Безумству храбрых

      Кико содрогнулась всем телом и раскрыла глаза, когда машина резко провалилась в глубокую яму на дороге. Мизухаре спала на заднем сидении, полностью уместив там корпус. Покрывавшая её тело тёплая шинель от удара спала с плеч, и журналистка с усталостью подумала, что теперь придётся протянуть руку, чтобы водрузить согревающую ткань обратно на тело.       — Не могу поверить, что ты втянул его в это, — недовольно бурчал Саске с водительского сидения, пока его старший брат, не заинтересованный в очередном споре, просто молчал. Младший, казалось, конкретного ответа на своё заявление даже не ожидал. — Сказочный кретинизм.       Итачи только усмехнулся. Кико подняла взгляд и увидела, как он разворачивается к ней.       — Ты как?       Она пару раз моргнула, чтобы сбросить с глаз последний сон, который довелось увидеть в пути. Кико отключилась почти сразу, стоило Итачи довести её до машины. Ей удалось побороть удивление ещё по пути, славобольно благословляя железо на четырёх колёсах, которое избавит её от необходимости шагать самостоятельно.       Синяк на лице Саске, похожий на тот, что раскрасил подбородок Итачи, её даже не смутил. Агрессивная собака, две новых шинели и машина отлично дополняли друг друга, чётко давая понять, что Учихи кого-то сильно разозлили. Мысленно поблагодарив обоих, что оградили её и от явно неприятного зрелища, и от необходимости участвовать в мероприятии, Кико смиренно забралась на заднее сидение.       Как бы журналистка ни вслушивалась в первые секунды грядущей тишины сна, понять, что стало с обладателями машины, у неё не вышло. Она концентрировала всю свою внимательность на словах, которые удавалось вырвать из кашляющего шума старого двигателя.       Учиха Итачи вносил в её жизнь неимоверное количество вопросов без ответа, каждый раз насмешливо бросая ей в лицо новую загадку ещё до того, как она разгадала четыре предыдущих. Пока она исправляла свое представление о человеке, сам он менялся. Она пытается его догнать — он ускользает, и наконец, спустя время, она воображает, что вот теперь видит его ясно и отчётливо, а на самом деле ей удалось лишь прояснить его прежние поступки, которые она успела уловить раньше. По продиктованному подлостью закону, эти поступки, очерчивающие будто бы понятный образ, больше ему не соответствуют. Засыпая, Мизухаре ощущала, что устала бежать за его ясным образом. Изнывающее от мыслей сознание на время смирилось с мраком, небрежно игнорируя тёмные пятна. Мягкое заднее сидение старомодного корыта, на котором Кико могла впервые за две ночи поспать, подкупило и тело, и обессиленный разум.       — Кико? — повторил Учиха, вырывая шатенку из бездны мыслей.       — Нормально.       Мизухаре нехотя вцепилась пальцами в обивку сидения, со стиснутыми зубами принимая вертикальное положение. Итачи, сощурившись, всматривался в Кико, а когда внимательный взгляд споткнулся на её щеках, он улыбнулся и развернулся, возвращая глаза к дороге. Кико вскинула бровь, совершенно не понимая, чем вызвано неуместное веселье. Только ощупав щёки пальцами и не найдя в них ничего нового, Мизухаре взглянула в зеркало заднего вида и обнаружила на правой щеке красный след от собственной ладони. Кико закатила глаза и откинулась на спинку сиденья.       За пыльным стеклом окон можно было разглядеть закат, неумолимо застилающий землю морозными сумерками. Выходит, они ехали по меньшей мере часов шесть, но даже за это время Мизухаре не успела как следует отдохнуть. Её разум бушевал, подмешивая в сон беспокойство, которое иссушило её ещё больше, чем если бы она бодрствовала. Она не могла следить за дорогой во сне, но ей казалось, будто что-то внутри неё чутко реагировало на каждый камень, который попадал под колёса машины и создавал пока не изученный и оттого пугающий звук.       Итачи и Саске, вероятно, не спали вообще. Кико почувствовала бы, останови они машину, чтобы сменить водителя.       Совместное заточение в жестяной коробке визуально сделало их менее враждебными по отношению друг к другу. Хотя, возможно, дело было не в машине, которая выкрала личное пространство каждого, а в том, как братья её заполучили.       — Останавливаемся, — устало оповестил Саске, постепенно выжимая педаль тормоза. Он посмотрел в зеркало заднего вида, одними глазами скомандовав Мизухаре выбираться из машины. Злоупотреблять его терпением Кико не стала, тут же открыв дверь. Итачи сделал то же самое.       Как только они оба ступили на землю, Саске проехал ещё несколько метров и загнал машину в кювет. Он с трудом выбрался из накренившейся старой колымаги, которая не была приспособлена для таких трюков, и потянулся, полной грудью вдыхая морозный воздух.       Пока Саске возвращал к жизни затёкшие руки и ноги и вызволял портфели, Итачи закурил сигарету, с блаженным видом втягивая в лёгкие увесистый табачный дым. Он подошёл к Кико и, протянув сигарету и ей, щелкнул зажигалкой, не отрывая взгляда от сомкнутых на фильтре тонких губ. Что-то внутри Мизухаре всё ещё с упоением замирало, когда он обращал на неё больше внимания, чем позволяло присутствие младшего брата. Итачи не стал бы, как беспардонный подросток, соблазнять её посреди пути, но ему по-прежнему удавалось одними глазами внушить Кико именно эту мысль.       Мизухаре вдохнула и опустила ресницы, с упоением утяжеляя дыхание. Табак — её старая добрая тихая гавань, которая серым смогом притягивала её к земле, успокаивая невыносимые, бесконечные метания мыслей. На выдохе она открыла глаза, оказываясь ещё и видимо отделённая от источника изматывающих её размышлений.       — Это придётся оставить, — с сожалением в глазах сказал Итачи, указывая на погоны, которые красовались на плечах Кико. Зажав сигарету между зубов, Учиха пальцами подцепил борта шинели и, сняв её с Кико, бросил в направлении машины. Свою он снял ещё по пути.       Журналистка тут же почувствовала, как под кожу пробирается морозный ветер, не утихающий в этом регионе ни на одну ничтожную секунду. Выглядела она, очевидно, до чёртиков разочарованной, иначе Итачи не посчитал бы нужным разъяснять ей ситуацию.       — Идти недалеко. Думаю, удастся найти тебе что-то получше, — Учиха недовольно поморщился, снова затягиваясь стойко тлеющей в его пальцах сигаретой.       Подошедший к ним Саске от табачного дыма был не в восторге, но только с едва различимым отвращением взглянул на торчащую из кармана Итачи пачку, ничего не сказав. Кико не могла перестать думать о том, как именно эти двое заполучили машину, и что заставило их перестать скалиться друг на друга, будто они отстаивающие свою территорию волки. Сейчас оба производили впечатление хищников из одной стаи.       Без слов поняв взгляд Саске, Итачи выбросил сигарету и вопросительно посмотрел на Кико. Она легко кивнула, принимая помощь. Даже если путь не был долгим, чересчур больших надежд на свою выносливость она не возлагала. Дикий северокорейский road-trip научил её выдержке, но до сих пор не превратил в карикатурную амазонку, которой всё нипочём.       Следующий час Саске без особых пререканий и даже видимого недовольства следовал за братом, лишённый выбора так же, как Мизухаре, которая ещё и пользовалась услугами извозчика, изредка почти повисая на Учихе.       Когда ногу хотелось уже оторвать и выбросить, лишь бы перестала приносить столько дискомфорта, а сама Кико источала раскаляющее воздух недовольство, Итачи, наконец, затормозил. В километре от них, ниже по склону, возвышались множество крыш низких продолговатых зданий, прилично асфальтированная узкая дорога и порт, уставленный разгрузочными кранами. Всё, кроме пары высотных зданий, тонуло в ноябрьских сумерках. По всем правилам архитектуры напоминающие гостиницы здания источали вычурный для этих мест яркий свет.       — Что это такое? — окинув внимательным взглядом местность, пробормотала Кико. Место было похоже на небольшой портовый город, который, тем не менее, пригоден для туристов, учитывая ослепляющие вывески с надписями «Hotel».       — Нужно спуститься ниже, — проигнорировав её вопрос, сказал Итачи. В прошлый раз эти же слова загнали её в дом к двум пожилым корейцам, но то была мелкая деревушка, а не портовый район. Журналистка понятия не имела, как им вообще удалось миновать блок-посты на подъезде к городу, где в теории могли находиться иностранцы и ценные грузы. А потом на ум пришла загнанная в кювет военная машина и всё стало на свои места.       Поборов оцепенение, Кико осторожно двинулась вслед за Итачи, который уже сделал шаг вниз и протянул ей руку.       Когда им удалось подобраться к поселению вплотную, сократив расстояние между ними и стенами многочисленных придавленных к земле домов почти до нескольких метров, Саске остановился первым. После него это сделал Итачи.       Кико устало рухнула на холодную землю, даже не думая заботиться о том, чтобы соорудить себе подушку из портфеля. Она жадно глотала холодный воздух, возвращая ровное дыхание. Ей казалось, что если она хотя бы ночь не сможет полежать на чём-то, напоминающем кровать, то наутро её ногу действительно стоит просто ампутировать.       — Теме! — знакомый голос, который следом за диковинным приветствием начал беззастенчиво скандировать громкие ругательства, отвлёк Кико от мрачных мыслей и она вздрогнула, не веря своим ушам. Глаза, казалось, тоже подводят, потому что прямо перед ней разворачивалась самая неожиданная сцена, которая займёт почётное второе место в списке золотых историй, сразу за выпрыгивающим из поезда на ходу Учихой.       Узумаки Наруто, одетый так прилично, как не одевался, пожалуй, за весь год, который Кико наблюдала его в редакции, поливал брата Итачи отборной бранью. Саске, вместо того, чтобы зарядить нахалу по носу, отвечал примерно тем же, отчего разум Кико взорвался уже во второй раз за презренную минуту.       — Придурок! Ты мог сказать мне! Хотя бы, сука, мне! — практически брызгая слюной, орал Узумаки, тряся Саске за ворот тёмной куртки. — А не своему поехавшему братцу!       — Прекрати истерить! — таким же повышенным тоном скомандовал прямо в лицо Узумаки Саске, вырываясь из его крепкой хватки. Он отступил на шаг назад, ставя себя подальше от зоны досягаемости загребущих ручонок злющего императора рекламных разворотов. — И ему я тоже не говорил, — устало признал Саске, потирая сонные глаза. — Он вскрыл мой ноутбук.       — Так ты за этим что ли всю ночь прошароё…— начав обвинительную речь в сторону Итачи, Наруто запнулся на полуслове, обнаружив в паре метров от него Кико. — Что? А она что здесь делает? — Наруто в несколько подгоняемых праведным гневом шагов подошёл к Итачи, намереваясь вытряхивать душу уже из него. — Мало того, что бабка-Цунаде согласилась прикрыть твою наглую задницу, ты втянул ещё и её? — обличительно тыча пальцем в примёрзшую к месту фигуркку Мизухаре, Наруто смерил Учиху злобным взглядом. — Может тебе надо было и бухгалтера сюда притащить, чтобы подбить дебет к кредиту за взятку пограничникам? — продолжал буйствовать Узумаки, распаляясь ещё больше от забавляющегося ситуацией Учихи. «Я так много слов не слышала, пожалуй, с того дня, как в последний раз была в Токио.» — с тихим смешком подумала про себя Кико. Она отлично понимала, чем вызвана реакция Итачи. Их тихая троица ни в какое сравнение не шла с эмоциями, которые как громкие фанфары обращали внимание на Наруто.       — Ты в порядке? — наконец вспомнив, зачем вообще затеял разбор полётов, Наруто на бис с отвращением глянул на Учиху и подлетел к Кико, присев рядом с ней на корточки. — Что с твоим лбом? — удивлённо округлив глаза, Узумаки поднёс руку к голове журналистки. Он хотел прикоснуться к шраму, но Кико отпрянула, отрицательно покачав головой.       — Это моя наименьшая проблема, Наруто, — улыбнулась Кико. Ей хотелось разразиться смехом, когда строгий взгляд синих глаз прилетел прямо в лоб Итачи.       — Убить тебя мало, ган…       — Наруто! — встрепенулась Кико, наконец полностью прочувствовав всю выгоду, которую может извлечь из неожиданного появления Узумаки на горизонте. — У тебя есть обезболивающие? — «Про бинты, перекись, мазь и успокоительное спрошу потом. На это в любом случае не стоит сильно надеяться».       Узумаки с состраданием уставился на лоб Кико, совершенно не догадываясь, что ушиб её давно не беспокоил. Чутьё, однако, подсказывало, что если она прямо сейчас признается в том, что по пути подвернула ногу, то Наруто набросится на Итачи с кулаками.       Они никогда не были особенно близки, но Наруто обладал удивительной способностью быть другом для всех, кто попадал в поле его зрения. Он подшучивал над ней с Ино, когда девушки ломали Яманака каблук прямо в офисе, потому что блондинка скорее ходила бы в странной формы балетках, чем в разваливающейся туфле. Он мог отпустить Ино пораньше, если работы было совсем мало, а подруги решили сходить в бар. Или даже пойти с ними, на следующее утро вымаливая секретаря никого к нему не пускать, пока он не избавится от похмелья.       Наруто понятия не имел, кто такая Кико Мизухаре, но тем не менее присутствовал в её жизни на протяжении целого года. Если бы журналистка не была такой чёрствой, то давно провозгласила бы Узумаки своим другом.       Искреннее сочувствие в глазах напротив уверило Кико, что дотошный допрос с его стороны нужно по крайней мере отложить в долгий ящик.       — Конечно! Я целую уйму лекарств привёз. Думал, понадобятся Саске, — на этой фразе Наруто опустил глаза, вновь обрезая собственную мысль. Он о чём-то глубоко задумался, отстраняя себя от незадачливой путешественницы и её конвоя. — Я проведу вас в отель! — уверенно провозгласил парень, подскакивая с места.       — Что? Наруто, ты сошёл с ума? — взвился Саске, пытаясь образумить Узумаки. — Если там есть хоть один полицейский, то он уже до последнего миллиметра изучил мой фоторобот. А может, и его, — Саске недовольно кивнул в сторону старшего брата, который только развёл руками.       — Ты не понимаешь! — продолжал настаивать на своём Наруто. — Вся эта свободная экономическая зона — одна большая подстава. Они трясут из нас бабки, будто мы набиты ими по самые гланды, и уговаривают заключать контракты. Но людей тут так мало, что из двух отелей действительно работает только один. Причём он тоже почти пустой. Все эти огоньки — фальшь. Охраны нет, кроме гидов. И да-да, эти гиды выглядят как полицейские, но они не такие уж и сообразительные и сейчас караулят мой пустой номер. — хохотнул Узумаки, похлопывая себя по затылку. — Я подумал, что эти проныры наверняка установили какую-нибудь прослушку, так что каждый вечер, когда ходил сюда, оставлял телефон, который в течение часа воспроизводит аудиозапись храпа. — Наруто так гордился гениальностью этого хода, что готов был рассказывать о нём, кажется, целую вечность.       — Ты сможешь провести за собой троих человек? — уточнил Итачи. Кико удивлённо посмотрела на него, совершенно не понимая, интересовался он потому, что быстро согласился, или это была попытка закупорить клапан с историями Наруто.       — Да, за несколько дней здесь я запомнил дорогу, и в какое время они проверяют территорию. Камер тут почти нет. Да и те, что кое-где развешены, скорее всего не работают. — Узумаки уверенно кивал и размахивал руками, демонстрируя бутафорские камеры слежения, установленные на некоторых зданиях. — По крайней мере, вы сможете нормально поспать, прежде чем пойдёте через границу. — на этой фразе его взгляд снова обратился к Кико. Очевидно, он искал в ней поддержку, рассчитывая, что именно она больше всех хотела бы отдохнуть.       Он даже представления не имел, насколько прав.       — Один из отелей полностью пустой, его даже не охраняют. Света там нет, но номера наверняка оборудованы так же, как мой.       Кико вспомнила о почти исчерпавшей себя свечке, которая всё ещё покоилась в её рюкзаке, и воспряла духом. Если плотно зашторить окно и зажечь небольшой огонёк на низком столике, какие обычно бывают в отелях, то получится хоть немного ориентироваться в пространстве. Ей этого хватит.       Итачи посмотрел на Саске, и тот, за пару секунд осознав обречённость, в которой оказался, будучи единственным возражавшим, просто кивнул. Он тоже хотел спать, и будет лучше, если переночуют они не на холодной земле.       Наруто победно улыбнулся и, чуть подпрыгнув, тут же снова шагнул к Кико, протягивая ей обе руки, чтобы помочь подняться. Ухватившись за его ладони, Мизухаре с трудом выпрямила ноги, всю свою выдержку тратя на то, чтобы не пискнуть от боли.       Узумаки, не переставая рассказывать о том, как устроена эта территория, предназначенная для выкачивания иностранных инвестиций, вёл их вслед за собой, обеими руками поддерживая Кико за плечи. Она надеялась, что подозрительно медленные шаги парень списывает на её несуществующее головокружение. По дороге Узумаки объяснил журналистке, что договорился с Итачи быть в этом месте в течение одного часа каждый вечер, с дня приезда сюда. И тогда фраза, брошенная Учихой на брифинге, обрела смысл. Спустя неделю после того, как Кико её услышала. Журналистка заехала бы себе по лбу, но Наруто подобную театральность вряд ли оценит.       Кико уже поняла, что попасть сюда гораздо проще, чем нелегально выбраться. Чтобы перейти через границу в Китай, нужны были очень большие деньги, которые обычный турист просто не смог бы провезти с собой в кармане. К таким суммам относились с подозрением. А вот в свободную экономическую зону въезжать нужно было, наоборот, с полными карманами хрустящих зелёненьких долларов, чтобы, не скупясь, тратить их на территории страны. Узумаки с самого начала должен был передать Итачи двадцать тысяч долларов — по десять за каждую купленную переправу в Китай. Теперь, с появлением Кико в списке беглецов, эта сумма увеличилась до тридцати тысяч.       — Я схожу за деньгами и лекарствами, — сказал Наруто, оставляя троицу у выбитой двери чёрного хода в здание пустой гостиницы. Узумаки вытащил из внутреннего кармана пиджака плотный конверт с купюрами и отдал его в руки Саске. — Не просри их так же, как свою статью про Северную Корею. — насмешливо высунув язык, Наруто молниеносно исчез из поля зрения. Саске показал спине парня средний палец и устало вздохнул, поворачиваясь ко входу.       — Думаю, лучше подняться повыше, — выдавила Кико, с испугом разглядывая крупные трещины, которыми покрылась краска на стенах.