Потерявшие любовь

Иккинг. Слезы жгут глаза, стекая маленькими каплями по лицу. Перехожу на бег, боясь, что не удержусь и вернусь, чтобы в последний раз посмотреть на ее лицо, запомнить, какой она была все это время. Не хочу забывать ее. Никогда. Слышу за спиной душераздирающий хриплый крик и невольно вздрагиваю. —Прости, прости, прости меня…-шепчу под нос, словно она может меня услышать. –Господи, надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь… Элис стояла там, где я ее оставил — около старого мусорного контейнера. Она растеряно теребила синий рюкзак, не зная, как себя вести. И обливалась слезами, тихонько всхлипывая. От крика Астрид, разнесшегося по округе, она вздрагивает на месте, крепче вцепившись в рюкзак. Он звучал, как крик раненого животного, загнанного в ловушку. Хриплый, надломленный. —Как… Вместо ответа яростно бью кулаком в стену, разбивая его в кровь, сдирая кожу. Хочется вытащить свою душу и вывернуть ее наизнанку. Выкинуть за ненадобностью. Элис испугалась и отскочила назад, резко увеличив между нами расстояние. —Это не приступ, успокойся. Это не А-2. Это я. Это все я… Упираюсь руками в стену, склонив голову. Сердце внутри бьется со сбивчивым ритмом, словно не желая делать каждый новый удар. Как я его понимаю. —Прости меня, -шепчет Элис. — Это я во всем виновата… Резко подрываюсь к ней и хватаю за плечи. —Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ! Трясу ее как тряпичную куклу, ударяя в кирпичную стену. Но это не приступ ярости, порожденный А-2. Это мой личный гнев, моя личная боль. Элис тихо стонет, испуганно глядя на меня. —Просто помолчи! Сейчас я не желаю слышать ни одного слова от тебя! Ни единого! Ни на какую тему! Мне необходимо время, чтобы справиться с этим, принять, попытаться найти решение, которое может быть только одним — искать лекарство. —Поселение зараженных, говоришь? Это ты слышала? Вместо ответа, Элис дерганно кивает. Значит, это и будет моя ближайшая цель — найти это поселение. А там уже решим, что же делать дальше. Астрид. Сэм первым делом усаживает меня на стул, где сидела девушка с кроссвордами, когда мы только пришли сюда. Резко поднимаю на него взгляд, полный ненависти. —Ты… Ты не пустил меня…-шепчу, сквозь стиснутые зубы. — Как ты посмел? Это не твое дело! —Так для тебя будет лучше! Вместо ответа, отвешиваю Сэму звонкую пощечину. А он даже глазом не моргнул. —Потом спасибо мне скажешь! — разворачивается и отходит от психически ненормальной девки, только что потерявшей единственного любимого человека. Хедер набирает в шприц инъекцию Литаниума. Ее взгляд хладнокровен и сосредоточен. Конечно, она же врач, для нее самое главное — помочь больным. А раз один больной только что сбежал из моей жизни, то остаюсь лишь я с проклятой жидкостью в легких. Она протирает салфеткой сгиб моего локтя и делает укол. Молча наблюдаю, как пустеет шприц. Я буду жить. Благодаря Иккингу. Иккинг умрет. Благодаря мне. Если бы не легкие, мы уже давно были бы далеко на юге. —Сэм! Что же нам делать? Надо сказать Тайлеру! — причитает Ли, баюкая сломанную кисть. –Надо ему все рассказать, это же приказ — отстреливать всех зараженных. А ты его нарушил! —Еще одно слово, и я нарушу один из своих собственных принципов — не убивать невиновных. Посмеешь рассказать Тайлеру, я лично выпущу тебе кишки, ты меня понял? — грозно нависает над Ли Сэс. —Да, п-п-понял, брат. Сам рассказывай, делайте, что хотите. Ли все понял, Ли не враг сам себе. Я ничего не видел и ничего не знаю. —Так-то лучше, — Сэм хлопает его по плечу и возвращается к нам. —Пойдем, тебя надо уложить поспать, — Хедер пытается поднять меня, а я не хочу никуда идти. Словно если я уйду от места, где десять минут назад стоял Иккинг, то предам его. Словно я приму этот кошмар, ставший нашей реальностью, соглашусь на правила игры А-2, признаю наше поражение. Я не хочу принимать. Не хочу понимать, что потеряла его. —Астрид, вставай, пойдем. —Я не хочу. —Тебе придется это сделать. —Оставьте меня тут, я ничего не хочу. Хедер устало вздыхает, складывая руки на груди. —Тогда подумай об Иккинге. —Я только о нем и думаю! –срываюсь, выжимая последние остатки крика из грудной клетки. —Тебе надо отдохнуть, если этого не сделать, лекарство будет намного дольше действовать. И тогда не факт, что поможет. И получается, что жертва Иккинга была напрасной. Поднимаю на нее опухшие глаза, пытаясь понять, шутит она или издевается надо мной. —Поэтому возьми себя в руки и пошли! Чем раньше ты встанешь на ноги, тем быстрее мы уйдем отсюда! —А куда мне идти? Подскажи? Зачем мне идти куда-то?! Хедер наклоняется, наши лица оказываются на одном уровне. —Затем, чтобы помочь Иккингу найти лекарство. Если мы тоже займемся поиском лекарства от А-2, то шансы найти его заметно возрастут. Или ты решила опустить руки? Сесть тут и рыдать до скончания времен, что тебе не разрешили пойти с ним? Она точно издевается надо мной. Хочется и ей залепить пощечину, чтоб след от ладони раскраснелся на лице. —Поэтому хватит раскисать, погорюешь еще. А сейчас нам надо действовать, и тебе — в первую очередь! — Хедер грубо хватает меня за локоть и тащит по лестнице наверх. Что ж. А она ведь права. Я обязана помочь Иккингу найти чертово лекарство. Зайдя в квартиру, вырываюсь из цепких рук Хедер и падаю на кровать, желая закрыть глаза и никогда больше их не открывать. Рядом на кровать садится Хедер, положив ладонь мне на спину. —У меня была дочь. Ей был всего год, когда А-2 забрала ее вместе с моей мамой. Они вместе гуляли на детской площадке, вернувшись оттуда уже зараженными. Я нашла их дома в обнимку. Моя мама сидела на диване с ней, и казалось, словно они спали перед телевизором. Но рядом валялась пустая банка из-под снотворного. Мама решила все за нас. Она убила мою дочь и покончила с собой, наглотавшись таблеток. Я молча слушала Хедер, не зная, как реагировать на подобное заявление. —У меня не было выбора, все решили за меня. Я ее не виню, у них не было шанса. Инкубационный период у дочери оказался очень маленьким. Буквально за два часа ее ручки изогнулись в другую сторону, а глаза потемнели, как два маленьких уголечка. Ее голос дрогнул. —Мама все сделала правильно, но я даже не успела попрощаться. —Зачем ты мне это рассказываешь? —Не знаю. Просто захотела, чтобы ты знала. —Спасибо, теперь я знаю. Я отвернулась к стене. Я совсем не хотела быть грубой с Хедер, так само вышло. Никто не просил ее разводить откровения, слушатель из меня в данную минуту крайне отвратительный. —Послушай, я не собираюсь больше тебя как-то утешать или уговаривать. Твоя жизнь, только тебе решать, что делать дальше. Еще не все потеряно. Есть же лекарство. —Ага, — буркнула я в подушку, — которое в ограниченном количестве храниться где-то у правителей или у тех, у кого больше оружия. Ты сама-то в это веришь? В том, что мы сможем найти его, потом отобрать и найти Иккинга? Посмотри на нас! Психопатка, врач и бравый солдат! Как тебе такая компания? —Мы можем попытаться достать его. Лучше попытаться, чем сидеть и ничего не делать. Иначе А-2 победила, — сурово замечает мне Хедер, и я понимаю, что она права. —Но если ты продолжишь так валяться, то можешь не успеть помочь Иккингу. Помни, у моей дочери инкубационный период составил всего несколько часов. Сэм притаскивает с собой Ли, мотивируя тем, что ему нужно загипсовать сломанную кисть. Но я думаю, что он просто старается максимально обезопасить нас. Бедный парень, он вообще не понимает, что происходит и что нам от него надо. —Хедер, глянь его руку. —Брат, не надо! Заживет, честное слово! —Ага, сама возьмет и заживет. Давай, не выделывайся, — Сэм одной рукой усаживает Ли на свободный стул. Хедер достает материал для гипсования и бегло осматривает руку несчастного охранника высотки. —У меня нет рентгена, поэтому не могу сказать, насколько все серьезно. Я могу лишь загипсовать тебе кисть и надеяться, что все срастется правильно. —Спасибо, Хедер. Ты хорошая, — Ли постоянно оглядывал нашу троицу испуганными глазами, все еще гадая, пристрелим мы его после этого или нет. —Я лишь делаю то, что должна сделать. Я же врач, забыл? Пока она оказывает первую помощь, отворачиваюсь от них всех. Тошно видеть эти лица. Снова подступили слезы, пришлось сильно сглотнуть, чтобы сдержать себя в руках. Размышляя о том, какого сейчас ему, я далеко не продвинусь в помощи. Хедер, безусловно, права, но что я могу сделать? Что мы можем сделать? Каким образом добудем лекарство? Кинемся по всем городам с криками: «Срочно подайте лекарство»? Казалось, что все безнадежно потеряно. Но сколько раз за последний год мне казалось, что хуже уже быть не может? Что все, вот она черта невозврата, после которой только боль и тьма, и все равно находились решения. И мы еще живы. Пока что. В голове набатом било последнее «Прости, я не справился», кинутое мне в руки из губ Иккинга. Я держала его «Прости» как хрупкое хрустальное сокровище. Прощение. Какое тут может быть прощение? За что я должна его простить? За то, что он заразился? За то, что он бросил меня, хоть и выбора у него не было? За то, что все случилось именно так, и он ушел? То, что я сейчас чувствовала к Иккингу, можно было описать несколькими словами. Гнев за то, что поступил именно так, как поступил. Отчаянье от мысли, что он заражен и вскоре умрет. И безграничную нехватку его рядом. Я физически ощущала, как без него тяжело дышать. Он стал для меня всем — воздухом, светом, моим смыслом жизни. Я не представляю, как жила до этого, и совсем не вижу будущего без него. Оно бессмысленно. И что мне делать теперь? Хедер права, я, во что бы то ни стало, обязана попытаться ему помочь. Осталось лишь придумать, как именно мне это сделать. Иккинг. Весь день мы шли куда-то на запад от высотки, пробираясь через пустующие дома и брошенные машины. Постепенно город закончился, сменившись расцветающим полем с далеким пролеском на севере. Деревья плотной стеной опоясывали опушку по северной границе, выстроившись, словно стражи леса. Асфальтовая дорога серой змеей убегала вперед за горизонт. Прошлогодняя трава и листва, спящая зимой под снегом, пахла сыростью. Этот запах отчего-то сильно давил на меня, словно я сам — прошлогодняя трава, которая скоро рассыплется в труху. Оставив за спиной последний дом с двускатной крышей из красной черепицы, угрюмо оборачиваюсь, словно хочу что-то еще увидеть там, найти отблеск надежды, крохотный шанс на успех нашего мероприятия. Уже скучаю. Черт, какие-то девчачьи мысли. Надо от этого избавляться. Если я и дальше позволю себе раскисать на каждом шагу, то не видать мне Астрид больше никогда. Элис к моему облегчению всю дорогу молчала, как я и просил. Тихо шла позади, иногда кашляя или шмыгая носом. Плевать на нее, сама увязалась. Я предлагал ей уйти, когда еще было время. Жгучая пустота внутри росла с каждой минутой, возвращая в памяти счастливые моменты нашей жизни с Астрид. А-2 скоро сотрет все воспоминания о ней. И я забуду даже, как выглядело ее лицо. Отвратительно понимать, что совсем скоро я забуду самого близкого для меня человека. —Привал, — сухо говорю, остановившись около поваленного дерева. Черт, а я ведь даже не позаботился о провизии, словно заразившись А-2, потребность в еде отпадет сама собой. Но это не так, чувствую, как в животе ноет сосущее чувство голода. Элис усаживается на поваленный ствол дерева, расстегивает рюкзак и достает упаковку печенья из топленого молока. Я в детстве очень любил такие. В детстве… Словно целую жизнь назад. —Угощайся, — она протягивает пачку мне. –У них скоро срок годности закончится, надо доесть. —Срок их годности беспокоит меня сейчас меньше всего, -мрачно отвечаю, но от угощенья не отказываюсь. Я же не враг сам себе. –Спасибо. —Да не за что, ты, как я вижу, решил идти налегке. Ни припасов, ни воды, — она не знает про скромные пожитки, что дали в высотке перед вылазкой. Припасы там, конечно, были, но они не рассчитаны на многодневный поход неизвестно куда. —Некогда было об этом думать. —Ну, что будем делать? — после некоторого раздумья спрашивает Элис. —Если бы я сам знал. Пока что — не имею ни малейшего представления, где искать. У нас даже карты нет. —У меня есть, старенькая, правда, — замечает Элис и достает из рюкзака сложенную в несколько раз карту местности. —Где ты ее взяла? —Нашла в одном из домов. —Украла? —Взяла в прокат, я так предпочитаю это называть. Если встречу когда-нибудь хозяев, непременно заплачу им за пользование. А пока что, она моя. Беру из ее рук разлинованный лист, пытаясь определить, где мы, где Портленд и остальной мир. —Это карта штата? —Да, тебе нужна всего земного шара? В Индию собрался? Я посчитала, что эта нужнее. Не тащить же с собой всю картотеку. —Верно, а можешь показать, где город, из которого мы только что ушли. Не могу сориентироваться. Элис доедает последнее печенье, выкидывая пустую упаковку под ноги, забирает карту и раскладывает ее на дереве. —Вот это, — она указывает пальцем на город, — Наш город, где мы были полчаса назад. Где-то тут должен быть Портленд, — она ищет глазами его по карте. — Ага, вот он. —Какое расстояние между ними? —Не знаю, я же не картограф, — она смешно надувает губы, словно я сказал что-то обидное. — Я не очень умею читать карты. —Так, а что ты там говорила про слухи? Что где-то есть поселение зараженных? Элис молча кивает. Если это действительно так, то самый простой способ — найти их и попытаться разузнать хоть что-то про лекарство. Не факт, что они еще живы, или что нам удастся их найти, но это уже хоть какая-то цель. Все же лучше, чем бездумно шарахаться по полям в поисках лучшей жизни. —Нам нужно обозначить на карте все возможные места вокруг Портленда, где могут жить эти самые зараженные. И проверить их все. —Одно за другим? —У тебя есть другие варианты? — смотрю на Элис, только сейчас осознав, что до этого времени я толком даже не разглядывал ее. Молодая девчонка с коротко стриженными черными волосами и большими серыми глазами. То есть, когда-то они были серыми, теперь они больше напоминают пепел на углях — кружок серого на чернеющем белке глаза. —Нет, это все же лучше, чем ничего. Да. Теперь все вокруг все же лучше, чем ничего. Астрид Раздается стук в дверь, и мы втроем нервно переглядываемся. Кажется, наше представление не прошло незамеченным. Один Ли испуганной ойкает, встает со стула и забивается в дальний угол комнаты, сползая по стене. —Кто это? — почти одними губами спрашивает Сэм. Хедер лишь пожимает плечами. Пришедший не заставил себя долго ждать, и уже спустя секунду, в квартиру вошел Тайлер. Со своей обычной наглой улыбочкой. —Приветствую вас! Ого! Какая у нас тут дружная компания собралась! От его слов внутри все сжимается. —Тайлер, я …- начинает оправдываться Ли, но Тайлер одним взмахом руки затыкает его. —Чего тебе надо? — спрашивает Сэм, сжимая руки в кулаки. —Да вот зашел, узнать хотел, что за представление вы устроили внизу. Не расскажете? Стискиваю до боли челюсть, лишь бы не ляпнуть лишнего. Осторожно лезу одной рукой в рюкзак и достаю шприц Хедер. —Иккинг заразился, вот и ушел, — спокойно отвечает Сэм, хотя я даже с кровати вижу, как напряжена его спина. — Что ты еще хочешь узнать? —Заразился, значит, — повторяет Тайлер, складывая руки на груди. — Ты видел его черные глаза? —Да, сомнений быть не может. —Ага, понятно. Ты отпустил его? —Да, — отвечает Сэм. —Я пытался его остановить! Тайлер, брат! Я старался! Они не послушали меня! — начинает вопить Ли из своего угла комнаты. —Заткнись! — шипит Сэс. —Можешь не затыкать его, — произносит Тайлер. — Вы так орали, что вся округа теперь знает, что у нас тут возникли некоторые проблемы. У меня один вопрос, каков приказ относительно зараженных? Сэм молчит, а Ли робко произносит: —Отстреливать. —Молодец! — щелкает пальцами Тайлер. — Тогда позвольте спросить вас троих, почему вы не пристрелили его? —Он еще человек! — не сразу понимаю, что это говорю я. Во мне закипает дикая ярость, смешанная с обидой Надвигаюсь на Тайлер, сжимая за спиной щприц. —Он заражен, дорогая моя! Вы позволили зараженному уйти живым! Дальше продолжать сеять вирус вокруг! Это животное теперь заразит всю округу! У меня окончательно сносит крышу. —Как ты назвал его? —Астрид, успокойся, — шепчет Хедер, пытаясь перехватить меня за локоть. —Отстань, Хедер! Ну-ка повтори, как ты его назвал?! —Животное, мутант, ходячий труп, — бездушно повторяет Тайлер. В ту же секунду срываюсь с места и кидаюсь на него, всаживая шприц в бедро и нажимая на поршень. Тайлер успевает перехватить мою руку прежде, чем я волью в него полный объем этой дряни. —Что? Что ты делаешь!!! — вопит Тайлер, отбрасывая меня в сторону одной рукой. Второй он судорожно трет место укола, словно это поможет вывести яд из его организма. Как бы не так! —Астрид! Нет! Ты убьешь его! — кидается ко мне Хедер, когда я уже почти накинулась на него во второй раз, чтобы уж точно всадить полную дозу. Тайлер моментально теряет сознание и падает на пол, распластавшись как звезда. —Что ты творишь?! Совсем с ума сошла?! Ты же чуть не убила его! — верещит Хедер. —Очень жаль, что не убила! Он заслуживает смерти! —Что же вы творите? — со слезами причитает Ли, еще сильнее вжимаясь в стену. — Тайлера! Что вы за звери такие? На него никто не обращает внимания. Хедер проверяет пульс главного. —Живой. —Помогите мне связать его, — говорит Сэм. — И уложить около кровати. Через пять минут Тайлер напоминает бездыханный кокон. —Хедер, иди в его кабинет и найди информацию о моем сыне. Я отправлюсь за оружием. Нам срочно надо уходить отсюда. —Может, все не так страшно? — спрашивает Хедер. —Хочешь посидеть и подождать, пока рейдеры придут к нам в гости? Я — нет, поэтому меньше вопросов, больше дела. Тайлер прав, нас действительно слышала вся высотка. А очень скоро его хватятся и пойдут искать. Лично я планирую в это время быть далеко отсюда. Сажусь на кровать, укладывая в свой старый рюкзак скромные пожитки: что-то осталось от Готи, что-то дала мне Хедер, плюс сохраненный шприц с тем, что в ту ночь они планировала мне вколоть. Что ж, снова в бега, снова постоянно ждать удара в спину, снова бояться каждой удлиняющейся тени. Привет, паранойя, я так соскучилась. Руки трясутся. То ли от злости, то ли от понимая, что произошло за прошедший час. —Астрид, собери в аптечку все, что может пригодиться: бинты, антибиотики, антисептики, шприцы, — распоряжается Хедер на ходу, убегая из квартиры. —У меня в одном доме есть небольшой тайник, который я пополнял в вылазках, — замечает Сэм, заново перебинтовывая свою ногу. — Складывал туда потихоньку патроны, пистолет. Старался делать таким образом, чтобы не сильно было заметно пропажу при моем возвращении. Говорил, что встретился с заразными, животными, кем угодно. Никто особо и не спрашивал. —Ты уверен, что он еще на месте? —Нет, не уверен. В последнюю с Иккингом вылазку я не рискнул туда идти. —Не доверял ему? — выплевываю ему в лицо. Сэм смотрит на меня, как на идиотку. —Да, не доверял. Потому что я очень долго готовил себе почву для побега, чтобы разом поставить ее под удар. Припасы там тоже немного есть, — Сэм чешет затылок, прикидывая, на сколько их хватит. — Будем охотиться. Вы же с Иккингом как-то выживали, вот и мы сможем. —А как же он? — кивает на Ли, который старается максимально раствориться в стене. От того, что о нем вспомнили, Ли вздрагивает и быстро качает головой из стороны в сторону. —Я ничего не слышал, ничего не знаюЛи не глупый, Ли не враг сам себе. —Вот и молодец, — говорит Сэм, скрываясь в дверях. — Меньше знаешь, дольше живешь.