то.       — Мне бы больше хотелось, чтобы ты жил в реальности, мой мальчик, — ответила она и поспешила в постель.       На следующий день Нарцисса обнаружила все документы разобранными, даже счета уже были рассортированы и оплачены. Те долгие месяцы, что женщина пыталась высчитать деньги, данные мужем в долг, были выписаны в отдельный лист и распределены по срокам. Изумляясь немалой сумме, что давным-давно задолжал Фоули Люциусу, Нарцисса отметила явный плюс в приподнятом настроении сына. Теперь он хотя бы видел дальше своего носа. Столько лет родная мать не могла уговорить его сделать хоть что-то для семейного блага.       «А всего лишь нужно было влюбиться в очередную грязнокровку», — хмуро закончила женщина.       Она нашла Драко в саду в беседке. Он с сосредоточенным лицом сидел, закрыв глаза и не шевелясь. Нарцисса ступила на ступеньку, и та пронзительно скрипнула. Драко дёрнулся, открыв раздраженный взгляд красных усталых глаз.       — Доброе утро, — бросил он.       — Судя по всему, для тебя даже ночь не наступала. — Нарцисса аккуратно опустилась возле сына на сиденье. — Чем ты занят?       — Пытаюсь очистить мысли, медитирую.       — Брось, Драко, ну сколько можно?! — вознегодовала женщина, всплеснув руками. — Всё пытаешься вспомнить ту девушку? До какой степени ты готов дойти в этом бессмысленном поиске?       Ничего не ответив, Драко лишь снова закрыл глаза и принял умиротворённый вид.       — Тебе стоит отвлечься от этого, — настаивала Нарцисса. — Посмотри, ты уже даже не спишь. Сходи куда-нибудь с Теодором.       — Он отправился в Италию. Я говорил тебе неделю назад, — спокойно ответил Драко.       — Тогда вернись к работе. Всё что угодно!       — Почему ты так хочешь, чтобы я отказался от этой идеи?       — Потому что вижу, как ты тратишь силы на заранее провальное дело. — Нарцисса придвинулась ближе, тихо проговорив почти что на самое ухо сына: — Правда, сынок, подумай, прошло столько времени. Если бы эта девушка испытывала то же, что и ты, то ушла бы, скрылась бы от тебя? Вероятно, она больше не хочет искать с тобой встречи. Так зачем ищешь ты?       Эти слова оказали именно тот эффект, которого так долго добивалась миссис Малфой. По крайней мере, ей так казалось первое время. Драко всё реже заговаривал о Грейнджер, его взгляд становился менее мечтательным, погружаясь в грустную задумчивость. Он проходил через стадию неизбежного принятия правды: это одностороння симпатия, безответное чувство.       Но прошла ещё неделя, и Нарцисса с ужасом для себя поняла, что то радостно глупое состояние сына было куда лучшим вариантом, чем то, в котором он находился теперь. С каждым днём Драко становился всё более вялым и отстранённым, редко выходил из своей комнаты, даже пропускал приёмы пищи. Ни одна положительная новость матери его не воодушевляла.       «Теперь у него меланхолия из-за неразделённой любви», — устало думала женщина, нервно стуча вилкой по краю тарелки, когда Драко в очередной раз не явился на ужин. Она надеялась, что всё наладилось, ведь сегодня утром он куда-то ушел в довольно бодром настроении, но чем ближе дело шло к ночи, тем больше убеждалась, что ошиблась.       Только к двум часам Нарцисса услышала грохот в холле, а потом неравномерные, запинающиеся шаги и звон разбивающегося стекла. Она выскользнула из-под одеяла, выбежав в коридор к лестничному пролёту.       Внизу весь помятый, грязный и лохматый стоял Драко, пинающий ногой бутылочные осколки в алкогольной луже. Брызги вместе с осколками разлетались по паркетному полу во все стороны. Вокруг него начали собираться недоумевающие домовики, готовые сиюминутно убрать беспорядок.       Это было уже слишком. Слишком уже и потому, что Нарцисса начинала чувствовать стыд даже перед домовыми эльфами.       — Драко Люциус Малфой! — её громоподобный голос разошелся в высоте и тяжело обрушился вниз на стоящих.       Через несколько секунд она уже была возле них, осматривая сына с головы до ног. Под глазами у него появились синие круги, а щёку пересекала длинная глубокая царапина.       — Где ты был?       — На светском приёме. Обхаживал одну симпатичную чистокровную девчонку с идеальной внешностью и манерами. Завтра свадьба. Ты же это хотела от меня услышать?       — Прекрати так со мной разговаривать. Ты пьян.       — Спасибо, мама! — воскликнул Драко, смеясь. Он чуть не поскользнулся в луже. — Спасибо, ведь без тебя я ничего не могу понять. Только ты знаешь, что со мной и как для меня лучше. Мама… И прости, что я такой у тебя непутёвый сын. Знаешь, я даже нормально влюбиться не могу, потому что тебе не нравится то, каким я становлюсь.       — Это не так. Дело вовсе не в этом.       — Нееет, — протянул Драко. — Очевидно же, что я должен жениться на противной мне девушке, чтобы оставаться Драко Люциусом Малфоем.       — Завтра тебе будет очень стыдно за своё поведение, — Нарцисса была непреклонной. Если она поддастся на провокацию сына, может сказать лишнего.       — Конечно, это единственная вещь, которая может меня волновать! Прости, я снова веду себя не так, как ты того хочешь.       — Драко…       — Раз, — перебил тот, выставив вперёд дрожащий палец. — В первый раз за семь лет я что-то почувствовал, — его голос надломился. — Ты не можешь меня понять и не хочешь. Но того, что я помню, мне достаточно. Я думал, что хотя бы теперь, после всей этой грёбаной войны, у меня есть право на выбор. Даже пусть он такой призрачный, но он мой.       — Я действительно не понимаю, что ты хочешь мне сказать. В этой ситуации я бессильна. И ты тоже. Ну что ты хочешь? Даже если ты её найдёшь, что ты будешь делать дальше, когда она скажет, что это всё не имеет для неё значения? Ты ведёшь себя слишком глупо для своего возраста и статуса!       — О, и снова это великолепное слово! — Драко хлопнул в ладоши, вскидывая голову. — Мой статус. Если ты ещё не заметила, мама, то ни у тебя, ни у меня уже никакого статуса не осталось. Я по горло им сыт. Из-за него я никогда не чувствовал себя счастливым. А это всё, что я хотел. Но ты желаешь, чтобы я всю оставшуюся жизнь занимался семейными делами, терпел чистокровную жену, воспитывал с ней общих детей, терпел все эти мерзкие лица, которые будут приходить к нам на приёмы и праздники, заводил с ними удачные знакомства и уже подумывал, с кем из их детей мои собственные свяжут свою жизнь, которую они проживут точно по такому же сценарию. И я вовсе не глупый мальчишка — я понимаю, что шансов отыскать её мизерны. Что уж говорить о взаимности. Дело не в этом, а в том, что я просто устал жить с этим «статусом». Почему только из-за чистоты крови я не могу быть просто Драко? Не Драко Малфоем, единственным наследником, продолжателем рода. Почему? Почему так, мама? — жалко вопросил он.       У Нарциссы сжалось сердце от такого вида сына. Драко хотел повернуться к ней, но всё-таки поскользнулся, рухнув на колени и расцарапав их и ладони об осколки. Настала секундная тишина, в которой все осмысливали происходящее, а затем Драко разразился истеричным пугающим смехом. Он сидел на мокром полу, пачкая штаны в алкоголе и крови, и смеялся. Ужасно и отчаянно. Всё нутро Нарциссы парализовал шок. Она не пыталась подойти к Драко, помочь ему встать. Тело и разум не слушались её. Всё, на что её хватило, это приказать домовикам убраться и заняться ранами сына. Она вернулась в постель, еле сдерживая слёзы, и уже только там дала им волю.       Это всё зашло слишком далеко, и кто знает, что будет дальше. Нарцисса больше не могла этого выносить. Чем дальше всё заходило, тем сильнее женщина убеждалась в необходимости более радикальных методов.       Драко её не забудет. Смирится с неизбежностью — да. Но сколько пройдёт времени? И каковы шансы, что и в третий раз это будет не какая-то маглорождённая?       Все беды семьи были лишь из-за Грейнджер — так решила Нарцисса. И пусть тогда она даст ответ.       Рано утром миссис Малфой прибыла в Министерство магии, направившись прямиком в мракоборческий офис. Высокий охранник не пустил её просто так, а секретарь с грубым хрипловатым голосом сообщила, что заместитель главы отдела, мисс Гермиона Грейнджер, отсутствует, поэтому женщине пришлось ещё целый час дожидаться хоть каких-то новостей в приёмной.       Наконец, в коридоре возникли широкоплечий волшебник с татуированной головой и Грейнджер с вечной возмутительно лохматой причёской, которую она безуспешно пыталась собрать в хвост. Они прошли к стойке секретаря, что-то устало обсуждая. Нарцисса нашла пару секунд, чтобы ещё фыркнуть, оценив ужаснейший вкус сына, а затем поднялась с места, медленно направившись к ничего неподозревающей Грейнджер.             — …просто сегодня сама не своя, Роджерс. Всё валится из рук. Три раза за утро разбила кружку. Сегодня явно не мой день, — жаловалась она своему собеседнику, расписываясь в каких-то бумагах.       — Мисс Грейнджер, можно вас на минуту? — вежливо позвала Нарцисса, дождавшись пока она закончит.       Оба устремили на неё взгляды.       — Миссис Малфой? — Глаза девушки стремительно расширились, а лицо залилось краской. Она открыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но в этот момент к ней подлетел Поттер, чуть не сбив с ног широкоплечего волшебника и, очевидно, не замечая ничего вокруг, кроме Грейнджер.       — Дженкинса засекли недалеко от Эшфорд-роуд. Вероятно, он где-то у полей Шадоксхерста. Мы должны успеть, — наспех проговорил он, начиная вести девушку к выходу.       — Мисс Грейнджер, всего минуту, — настояла Нарцисса, следуя за ними. — Это срочно.       Поттер бросил на неё раздраженный взгляд, быстро поздоровавшись. Грейнджер тихо попросила его подождать. Было видно, что она с радостью бы сбежала, но, видимо, зачатки воспитания в ней не давали уйти от разговора так просто. Поттер отошел в сторону, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, а девушка встала напротив Нарциссы, ожидая приговора.       — Прошу прощения, что отрываю вас от работы, — женщина совсем не знала, как начать, но давящий взгляд Поттера заставлял переступить через себя. — Я лишь… — она глубоко вздохнула. Что она хотела спросить? Точнее, как? «Я хочу знать, что вам нужно от моего сына»? Или «зачем вы его мучаете»? Набрав в легкие побольше воздуха, Нарцисса приготовилась попробовать заново, но Грейнджер вдруг её перебила:       — Миссис Малфой, если вы о том… Нет, конечно, вы о том, — замялась девушка. Её щёки покраснели ещё больше. — Поверьте, мне… ужасно стыдно. Но оправдываться я не собираюсь. Прошло столько времени. То была случайность, и я, честно, не вижу смысла об этом говорить.       «Не вижу смысла говорить», — про себя повторила Нарцисса, скривившись. Да если бы эта девчонка только знала, какой смысл в этом всём есть… Какой-то частью своей отчаявшейся души Нарцисса была готова услышать и то, что Грейнджер что-то нужно. Более того это часть желала, чтобы девушка сказала нечто подобное; что она так же сильно страдает после той ночи и боится в этом признаться. Нарцисса хотела уступить, если услышит это, но ничего такого не произошло. И тяжесть в сердце никуда не ушла.       — Гермиона, мы можем его упустить! — крикнул Поттер.       — Да, иду! — заторопилась та. — Извините, я спешу. Так что, миссис Малфой, давайте просто забудем о произошедшем, хорошо?       — Да… Забудем… Хорошо, — в задумчивости протянула Нарцисса, глядя вслед убегающим мракоборцам. Грейнджер и не подозревала, какой коварный план поселила в беспокойном материнском сердце своими словами.       Однако жить ему пришлось там совсем немного. Выйдя из офиса мракоборцев, женщина остановилась. Время словно замерло, ожидая её решения. В жизни Нарциссы было всего несколько моментов, когда она действительно честно задумывалась, есть ли у неё право поступать как-либо или какой из вариантов будет правильней. Но это был не такой момент. Растерянная от происходящего, она решила, что поступает верно. И никому от этого хуже не будет.       Она помнила, куда направлялись Поттер и Грейнджер. По крайней мере, те координаты, что успел озвучить Поттер. Атриум министерства, дом, пустынная дорога, вдоль которой медленно проходится группа мракоборцев, выслеживая каждое шевеление в округе. Нарцисса сама не заметила, как уже трасгрессировала в нужное место, и едва успела скрыться за покосившимся указателем, оповещающем о том, что к Шадоксхерсту налево. Грейнджер и Поттера она не наблюдала. Вероятнее всего, они прочесывали местность, пока остальные стояли на перехвате.       — Слышал? — спросил один мракоборец, обернувшись в сторону знака.       Послышалось странное шевеление и неразборчивое перешептывание, а затем тот же голос громко оповестил:       — Арчибальд Дженкинс, именем волшебного закона вы арестованы! Предлагаю сдаться добровольно!       Нарцисса еле сдержалась от того, чтобы громко затаить дыхание. Скорее всего полы её развевающейся на ветру чёрной мантии выдавали её, выглядывая из-за знака. Стали слышны быстрые приближающиеся шаги, и Нарцисса в последний момент успела трансгрессировать, увернувшись от Остолбенеев с двух сторон. Она оказалась недалеко от начавшейся суматохи, скрывшись в заросшем поле. Издалека ещё доносились возгласы мракоборцев, удивленных тем, что у Дженкинса есть волшебная палочка. Оттуда же в небо вихрем взвилась серебряная цапля-патронус. Она пронеслась над Нарциссой и полетела куда-то в глубь поля.       «Сообщают остальным», — подумала женщина. Других вариантов у неё не было, и она последовала за патронусом.       И не ошиблась, прибыв к месту в тот момент, когда Поттер, оповещённый патронусом, быстро убегал обратно, а Грейнджер хотела следовать за ним, но в последний момент остановилась. Её внимание привлекла мелькнувшая между старых амбаров фигура.       — Гарри, он здесь! Дженкинс, стой! — крикнула девушка и погналась за преступником, не удосужившись убедиться, что напарник её услышал.       Нарцисса застыла. Такое в её планы не входило. Она знала Дженкинса и, более того, знала, на что тот способен… Из-за высокой травы она видела, как Грейнджер загнала его в покосившийся зерновой склад. Через скособоченное окно открывался прекрасный обзор, поэтому она успела увидеть, как ловко Дженкинс увернулся от пяти-семи (посчитать было сложно) заклинаний и каким-то чудом обезоружил Грейнджер. Что-то стальное вдруг обхватило сердце Нарциссы. Да, она не любила девушку, но уж точно не желала ей такой смерти. Это было жутким совпадением.       «И эта тоже погибнет от руки Дженкинса?».       Нет. Это было уже слишком для Нарциссы. Она трансгрессировала вовремя, оглушив Дженкинса и краем глаза отметив зажмурившуюся, сосредоточенную Грейнджер. Когда она стала открывать глаза, в голове Нарциссы пронеслась дикая мысль. Тогда ей подумалось, что это идеальный момент. Всё произошло за один момент. Не успела она оправиться от шока с Дженкинсом, как уже нападала на другого человека. И не просто нападала, совершала настоящее преступление, о котором никто никогда не узнает.       Никто.       Никогда.       Действовать нужно было быстро. Но Грейнджер уже открыла глаза, успевшие в удивлении округлиться, посмотрела на Нарциссу, чьё лицо скрывала магия, и на Дженкинса с истекающей кровью головой. От испуга Нарцисса ошиблась. Сильно ошиблась. Приказав крепко сжатой палочке в её руках лишить девушку воспоминаний о Драко не только начиная с того вечера, не только об их сегодняшнем разговоре. Она лишила Грейнджер всего. Не выборочно, а разом.       Драко Люциус Малфой был полностью уничтожен в её памяти.       Грейнджер вскрикнула, схватившись за голову и сразу же повалилась на пол.       Поняв, что натворила Нарцисса, быстро трасгрессировала домой. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Она только что лишила человека воспоминаний, а другого — убила. Она хотела лишь обезвредить Дженкинса. Но кто знал, что этот кретин раскроит себе голову прямо о дурацкую магловскую железяку! Нарцисса пыталась успокоить себя мыслями о том, что она спасла Грейнджер, к тому же никто не будет печалиться из-за смерти какого-то бывшего Пожирателя смерти. Она… Она только оказала всем услугу. Да, услугу… А вовсе не преступление. Всем же лучше от того, что она сделала. Даже Грейнджер. Навряд ли она сильно дорожила воспоминаниями с участием Драко. Это была бы просто глупость.       — Так хорошо. Так лучше, — как мантру бубнила себе под нос Нарцисса, стягивая мантию и отшвыривая в сторону. — Всем будет хорошо. Драко будет хорошо.       Драко.       Только сейчас она поняла, что воплотила свой жуткий план не до конца. Поселенное страхом убеждение, что это всё во благо всех и вся, направило Нарциссу к спальне сына. Он все ещё спал, отходя после вчерашнего, и был самой лёгкой мишенью для расшатанного материнского рассудка. Но на этот раз Нарцисса собралась, помня прежнюю ошибку. Всё прошло, как ей было нужно: никаких воспоминаний о том вечере и о бесконечных разговорах после. Всё, что так или иначе за последнее время касалось Гермионы Грейнджер в лице загадочной незнакомки, было заботливо убрано из головы Драко Малфоя навсегда. К ужину миссис Малфой с облегчением обнаружила обычного Драко. Своего Драко. Который почти ни слова не говорит за столом и чаем. Который всегда ходит с хмурым, задумчивым лицом и что-то записывает в блокноте, бормоча себе под нос. Который дни на пролёт проводит на работе. Который не замечает ничего вокруг. Который никогда не играет на отполированном рояле в гостиной.       — Это всё? — холодным, пронзающим насквозь голосом вопросил Драко, когда мать закончила рассказ.       Она вжалась в спинку кресла, в котором сидела напротив сына, и выдохнула:       — Да.       Понять выражение лица Драко было сложно. Нарцисса могла лишь представлять, что он чувствует, и чувствовала сама, как теряет его. И себя. Пока эта тайна была тайной, вся ложь казалась такой маленькой, благой. А теперь женщина видела, что эта ложь — громадный ком, упавший на плечи сына непосильной ношей. Было ли у неё право поступать так с ним, пусть даже она его мать? А с Грейнджер? Кому по итогу легче?       Глаза сына блестели, в них отражался дрожащий свет. Таким Нарцисса видела Драко в тот самый день, когда он впервые ощутил, что такое потерять. Первую его любовь, пускай наивную, ребяческую, но искреннюю, отнял у него отец. А вторую — мать. Нарцисса все ещё не могла простить мужу то, что он сделал и какие последствия за этим последовали, но теперь сама была на его месте.       — Я хотела как лучше… — начала она. Не для Драко, скорее для себя. Чтобы найти хоть одно оправдание. Она всего лишь не хотела, чтобы сын страдал снова, потому что думала, что любая связь чистокровного мага и маглорождённой — заранее обречённая вещь.       Драко выставил вперёд ладонь, не давая матери продолжить. В нём что-то ломалось — Нарцисса это видела и начинала себя искренне ненавидеть.       — Постой, — сухо протянул Драко, обращаясь скорее к себе самому. — Получается, когда мы избавимся от наших перепутанных воспоминаний и Обливиэйт подействует до конца… она может забыть обо мне всё? Всё, что было «до» и «после»? — последнее слово он выделил более болезненно.       — Я не знаю, — растерянно ответила Нарцисса, совершенно не понимая, о чём толкует сын. — Драко…       Но тот её не слушал, поднимаясь с кресла так тяжело, словно на спине у него висел груз в несколько тонн.       — Драко, прости! Прости меня! — Нарцисса бросилась к сыну. Тот отпрянул, сдерживаясь от каких-либо высказываний и действий. Не смотря на неё. Это ранило сильнее всего. Она попыталась взять его за руку, но Драко тут же поспешил к выходу.