***
Реджина намеренно прошла мимо стола Голда в надежде, что сможет уловить что-нибудь из его разговора. Она сразу заметила, что мужчина увлечен тихой беседой с незнакомцем, которого привел с собой. Они замолчали практически сразу, как она приблизилась к столу. Однако несколько слов ей все же удалось услышать, что заставило ее начать усиленный мыслительный процесс. Что-то там о чертежах. Она была уверена. Однако чертежи чего? Она остановилась у столика и приветливо улыбнулась. — Джентльмены, — знойным голосом сказала Реджина, зная, что обычно это может взбудоражить любого мужчину. — И Мисс Френч, — добавила тут же она, слегка склонив голову, из-за чего Голд нервно улыбнулся. — Вам все понравилось? Могу предложить что-нибудь еще? — Все в порядке, — едва ли не прорычал Голд, с явным нетерпением ожидая, когда она уйдет. — Ваш клуб действительно хорош настолько, насколько мне рассказывали, — с хитрой улыбкой и легким акцентом добавил незнакомец и предполагаемый деловой партнер Голда. — О, так вы наслышаны о нашем маленьком и скромном заведении? — Реджина широко распахнула глаза и невинно улыбнулась. — Тогда позвольте поприветствовать вас в Королевском клубе. Я… — Сама Королева, полагаю, — сказал незнакомец, вставая со своего места и беря обеими руками руку Реджины. — Приятно познакомиться, Ваше Величество, — продолжил он, низко наклонившись и прижав губы к тыльной стороне ладони женщины. Борясь с желанием немедленно отдернуть руку и обтереть ее о штаны, Реджина выдавила довольную улыбку. — Взаимно, — сказала она с веселым смехом, надеясь, что для чужих ушей он звучал не настолько фальшиво, как для ее собственных. — Меня зовут Реджина. Реджина Миллс. — Виктор Франкенштейн, — ответил мужчина по-джентльменски. А судя по реакции Голда, он не был доволен, что тот назвал свое имя. — Мне кажется, ранее я никогда не видела вас в нашем крошечном заведении, — сказала Миллс, медленно вынимая свою руку из его и изо всех сил стараясь не скривиться. Этот мужчина вызывал жуткие мурашки, но работа требовала, чтобы Реджина попыталась завязать с ним разговор и что-то узнать. — Вы новичок в нашем городе, Мистер Франкенштейн? — Я здесь на несколько дней по делам, — ответил он с расслабленной и слегка покровительской улыбкой, снова присаживаясь. — Не стоит забивать этим свою прекрасную голову, юная леди. — Вы слышали моего друга, Мисс Миллс, — плавно вмешался Голд. — И как бы нам всем не нравилось ваше общество… — его тон указывал на прямо противоположное, что доставляло Реджинае какое-то странное чувство удовлетворения. — Мы бы хотели вернуться к своим делам. Его тон едва ли сквозил дружелюбием, скорее даже угрозой. Реджина заметила, что его головорез, Джефферсон сел прямее, словно в предупреждающем знаке. Миллс всегда отлично понимала намеки, но решила не обращать на них внимания. В любоем случае, она получила то, что хотела. У нее было имя, благодаря которому можно было порыться в информации. И, что могло быть очень важным нюансом — она расслышала, как мужчины переходили на немецкий, обсуждая то, что явно не хотели, чтобы понимал кто-то еще. Женщина фальшиво улыбнулась всей троице и положила руку на плечо Мисс Френч. — Нам обязательно нужно будет как-нибудь выпить чаю вместе, — сказала она преувеличенно дружелюбным тоном. — Я очень хочу послушать о той новой библиотеке, которая строится в городе. Я хочу узнать, использует ли Голд ее для своих грязных делишек. Белль Френч подняла голову, обращая на Реджину взор с сияющей улыбкой. — О, я была бы счастлива, Мисс Миллс. Нам следует сделать это в ближайшее время. Коротко кивнув, Реджина повернулась и направилась к столу Майка Тиллмана с мягкой улыбкой на губах. Ночь обещает быть отличной. У нее появилось больше информации и, если им повезет, Киллиан тоже принесет хорошие новости. Возможно, у них, наконец, получится вывести Голда и его друзей на чистую воду. Нужно сосредоточиться на данной задаче. Неосознанно взгляд женщины вновь упал на Эмму. Сосредоточиться, верно. Реджина, тебе нужно сосредоточиться на важном деле. А Эмма от него чертовски отвлекает.***
Эмма неотрывно наблюдала за Реджиной. Она видела, как незнакомец из-за столика Голда встал и положил свои грязные руки на Миллс, а затем поцеловал ее ладонь. Женщина уже почти встала со своего барного стула, прежде чем уловила яростное покачивание головы Дэвида. — Стой! — прошипел он ей. Свон замерла, а затем вновь села, не сводя глаз с женщины. Дэвид подошел со стаканом, опуская его перед ней. — Она просто выполняет свою работу, Свон, — напомнил мужчина ей. — То, что какой-то мужик приблизился к ней ближе, чем тебе хотелось бы, не значит, что ты можешь пойти и отчитать его. — Каким образом это является частью ее работы? — проворчала Эмма. — Разве людям мало того, что она поет, словно ангел? Им стоило бы довольствоваться этим. — Может быть, и стоило бы, — сказал Дэвид с легкой улыбкой. — И, может быть, у Реджины есть причины для того, чтобы делать то, что она делает. Ты никогда не задумывалась об этом, Свон? Эмма не ответила, а Дэвид все еще видел бурлящую ревность в ее взгляде. Он вздохнул и наклонился ближе. — Просто прислушайся к совету старого доброго бармена, Свон, — прошептал он. — То, что вы однажды поцеловались, вовсе не значит, что она принадлежит тебе. Эмма бросила на него мрачный взгляд, а через мгновение кивнула. Она потянулась к стакану, но пить не стала, просто обводя подушечкой пальца его ободок. — Это было дважды, — пробормотала женщина, прежде чем опрокинуть содержимое залпом. Дэвид засмеялся и вернулся на свое место, оставляя Эмму наедине с мыслями.***
Остаток вечера прошел гладко. Тот короткий разговор Реджины с Майком не принес никакой новой информации. Он только настойчиво утверждал, что самолет Свон действительно неисправен. Он объяснил, что видел, как она аварийно зашла на посадку и уверял, что, если пилот не склонен к самоубийству, то по собственной воле так бы не приземлился. Так что, это была крайняя необходимость. И добавил, что произошедшее ничто иное, как чудо, потому что и пилот, и самолет остались целыми. Покуда это соответствовало той информации, которую Лерой предоставил ей после того, как подслушал телефонный разговор Свон, Реджина была готова поверить, что Эмма Свон действительно оказалась здесь случайно. Просто красивая летчица, просто попала в неприятную ситуацию, о которой не знала. Реджина даже поклялась себе, что постарается уберечь Эмму от худшего, если это будет в ее силах. Она просто не была уверена, что это будет возможным, если женщина продолжит оставаться здесь со всеми ними. Еще одна причина надеяться, что все скоро закончится. Миллс исполнила свой третий сет под легкое аккомпонирование Хоппера. К тому времени на улице стояла уже глубокая ночь. Несколько раз бросив взгляд на часы, женщина задалась вопросом, где запропастился Киллиан. Если он до сих пор не вернулся, могло ли это означать, что ему удалось найти что-то ценное? Или что-то пошло не так? Она настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что чуть не упустила несколько нот «Голубой луны». И, судя по обеспокоенному выражению на лицах Эммы и Дэвида, которые ей удалось разглядеть даже со сцены, было ясно, что свою задумчивость скрыть ей не удалось. После завершения последнего сета клуб относительно быстро опустел, а Реджина принялась благодарить оставшихся, уделив особое внимание Голду и Франкенштейну. Как только они вышли за дверь, она жестом указала Лерою присмотреть за ними и убедиться, что те действительно убрались вон. Направившись на улицу, Лерой внимательно проследил, как мужчины сели в новенький «Шевроле Мастер» Голда и уехали. Затем он вернулся внутрь, запер за собой входные двери и направился в складское помещение за баром. Эмма наблюдала за всем происходящим со своего места у бара, неподвижная из-за нерешительности. Может, просто подняться наверх и ничего делать? Остаться и, может быть, предложить свою помощь в чем-нибудь? Чего она больше всего хотела, так это схватить Реджину и затащить ее наверх, чтобы они могли поговорить, но боялась, что это вряд ли возможно, ведь Миллс постоянно избегала смотреть ей в глаза. Свон вертела в руках стакан, наблюдая, как Дэвид с Реджиной подсчитывают кассу за ночь. — Прибыльная ночка? — спросила она. — Неплохо, — ответил Дэвид. Реджина проигнорировала ее вопрос, просто запихивая стопки долларовых купюр в небольшую сумку. — Отнеси это в сейф, пожалуйста, — попросила она Дэвида, передавая ему деньги. Он кивнул и ушел, но перед этим бросил на Эмму взгляд через плечо и указал на Реджину, которая уходила в сторону сцены. Эмма восприняла этот жест, как призыв. Она спрыгнула со своего стула и проследовала за женщиной. — Реджина, подожди, — позвала она. — Пожалуйста? Миллс остановилась, но не обернулась. Она не могла смотреть ей в лицо, потому что жутко хотела утащить куда-нибудь, чтобы поцеловать. Да и явно не только поцеловать. Это было опасно для них обеих. Особенно для Эммы. Как бы это ни было больно, Реджина пыталась поступать правильно. Ей вообще не следовало целовать эту женщину. Нужно было сосредоточиться на работе. — Реджина, что происходит? — голос Эммы был несколько груб. — Ты целуешь меня, а затем избегаешь? Что произошло за этот короткий промежуток времени? Реджина закрыла глаза от сквозившего в голосе Свон непонимания. — Поцелуй был частью шоу, — сказала она, удивившись, как сильно охрипла. Без сомнения, сегодня был переизбыток пения и разговоров. — Мне жаль, что это… Смутило тебя, — она сглотнула. — Смутило меня? — эта фраза настолько сильно разозлила Эмму, что она сиеминутно позабыла о собственной неуверенности. — Меня не смутил твой поцелуй. И я знаю, что было частью твоего выступления. Женщина протянула руку и положила Реджине на плечо, повернув ее несколько сильнее, нежели было необходимо. Судя по тому, что Миллс только что сказала, Эмма ожидала увидеть усмешку или ухмылку, но никак не умолящий взгляд, который ошеломил ее. Это страх? Эмма моментально смягчилась. — Я знаю, что первый поцелуй был спектаклем, — мягко сказала она. — Но твоя реакция на него, как и моя — нет. А второй поцелуй и вовсе никак не относился к шоу. Реджина по-прежнему отказывалась смотреть женщине в глаза, поэтому Свон аккуратно приподняла ее подбородок двумя пальцами, не оставляя той никакого выхода, кроме как закрыть глаза. — Посмотри на меня, пожалуйста, — пробормотала Эмма. — Посмотри на меня и скажи, что я все это выдумала. Миллс покачала головой. — Я не могу, — прошептала она, не открывая глаз. — Почему нет? — между их лицами оставалось всего несколько дюймов свободного пространства. Рука Эммы коснулась щеки Реджины. — Почему? Реджина вздохнула, и Эмма ощутила дыхание на своем лице. Это было похоже на легкий поцелуй, от которого закололи губы, а в животе все завязалось в тугой узел. Большой палец женщины неосознанно погладил скулы Миллс, а потом она притянула ее еще ближе. — Не надо, — умоляюще прошептала женщина, ощущая, как бешено колотится ее сердце. Ей потребовалось все самообладание этого мира, чтобы не обнять Эмму. Еще на долю дюйма ближе, и она понимала, что не сможет остановиться. Ее выдержка и без того износилась. — Или что? Нежный голос не помог. Миллс вновь вздохнула. — Или я начну тебя целовать, и уже точно не смогу остановиться, — тихо зарычала она, наконец, открыв глаза и плюнув на все свои усилия продолжать сопротивление. Выражение лица Эммы, чистое желание в ее взгляде, убили остатки решительности. — А это было бы чертовски плохо… Ее заткнули губы Свон, яростно впившиеся в ее собственные поцелуем. На этот раз Реджина знала, что стон, который она услышала, совершенно точно принадлежал ей, поскольку чувствовала, как быстро он пробрался через горло, вырываясь наружу. Как только ей было позволено ощутить язык Эммы на губах, мгновение колебания было коротким и нечетким, а на краю сознания проплыла мысль, что она еще может остановиться. Но вместо этого Миллс позволила женщине углубить поцелуй, который разжег пламя внутри обеих, словно в огонь подлили бензина. Эмма с такой яростью и страстью целовала Реджину, изучая на вкус и пытаясь заставить ту стонать и задыхаться, что даже не поняла, что половина из тех звуков, что она слышала, принадлежали ей самой. Свободная рука вцепилась в лацкан фрака Миллс. Ей нужно было за что-то ухватиться, чтобы не сорвать одежду с женщины прямо здесь, посреди клуба. Когда Эмма ощутила руку на спине, а затем и ногти, больно впившиеся в кожу, не защищенную довольно открытым платьем, она на мгновение прервала поцелуй. А затем, зашипев от удовольствия, погрузилась в новый. Более жесткий и страстный. Она упивалась этим ощущением и пыталась возместить его в ответ. Звук ударившегося о стойку стакана заставил их прервать свой страстный танец языков, прежде чем они могли бы зайти дальше. И Реджина, где-то в глубине души, даже была этому рада, потому что отчаянно нуждалась вернуть себе самообладание. Они отступили друг от друга на шаг, яростно краснея и сталкиваясь лицом к лицу с лукаво ухмыляющимся Киллианом Джонсом. — Какое горячее зрелище, — прокомментировал он, указывая на женщин так, словно без этого жеста не было очевидно, что он имеет в виду. — Киллиан, — сказала Миллс дрожащим голосом, все еще слегка задыхаясь. — Когда ты вернулся? — Только что, — спокойно ответил мужчина, но взглядом с Реджиной не встретился. — Я пару раз пытался откашляться, но ты была слишком… Занята, видимо, чтобы услышать. В его голосе какие-то странные нотки, — подумала женщина. Она знала Киллиана больше года и никогда раньше не слышала этого особенного тона. Возможно, это можно было списать на ревность, но что бы это ни было, волосы у нее на затылке встали дыбом. К счастью, Дэвид с Лероем успели подойти раньше, чем Реджина успела найти ответ для Киллиана. Что ж, вернемся к делу, — с большой неохотой подумала она. Женщина развернулась к Эмме, которая все еще стояла чертовски близко. — Мисс Свон… — начала она, но палец, аккуратно легший на ее губы, заставил замолчать. — Я знаю, — прошептала Эмма. — У тебя есть дела. Зайдешь за поцелуем перед сном, когда закончишь? Реджина кивнула. — До скорого. Эмма сжала ее руку, а затем покинула помещение с широкой улыбкой на лице. Как только дверь за ней закрылась, Реджина повернулась к мужчинам. Она поведала им о том, что слышала за столом Голда, а Дэвид поделился тем, что слышал он, чего было не так много. — Ладно, Дэвид, — наконец, сказала Миллс, — завтра утром ты позвонишь боссу и попросишь его узнать больше об этом Франкенштейне. У меня нехорошое предчувствие относительно него, поэтому я хочу знать, кто он и какова его связь с Голдом. — Будет сделано, босс. Затем Миллс повернулась к Киллиану. — У тебя были проблемы? Когда ты вернулся, выглядел немного... потрясенным. Киллиан рассмеялся, но для ушей Реджины это звучало несколько глухо. — Думаю, это из-за того, что ты творила с той милой блондиночкой. В остальном все обошлось без проишествий. Реджина впилась в него взглядом, изучая и намекая рассказать больше подробностей. Мужчина поднял руки в знак капитуляции, по-прежнему улыбаясь. — Так, что ты узнал? — Ничего особенного, — Киллиан отвел взгляд в сторону. — На заводе стояла пара ящиков с обычным оборудованием, — неопределенно ответил он. — В основном пишущие машинки из Чикаго. Несколько металлоизделий, — он в буквальном смысле говорил со своей искусственной рукой. — А еще было несколько коробок, набитых аккуратным рядами пакетиков со всякими веществами. — Голд теперь подался в наркоторговцы? — вслух размышлял Дэвид, пока Реджина наблюдала за Киллианом, который переминался с ноги на ногу. Что-то с ним было не так, но она никак не могла понять, что именно. Она просто знала, что раньше он никогда не испытывал проблем со взглядом «глаза в глаза». Обычно еще и делал это с дерзкой ухмылкой. Так что, нынешнее его поведение было чертовски странным. Может, это действительно как-то было связано с поцелуем, свидетелем которого он стал. Реджина готова была поверить в это, ведь была обязана мужчине после года тесной работы с ним. — Хорошо. Это неплохая информация, — наконец, изрекла она. — Возможно, этого даже будет достаточно, чтобы засадить Голда. Ты узнал, куда они отправляют товар и когда? Или, кто наш немецкий гость? Киллиан покачал головой. — Нет, — ответ он, еще раз покачав головой для убедительности. — Несколько головорезов Голда вернулись на склад раньше, чем я успел добраться до офисных помещений, так что, мне пришлось немного посидеть в засаде, прежде чем я смог улизнуть. Это объясняет, почему его так долго не было, — подумала Миллс. — Рада, что тебе удалось, — сказала она с улыбкой. — Надеюсь, проблем не было? — Нет, — с дерзкой улыбкой ответил мужчина. — Ничего из того, что я не мог бы преодолеть. Реджина кивнула. — Есть еще что-то, что нам нужно обсудить? Она посмотрела на мужчин, которые покачали головами. — Что ж, тогда, думаю, можем отправляться спать. Дэвид, расскажешь шефу, что выяснил Киллиан, ладно? — Конечно. — Хорошо поработали, парни, — сказала Миллс, повернувшись, чтобы отправиться наверх. — Спокойной ночи. — Не настолько хорошо, как ты, — пробормотал Джонс себе под нос, но достаточно громко, чтобы все могли услышать. Реджина проигнорировала его комментарий, но сделала мысленную пометку внимательно присмотреть за Киллианом и попросить Дэвида заняться тем же. Если с ним что-то не так, нужно выяснить это раньше, чем произойдет нечто из ряда вон выходящее. Но прежде чем она успела сосредоточиться на проблеме, мозг услужливо подбросил мысли об Эмме Свон, ожидающей ее наверху.***
Эмме казалось, что ее ноги даже не касаются земли, когда она взмывала вверх по лестнице на волнах возбуждения, пробегающих по ее телу. Сначала она поднялась в холл особняка, а затем и в свою комнату. Однако, оказавшись там, женщина не знала, что делать дальше. Она понятия не имела, сколько времени понадобится Реджине, чтобы завершить все свои дела, и, что более важно, будет ли обещанный поцелуй на ночь включать только поцелуй или, может быть, что-то большее. Эмма, в принципе, никогда не отличалась особым воображением, несмотря на то, что в Чикаго у нее была доля романов. Иногда, чтобы вернуться домой или не пропасть с голоду, приходилось платить по счетам. Отчаянные времена требовали отчаянных мер. Однако те дни были далеко позади, и что бы ни случилось между ней и Реджиной, оно не имело никакого отношения к тому, что ей дали крышу над головой или несколько стаканов алкоголя. Нет, если что-то и случится, это только потому, что Свон того желает. И, черт побери, она надеялась и едва ли не молилась, чтобы оно все же произошло, потому что Реджина была первым человеком за многие годы, который заставил ее что-то чувствовать, который заставил ее хотеть забыть все, чему она столько лет себя обучала, все правильное и неправильное. Она была той, кто заставил Эмму желать просто быть, не думая ни о чем. Эмма закусила губу, стоя посреди комнаты и размышляя. Она не могла полностью раздеться и так себя представить, но вместе с этим ей чертовски не хотелось валяться на постели в этом прекрасном платье, которое Реджина любезно дала ей. Однако снова надеть джинсы — тоже не лучший вариант. Свон окинула взглядом одежду, в которой прилетела сегодня сюда. Она не брала с собой много вещей, поэтому трусики, которые были на ней сейчас — оказались единственными, но они явно были испорчены из-за часами бурлящего возбуждения, которое преследовало женщину всю ночь. Другой парой нижнего белья были длинные подштаники, которые она носила под летным комбинезоном, чтобы не замерзнуть. Вздохнув, женщина принялась рыться в своей небольшой дорожной сумке в надежде, что найдет там еще что-нибудь. Ха! Везение явно на моей стороне. Там, в крошечном внутреннем кармане Свон нашла пару чистых боксеров, в которых часто любила спать. Они выглядели довольно опрятными, поэтому, выскользнув из платья и своих трусиков, она натянула боксеры и рубашку на пуговицах, которую обычно надевала под комбинезон. Осторожно повесив платье на вешалку, Эмма отправила его в шкаф, расположенный у стены сбоку кровати. Что ж, я убила целых… десять минут, — со вздохом подумала она. Эмма начинала ощущать себя немного странно. Как-то нервно и в то же время устало. В теле все еще бушевало возбуждение, вызывая нервозность и нетерпение, но под всем этим, глубоко внутри крылась усталость, вызванная долгим и волнующим днем. Может, лучше просто полежать и дать отдых глазам, пока Реджина не поднимется наверх? Свон была уверена, что именно эта мысль заставила ее зевнуть, и вовсе не потому, что ей пришлось встать в четыре утра, чтобы подготовиться к испытательному полету. Эмма приоткрыла дверь, чтобы не пропустить приход Реджины, и заползла под безумно мягкие одеяла. Она пообещала себе, что отдохнет всего пять минут, чтобы немного посвежеть к приходу Миллс. И даже не заметила, как уснула, мечтая о поцелуях на ночь и о многом другом.***
Реджина взглянула на часы, поднимаясь по лестнице к спальням. Времени было уже намного больше, нежели она ожидала, хотя, честно говоря, оно и ощущалось. Она любила петь. Безумно любила. Но три сета песен и постоянные развлечения между ними, лишили женщину всяких сил. Однако она решила не поддаваться усталости. Уж точно не сейчас, когда знает, что Эмма находится всего в нескольких шагах от нее, ожидая и ее саму, и того, что произойдет между ними. Женщина понятия не имела, чего хотела и что могла позволить, допустить между ними. По крайней мере, этим вечером. Она знала себя достаточно хорошо, чтобы предвидеть неизбежное, и понимала, что если сейчас не сбежит, как можно дальше, то между ней и Эммой определенно что-то да произойдет. И хоть эта мысль чертовски пугала, внутри разрасталось чудесное ощущение от осознания, что она все еще способна что-то к кому-то чувствовать. Миллс остановилась на лестнице, вспомнив последнего человека, который вызывал у нее такие же эмоции. Это было много лет назад. И Реджина с удивлением поняла, что эти воспоминания принесли намного меньше боли, нежели обычно. А затем ее глаза расширились от осознания, что сегодня она совсем не думала о Дэниеле. На мгновение женщина ощутила волну вины, пока не вспомнила его предсмертное желание. — Найди когда-нибудь однажды, — сказал он, истекая кровью на ее руках. — Ты слишком хороша, чтобы прожить свою жизнь, как монашка. Возможно, я нашла кое-кого, Дэниел. Миллс снова зашагала по лестнице, останавившись только у двери Эммы. Та была слегка приоткрыла, а внутри горел свет, поэтому Реджина толкнула дверь, ожидая, что Эмма встретит ее улыбкой и напомнит об обещанном поцелуе. Вместо этого перед ее глазами открылась картина, которая вызвала нежную улыбку. Эмма мирно спала, обняв подушку и одеяло. Боже мой, как же она красива, — подумала Миллс и, прежде чем поняла, что делает, подошла к кровати. Ее рука, словно по волшебству вытянулась, осторожно вынимая белую гвоздику из-за уха Свон. Она опустила цветок на тумбочку рядом и повернулась, чтобы уйти. Однако прежде чем начала шагать, вновь импульсивно развернулась и наклонилась, легонько прижимая губы к виску Эммы. Обещанное нужно исполнять. — Спокойной ночи, мисс Свон, — она выключила свет и закрыла дверь, уходя с ощущением необъяснимого тепла в груди.***
Эмма понятия не имела, что ее разбудило, но был короткий момент паники, покуда она не узнала кровать, в которой находилась, что на мгновение дезориентировало ее. Она оглядела комнату, погруженную в тусклый оранжевый свет, проникающий через окна, и вспомнила, что находится в особняке Реджины. Ее взгляд упал на закрытую дверь и гвоздику на тумбочке. Реджина пришла, когда она спала. Боже, женщина испытала стойкое желание хорошенько вмазать себе за упущенный момент. Свет через окно, казалось, стал немного ярче, заставив Эмму задуматься, был ли это захватывающий восход солнца. Затем ее мозг заработал. Она заметила, что небо темное, а еще услышала странный звук и ощутила запах. И тогда, внезапно с абсолютной ясностью осознала, что на самом деле ее разбудило. Особняк горел.