Enervate

      На обеде Найроби и Берлин то и дело обменивались взглядами, что не ускользнуло от внимания Токио. Когда все возвращались на чердак, она остановила девушку в коридоре.       - Что там произошло между тобой и Берлином? – без предусловий спросила Токио.       - О чем ты?       - Не прикидывайся дурой или я спрошу у него! – сказала девушка.       - Спрашивай у кого хочешь! У тебя на фоне недотраха уже крыша едет, подруга!       - Да пошла ты! – Токио развернулась и ушла в класс, и Найроби, усмехнувшись, пошла вслед за девушкой.       В кабинете уже собралась вся команда. Как всегда громче всех звучал дрянной смех Денвера, но в этот раз смеялись все, в том числе Берлин, который обычно ограничивался слегка высокомерной ухмылкой. Правда узнать, что было причиной такого веселья так и не получилось. Справивший первым со смехом, Профессор объявил о начале урока и попросил всех занять свои места.       - Сейчас будет небольшой организационный момент, - начал он, призывая всех к относительной тишине, - У нас каждый раз возникают споры по поводу готовки. Думаю, нам нужно как-то упорядочить этот процесс. Предлагаю разбиться на небольшие группы по два-три человека, и я составлю график готовки и уборки первого этажа. Есть предпочтения по парам?       - Кто угодно, только не эта психованная, - заявил Денвер, указывая на Токио, а после повернулся назад, смотря на Найроби, - Эй, давай со мной в пару.       - Так сразу, пупсик? – сказала девушка, вызывая тихие смешки, - А вообще, если не случится, что в итоге я буду готовить одна, а ты где-то прохлаждаться, то я не против.       - Отлично! Значит, Денвер и Найроби, - Профессор что-то отметил в своем листочке и не заметил немного обиженный взгляд Берлина, направленный в сторону девушки. Подняв глаза на класс, Серхио заметил, как Москва и Хельсинки перекидываются жестами.       - Хельсинки, Москва, вы уже готовили вместе, вас ставить в пару?       - Давайте, Профессор, - утвердительно кивнул Хельсинки. На самом деле никто бы не мог подумать, что суровый бывший военный окажется любителем кулинарии. И тем более никто не ожидал, что вторым таким же любителем окажется не раз сидевший медвежатник.       - Осло, - привлек внимание мужчины Профессор и медленно продолжил, - С кем бы ты хотел встать в пару?       Серб несколько секунд молчал, переводя вопрос и формируя ответ, но вскоре так же медленно ответил.       - Мне не важно. Я готовлю не хорошо, - ответ был немного кривым, а акцент делал его и вовсе сложным для восприятия, но это уже был неплохой прогресс, учитывая, что пару дней назад Осло знал только, как представиться.       - Я буду с Осло, - уверенно произнесла Токио и бросила в сторону Рио многозначительный взгляд. Между этими двумя явно что-то происходит.       - Хорошо. Токио и Осло. Я тоже буду в вашей группе, - сказал Профессор, продолжая вести записи, - Берлин, Рио, остались вы двое. Я ставлю вас в пару.       Берлин театрально вздохнул, а Рио продолжал сверлить взглядом Токио, но Профессор предпочел не замечать этого. Отложив блокнот, он сложил руки на груди и начал урок в своей «Профессорской» манере.       - До этого мы занимались только теорией, и мне кажется, настало время переходить к практике.       - Идем грабить ювелирку? – пошутил Денвер.       - Нет, не к такой практике, Денвер, - во время уроков Профессор не воспринимал юмор, - С этого дня время от времени мы будем заниматься стрельбой и медициной. Москва, с тобой мы несколько раз будем практиковаться во взломе замков, когда я найду достойные варианты. А сегодня мы спустимся в подвал и проверим вашу меткость. После этого, основываясь на ваших результатах, я разобью вас на пары, - на этих словах кто-то шумно вздохнул, - Вы будете в удобное для вас время тренироваться и помогать друг другу со стрельбой, а работа в паре обучит вас ответственности и поможет улучшить отношения в команде. А теперь, прошу, сеньоры и сеньориты!       Через пару минут вся команда собралась в подвале. Это было просторное помещение, с тремя стрелковыми местами, а мишени, с метками от пяти до десяти, находились на расстоянии пятидесяти метров. Профессор вытащил из ящика пистолет и встал перед командой.       - Это – пистолет Макарова. У каждого из вас будет десять выстрелов*. Я буду фиксировать ваши результаты. Кто первый? Берлин? Названный разгладил несуществующие складки на пиджаке и с величественной ухмылкой вышел вперед. Взяв пистолет в правую руку, Берлин прицелился и сделал точный выстрел в девятку. Следующие три выстрела пришлись в восьмерку и один попал точно в десятку. После этого Берлин перебросил пистолет в левую руку и продолжил стрелять в мишень. Со стороны это выглядело как чистое позерство, но Берлин назвал бы это демонстрацией таланта. Левой рукой стрелять выходило хуже, но все равно неплохо. Одна пуля попала в пятерку, три в шестерку и одна в семерку.       - Семьдесят три из ста возможных, - констатировал Профессор, - Хороший результат, Берлин! Кто следующий?       Берлин вернулся к остальным и встал возле Найроби и Москвы.       - Я был хорош? – обратился к девушке Берлин, напрашиваясь на комплимент.       - Ты был превосходен! – смеясь, ответила Найроби и после добавила, - Но я буду лучше!       - Я, - сделал шаг вперед Осло и взял уже заряженный пистолет в руку. Взвесив в ладони оружие, Осло вытянул правую руку вперед, поддерживая ее левой. Первый же его выстрел угодил в десятку.       Осло оказался призванным стрелком с превосходной меткостью. За десять выстрелов только три раза Осло попал в девятку, все остальные пули поразили центр круга.       - ¡Perfecto! ¡Genial! Fantástico! – Профессор был не просто удивлен, он был шокирован, - Девяносто семь из ста! Хельсинки, покажешь, на что способен?       - Я не настолько хорош, как Осло, - мужчина был искренне рал за результат друга. Он вышел в центр, принимая оружие.       Хельсинки выбил восемьдесят семь очков, попав трижды в десятку, дважды в девятку, четыре раза в восьмерку и один раз в семерку. После него к стрельбищу неуверенно подошел Москва. Медвежатник не был так хорош в стрельбе, как предыдущие стрелки. Несколько пуль пролетели мимо мишени, и Москве удалось набрать только 39 очков. Вышедшему после отца Денверу не удалось поразить десятку, но он смог выбить 67 очков. Столько же набрала и Токио. Рио впервые в жизни держал в руках оружие и смог выбить всего 25 очков, что и стало худшим результатом. Найроби выходила к стрельбищу последней. Девушка была по-настоящему уверена в себе, ведь она не раз держала оружие и умела с ним обращаться. Но в последний момент все пошло не так.       Берлин взял ее выше локтя и, практически прижавшись губами к уху, тихо прошептал:       - Удачи.       Его голос был глубоким, проникновенным, с легкой хрипотцой. Найроби сама не заметила, как ее сердце забилось чаще, а ладони вспотели. Берлин исчез также внезапно, как и появился, а Найроби поймала себя на мысли, что не хотела бы, чтобы он уходил. На ватных ногах, она все-таки дошла до Профессора, взяла пистолет в дрожащие руки и попыталась прицелиться.       Первый выстрел.       Его ладонь аккуратно обхватывает ее руку.       Мимо.       Второй выстрел.       Он медленно приближается к ней, обжигает своим дыханием шею.       Мимо.       Третий выстрел.       Опять этот запах. Одеколон, вино и краски. Интересно, почему от него пахнет красками?       Мимо.       Четвертый.       Этот голос. Эта влекущая хрипотца. Это обволакивающее «Удачи».       Мимо.       «Мать твою, соберись, Агата! Ты не школьница, которая тает от одного взгляда старшеклассника! Но почему же в ушах сейчас играет его голос?»       Пятая пуля тоже не попадает в цель.       Вдох-выдох. «Ты не принцесса, Агата, а он не прекрасный принц. Ты даже имени его не знаешь. Для тебя он всего лишь коллега, с которым ты расстанешься через несколько месяцев и не увидишь больше никогда в жизни. Главное, это ограбление. Соберись и стреляй».       Шестой выстрел попадает точно в цифру «7». Найроби расслабляется, руки перестают дрожать, появляется легкая уверенность в себе. Все следующие разы попадают в цель.       - Тридцать семь, - констатировал Профессор, внося данные в очередной блокнот, - Через 5 минут жду вас всех в классной комнате. На этих словах Профессор покинул подвал. «Позор» - думала Найроби, отходя к стене.       - Не хочу тебя как-то оскорбить, но ты обещала, что справишься лучше меня, - съязвил Берлин, подойдя к девушке.       В Найроби сражались два чувства: прижаться к этому мудаку как можно сильнее, вдыхая эту волшебную смесь запахов, и врезать ему как можно больнее, чтобы он больше не смел так издеваться над ней.       - Пошел ты, - Найроби обошла мужчину и вышла из подвала, направляясь в класс.       Спустя несколько минут, когда все собрались и расселись по местам, Профессор взял в руки два листа и, поправив очки, заговорил:       - Я составил график готовки. Можете познакомиться с ним позже, - он подошел к одной из стен и приклеил на скотч написанную от руки таблицу, - Теперь по нашему первому практическому уроку. Лучший результат показал Осло. Второе место достаётся Хельсинки. Берлин, ты третий. Четвертое место делят Денвер и Токио. Москва – пятый, Найроби – шестая, Рио – седьмой. Не расстраивайтесь, для этого мы и проводим подготовку, чтобы выявить ваши пробелы и исправить их. Теперь про пары. Я составил их на основе ваших результатов и личных факторов. Осло будет тренировать Рио. Надеюсь, вы найдете чему поучиться друг у друга. Берлин, ты помогаешь Найроби. Третья пара: Москва и Токио. И последняя: Денвер и Хельсинки. Есть ли какие жалобы или предложения по поводу пар?       Найроби искренне надеялась, что в создавшейся тишине не было слышно стука ее сердца. Ее поставили с Берлином. Кому она, мать вашу, так насолила в жизни, что ее поставили в одну пару с этим чертовым Берлином?       Берлин в это время надеялся, что никто не видел его улыбку. Его поставили в одну пару с Найроби. Нужно что-то вручить Серхио за такой подарок. ***       На ужин Агата не пошла. Закрылась в своей комнате, сославшись на плохое самочувствие, и попыталась успокоиться. Она не влюбилась в Берлина. Она не могла влюбиться в него после пары фраз. Это просто физиология. У нее давно не было никого, а Берлин, определенно, был привлекательным мужчиной.       Агата вздохнула и решила лечь спать раньше. На утро уже будет проще справляться с мыслями о Берлине.       А Андрес не был похож сам на себя на ужине. Он смеялся над любой шуткой, поддержал разговор о футболе и даже не высказывался об акценте Хельсинки. Уйдя вместе со всеми в дом, он пошел к комнате Найроби, желая немного побыть с ней под предлогом обсуждения тренировки по стрельбе. Он простоял под ее дверью несколько минут, но ему никто так и не открыл. Вспомнив о том, что перед уходом она жаловалась на плохое самочувствие, Андрес предположил, что она просто легла спать пораньше. Бросив последний взгляд на дверь, он ушел в свою комнату.       Андрес прекрасно знал то самое чувство, которое зародилось у него при первом взгляде на Найроби и которое развилось у него после сегодняшнего дня. Все-таки у него было пять браков, и он знал, что такое любовь. И тем более, он верил в любовь с первого взгляда. Со своей третьей женой он расписался через неделю после знакомства, и у них было целых два года счастливой семейной жизни.       Андрес впервые с их переезда в Толедо прекрасно спал. Но он даже не знал, что то хрупкое, что образовалось сегодня между ними, завтра разобьется на тысячи осколков. * - Оригинальный Макаров рассчитан на 8 патронов, но в модернизированной версии от 94 года магазин рассчитан на 10 патронов.