Потерявшие любовь

-Астрид, просыпайся. Сколько можно спать? Иккинг пытался разбудить меня в это ранее весеннее утро, но в гамаке было настолько уютно и комфортно, что открывать глаза совсем не хотелось. -Еще немного, — я лениво ворочалась, укутанная одеялами как кокон. Зима закончилась, уступив место радостной и свежей весне, которая смывала снег, оголяя промерзлую землю. Уже появились первые ростки травы, хотя был только конец марта. Постепенно мир преображался, одеваясь в зеленые наряды. Кажущаяся бесконечно долгой и безнадежной зима все-таки ушла. Я была безмерна рада этому, с ней у меня плохие выдались отношения в этом году. -Нам идти пора, — настаивал Иккинг. –Вставай. Сколько можно валяться? Всю жизнь проспишь! В воздухе витал запах костра и жареного мяса. Ночью какое-то мелкое животное попало в силки, что Иккинг расставлял вокруг каждого нашего ночлега. Они отлично кормили нас с тех пор, как мы ушли от Готи. В то утро, когда на ее порог вступил человек, сказавший, что нашли лекарство от А-2, изменилось все. Андромеда-2, от которой погибло почти все человечество, наконец побеждена. Ее можно вылечить. Когда он ушел, Готи поднялась к нам на чердак, где мы прятались, когда к ней приходили путники. Старушка со слезами на глазах сказала, что нашли лекарство. Лекарство от самой страшной болезни на земле, потому что именно А-2 выкосила как траву почти все население планеты. Мы плакали и смеялись в тот день. Новость была немыслима, радость от осознания ее не помещалась внутри: хотелось петь, танцевать, кружась как сумасшедший. Настолько велико было облегчение. Наконец, я перестала бояться, смело взглянув в будущее, что становилось все светлее. Улыбка не сходила с лица, а сердце бешено колотилось от нахлынувшей внезапно радости. Безмерное счастье, вот что я ощущала в те дни. Готи не согласилась идти с нами, как мы не уговаривали. -Зачем? Я стара и нерасторопна, буду доживать свой век там, где родилась. Я ее понимала, сама иногда хотела вернуться в родной город. Но мне возвращаться было некуда — родные места сгорели еще в начале эпидемии А-2. Там теперь только пепелище и призраки прошлого, к которым возвращаться желания не было. Мы ушли в середине марта, неделю назад, когда снег стал таять под солнцем, а мир вдохнул свежий весенний ветер и возрадовался ему. Зима далась невыносимо сложно. Часть тех, кто не умер от болезни, либо замерзли, либо умерли от голода. Естественный отбор в полном действии. Готи хорошо снарядила нас в дорогу. В нашем распоряжении было: два гамака, фонарик, теплые вещи, консервы и сухофрукты, пистолет с двумя магазинами патронов, мотки проволоки и веревки, две кастрюли и столовые ножи с ложками. Жалко, топора моего не было. За зиму я с ним почти сроднилась. С такими пожитками мы могли идти далеко, что и решили делать, взяв направление на юг. Там зимой не так холодно. -Просыпайся, а то твою порцию съем, — Иккинг подошел к гамаку, где я все еще изображала ленивый кокон, и потряс меня. –Астрид Хофферсон! Встала и пошла кушать! Я что зря силки расставлял? Вставай, говорю! Его голос был чист и спокоен. Бояться нам теперь стало на один пункт меньше. Лекарство-то нашли. Постепенно мир вернется в старое русло нормальной жизни, вновь воздвигая небоскребы, восстанавливая разрушенные города. Для этого потребуется не один год, но мы сможем. Я в это искренне верю. Мы все сможем. Теперь все в наших руках. Правда, есть одно но. Я подозревала, что у меня осложнение после перенесенного воспаления легких. Периодически страшный кашель разрывал мою грудную клетку, в такие моменты казалось, что легкие сжимаются до крошечных размеров, и воздух категорически отказывается их заполнять. Иккинг делает вид, что не замечает моего страшного кашля, но он с каждым днем становится все сильнее. Периодически я ловлю на себе расстроенный взгляд его зелёных глаз. В такие моменты хочется провалиться сквозь землю. -Встаю, встаю. Уже поспать нельзя! Не хочется покидать свое убежище, в котором было очень уютно и тепло. Полуденное солнце приятно согревает лицо, вселяя надежды. С каждым новым зеленым листочком или травинкой моя душа пела. Если А-2 изменила жизнь далеко не в лучшую сторону, то новости о лекарстве перевернули ее обратно. Спящий обычно в соседнем гамаке Иккинг вселял еще больше надежды. Костер уже догорал, на котором аппетитно дымился наш походный котелок. -Кто сегодня? Кролик? Кабан? — я подошла ближе, обняв Иккинга со спины, вдыхая его запах, смешанный с запахом готового завтрака. Такой тандем я готова вдыхать всю оставшуюся жизнь каждый день, каждое утро, все минуты, что мне отмеряны на этой зараженной земле. К разговору о чувствах между нами мы больше не возвращались, что немного расстраивало меня. Понимая, насколько мне понравилось, как Иккинг смотрел на меня в спальне Готи, когда признался в любви, я хотела вновь увидеть тот хоровод чувств и счастья в его глазах. Это стало для меня допингом — видеть его улыбку на лице, во взгляде, видеть этот задор и блеск. Быть с ним рядом, говорить с ним, чувствовать его сильное плечо. Теперь я зависела от него не только в плане выживания. Он заменил пустоты внутри меня, что рождались в течение жизни, заполнив их светом зелёных глаз. Пройди я в тот день мимо заправки, что тогда? К поцелуям мы тоже больше не возвращались. Лишь иногда он целовал меня в щеку, но этого было крайне недостаточно. -Кролик, небольшой, но вкусный. Я надеюсь на это, — он обхватил меня свободной рукой, второй продолжая помешивать аппетитные тушеные кусочки мяса. Готовил Иккинг неплохо, иногда даже лучше меня, что, между прочим, было обидно. Я все-таки у нас девушка. Его задача — добывать, моя — готовить. Но когда он принимался за приготовление еды, я не сопротивлялась. -Завтрак подан! Или обед? Как тебе больше нравится? -Завтрак и обед в одном, плюс десерт. -Извини, пудинга у меня не припрятано в кармане. Усевшись на поваленное дерево, я принялась уплетать столь вкусное кроличье жаркое. Не могу не признать, что с приходом весны, кушать мы стали лучше — появлялось все больше диких животных, которых можно было подстрелить, поймать и съесть. Охотник и его ненормальная подружка. От таких сравнений всегда хотелось смеяться. Когда-то я окрестила Иккингом психом, наткнувшись на него в кладовке заправки. К слову, он тогда и выглядел как псих. Теперь он совсем не похож на ненормального — всё также растрепанные каштановые волосы, зелёные глаза. Ну, и ненормальная подружка, которая как была немного не в ладах с головой, так и осталась. -Как ты думаешь, как скоро мы повстречаем какой-нибудь город или поселение? Мы шли на юг от Объединенного Города, надеясь подальше сбежать от заразы, от холода, от того, что нам пришлось пережить за стенами этого проклятого места. Пока что нам на пути встречались только брошенные маленькие селения или одиноко стоящие фермы, без домашнего скота и хозяев. -Не знаю, надеюсь, они окажутся более дружелюбными, чем Виго Гринборн. От упоминания его имени я вздрогнула. Знатно он попортил нам жизнь, знатно. -Интересно, а где лекарство? Раз тот человек сказал, что его нашли, значит, о лекарстве знают уже многие. Такую информацию в секрете не удержишь. Где его хранят? Лечат ли больных? -Вряд ли. Не думаю, что лекарства очень много. Скорее всего, хранят где-нибудь в крупном городе, запертым на три сотни замков. Для особо важных персон. -Зачем? Почему не вылечить людей? Зачем тогда пускать информацию о лекарстве? Чтобы народ совсем с ума сошел? -Если бы я знал, то ответил бы. Я думаю, информация утекла случайно, а такие новости, как эта, в секрете не удержишь. Это то, что будут передавать из уст в уста, кричать на каждом углу. Всех ведь не заткнёшь. -Значит, врачи должны заниматься в первую очередь разработкой аналогов или увеличением количество этого самого лекарства, чтобы хватило на всех зараженных. -Надеюсь, что так оно и есть. В любом случае, это огромное открытие для тех людей, что еще остались в живых. Оставалось лишь согласиться с Иккингом. Все еще с трудом верилось, что лекарство от А-2 существует, что планета вновь возродиться, что человечество не канет в небытие столь нелепым способом. Наш век еще не закончен. Хотя необходимо еще что-то решать с моим кашлем. Мы оба понимали, что он значит, и что так дальше продолжаться не может. Я снова зашлась в страшном приступе, выронив тарелку из рук. Судорожно пытаясь вдохнуть хоть крупицу воздуха, я упала на землю. Грудную клетку свело судорогой, легкие жгло огнем, а я даже не могла поднять головы. Иккинг отставил свою тарелку, подскочил ко мне и усадил, прислонив к дереву. -Дыши, Астрид, постарайся успокоиться, я понимаю, тебе больно, но нужно расслабиться, иначе ты задохнешься, — он осторожно взял меня за руку, сжимая в своих теплых ладонях. Наконец приступ пошел на спад, позволив мне сделать пару вдохов. Я сплюнула на землю сгусток мокроты, утерлась тыльной стороной ладони и подняла на Иккинга полные страха глаза. Мы больше не могли делать вид, что ничего не происходит. Со мной что-то творится, что-то совсем нехорошее. Я не сильна в медицине, но судя по лекарствам и травам, которыми меня поила Готи в первые дни, она смогла только снять острый период воспаления легких. Не больше. -Астрид. -Иккинг, — мой голос звучал хрипло, словно горло забито песком. -Ты думаешь, я не вижу, как ты стараешься не кашлять при мне? Ты думаешь, я ничего не замечаю? Я же не слепой. Я устало вздохнула и закрыла глаза. -У меня осложнение, наверное. Я не медик, так что… Какое — я не знаю, но оно точно есть. Иккинг угрюмо кивает. -Мне становится все тяжелее дышать, словно в легкие ваты наложили. Постоянно ощущение, что с каждым вдохом грудь сдавливает чуть сильнее. Иккинг встает и отходит, запустив руку в волосы. -Я не должен был позволять нам так долго жить у Готи, должен был сразу все разглядеть. Как я это допустил? -Прости, Иккинг. Кажется, я снова нас подвела. Ты же не мог заранее предугадать, что все сложится именно так. Это не твоя вина! Меньше всего хотелось, чтобы Иккинг считал себя виноватым в том, что произошло. -Мне…мне просто не повезло. -Как и всем людям, что заразились этой А-2. Им просто не повезло, Астрид! И где они теперь? Нам нужна помощь. Мы не справимся одни. -Да, я понимаю, но не знаю, как долго смогу еще протянуть. Иккинг ходит по кругу, о чем-то размышляя. -Ночью я видел впереди отблески огней. Мне показалось, там высотка стоит. Может, город какой-нибудь небольшой. -Город? После того, что с нами произошло, ты хочешь еще раз довериться кому-то, кто живет за стенами? -Разве не ты недавно говорила про то, как было бы здорово встретить выживших? Как Иккинг мог так быстро забыть то, что произошло в Объединенном Городе? Его тогда чуть не казнили на виду у всех жителей как заражённого! Снова довериться кому-то? -У нас есть другой выбор? Я молчу. Я понимаю, к чему он клонит. У нас, действительно, нет выбора. Мне необходима медицинская помощь, без которой я могу очень скоро отправиться на тот свет. -Нам необходимо найти помощь, найти лекарства, антибиотики, что угодно. Лишь бы спасти тебя, — он подходит, садится передо мной на колени и аккуратно обнимает. — Я не могу потерять тебя снова. Как вспомню, о чем думал, когда стоял на том помосте около Центра, так вздрогну. Я был уверен, что над тобой издевались и убили. Я стоял и не мог простить себе того, что бросил тебя, позволил им забрать меня. В его глазах стоят слезы. Сердце разрывается от этого, и я спешу вытереть их своими руками. -Но все обошлось, помнишь? Я здесь, я рядом. -Но как долго? Нам нужно быстрее найти помощь, иначе все зря. Он не заканчивает предложение, но я и так понимаю, что он хочет этим сказать. Иначе я умру у него на руках. Сколько же еще родных и близких будет суждено потерять? Когда-нибудь это должно закончиться. В его глазах читалась первозданная боль. Она пронизывала меня насквозь, поражая в самое сердце. Перед его взглядом невозможно устоять. -Я посижу еще минут пять, и пойдем, — я снова закрываю глаза, подставляя лицо солнцу. –Дай мне просто посидеть, хорошо? Посиди со мной. Мне необходимо чувствовать его тепло, как оно согревает своим присутствием мою душу. Так я чувствую, что живу, что еще не все потеряно. Весна. Как много прекрасного было в одном слове. Все когда-то заканчивается, даже плохие вещи. Скажи мне кто-нибудь это, когда я сидела в камере в подвале Центра по Ликвидации А-2, рыдая как белуга, я бы им не поверила. Или когда я пустила пулю в спину Главнокомандующему Виго. Тоже не поверила бы. Тем не менее, даже после самых черных туч обязательно выглянет солнце. После того, как я собралась с силами и поднялась с земли, последний кусок кроличьего мяса был съеден, гамаки свернуты, а все вещи собраны в походные рюкзаки, мы двинулись дальше. Туда, где ночью Иккинг видел огни высотного здания. Знает ли Густав о лекарстве? Я не прекращала думать о мальчишке с его бандой, постоянно возвращаясь в памяти в темные тоннели. Как они там? Смогли ли справиться с неприятностями? Все ли живы и здоровы? К сожалению, ответы на эти вопросы мне узнать не дано. Мы шли вдоль берега маленькой речушки, что весело журчала, греясь в лучах весеннего солнца. Вода в ней была пресная, благодаря чему удалось наполнить все запасы в наших бутылках. -Мне страшно, — я пинала камешки, стараясь забросить их в речку. Вокруг стояли еще голые деревья, на ветвях которых уже набухали почки. Даже самые сухие и скрюченные стволы понемногу возвращались к жизни. Земля приятно скрипела под ногами, а журчание ручья поднимало настроение. Несмотря на кашель, несмотря на то, что ждет впереди. -Почему? -Я боюсь, что те люди окажутся недружелюбными или еще хуже, заражёнными. Что мы будем делать тогда? Искать другой город? Я могу не дожить до него. Приходилось постоянно прислушиваться к собственным ощущениям при дыхании. Отвратительная перспектива. Мне кажется, я уже слышу, как воздух покидает мои легкие с каждым вздохом с новыми и новыми хрипами. -Очень хочется верить, что он окажется более дружелюбным, чем Объединенный Город. -Он, кстати, называется Портленд. -Серьезно? -Да, я видела указатель до того, как встретить тебя. Почему они сменили ему название, я не знаю. Но фактически, это Портленд. -Этот вариант мне нравится больше. Лучше звучит. -Точно, не так пафосно. -Это все Виго, я думаю, — рассуждал Иккинг. — Ему нужно было звучное гордое название для своего обиталища. Я по-другому не могу назвать этот…город. Мы поднялись на небольшой холм, обрамленный лысыми кустами дикой смородины. Без человеческого вмешательства она за прошлый год разрослась на приличные расстояния, покрывая все вокруг своими приземистыми ветками. Я увидела ее. Высотку. С пустыми глазницами окон, торчащими неработающими антеннами и огромным баннером, вывешенном почти на половину дома. На огромном белом полотне красной краской был нарисован красный крест с приписанной ниже надписью «безопасная зона». -Что это может значить? Безопасная зона? -Не знаю, но это уже что-то. Зараженные не стали бы так заморачиваться. Не думаю, что это ловушка. -Бред какой-то. Зачем кому-то писать «Безопасная зона»? Привлекать лишнее внимание зараженных, которые еще совсем не выжили из ума? Нелогично. -Может, его хорошо охраняют? -Думаешь, там нам помогут? — я заглядываю в его глаза, пытаясь понять, что там творится. -Я надеюсь. Он приобнял меня одной рукой, уверенно глядя вперед. Хотелось бы заразиться от него этой уверенностью. Через три часа мы стояли на подступах к городу. Дорожный указатель, поржавевший и покосившийся от времени, гласил, что перед нами Норд Таун. Никогда не слышала о таком, но я раньше не особо-то и интересовалась географией. Как-то без нее было много дел. Рядом с высоткой, которую мы заметили, было еще две недостроенные, словно А-2 поразила город в самый разгар строительства. С виду, Норд Таун вселял намного больше доверия, чем Портленд. -Что чувствуешь? — спросил Иккинг, разглядывая брошенное двухэтажное здание, находящееся в ста метрах от нас. Никаких тебе бетонных стен с колючей проволокой. Никаких вышек и патрульных с автоматами. -Не знаю, не могу точно определиться. Внутри засело чувство, что все слишком хорошо. Слишком все просто. Так не бывает, только не со мной, у меня всегда все идет наперекосяк. Я боялась довериться этому хрупкому ощущению, что пока все идет нормально. Здание пустовало, как и большинство других, стоящих за ним. Мы продвигались в центр, стараясь сильно не шуметь и не привлекать лишнего внимания, проверяя дома по обе стороны от дороги. Все вокруг уже вычистили до нас, поэтому поживиться было нечем. -Здесь так тихо, — кажется, я слышу, как бьется мое собственное сердце. -Как и везде. -Иногда я скучаю по звукам прошлого мира. -Это по каким? -Ну, звук машин в городе, детский смех, заводы, пароходы, — я перечисляла все эти отголоски прошлого, который теперь казались такими далекими. — Всякое в этом роде. -Да, я тоже. Мы все ближе подходили к высотке с баннером. На удивление пустующий город абсолютно не вселял в меня чувство страха. Он словно восстал из прошлого, из времени, когда я еще не встретила Иккинга, и в одиночку выживала на руинах как раз таких городов. Тишина и одиночество — все, чем они могли похвастаться. Высотка была огорожена двухметровым сетчатым забором с колючей проволокой. Так же по всей округе стояли всевозможные ежи — доски с гвоздями, куски бетона с торчащей арматурой. Неплохие укрепления, это тебе, конечно, не бетонная стена, но о безопасности здесь думают не в последнюю очередь. Из единственного подъезда этого дома-свечки навстречу нам вышел молодой человек азиатской внешности в дутой зеленой куртке с ружьем наперевес. -Приветствую, брат, куда идем? Что ищем? Ты еще спроси — «Цель посещения». Выглядел он в целом дружелюбно. От него не хотелось бежать, сломя голову, куда глаза глядят. -Нам нужна помощь врачей. -Заражённые? Расстояние до нас было приличное, с учетом разделяющего забора сетки, поэтому парень чувствовал себя в безопасности, и всячески это показывал. -Нет, у меня осложнение после воспаления легких, — пробубнила я, чувствуя, как от волнения легкие сжало в стальные тиски. Стало трудно дышать, я снова зашлась в кашле, сплюнув на землю сгусток крови. Вот и приплыли. Я тут же наступила ботинком на багровую лужицу, чтобы Иккинг не успел увидеть, что все стало заметно хуже. С каждым часом болезнь, какая бы она не была, прогрессировала. Мы не можем пройти мимо, оставалось отчаянно надеяться, что здесь мне помогут. -Кровь покажи, брат, тогда пущу. Вижу, подружке твоей совсем плохо, бледная вся, поэтому давай быстрее, Ли еще кушать хочет. -Ли? -Это я, — отсалютовал парень. — Приятно познакомиться, так что, будешь показывать? Глаза и так вижу, что здоровые, но нужно перестраховаться, сам понимаешь, брат, — говорил он с азиатским акцентом. -Да, секунду. Иккинг подошел на пару шагов к сетке, достал нож и сделал небольшой надрез на внутренней стороне ладони. Ли внимательно изучил выступившую кровь, удовлетворенно кивнул и махнул на меня рукой. -Теперь она, брат. Меня уже начала слегка раздражать его привычка постоянно говорить «брат». Иккинг подошел ко мне с тревогой в глазах, прекрасно видя мое состояние, которое было, мягко говоря, отвратительное. Каждый вдох давался с почти свистящим хрипом, обжигаю легкие весенним воздухом. Я повторила манипуляцию, показывая ладонь Ли. Он снова удовлетворенно кивнул, смело шагнул к воротам, скрепленным огромной цепью и амбарным замком. -Надеюсь, ваши помыслы чисты и добры, брат. Иначе вам здесь будут не рады, — он демонстративно перебросил ружье с одного плеча на другой. -Это понятно, не переживай, мы не воевать пришли, не та ситуация, — Иккинг подхватил меня под руку, хоть стоять на своих двоих я была еще в состоянии. Ли открыл замок, отодвинул створку ворот и запустил нас внутрь. Я подняла глаза, прикидывая, сколько этажей в этом доме, больше двадцати, кажется. На фоне голубого неба с белокурыми облаками крыша полуразрушенной высотки сводила с ума. Еще немного и закружится голова. -Проходите, на первом этаже сидит Алиса, она подскажет, куда отвести твою подругу, брат. -Меня Иккинг зовут, — он протянул ладонь для рукопожатия. Иккингу тоже уже не нравилось это злосчастное «брат» через каждое слово. -Хорошо, Иккинг, брат, поспеши, как бы твоя подружка копыта не отбросила прямо тут. С манерами у него все хорошо, высшую школу этикета заканчивал, наверное. Но меня это мало волновало. Лишь бы у них были необходимые лекарства, иначе все зря. Абсолютно все зря. Я умру, и ничего с этим не поделаешь. Думаю, Иккинг думал о том же. Между бровями пролегла глубокая впадина. Он, как обычно, все изучал, не упуская не единой мелочи, продумывая возможные пути к отступлению. А по мне, лишь бы было лекарство. Остальное пока что совсем не имеет значения. Зачем пути к отходу, если на руках у тебя почти труп? На первом этаже бывшей когда-то жилой высотки было достаточно светло, несмотря на постигшую и это здание разруху: пыльный кафель, потертые стены, пустые плафоны ламп. Все как везде. Хотя она выглядела достаточно «новой» по меркам старого мира. Слева от входа сидела миловидная девушка чуть постарше нас, разгадывающая кроссворд под звуки старенького радио. Из динамиков доносились звуки кантри, девушка ритмично болтала ногой и грызла карандаш. -Алиса, говорил тебе, не сажай батарейки, — за нами вошел Ли, возмущенный поведением девушки. — Они в дефиците! Выключи радио! Та лишь подняла глаза на него, сделав вид, что не услышала замечания в свой адрес. Она с интересом разглядывала нас, абсолютно не стараясь скрыть этого. Стало немного неуютно, словно нас привели на допрос. -Что тебе Ли? Опять нашел кого-то? -Да, подруга его больна, что-то с легкими, отвести надо ее к Хедер, — он махнул рукой в сторону лестницы. -Вижу, вам на десятый этаж. Лифт не работает уже лет сто, придется идти пешком. На этом она снова вернулась к разгадыванию безумно интересного кроссворда. -Прости ее, брат, невоспитанная. Иди, Хедер должна быть на месте. -Спасибо, Ли, — пробубнила я хриплым голосом. Не кашлять, стараться не кашлять. Я концентрировалась на этой простой мысли, пока Иккинг вел за собой вверх по бесконечным ступеням. Никогда бы не подумала, что десятый этаж может быть настолько далеким. На лестничных пролетах иногда сидели люди, приветствующие нас, на одном из этажей я услышала детский смех, которого мне так не хватало. В Объединенном Городе я детей даже не видела, не считая Густава с его бандой. Но детьми их назвать язык как-то не поворачивался. Неужели, удача в этот раз повернулась ко мне лицом? На десятом этаже на двери семьдесят пятой квартиры был нарисован красный крест. -Думаю, нам сюда. Иккинг осторожно постучал, терпеливо ожидая ответа. Дверь открыла темноволосая девушка, которой навскидку, было примерно 23 года. Ее зелёные глаза за секунду изучили Иккинга, потом она перевела взгляд на меня и поменялась в лице. Неужели, я выгляжу настолько ужасно? -Ли привел? Я видела в окно. Проходите, положи ее на кушетку. Только разуйтесь у входа, пожалуйста. Иккинг без вопросов зашел внутрь квартиры, переоборудованной под медицинский кабинет. Неплохо оснащенный медицинский кабинет, между прочим. Я даже разглядела оборудование для переливания крови и стол-тележку с дефибрилляторами. Хочется верить, что мне они не понадобятся. Я еще не хочу на тот свет. -Как давно кашель? Расскажи мне общую картину… -Иккинг. -Иккинг, да, я Хедер, но ты уже знаешь об этом. Мне нужна вся информация: когда заболела, чем заболела, чем лечили и все, что покажется тебе важным. Я лежала на кушетке и теребила кулон в виде дракона, что подарил мне Иккинг, пока Хедер прикладывала к груди стетоскоп, прослушивая мое хриплое дыхание. Его подарок — мой личный символ, моя надежда. Иккинг — мое все. -Воспаление легких, около месяца назад, чуть меньше. Лечила бабушка, чем — не знаю, какие-то травы и таблетки, — Иккинг расхаживал по комнате, теребя рукой растрепавшиеся волосы. –Около двух недель назад стал замечать кашель, с каждым разом все хуже. Сегодня кашель был с кровью. Значит, все-таки заметил. Я закрыла глаза, позволяя им все решить за меня. Легкие давило со страшной силой, хотелось разорвать ребра, чтобы вздохнуть полной грудью. Накатившая слабость шептала на ухо, что осталось еще немного, раз и все. Больше не будет страданий, не будет боли и страха. -У нее жидкость в легких, — резюмировала Хедер, прослушав меня вдоль и поперек и тыкая в грудную клетку тонкими пальцами. -Вот так просто определила? -Тут ничего сложного, осложнений после воспаления легких с подобными симптомами немного. -Ты сможешь ей помочь? Вот он, самый главный вопрос моей жизни. Она теперь полностью зависела от этой темноволосой незнакомой девушки. Сможет ли она мне помочь, и тогда я пойду на поправку. Или нет. И тогда я умру.