Потерявшие любовь

Я бы кинулась ему на шею, если бы были силы, но их оставалось лишь на дыхание. Вдох-выдох, чтобы осознать, что я еще жива, и мое сердце по-прежнему бьется. Вдох-выдох, чтобы осознать, что Иккинг жив и сидит в нескольких метрах от меня. Я рухнула на колени, выронив пистолет, который громко ударился об пол. Не было больше сил держаться, я не была готова ко всему этому, я не хочу больше сражаться, не хочу причинять кому-то боль. Не хочу вообще ходить по этой проклятой земле и дышать этим зараженным воздухом. Вдох-выдох. Рыдания бурным потоком прорвались наружу, я не старалась даже сдержать их, слишком больно, слишком тяжело. Я нашла его. Иккинг подскочил ко мне, припав рядом, и взял мое лицо своими теплыми руками. Они напоминали о том времени, когда мы были свободны и счастливы, даже несмотря на ранение ноги и могилу Рея на заднем дворе. О да, мы действительно были счастливы тогда. Счастье начинаешь ценить лишь тогда, когда теряешь его. Мне так много хотелось сказать ему. О том, как я скучала, как мне пришлось стрелять в главнокомандующего, как Стив дал мне еще один шанс, как мне было страшно. Как группа беспризорников дала мне временный кров и спасла от голодной смерти. Но слова не шли, они застряли где-то внутри в области легких. Да и как я смогу объяснить это? Как я смогу рассказать то, что сама вспоминаю с содроганием? Иккинг молчал, я положила ему голову на колени, дав волю слезам. Вся боль и отчаяние выходили по капле, снова и снова. Я плакала час, два, год, пока не осталось ничего, кроме сухих хрипов. Я немигающим взглядом смотрела на пляшущий язычок пламени в керосиновой лампе. Он дергался от легких дуновений воздуха, бросая на стены причудливые тени. Иккинг слегка качал меня взад-вперед, не говоря ни слова. Он и так все понимал, это было видно, стоило лишь взглянуть в его глаза, ясность которых меня всегда так поражала. -Астрид, — сказал он так тихо, словно ветер за окном. -Иккинг. Такие простые имена и так много тяжелого прошлого. -Как ты нашла меня? Я подробно рассказала ему о Густаве и о том, что он сделал для меня. -Лишь благодаря ему я смогла отыскать тебя. Не знаю, что пришлось бы делать, не будь у меня этой зацепки. Я наверно ходила бы просто по Городу и тыкалась во все двери и окна, пока какой-нибудь агрессивный хозяин сгнившего дома не воткнул бы нож в меня. -Что ж, если судьба сведёт нас, — коротко заметил Иккинг, — я обязательно ему пожму руку и поблагодарю за все. -Я тоже. Не успела сказать спасибо. В реалиях нового мира время стало слишком большой роскошью, оно песком просыпается сквозь пальцы, не оставляя шанса сказать то, что необходимо. Спасибо. Я люблю тебя. Прости меня. Простые слова, навсегда повисшие в небесной высоте. -Эй, — он поднял мою голову, чтобы заглянуть в глаза. — Мне можешь говорить все, что хочешь, не боясь, что не успеешь. Помнишь? Я никогда не оставлю тебя. -Но ты оставил! — срываясь, прокричала я ему в лицо, хотя не он виноват, что его увели патрульные из той бетонной тюрьмы. И я не виновата, но горечь от недавней утраты еще сдавливала горло. Я ударила его в грудь кулаком, затем еще раз. Иккинг с силой прижал меня к себе, лишая свободы действий. Сердце его билось спокойно, словно ничего за последнее время не произошло. Я пыталась вырваться, чтобы еще больше ему навалять, но давайте будем честными — не сильно старалась. -Тише, тише, — он поцеловал меня в макушку. -Я здесь, все хорошо. Животное внутри меня зашлось радостными трелями, и я невольно улыбнулась. Одного его присутствия хватило бы, чтобы успокоиться. -Я не надеялся, что ты найдешь меня. Если честно, я думал, тебя уже убили в том ужасном Центре. Понимать это… было ужасно. Он коротко выдохнул, сказав последние слова почти шепотом. Не представляю, что пришлось пережить Иккингу, хотя я тоже считала, что он мертв, хоть и надеялась на чудесное спасение. -Я думала, все безнадежно потеряно. Я просто бродила по Городу с маниакальной целью найти тебя, во что бы то ни стало. Живого, мертвого, шапку, ботинок, руку, ногу — все, что угодно, лишь бы доказать себе, что я тебя не потеряла и ты мне не приснился. Порой мне казалось, что я тебя выдумала, настолько недостижимой казалась цель отыскать хоть что-то. Но я встретила Густава, который смог дать мне кров и даже еду, а потом и путь к тебе показал. -Ты ему доверяешь? -Не знаю, я доверяю только тебе, себе-то не очень сильно, если быть честными. А ему? Я ему обязана. За мной должок, и я верну его при возможности. Я не стала рассказывать Иккингу про мысли, которые крутились в голове, когда я стояла в темном тоннеле на перекрестке двух бесконечных коридоров, держа в руках сверток от Густава. Такие мысли казались мне малодушием. Мы какое-то время молчали. Иккинг крепче прижал меня к себе, вот он я, здесь, ты меня не потеряла. -Кто-то стрелял в главнокомандующего на моей казни. Да ладно? Серьезно? Я-то думаю, что за суета в Городе. Но в ответ я лишь кивнула. Иккинг какое-то время изучал мое лицо, потом спросил: -Это ты сделала? Я снова кивнула. И, Боже мой, он засмеялся, да так искренне, что я тоже прыснула со смеху. Он хохотал, а комната заполнялась светом. Он моментально заполнил собой все пространство, и даже стало чуточку теплее. -Нет, ты серьезно стреляла в него? Мои уроки не прошли даром? -Да, надеюсь, он умер. Хотя я надеялась совсем на другое. -Я не знаю, умер он или нет, так как в тот момент было не до этого. Меня заботило лишь то, как унести живым оттуда ноги. Как же ты сделала это? По мере моего рассказа, глаза Иккинга становились все больше, грозясь выпасть из орбит, а улыбка шире. Пришлось рассказать все в подробностях, даже про смерть Гарфа, хотя эта часть далась мне особенно тяжело. Я не собираюсь скрывать от Иккинга ничего, не тот уровень отношений. Мы уже неоднократно доказали, что готовы постоять друг за друга. В этом Городе, возможно, мы единственные, кто без раздумий умрет за другого. -Вот я здесь! -Вот это я понимаю, воин! — с гордостью сказал Иккинг, привлекая меня к себе. -Я, конечно, знал, что ты чокнутая, но не думал, что настолько! -Хоть бы спасибо сказал! -шутливо ответила я. И действительно! Спасаешь его, спасаешь, а он сидит шутки шутит. Он прижался лбом к моему и прошептал в самое сердце: -Спасибо. Ты спасла мне жизнь. -Что насчет тебя? -А что со мной не так? — Иккинг вопросительно изогнул брови. -Я-то не стрелял в главнокомандующего. -Как тебе удалось спастись. За эти дни я не смогу сосчитать, сколько теорий построила в голове относительно твоего побега. Я видела с крыши лишь, как ты сиганул в толпу и затерялся там. -Когда я оказался на земле, то, не раздумывая рванул вперед, расталкивая всех на своем пути. Люди что-то кричали мне в след, в основном «Зараженный», но остановить не рисковали, что сыграло мне на руку. Я без остановки промчался кварталов десять, иногда сворачивая, прекрасно понимая, что чем дальше я от Центра, тем выше мои шансы, что местные люди, что не пошли на столь зрелищное шоу, могут даже не знать моего лица. -Это повышало твои шансы затеряться. Он кивнул. -Потом я перешел на быстрый шаг, по пути пытаясь снять наручники, но уж больно крепко они сидели. Лишь сейчас я обратила внимание на красные запястья Иккинга, где они врезались в кожу. -Наконец я добрел до странного дома с поломанной крышей. Внутри было очень пыльно, а день клонился к завершению. Вымотанный я без раздумий пробрался в кромешно темное нутро дома и завалился на подобие рваного матраца. Там и уснул, как младенец. Все следующее время я старался не привлекать лишнего внимания, благо удалось найти там старый ватник, правда, без одного рукава, но мне без разницы. -Миленько, тебе идет. -Миленько, — он снова обнял меня, — это то, что я хотел услышать после расставания. Как ты? Миленько. Он смеялся. Я смеялась вместе с ним. На секунду вернулось то мимолетное ощущение счастья, когда ты можешь спокойно выдохнуть и закрыть глаза, позволяя чувствам проникать в сердце. В такие моменты я способна поверить, что все будет хорошо. Когда-нибудь точно будет. -Питался объедками или бездомные делились, один даже отдал старые кроссовки. Как-то так я оказался здесь. Не столь захватывающе, как у тебя, но приходилось постоянно быть начеку. Мне повезло, за все время блужданий никто из жителей не признал во мне «того сбежавшего заражённого». Может, окраины вовсе не были на казни, а может, им было попросту плевать. В любом случае, я безумно рад, что все сложилось так, как сложилось. Я не стала с ним спорить. Безжалостное утро все-таки настало, призывая меня к жизни острым голодом. Мы наспех перекусили тем, что удалось найти Иккингу: банка фасоли и упаковка вермишели. Булочки Густава мы съели еще вчера. Сухую вермишель грызть то еще удовольствие, но задерживаться еще хоть на час казалось самоубийством. Поиски наверняка уже организовали не только в пределах центра, но и по окраинам. Нет гарантии, что когда мы выйдем на улицу, на нас не накинуться местные жители, жаждущие сдать заражённых врачам. Сейчас каждый житель мог быть против нас, мало того, что беглецы, к тому же заражённые. Я не удивлюсь, если по всему городу на домах и столбах уже висят листовки с нашими портретами и круглыми цифрами под ними. Вещи наши были такими скудными, что аж плакать хотелось: керосиновая лампа, две ножки от стола, переделанные в подобие оружия, два пыльных пледа, серый ватник на Иккинге и куртка на мне — это все наши теплые вещи этим зимним днем. И пистолет, да. На этом все — развлекайтесь, как хотите. Может, все-таки стоило забрать винтовку и спрятать где-нибудь в тайнике? -Они думают, что к южным воротам мы не сунемся, значит, туда и надо идти, — рассуждала я. — Когда я была в Центре по ликвидации, разговаривая с девушкой в холле про нас, то есть беглецов, она абсолютно уверенно сказала, что туда мы не пойдем. -У Густава спрашивала? -Нет, забыла. Как-то не до этого было. -Ничего, я думаю, вариантов у нас и так не очень много. Надо использовать этот шанс, что бы не ждало нас у Южных ворот. Иккинг пальцем рисовал на пыльном полу схему Города, довольно далекую, но хоть что-то: лишь пару маршрутов, по которым нас вели и по которым мы сбегали. -А что там? На юге? — он поставил вопросительный знак в нижней части условного круга. -Не знаю, это выяснить я не успела, слишком жарко стало, — я вспомнила ту девушку в белом халате, когда она с опаской спросила: «А ты давно здесь работаешь?». Да, я была близка к провалу, причем не один раз. -Надеюсь, там заражённые не стоят толпами, а то нам придется туговато. К сожалению, других вариантов у нас не было. Мысль остаться жить в Городе даже не вставала, это не обсуждалось, это табу. Только прочь из Города, туда, где белоснежные нетронутые снега. Противники тоже должны понимать, что на постоянное место жительства мы тут не останемся, и должны ждать нас у северных ворот, значит, туда будут стянуты основные силы полиции. -Почему ты думаешь, они вообще будут нас искать? Плюнут с высокой колокольни, да и все, — спросила я. — Мы же не заражённые, хоть они и утверждают обратное, значит, не представляем потенциальной угрозы. -Представляем, только не в биологическом плане, а в политическом. Помнишь, что тебе сказал твой брат? Относительно влияния силы власти на испуганных жителей? Очень сложно для моих мозгов. -Прости? -Если они нас не поймают, — продолжил Иккинг, тыкая пальцем туда, где он изобразил Центр ликвидации, — это здорово подорвет их авторитет в глазах людей, докажет их несостоятельность как власти, защищающей свой народ. А в условиях массовых истерий относительно А-2, это очень сильно им навредит. Представь, если они нас поймают и проведут уже двойную казнь на глазах всего Города, это будет для них панацея от бунтов и недовольств на месяц так точно, а потом найдется еще какой-нибудь одиночка, про которого никто не вспомнит. И его вздернут. Ну да, власть над толпой. Я кивнула. -Они и тебя-то хотели казнить лишь для этого. -Я знаю, — коротко согласился Иккинг, и я услышала в его голосе отдаленную горечь смирения с бессмысленной смертью. -Наши поиски превратят в целое мероприятие, поэтому чем дольше мы сидим здесь, тем хуже себе делаем. С каждой секундой шанс быть обнаруженными возрастал в геометрической прогрессии. Тот факт, что мы все еще живы, может доказывать лишь одно: нас действительно считают заражёнными и бояться войти в контакт. Либо половина жителей Города, которым не посчастливилось присутствовать на казни, даже не знали нас в лицо. Расклеенные листовки с ориентировками явно исправят и эту погрешность. Еще немного обсудив детали, мы все-таки решили выдвинуться к южным воротам, несмотря на то, что может нас там ждать. Лучше попытать счастья, чем идти сразу в лапы патрульных с неоновой табличкой: «Мы здесь!» Эта ночь, проведенная в ожидании того, что нас схватят, длилась мучительно долго, но даже полусон мне был за спасение. Я позволила себе отпустить события прошлых дней, постараться забыться хоть на секунду. Утром Иккинг сказал мне, что лишь спустя почти час я перестала трястись у него на коленях. Давали знать о себе пережитые потрясения: от сожженной заживо деревни до смерти Гарфа. Когда я покидала опустевший родительский дом целую вечность назад, я совсем не так представляла свое будущее. Мы покинули дом ближе к обеду. Город встретил нас пугающей тишиной, словно все жители затаились по углам и только ждут удобного момента выскочить и напасть с ножами и дубинами наперевес. Декабрь брал свое: было морозно, но безветренно. Хорошо хоть мы не сильно отличались от жителей окраины Города, которые ходили кто в чем горазд. Ночь отдыха пошла на пользу, хоть я и чувствовала себя все еще разбитой. Порывистый ветер трепал края куртки, забираясь под одежду ледяными пальцами. Я все чаще заходилась в кашле, видимо, ночное лежание на мерзлой крыше Центра не прошло даром. В сложившейся ситуации это недоразумение в виде кашля казалось мне сущим пустяком. Окольными путями, постоянно прячась в темных закоулках, скрываясь за мусорными баками и коробками, мы дошли до южной окраины Города. Что же тут такого страшного, что должно нас отпугнуть? Начался мелкий снег, прикрывая землю белым покрывалом. Мы остановились за двумя домами, по разным сторонам того, что когда-то было дорогой. У каждого был свой угол обзора, мне не хотелось отходить и на шаг от Иккинга, но он прав, если одного из нас поймают, у второго будет шанс сбежать. Снова бежать без оглядки, далеко вперед, где, возможно, нас ждет свобода. -Нам нужно спрятаться в разных точках, осмотреться, прояснить для себя ситуацию, — объяснял мне Иккинг, когда я отказалась разделяться. -Нет, плохая идея. -Астрид, если кого-то поймают, второй может сбежать. -Кого-то это тебя? — спросила я в лоб. — Тебя ищет весь Город, я не могу просто так отпустить тебя. На меня могут не обратить внимания, ведь главный враг сейчас — молодой сбежавший парень с каштановыми волосами и зелёными глазами. Иккинг замолчал. Меня, беглянку из Центра, должно быть, тоже ищут, но он цель номер один. Правительство должно бросить все силы, чтобы беглеца отыскать, хоть из-под земли достать. Это ставит его под больший удар, нежели меня. И честно, если его опять схватят и утащат куда-нибудь, я не гарантирую, что смогу найти его снова. Когда мне начало казаться, что ничего с этими воротами вообще не произойдет, они открылись, и въехал небольшой грузовик, который вез в кузове что-то, накрытое черным брезентом. Патрульный, до этого времени спавший на своей вышке, вынужден был спуститься, чтобы открыть, а затем закрыть ворота. Из-за неудачного угла, мне не удалось ничего толком разглядеть. Склад, въехавший грузовик, патрульный — вот вся моя картина происходящего. К сожалению, ни что вез грузовик, ни что там за воротами я не увидела. Безумное желание бросить пост и побежать к Иккингу сдавило мне горло. Только не поддаваться панике, ничего же страшного не случилось. Пока что не случилось. Грузовик задним ходом подъехал к двустворчатым воротам склада. Через несколько минут они открылись, из склада вышли рабочие в защитных костюмах и масках, можно было подумать, что Правительство хранит тут что-то сверхопасное и важное. Может, поэтому нам не стоило соваться в южные ворота? Рабочие перебросились парой фраз с водителем, который не потрудился даже выйти из кабины, затем скрылись в темноте склада. Как я ни силилась хоть что-то разобрать, ничего не выходило. Потом они снова вышли, но уже несли что-то в руках с двух концов. Загрузили в грузовик что-то в черном непрозрачном пакете. Что-то очень напоминающее тело человека.