Мои любимые

      — Опять умираешь от иголок, Джерард? — спросил Рэй.       Менеджер стоял, опершись спиной о стену процедурной, и наблюдал за разворачивающейся пьесой. У главного актера лицо было бледнее, чем оно есть обычно. Время от времени он отодвигался вместе со стулом, когда медсестра пыталась к нему подойти.       — А ты видел эту иглу? Она пройдет насквозь мою руку!       — Я не буду втыкать полностью. Сантиметров на пять, — предприняла очередную попытку девушка в белом халате.       — На сколько?!       И стул снова заскрипел ножками по полу.       — Не понимаю, — проговорил Рэй. — Ты же спокойно выдержал прививку от столбняка и первую инъекцию от бешенства. Сейчас-то что?       — Я тогда думал, что камера еще снимает. Не хотелось, чтобы кое-кто увидел меня, падающим в обморок.       Стоит, наверное, сделать заметку о том, что случилось. Хорек в лучших традициях обиженной дамы ударил Джерарда по лицу и сбежал. Наверняка сейчас наводит кошмар на обитателей Нью-Йоркских мусорок. Естественно, проверить животное на бешенство не представилось возможным. Поэтому Уэй был обречен на курс инъекций на всякий случай. А вида иголок, которые потенциально могут оказаться в его мышцах, он не переносил с детства.       — Так, может быть, стоит позвать сюда этого кое-кого? Пусть посмотрит на это представление, — сказал Рэй.       — Позови, — Джерард поднял глаза на Торо. Несомненно, Фрэнк смог бы его успокоить. Ведь сто процентов он имел дело и с более странными пациентами.       — Ты давай быстрее набирайся смелости. У тебя вечером акустический концерт в клубе.       — Точно… А я Фрэнка не пригласил, — Джерард расстроился. — Рэй, мне срочно нужен один пригласительный.       — А он пойдет?       — Честно говоря, не уверен. Я ему недавно сказал одну вещь… Вернее, предложил…       — Тебе известно значение выражения «учиться на своих ошибках»?       Джерард задумался. Покосившись на медсестру, он отодвинулся еще немножко. Девушка начала топать подошвой туфли.       — Есть у меня одна идейка, — Уэй достал айфон и отыскал контакт приюта. — Алло? Мисс Джамия Нестор? Здравствуй! Помнишь меня? Это Джерард Уэй. Я расписался для тебя на кофейном стаканчике.       — О, я помню тебя не поэтому, — отреагировала Джамия. — Да и вообще сложно забыть, когда твой новый клип так часто попадается в рекомендациях на YouTube.       — Есть у меня одна просьба.       — Хочешь забрать из приюта еще кого-нибудь?       — Именно. Доктора Айеро.       — Прости? — произнесла Джамия, решив, что ослышалась.       — Нужно, чтобы ты позвала с собой Фрэнка на мой концерт в клуб. Пригласительные я тебе сброшу, только отправь мне свой номер мобильного.       Рэй взмахнул руками, открыв рот: никаких пропусков в клуб он еще и не пытался доставать.       Джамия щелкнула языком. Она воображала, как это будет выглядеть, когда без пяти минут замужняя дама позовет одинокого врача с работы в ночной клуб.       — Три пригласительных, — сказала девушка.       — Не вопрос. Рэй, нужно три пропуска! Только, Джамия, Фрэнк не должен узнать, что я там выступаю.       — Ты сделал ему что-то плохое? Тогда ни о чем меня не проси, — отреагировала девушка. На концерт, конечно, хотелось. На подобные мероприятия с небольшим оборотом билетов попасть было почти нереально, если ты не сидела и не обновляла сервис по продаже каждую секунду, ожидая старта продаж. Но предавать Фрэнка ради концерта никогда бы не стала.       — Не плохое, нет. Я надеюсь… Просто говорю и творю чепуху, когда его вижу.       — Ооо, так он тебе нравится? — поняла Джамия. Она тихонько рассмеялась. Если подумать, это было здорово: мировая звезда влюбилась в ее коллегу. — Хорошо, я его приведу. Но за ответные чувства быть ответственной не могу.       — Я бы очень хотел взять эту ответственность на себя, — вздохнув, проговорил Джерард. — Я пришлю пригласительные. Спасибо, Джамия.       Когда музыкант отключил звонок, медсестра потеряла терпение.       — Знаете, я не буду ждать десятки лет, пока мистер Уэй возьмет себя в руки! — сказала она. — Это инъекция делается строго по расписанию, по-другому нельзя.       — Джерард, тебе еще повезло, — произнес Рэй. — Лет тридцать-сорок назад ты бы получил сорок уколов в живот.       — Сколько? — произнес Уэй. Видимо, он представил это визуально. Потому что глаза у парня закатились, и он пополз вниз по стулу.       Медсестра среагировала быстро и профессионально, подхватив Джерарда. Рэй вздохнул (он эту драму видел не впервые) и подошел помочь, чтобы уложить Уэя на кушетку.       — Только вы сначала уколите, — посоветовал менеджер. — А потом несите нашатырь.       Фрэнк не мог уснуть. Он размышлял. Джерард Уэй был надоедливым парнем, который… который что? Несмотря на все доказательства, Айеро не хотелось об этом думать. Такого просто не могло быть.       Молодой человек передумывал несколько раз подряд историю с Канадой. Аж до такого, что начал все это представлять.       Из-за зашедших далеко фантазий он даже покраснел, хотя находился в одиночестве. Но эти мысли приходили сами и спонтанно.       Рабочую пятницу Фрэнк встретил не выспавшись.       — Выглядишь фигово, — сказала Джамия.       — Ой, спасибо! Только ты можешь так поднять настроение, — пробурчал ветеринар, допивая крепчайший кофе.       — Пойдем сегодня со мной и Винсом вечером на концерт в клуб? Отдохнешь. Нам знакомый подарил три пригласительных. Вот, приглашаем тебя.       — Зачем я буду там третьим лишним?       — Совсем не будешь. Давно ты вообще был на каком-нибудь представлении?       — Не помню. В клубы я не ходил. Сначала учился, потом работал. Некогда было танцевать.       — Вот и отлично! Посмотришь, что за место. Выпьешь чего-нибудь. Не понравится — уйдешь.       Идея про «выпить» в текущей ситуации показалась Фрэнку не такой уж и плохой. Не то, чтобы он пил часто. Максимум полбокала вина на семейных праздниках. Но ведь говорят, что алкоголь помогает расслабиться и выгнать лишние мысли.       Ни в коем случае не следуйте этому совету. Мысли все равно вернутся после протрезвления. Забегу вперед — Фрэнку тоже аукнется.       Если бы доктор Айеро хоть как-то разбирался в подобных заведениях, то понял бы, что оказался в не простом клубе, а довольно престижном. Сюда их привезло такси, поэтому парень не знал района (не менее престижнее клуба), в котором оказался.       Как и названий из меню напитков. Кроме «Кровавой Мэри» он не видел ничего знакомого. Да и этот никогда не пил. Поэтому заказал.       Фрэнк не знал, сколько именно надо выпить, чтобы выгнать из головы некоторые события, поэтому на всякий случай попросил двойную порцию и еще пару вещей, которые ему просто понравились по составу. Б-52, например. Откуда неопытному в алкогольной науке человеку знать, как «прикольно» выпить сладкого ликера после (или до) водки с томатным соком, а потом догнаться «Космополитеном».       Пока он ожидал весь этот набор, Джерард Уэй вышел на сцену. В клубе поднялся шум. И только один человек как можно плотнее сжал губы. Потом он просто вырвал из рук бармена рюмку и опрокинул в горло маленький Б-52, который даже еще не успели поджечь для эффекта.       — Джамия! Ты знала?! — прокричал Фрэнк сквозь шум. Девушка показала на уши и покачала головой: мол, не слышу тебя совсем.       Ну и к черту! Пусть себе поет. И Фрэнк отхлебнул из следующего стакана. Потом еще из одного, потому что осознал, что песня ему нравится.       Глаза Уэя же бегали по залу. Он искал знакомого ветеринара во время исполнения. Заметил его у барной стойки уже к концу композиции и улыбнулся. Хотя содержание песни вообще не предполагало радости.       — Следующую песню я бы хотел посвятить одному особенному человеку, — произнес Джерард в микрофон. — Возможно, некоторые из вас его помнят из моей сторис в Инстаграме. Это ветеринар Фрэнк Айеро. Он сегодня здесь. Привет, Фрэнк! — Уэй помахал рукой. Немало человек повернулось в ту сторону, в которую смотрел музыкант. — Я исполню «Моя единственная надежда — это ты».       А единственной надеждой Фрэнка сейчас оставалась туалетная комната. Его ужасно тошнило, он покрылся испариной. И, пока на него оборачивался весь клуб, он сидел, зажав рот ладонью. Ну, просто прекрасно. О таком внимании он всегда и мечтал. Когда толпа людей увидит, как его вырвет на красивое платье Джамии или эту блестящую барную стойку.       Айеро соскочил с высокого стула и бросился сквозь толпу.       — Нью-Йорк, а давайте перерыв? — проследив за Фрэнком, произнес Джерард и ушел со сцены.       Рэй Торо с женой Кристой тоже присутствовали на этом мероприятии.       — Ой, — заволновалась женщина. — Почему Джерард ушел? Может, ему плохо?       — У него, милая, влюбленность головного мозга с поражением сто процентов, а также сентиментальность сердечной мышцы. И все это вследствие усыхания по одному молодому человеку. Подожди меня здесь.       — Боже, я сейчас сдохну, — споласкивая лицо и шею максимально холодной водой, пробормотал Фрэнк. Внутри от пищевода до желудка жгло, диафрагма болела от напряжения. А общее состояние было такое слабое, дискомфортное. Парень чувствовал себя изнуренным. И в этот момент в туалетную комнату вбежал Уэй.       — Фрэнки?! Тебе плохо? — взволнованно спросил он. — Очень?       Что же это такое происходит? Родная мать не видела доктора Айеро в тех ситуациях, в которых его заставал Джерард Уэй: при горьком плаче и алкогольном отравлении.       Джерард положил ладонь на область где-то между шеей и спиной Фрэнка и начал легко массировать. По спине Айеро пробежал холодок. Он вздрогнул. Может быть, он бы и попытался прекратить это, но подумал, что, если сейчас уберет руки с раковины, то просто потеряет равновесие. А еще было… хорошо. Даже становилось лучше.       — Стыдно признаться, — произнес Уэй. — Но у меня опыта в таком побольше. Сейчас мы вызвоним Рэя. У него на такой случай… на мой случай, честно говоря, всегда есть какие-то таблетки. О, а вот и сам Рэй! — произнес Джерард, когда хлопнула дверь.       — Уэй, на сцену. Бегом, — сложив руки на груди, строго произнес менеджер.       — Но Фрэнку плохо…       — Я разберусь. Иди сейчас же.       — Фрэнки, мне нужно…       Айеро просто кивнул отражению в зеркале. Ему сейчас тоже было стыдно признаться кое в чем. Например, как ему было очень приятно получить такой небольшой массажик.       Джерард убрал руку и, улыбнувшись в зеркало возлюбленному, ушел. Рэй из внутреннего кармана джинсовой куртки достал блистер с таблетками. Достав пару пилюль, он протянул их Фрэнку.       — Значит, ты и есть Фрэнк Айеро. Если скажу, что наслышан о тебе, это будет правдой, а не вежливостью. Вызвать тебе машину?       — Ну, еще не хватало, чтобы менеджер звезды обо мне заботился, — закинув в рот таблетки, произнес Фрэнк.       — Глядя на твой внешний вид, из опыта могу посоветовать тебе хорошо выспаться. А с утра принять контрастный душ. Так что лучше уезжай, ладно? Скажу, что ты отправился домой, и нашему музыканту на сцене будет спокойнее.       Рэй уж было собрался выйти из помещения, но повернулся и добавил:       — Знаешь, он стал… чувствительнее, добросердечнее, чутче после того, как приютил того бульдога. Только вот не знаю, собака ли этому причиной, — Торо пожал плечами и вышел.       Вот так, Фрэнк: хотел избавиться от разных мыслей, а получил новые.       Джерард понимал, что это похоже на преследование. Но Фрэнк не отвечал на сообщения и звонки. А ему нужно было убедиться, что молодой человек в порядке. Уэй забыл с какого времени начинается смена ветеринара в понедельник, поэтому торчал возле метро с пяти утра. После того как он зевнул несколько раз подряд, то позволил себе отлучиться в «Старбакс». Он выходил со стаканом кофе, когда Фрэнк появился из метро.       Доктор Айеро его тоже заметил. Он решил просто пройти мимо, не останавливаясь. Но, озорства ради, по пути выхватил кофейный стакан из руки Джерарда и отправился дальше. Фрэнк сам себе удивился и заулыбался. И так же, с улыбкой, обернулся вокруг себя, чтобы посмотреть реакцию Уэя. Тот смеялся.       Надо ли говорить, что Джерард торчал возле метро вместе со стаканами из «Старбакса» каждый день.       Насколько должно быть тоскливо на душе у музыканта-тусовщика, если в воскресное утро он, лежа, смотрел в экран телевизора (это при наличии-то Интернета), на котором рассказывали о погоде. А рядом стояла коробка с маленькими пончиками и большой стакан кофе.       Даже бульдожику было скучно. Он валялся рядом кверху пузиком, высунув язык, и поглядывал на хозяина, иногда поскуливая. Ему хотелось гулять в новой модной курточке.       — Не можем, Джи, — сказал Джерард. — Штормовое предупреждение по всему городу. Хоть ты и заметно потяжелел, но не хотелось бы, чтобы тебя унесло в страну Оз.       Песик издал некий кряхтящий звук, явно означающий «На себя посмотри! Лопаешь пятый пончик».       — Сильный ураган накануне промчался по Бруклину. Большой ущерб из-за упавших деревьев и билбордов ветер нанес району Бушвик, — рассказывала ведущая. А на экране появился дом из красного кирпича, к стене которого был прислонен упавший клен. Ветви дерева пробили окно на втором этаже.       — О, черт! — Джерард вскочил. — Это же его дом.       Как был, в спортивных штанах и футболке, Уэй быстро нацепил кроссовки и схватил ключи.       — Джи, ты за хозяина! — выкрикнул он. Потом вспомнил, что без своей коляски собачка не сможет ходить, быстро, но аккуратно застегнул крепления, опуская бульдога на пол. — Я еду к Фрэнку. Очень надеюсь, что это все произошло не с его квартирой.       Да нет, как раз с его.       Вот представьте: за окном бушует ветер, вы, одетые в комфортный домашний флисовый костюм, полусидите на своей кровати, рядом стоит поднос с сэндвичами и кружка горячего морса. Вы читаете книгу по ветеринарии… ну, то есть, не обязательно читать именно такую. Но герой нашей истории читал старое издание, которое приобрел в букинистическом магазине, когда с громким треском, визгом и звоном бьющегося стекла сквозь окно в спальню ворвался клен.       Фрэнк перекатился на кровати и упал на пол, раскидав еду. Морс красным пятном расплылся на одеяле. Но сейчас это была не самая большая проблема.       Сильный ветер нанес в спальню не только кленовые листья, но какие-то щепки и песок. В ожидании монтажников, которые должны были привезти и поставить новое окно, Фрэнк прибирался в комнате.       Он собирал большие осколки, ветки в мусорный мешок, когда раздался стук в дверь. Так быстро привезли окно?       Айеро открыл дверь и увидел Уэя. Одет тот был совсем не по погоде, волосы были растрепаны. А в уголках губ застыл какой-то белый порошок. Фрэнк прищурился. Но Джерард уже увидел себя в зеркале над комодом.       — Это сахарная пудра, я клянусь, — он облизнул губы. — Ту вещь, про которую ты, возможно, подумал, не принимают внутрь через рот.       — Я ничего не подумал, — ответил Фрэнк. — Я понятия не имею о названиях «тех вещей».       — Привет, кстати, — улыбнулся Уэй. — Я видел репортаж об урагане. Решил заехать и спросить, все ли у тебя хорошо?       — Более-менее.       Сильный сквозняк из спальни заставил захлопнуться входную дверь за спиной Джерарда с громким стуком. Музыкант вздрогнул и схватил руку Фрэнка от испуга.       — Это твое окно пробило деревом?       — Мое, — вздохнул Фрэнк, высвобождая ладонь.       — Разреши тебе помочь?       Айеро хотел уж было выгнать надоедающего ему музыканта, но решил, что пусть поработает веником. Не повредит. Посмотрим, насколько его хватит.       А хватило на то, чтоб действительно аккуратно и щепетильно чистить углы в этой маленькой, но уютной спальне. Джерард заглянул под каждую вещь, чуть ли не руками собирая эти опилки.       «Не надо так стараться», — хотелось сказать Фрэнку. Но он, улыбаясь, закусив нижнюю губу, просто смотрел, как Джерард ползает под его письменным столом.       — У тебя там куча книг в коробке, — вылезая, проговорил Уэй.       — Я в курсе, как бы, — ответил Фрэнк, спрятав улыбку. — Это мои учебники из университета.       — Вдобавок ко всему, ты еще офигенно умный, наверное.       Айеро поправил голос и отвернулся к пустой раме окна.       — Жалко клен, — печально сказал он. — Я ложусь спать, а он шумит… С утра в окно посмотреть было приятно. А теперь что? Буду смотреть на стену соседнего здания. Такую серую и мрачную, что ее побоялись зарисовывать даже граффитисты.       Джерард вздохнул. В этой маленькой спальне случилась катастрофа из-за того дерева, а Фрэнк его жалеет. Сколько раз еще можно влюбляться в этого парня?       Айеро стал пытаться вытянуть застрявшие в раме осколки.       — Не поранься, — Уэй подошел к окну. — Давай я вытащу.       — Наверное, вообще не стоит, монтажники справятся и так, — Фрэнк повернулся и оказался с Джерардом лицом к лицу.       — Фрэнки, — музыкант наблюдал за своим пальцем, которым проводил по деревянной раме. — Ты ведь наверняка уже понял, что я… Ой!       Джерард отдернул палец, уколовшись. Айеро включил доктора. Да, он был ветеринаром, но это никогда не мешало ему оказывать первую помощь и людям.       — Это просто заноза, — посмотрев на Уэевский палец, констатировал Фрэнк. — Как у Белоснежки, только глубже.       — Заноза? То есть это я укололся, а это почти как шприц, а шприц — это игла, и сорок уколов в живот…       Джерард, который держался перед камерами только для Фрэнка, сейчас просто об этом забыл и потерялся. Ему стало нехорошо, и он опустился на кровать, откидываясь на одеяло.       — Там же еще стекло осталось! — воскликнул Фрэнк.       Уэй плохо помнил, как он в беспамятстве, обнимаемый Айеро, переместился на диван в гостиную. Когда сознание прояснилось, он обнаружил себя близко рядом с Фрэнком. Джерард посмотрел на палец — на нем красовался пластырь с нарисованными рыбками. Вдруг защипало шею. Парень вздрогнул.       «Ня» или «Мя». Наука еще не определилась, какой именно звук произносит влюбленный человек, когда объект интереса внезапно кладет ладонь на его щеку и притягивает голову к своей шее. А сахарная вата в ушах фильтрует «Да не дергайся ты!» и выдает в мозг «Солнышко, не шевелись, пожалуйста, минуточку».       Врач промокал поцарапанную шею Уэя перекисью и лепил цветные пластыри.       Кожа Фрэнка приятно пахла чем-то фруктовым. Конкретно — мылом из набора «Тропический остров», который мама молодого человека купила, будучи у него в гостях, не пережив те обмылки, которыми мылся ее сын.       — Джерард, — это обращение Уэй услышал раза с пятого. — Как ты себя чувствуешь?       Фрэнк отстранил парня от себя, но продолжал смотреть в его лицо, пытаясь понять, есть ли еще признаки того, что тот может опять потерять сознание.       Убедившись, что Уэй может сидеть самостоятельно, Фрэнк прошел в свою кухоньку. Он налил в кружку воды и выдавил туда пол-лимона. Джерард тоже поднялся с дивана, чтобы походить. Это ж надо, проявить себя таким образом перед Фрэнком!       — Возьми, — Айеро протянул Уэю напиток. — Будет кисло, но надо выпить.       Джерард сделал глоток, поморщился. Но потом выдохнул и выпил залпом.       — Молодец, — улыбнулся Фрэнк, забирая кружку обратно.       — Пойдем куда-нибудь на свидание? — произнести это Уэя заставила подаренная ему улыбка.       Фрэнк перестал улыбаться и медленно поставил кружку в раковину. Потом, упершись кулаками в столешницу, проговорил:       — Мне этого не надо. Я… я неплохо живу один. Я привык. Не хочу с тобой встречаться. Не хочу никаких свиданий… И ты мне не… не …       Джерард не захотел этого слышать. Он развернулся и вышел из квартиры.       Но как только хлопнула дверь, Айеро внезапно прокричал: «Джерард!», но того уже не было.       Фрэнк сполз на пол и приставил кулаки к глазам. Зачем он все это сказал? Да, Уэй сбил бульдога из-за своей невнимательности и чрезмерной уверенности, но, как мог, искупал свою вину перед ним. Он не понес наказания, но это ли главное? Джерард приютил и полюбил Джи. А ведь подарить свои чувства зверюшке из приюта — это один из показателей порядочности, исключительности и эмоциональности. А еще Уэй влюбился в обычного, ничем не примечательного ветеринара, когда вокруг него вьется столько вариантов! Кому еще ты будешь так нужен, Фрэнк? Кому такому же хорошему, кто убежит со сцены ради тебя? Примчится, а не позвонит, чтобы узнать, все ли в порядке? Кто так нежно обнимает? Кто…       Ну и мучайся теперь! Страдай по тому, кто тебе, на самом деле, начал нравится. Стесняйся своего нового плейлиста, который слушаешь только в одиночестве!       Прозвенел домашний телефон. Фрэнк поднялся с пола.       — Да, мам, — плаксивым голосом ответил парень. — Я не расстроен. Ничего ты не слышишь, это помехи. Да, я знаю, что ты моя родная мать. Почему? Потому что я дурак. Полный, круглый и… шарообразный.       — Мне надо было поцеловать его! — обнимая подушку, страдал Джерард. — Не знаю, почему я просто взял и поверил его словам.       — Я чувствую себя психотерапевтом на приеме, — произнес Рэй. Ведь Уэй изливал свои чувства уже где-то около получаса именно на диване в его доме.       — Теперь он подумает, что я его бросил. Что прекратил все попытки…       — А ты возьми и прекрати.       — Что?       — По-моему, тебе ясно дали понять, что не нуждаются в твоей любви.       — Неправда.       — Коллега Криста, что вы скажете?       — А у кого это у нас такие щечки? А лапки? Ладушки-ладушки! — женщина сидела ковре и, держа в руках передние лапки Джи, который развалился животом кверху, легонько ударяла ими друг о друга. — Рэй, ты что-то спросил?       — Почему мои лапки тебя не восхищают?       — Прости, дорогой, но твои не идут ни в какое сравнение. У лапок Джи большой перевес по милоте.       — Вот так, Джерард. Живешь, живешь с человеком, но стоит появиться в твоем доме какому-нибудь милому существу… Подумай, нужны ли тебе эти отношения.       — Ну что, Джи, пойдем покушаем? — сказала Криста, а потом обратилась к Уэю: — Джерард, я ужасный романтик. Но, может быть, дашь себе немножко времени, свободного от Фрэнка? Если у него есть хоть какой-то интерес к тебе, то он его покажет.       — Ничего он не покажет. Он скромный. Такие все переживают молча.       — И все-таки, попробуй пока не лезть к нему. Прости меня, но, может быть, это его и оттолкнуло?       — Ты права. Это все я. Фрэнк ни в чем виноват быть не может. Я с самого начала все испортил, не посмотрев, куда паркуюсь. Если бы я не захотел слушать свои песни, то ничего бы этого не было. Не было бы этих страданий. С Джи было бы все в порядке. Я эгоист, — Джерард накрыл лицо подушкой.       — Коллега Криста, мне кажется, вы не помогли, — отреагировал Рэй.       — Джерард, — предприняла еще одну попытку женщина. —  Ну какой же ты эгоист? Когда так самоотверженно влюблен в человека? Когда хочешь отдать ему все свои чувства? А с Джи все хорошо. Разве с ним что-то не в порядке? — Криста чмокнула бульдожика в голову. — Он прекрасный. И, пусть это и ты виноват в его появлении в твоей жизни, но ты делаешь многое, чтобы жизнь песика была проще и веселее.       Однажды, возвращаясь домой, Фрэнк заметил на месте пенька новое дерево. Этот клен был ниже предыдущего, но все же доставал до его окна.       — Каким образом… — пробормотал Айеро. — Вот уж не думал, что наше домоуправление займется посадкой новых деревьев. Не удивился, если бы появился мусорный бак, но чтобы клен…       — А это и не домоуправление, — произнесла проходившая мимо соседка Фрэнка. — Какой-то парень руководил всем процессом. Приехал вместе с такой большой крутой машиной, которая привезла уже взрослое дерево. Я наблюдала: эта техника и яму выкопала, и дерево туда установила…       — Какой парень?       — Холеный такой, модный. С ним еще такая прикольная собака была…у нее не было ножек, и вместо них — колесики. На них так забавно фонарики мигали! Я сделала фото, сейчас покажу, — женщина покопалась в смартфоне и показала Фрэнку того пса, о котором он уже и сам догадался.       Обратили внимание, что с погодой в этой истории не очень хорошо?       Так вот, в тот день шел сильнейший снегопад. Фрэнк обыскался в поисках шапки и шарфа. В итоге ничего из очень хорошо спрятанного на зиму не нашел. Тогда он накинул на голову капюшон от куртки и выбежал из квартиры. Он опаздывал.       В метро было душно и тесно. Чтобы совсем не вспотеть и не сомлеть от жары, Фрэнк расстегнул молнию на куртке.       И по закону подлости случился один из тех редких случаев, когда поезд остановился и погас свет. Несколько минут ушло на восстановление. Теперь Фрэнк опаздывал еще сильнее.       Он, забыв застегнуть молнию, бегом бросился к выходу из подземки.       У Джерарда не получалось следовать совету Кристы. Он подъезжал к метро, чтобы посмотреть на Фрэнка. Специально приезжал на другом, менее заметном автомобиле, чтобы Айеро не узнал его.       А еще всегда возил с собой коробку с фисташковым шарфом, который все еще надеялся отдать, но не решался выйти из машины.       Он наблюдал, как молодой человек оборачивался и смотрел в толпу, выходя из подземки, будто бы кого-то искал. Может его, Джерарда? Да быть не может.       Вот и сегодня Фрэнк выскочил в снегопад в совсем не подходящем для такой погоды виде. А потом и вовсе поскользнулся и упал на колени.       Джерард тут же выбрался из автомобиля, по наитию выхватив из коробки шарфик.       — Фрэнки! — Уэй подбежал к парню. — Ты не ушибся?       Он подал ему руку. И Фрэнк ее принял.       — Ты же замерзнешь, — произнес музыкант. Хотя сам вылез из теплой машины лишь в одном тоненьком джемпере. Джерард надел на Фрэнка слетевший капюшон, застегнул куртку и бесполезно отряхнул его плечи от снега — они тут же покрылись новыми снежинками.       Уэй обмотал шею Айеро кашемировым шарфом. Затянул потуже. Потом потянул на себя свободные концы. И нежно поцеловал парня в губы.       Фрэнк не отстранился. Наоборот, он обнял Джерарда, чтобы прижаться сильнее. Сквозь вязь джемпера Джерард почувствовал холодную ткань куртки.       — Ты дрожишь, — прошептал Фрэнк, отстранившись. — Иди в машину. Ты можешь заболеть. А я не лечу людей, придется идти к настоящему врачу.       — Но принести мне горячее молоко с медом ты же сможешь? — сказал Джерард и улыбнулся. От холода у него покраснели костяшки пальцев, которыми он держался за шарф. А так же нос и щеки.       — Если хочешь, я тебе все это и так принесу. Только иди в машину, пожалуйста.       — Тогда жду тебя вечером.       — Я приду, — Фрэнк быстро поцеловал его. Потом он быстрым шагом побрел вдоль по улице, оборачиваясь и проверяя, отправился ли Джерард в теплый автомобиль.       И Фрэнк действительно пришел. С бутылкой молока и баночкой меда. Которые так и остались стоять в пакете на полу прихожей. Как и дорожка из одежды, прокладывающая путь до спальни.       Помните, в первой главе речь заходила о том, что Джерард умеет только раздевать людей, а у Фрэнка есть татуировки? Поэтому все эти брошенные рубашки — всего лишь демонстрирование умения Уэя, чтобы посмотреть чернильную тыкву на коже Айеро. А дверь закрыли, чтобы Фрэнк не простудился от гуляющих по просторному помещению сквозняков. И вовсе не потому, что два молодых человека постеснялись еще одного обитателя этой квартиры.       И это все, о чем нужно знать маленькому бульдожику о происходящем в спальне. Которому, в принципе, было все равно: он спал на подстилке со снеговиком возле теплого стекла электрокамина.