Потерявшие любовь

Астрид Иккинг. Если ты читаешь это, значит, я не дождалась тебя. Тайлер дал понять, что не заинтересован в том, чтобы я выжила. Он нес какую-то чушь про рейдеров, что предложил тебя им в напарники. Хедер, возможно, с ним в сговоре. Дала мне каких-то таблеток, уверяя, что благодаря им я просплю пару дней. Надеюсь, когда ты вернешься, я все еще буду жива. Твоя Астрид. Ночным кошмарам нет конца. Я смотрю в окно нашей квартиры на восемнадцатом этаже. Здесь так высоко, словно можно взлететь к самому небу, искупаться в пушистых облаках, потрогать руками звезды. Опускаю голову, замечаю Иккинга с Сэмом, вернувшихся с вылазки. Надеюсь, они нашли лекарство. Потом вся земля вспыхивает ярким пламенем. Огонь пробивается сквозь асфальт, словно кто-то забыл закрыть портал в ад. Весь город пылает, как картонные декорации. Иккинг с Сэмом вспыхивают, словно спички. Мне кажется, я слышу, как горят их волосы. Пытаюсь кричать, но не произношу ни звука. Иккинг устремляет взгляд вверх. На меня. Взгляд полностью черных зараженных глаз. Иккинг. -Пошла! –вопит Сэм, вскидывая на собаку пистолет. Я последовал его примеру, взведя курок. Собака постояла еще несколько секунд, втягивая воздух, затем, капая слюной на пол, отступила. Сэм схватил торшер и замахнулся, продолжая орать. -Давай! Пошла отсюда! Чего надо? Пошла вон! Отмахиваться лампой от бешеного пса то еще занятие. Пес не стал атаковать, он развернулся и сбежал по винтовой лестнице. -Что происходит? Чертовщина какая-то! -Если бы я знал. Мы спустились следом, но от собаки и след простыл. Пустующий дверной проем смотрел на нас темнотой улицы. Снова снаружи послышался вой. -Куда она подевалась? -спросил Сэм. -Может, испугалась и ушла? Почему ты не пристрелил ее? -Зачем тратить патроны на одну собаку? -Может быть, за этим? — кивнул я на дверной проем, в котором показались три собаки. — Это был вожак, а теперь он привел подмогу. -Черт! Медленно отступаем. Хватай горючее и наверх, — осторожно проговорил Сэм, отходя спиной к витой лестнице. Две канистры стояли около дивана, до них два шага. Надо всего лишь подойти и забрать. Интересно, успеют ли псы напасть? Я делаю шаг, вожак предупредительно рычит, брызгая слюной. Бешеные глаза, голодная стая, крепко мы влипли. -Давай! — кричит Сэм и стреляет. Пуля проходит мимо, я моментально кидаюсь вперед, хватаю канистры и несусь к лестнице. Даже оглядываться не буду, только слышу, что псы пошли в наступление. Они не собираются так легко отпускать свою добычу. Мы влетаем на второй этаж, перепрыгивая через ступеньку. -Нужно забаррикадировать! Иначе они прорвутся! — кричит Сэм, залетая в спальню. Он рывком закрывает за мной дверь. — Тумбу! Быстрее! Бросаю канистры на пол, хватаюсь за тумбу и толкаю. Вожак стаи врезается в дверь и начинает истошно лаять. Новый удар. -Ну, давай же! Удары продолжаются, собаки скребутся в дверь, в попытке попасть к нам. Наконец удается зафиксировать дверь, хоть надолго этого и не хватит. -Мы не сможем их всех перестрелять! -Я знаю! — кричит Сэм, выглядывая в окно. — Иккинг, подойди, — внезапно произносит он ледяным голосом. Снаружи дома нас ждало по меньшей мере пятнадцать собак, или около того. Разных пород, размеров, но всех их объединяло одно — дикий голод и бешенство в глазах. -Черт бы меня побрал! Сэм, откуда они взялись? -Вот тебе и ответ на вопрос, почему мы не встретили ни единого трупа. Эта стая — хозяева здесь, а мы только что зашли на их территорию. -Они нас загнали, словно мы добыча. -Мы и есть их добыча. На всех даже патронов не хватит. -Гранаты есть? -Смеешься? Нет, конечно, — Сэм роется в своем рюкзаке, соображая, что нам делать. –Дверь долго не выдержит. Следуя приказу вожака, собаки пойдут на все, но вскроют нас в этой консервной банке. -Мы можем попытаться выбраться через окно. Надо продумать все пути отступления. Выходить из комнаты через дверь — чистое самоубийство, нам даже шаг не дадут ступить, растерзав на мелкие куски. Оставаться тут вечно мы тоже не сможем, пусть еды и хватит минимум на неделю. Но у меня нет этой недели. -Мы можем сделать зажигательную смесь, — рассуждал Сэм. –Выльем все бухло из мини-бара, порвем простыни для тряпок. Не зря же я горючее попросил взять. Неплохая, кстати, идея. Отмахиваться ими, откидываться, поджигать этих бешеных псов, чтоб горели ярче рождественской елки. -Из ножек стола сделаем факелы. В темноте особо не навоюешься. Через полчаса мы были готовы встречать врага лицом к лицу: девять бутылок с зажигательной смесью, два ярко горящих факела. На крайний случай, пистолеты. Этого должно хватить. Я не собираюсь тут оставаться дольше. Если собаки захотят растерзать нас, пускай попробуют подойти и мы посмотрим, кто кого растерзает. Астрид. Сквозь сон слышу бормотание Хедер. Я рада вынырнуть из ночных кошмаров, которые мне порядком надоели. Постоянно одно и тоже: смотрю в окно, вижу, как возвращается Иккинг, как под его ногами вспыхивает земля. А затем он поднимает на меня взгляд черных зараженных глаз. Не могу открыть веки, только слышу пиканье каких-то приборов и убаюкивающее пение Хедер. Она напевает какую-то незнакомую мне песню. Слышу Тайлера. Он зачем-то снова пришел сюда. Да что ему от нас надо? Мы уйдем сразу же, как только будет возможность. Пускай прибережет свое пламенные речи про великое спасение для кого-нибудь другого. -Здравствуй, Хедер. Рад тебя видеть. Как наша гостья? Противный скрипучий голос. Плюнуть бы ему в лицо. -Жива, как видишь. -Она спит? -Да, как дитя. Организм в целом еще борется, это хорошие новости. -Нет, это плохо. Судя по голосу, Хедер очень удивилась. Вот только я догадалась, с какой целью он пришел. -Почему плохо? Она скоро пойдет на поправку. -Если ее парень, Иккинг, принесет лекарство, верно? — рассуждал Тайлер. -Да, тогда я смогу ей помочь. -Не надо ей помогать, — сухо проговорил Тайлер. — Мне не надо, чтобы она выжила. Мне нужен Иккинг здесь, а если она будет жива, если ты поставишь ее снова на ноги, они уйдут. А я этого допустить не могу. Мне нужен такой, как Иккинг. Хедер молчала, а я равнодушно слушала этот малоприятный разговор, не в силах даже открыть глаза. -Я не понимаю. -Что тут непонятного? Ты должна сделать так, чтобы Астрид не проснулась! Не знаю, введи ей смертельную дозу чего-нибудь, чтобы она сдохла до его возвращения. -Тайлер, послушай, я не знаю, что за игру ты затеял, но я прежде всего врач! Я давала клятву! –ее голос звенел от злости. — Я обязана спасти ее! Мне плевать, что будет потом, но я поставлю Астрид на ноги! -Твоя клятва ничего не значит! Забыла, в каком мире мы теперь живем? Что значит теперь эта чертова клятва? Ничего! Ровным счетом! -Может, для тебя это и пустые слова, но для меня нет! Я врач, хочешь ты этого или нет! -Тогда выбирай, либо она, либо Сэм. Хедер замолчала. -Если ты не сделаешь так, как я говорю, то по возвращению я изгоню Сэма, пускай проваливает искать своего сына, не имея ни малейшего представления, где он. -Так вот почему, он все еще работает на тебя. -Он же тебе не безразличен, а? Хедер? — судя по голосу, Тайлер подошел совсем близко к кровати, мне кажется, я даже чувствую его противное дыхание. -Какой же ты подонок! Надеюсь, ты будешь гореть в аду. -Все мы там встретимся, — сурово ответил Тайлер. -Я не могу так поступить! Она живой человек! Кем я буду после этого? Ты не понимаешь, чего просишь! -Это ты не понимаешь, что стоит на кону, дорогая моя Хедер. Я не стану повторять дважды или уговаривать тебя. Я не прошу, я приказываю тебе сделать так, как я сказал. Повисла тяжелая пауза, которую при желании можно было потрогать руками. -Выбор за тобой. Если сделаешь так, как я сказал, я сокращу срок работы Сэма, давая возможность раньше уйти на поиски сына. Дам ему всю информацию, даже разрешу взять пистолет с собой. Выбирай. Эта девчонка, которая ничего для тебя не значит, ты ее знаешь-то всего день. Или твой горячо любимый Сэм. Я надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. Сколько прошло дней с тех пор, как Иккинг ушел? Наверное, целая вечность. Сколько я еще буду находиться под действиями этих таблеток? Где-то столько же. Этому нет ни начала, ни конца. Бесконечный круговорот кошмарных снов, калейдоскоп отчаяния. И я застряла во всем этом, зависнув между сном и реальностью, между правдой и вымыслом, между раем и адом. Пограничное состояние сознания сильно извращает воспоминания, мне порой даже кажется, что я выдумала Иккинга, что его никогда не было в моей жизни, а наша любовь — плод моего больного воображения. Когда уже мое тело снова вернется ко мне? Надоело лежать, как овощ без возможности пошевелиться. Надоело видеть эти бесконечные ночные кошмары. Надоело думать о том, что будет, если Хедер согласиться с условиями Тайлера. Он прав. Я ей никто. Не знаю, какие у них отношения с Сэмом, но этот человек значит для нее значительно больше, чем я. И что это история про сына? У меня нет абсолютно никаких гарантий, что выбор Хедер будет в мою пользу. И возможно нынешние кошмарные сны, сложенные как мозаика из счастливых моментов и самого глубоко отчаяния, последнее, что воспроизведет мое больное сознание. Вереница образов, мыслей и воспоминаний не покидают меня, словно мозг решил поиздеваться, напоминая самые счастливые моменты. Как я нашла Иккинга в Объединенном Городе на Третьей улице в сорок восьмом доме. Как он поцеловал меня первый раз в спальне Готи. Как мы любили друг друга всю ночь напролет. Хватит! Умоляю, прекратите это издевательство, я так долго не выдержу. Самые счастливые кадры моей жизни постоянно сменяются кошмаром, в котором Иккинг смотрит на меня черными, как уголь, глазами. Я знаю, что это значит. Мне постоянно снится, что Иккинг заражен. Иккинг. -Уходить будем через окно, я пойду первым, — Сэм осматривает комнату в поисках потенциально полезных вещей, но все, что нам надо, уже с нами. Бутылки с зажигательной смесью, два горящих факела, сделанных из ножек стола и рваной простыни. — Постарайся прыгнуть так, чтобы бутылки не разбились на тебе, а то вспыхнешь, как спичка. Обнадеживающая перспектива. Сэм разбивает окно, позволяя ночной свежести ворваться в комнату. Снаружи темно, только серебряный диск луны слегка освещает окружающие нас богатые дома, отбрасывая причудливые тени. Внизу собаки. Ждут, когда добыча сама придет к ним в лапы. Именно это мы и собираемся сделать, только так просто сдаваться никто не собирается. Мы дадим им жару. В прямом смысле этого слова. Сэм предусмотрительно поджигает одну бутылки и кидает ее чуть в сторону, целясь в ближайшего пса. От удара с землей, стекло разбивается, осыпая все вокруг искрами. Горючее моментально воспламеняется, охватывая языками одну из собак. Шерсть противно шипит, а в нос ударяет запах жженых волос. Собака начинает скулить и пятиться назад, ударяя лапами по морде в попытках сбить пламя. -Пошел! –кричу я, Сэм тут же прыгает вниз, приземляясь на ноги. -Черт! Давай, Иккинг! Прыгай! Сэм стоит внизу, размахивая факелом перед псами. Они только ждут момента, чтобы пойти в атаку. Мой прыжок проходит не столь удачно, как у Сэма. Тупая боль пробила лодыжку, кажется, подвернул. Что ж, от этого наше путешествие будет только сложнее. Но деваться некуда. Псы загнали нас в ловушку, выход из которой был только один — в окно. -Жив? -Да, ногу подвернул, — сухо отвечаю я. Не хочу жаловаться, но думаю, Сэм в праве знать о всех нюансах, которые могут нас задерживать. Пускаю еще одну подожженную бутылку в стаю, заставляя их разбегаться в стороны, давая нам пути к отходу. Размахивая факелами, мы пробиваемся на главную улицу района. Сколько идти до железнодорожных путей? Я не знаю. -Они нас не отпустят. -Никуда не денутся, как только уйдем с их территории, они отстанут. Я надеюсь. Внезапно Сэм пронзительно кричит на всю улицу, вспугивая где-то птиц. Вожак успел вывести своих сородичей из дома, обходя нас с тыла. Умные твари. Пес вцепился зубами в ногу Сэма, повиснув, как прищепка. Огромная собака породы овчарки повалил напарника на землю и потащил к своим словно тряпичную куклу. -Твою мать! Пошла вон, тварь! — кричит напарник, брыкаясь ногами и пытаясь стряхнуть с себя бешенного пса. Подлетаю к лежащему Сэму и со всей силы ударяю факелом по морде вожака. Собака ослабляет хватку, я, пользуясь моментом, кидаю ей под лапы зажженную бутылку. Пес вспыхивает, как листок бумаги. Вожак протяжно скулит и отступает к сородичам, что стоят чуть поодаль, ожидая команды от главаря своей стаи. Немного керосина попало на Сэма, он отчаянно лупит руками по джинсам, сбивая пламя. Ниже места, куда пришелся укус, все в крови. Плохи дела. -Пошли, пошли! Некогда рассиживаться! Хватаю Сэма под руку, помогая подняться. -Давай! Пошли! Чего расселся? Вставай! Время замедляется, словно заезженная кинопленка. Перед нами стая голодных псов с пораженным вожаком. Держу Сэма на себе, он сильно хромает. В голове выстраивается план района, как мы сюда шли. Нужно вернуться назад к железнодорожным путям, оттуда совсем немного останется до высотки, до безопасной зоны. Размахивая факелом свободной рукой, Сэм кричит на всю улицу: -Понравилось, твари?! Давай! Нападай! Попробуй подойти! Я вам сам глотку перегрызу! Приходится тащить Сэма на себе, нога вспыхивает новыми оттенками боли, напоминая о неудачном прыжке со второго этажа. Два хромых солдата, спасающиеся бегством от стаи голодных собак. -Долго до железки идти? -Нашими темпами минут сорок, — за Сэмом по земле тянется кровавый след. Он скрипит зубами, но виду не подает. Вожак сильно укусил его, надеюсь, не вырвал кусок ноги с корнями, а то Сэм рискует потерять много крови на пути в безопасную зону. -У тебя были бинты. В аптечке нашли, давай я тебя перемотаю. Сэм молча соглашается, усаживаясь на землю. Выливаю керосин из одной бутылки, формируя вокруг нас круг, и поджигаю его. -Это на случай, если собаки решат перейти снова в наступление. Сэм достает бинты, сжимая челюсть настолько сильно, что белеют суставы на лице. -Не думаю, только если их вожак совсем бешеный. Мы его неплохо, а? -Да, давай сюда ногу. -В медсестры записался? — усмехается Сэм. –Хедер нужны помощники. -Тебе сейчас помощник нужен не меньше, — разрезаю ножом штанину, оценивая степень поражения. Опасения не оправдались — псине не удалось отгрызть от Сэма кусок, но рана была глубокая. –Еще бы немного, и она бы тебе сухожилие перегрызла. Умные твари, знают, где слабые места. -Конечно, мы же их добыча. Держи, промой раны, не хватало заразу подхватить какую-нибудь, — Сэм протягивает бутылку воды. -Потерпишь? -Шутишь? Я же не девчонка, делай то, что надо. Уж переживем как-нибудь. Промытая рана выглядела уже не так устрашающе, но все было на грани. Попади клык вожака на три сантиметра ниже, Сэм бы не смог ходить. Пришлось использовать три бинта, чтобы хоть как-то остановить кровотечение, но они почти сразу намокли от крови. -Идти сможешь? -Доползем как-нибудь. -Ты потеряешь много крови. -Есть предложения? — Сэм посмотрел на меня смиренным взглядом, говорящим, что он прекрасно понимает, как мы влипли. –Раз их нет, тогда пошли. Астрид. В чем смысл жизни? Смысл жизни конкретного человека или всего человечества? Люди столетиями заселяли всю планету, постепенно убивая ее, пока Земля не решила ответить тем же, стерев человечество как представителей своего вида. Не осталось ни плодов цивилизации, ни достояния прогрессивного развития технологий. Уже через сто лет не останется следов пребывания двуногих на этой земле. Все дома рухнут, а асфальтированные улицы снова зарастут травой. Только пирамиды в Египте останутся стоять там же, скорее всего, до скончания веков. Спросите теперь у любого выжившего, в чем его цель? В чем смысл его жизни? Есть ли у него конечный пункт, к которому он хотел бы прийти? Вам, скорее всего, ответят — я просто хочу выжить. А ради чего? Осталось ли хоть что-то светлое, ради чего стоило бы восстанавливать цивилизацию? Найдите ответ в себе, есть ли у вас цель? Или как все? Просто выжить? Жизнь человека настолько скоротечна, что не успеваешь глазом моргнуть. От первого детского крика до гробовой доски всего один прыжок, который пролетит быстрее вздоха. Семья, друзья, любовь — все остается позади, когда ты стоишь на пороге смерти. Есть ли хоть что-то хорошее, чтобы вспомнить, стоя на краю могилы? Единственное, что я хочу и буду помнить — это Иккинга. Кроме него, у меня в жизни не было счастливых моментов, которые стоило бы вспоминать. Хочется вырвать страницы с историей жизни до встречи с ним и сжечь, развеяв пепел. Только он — мой смысл жизни. Только ради него стоит жить дальше. Это единственное, что еще держит меня на этой зараженной земле.