unfamiliar man

Вы задумывались вообще о том, кто на полном серьезе любит большие города? Вечный шум машин, не успокаивающийся даже ночью, вечерние музыканты на улицах, которые не дают уснуть перед трудным, рабочим днем. Постоянно спешащие на работу и на учебу люди, которые, походу, не знают такого понятия как «личное пространство», ведь они забивают на окружающих людей и сбивают всех по дороге. Да, возможно, в таких городах есть своя эстетика — фонари, озаряющие ночные улицы, теплый свет из чужих окон и разные магазины на каждом шагу. Но несмотря на эти плюсы в голову все равно лезут плохие качества проживания в, можно сказать, офисном районе. Уже можно легко понять, что выберет большая часть людей между шумным центром города и его спокойной и более-менее тихой окраиной, да? Сейчас народу на центральных улицах стало намного больше: скоро начинается школьный год, а это означает то, что учащимся и детсадовцам нужны новые принадлежности для предстоящего обучения. И чтобы приобрести новую канцелярию как можно скорее, невысокий парень спешит в магазин, ведь он может застать огромную очередь, которую ему отстаивать совсем не хочется. «Молодец, Луи. Ты бы попозже пришёл, чтобы проторчать в этом чертовом магазине еще дольше. У тебя же так много свободного времени» — злился на самого себя парень, хмурясь. Если говорить честно, то у Луи и в самом деле было полно свободного времени. Перед началом каникул он перестал ходить на занятия по футболу, ведь ему не нравилась альтернатива, где он находится в школе на четыре часа больше положенного, тем более на своем законном «отпуске». Вместо спорта Луи провел большую часть времени со своим другом, Зейном, играя у него дома на консоли и смотря абсурдные фильмы вместе с ним. Он считал, что это самое лучшее лето, которое у него было: расслабленное и без лишних нервотрепок. Идя по улице полной людей, парень пытается аккуратно обходить их, стараясь не задеть никого своим плечом или рюкзаком. Луи не понимал, почему в центр за покупками заставили ехать именно его. Возможно потому, что он за все лето ничего полезного толком-то не сделал, проводя свое время вне дома или в кровати, но Луи был точно уверен, что это не из-за его бездельничества (по крайней мере, он надеется). Парень расслабился, подойдя к магазину и радуясь, что он все-таки смог дойти до него целым и невредимым. Луи уже подходит к дверям, чтобы зайти внутрь канцелярского магазина, но в его спину кто-то сильно врезается, от чего старшеклассник чуть ли не падает на землю вместе с незнакомцем. Удержав равновесие, парень взглянул на врезавшегося в него и увидел, что это был молодой мужчина. Луи увидел, как тот открыл рот, собираясь что-то сказать, но он тут же перебил незнакомца своим раздраженным голосом. — Эй, аккуратнее можно?! У мужчины, — на вид лет двадцати, как показалось Луи, — были довольно приятные, и даже притягательные черты лица. Кудрявые волосы, которые спутались и упали на лоб из-за столкновения, еле-еле заметные веснушки на носу, малиновые губы и зеленые глаза, которыми он озадаченно смотрел прямо на Луи. Его брови приподнялись в немом вопросе, а потом незнакомец прикрыл глаза, выдыхая, и выпрямился, становясь будто в раза два больше старшеклассника. — Извините, — говорит мужчина даже как-то безразлично. Тот посмотрел на Луи сверху вниз и продолжил свой путь, увидя, что парень продолжать их разговор не желает. Шатен поворачивается вслед уходящему по своим делам мужчине, примечая его внешний вид: черная рубашка с закатанными рукавами, из-под которых виднеются татуировки, и такие же черные джинсы на пару с вансами. Луи усмехается, заходя наконец-то в магазин, и примечает то, что у этого незнакомца довольно хороший вкус в одежде. Парень особо не придавал значения тому, что этот мужчина не выходил у него из головы до конца вечера. Луи думал, что это просто неожиданный случай, произошедший в этот день, но он немного напрягся, когда привлекательный незнакомец продолжал всплывать в его мыслях последующие выходные. Почему он так сильно въелся парню в подсознание? Луи заваливал своего друга сообщениями о том, как «ему надоел этот чувак появляться в башке без спросу», а Малик лишь шутил о том, что Луи походу влюбился в случайного встречного. — Зи, ты серьезно? — возмущенно проговаривает парень, лежа на своей кровати, и поглядывает на канцелярию, которую он собрал на завтра, — Каждый раз, когда я о ком-то говорю больше, чем следует, ты начинаешь отвечать, что я влюбился. — Вот именно, что больше, чем следует, — доносится голос друга из телефона, который даже не собирался скрывать усмешки. Луи закатывает глаза, — Ты мне какой по счету день треплешь мозги этим чуваком, — Зейн передразнивает Луи, изображая его звонкий голос, — Обычные люди, когда в них врезается какой-то человек, не обращают внимания на это. А если и обращают, то почти сразу забывают об этом. — Ну, а я необычный, — смеется в трубку парень, слыша ответные смешки друга. — Ладно, необычный, я пошел спать. Тебе я тоже советую, потому что когда ты не высыпаешься — ты похож на овощ. Зейн кладет трубку прежде, чем Луи скажет еще что-то. Парень бросает телефон у своей подушки, падая на нее лицом. Он решает взять подобающий пример со своего друга и тоже лечь спать пораньше. Такая идея ему нравится, так что он выключает свет в своей комнате и спустя десяток минут засыпает.

***

Солнечное утро перед первым днем учебы — что может быть лучше? Особенно, когда тишину города дополняет красивое пение птиц и проезжающие мимо машины. Этот день был бы прекрасен с самого начала, если бы не прерванный сон из-за громкого «мистер Томлинсон, почему Вы все еще в кровати?!» от мамы. Луи быстро поднимается с постели и начинает одеваться. Пока шатен надевает штаны, он думает, каким образом он сумел проспать свой будильник, а потом понимает, что он вовсе забыл его поставить перед сном. Удача не была вторым именем Луи. Парень быстро собирает свой рюкзак в школу, сверяясь с расписанием, и, попрощавшись со своими сестрами и родителями, выходит из дома. Он бежит в учебное заведение как можно быстрее, ведь все автобусы Луи успешно проспал. В чем занятия спортом и помогли, так это то, что его ноги не начинают неистово болеть после быстрого бега. Не с таким началом представлял себе Томлинсон свой двенадцатый (и по совместительству последний) год обучения. Луи вбегает в школу, не обращая внимания на все вокруг, и молнией поднимается по лестнице, переступая через каждую одну ступеньку. Переведя дыхание от своеобразной пробежки, он подходит к нужному кабинету. Химия. У него было множество проблем с ней в восьмом классе. Тогда у них химия только началась, а мистер Андерсон — который преподавал в школе больше, чем существует Луи в этом мире, —  заставлял их учить таблицу химических элементов спустя всего лишь пару недель обучения. Жестоко? Да. Но мама не собиралась даже слушать сына, говоря — «все всегда виноваты кроме тебя. Раз уж сказали учить — учи». И Луи учил. Старался, но не выходило. Луи пару раз стучит костяшками по двери и приоткрывает ее, заглядывая внутрь класса. Парень ожидает увидеть своего старого и ненавистного учителя, надеясь, что ему как можно скорее разрешат сесть на свое место, но он видит совсем другой силуэт. Да еще и до жути знакомый. Когда этот «силуэт» поворачивается к Томлинсону, чтобы лицезреть опоздавшего, его брови поднимаются, выражая удивление. Да и сам Луи наверное выглядит так, будто перед ним сейчас взорвалась петарда. У доски стоит тот самый незнакомец, с которым он столкнулся на улице, но только одетый более официально: белая рубашка и черные брюки, а обут он в кожаные туфли. Луи нервно сглотнул, пока мужчина смотрел на него теперь не с прежним удивлением, а со скрываемой усмешкой. Тот посмотрел в свой журнал, пробегаясь взглядом по тексту, и после снова посмотрел на старшеклассника. — Вы Луи Томлинсон, как я правильно понимаю? — Да, мистер… — Стайлс. Присаживайтесь на свободное место, — теперь-уже-знакомый мужчина обвел рукой класс, предлагая парню присесть. Луи немедля идет к свободному месту, которое было рядом с Зейном. Хоть в чем-то парню сегодня повезло, спасибо на этом. Он садится к другу и с недоуменным видом спрашивает его: — Что он тут делает? — Ты спрашиваешь меня, что на уроке делает учитель? Луи пару раз хлопает ресницами, обрабатывая полученную информацию. — Погоди-погоди, — шепчет Томлинсон, хмурясь, — Он ведет у нас химию теперь? После утвердительного кивка Малика Луи тихо и мучительно стонет, стараясь не привлекать внимания одноклассников и нового преподавателя. Наверное, сейчас Бог сидит на своих облаках и ржет над придуманным им же юмористическим спектаклем. Как обычно, с Томлинсоном в главной роли. — Вы знакомы что ли? — Как раз-таки это тот самый, который врезался в меня. Он увидел сменяющие друг друга эмоции на лице Зейна: сначала недопонимание, следом осознание, а в самом конце удивление на пару с поднятыми бровями. — Оу. Ну, удачи с химией в этом году, — Луи хмурится, вопросительно смотря на друга, а потом до него доходит: он нагрубил своему преподавателю до того момента, как они официально познакомились (и не берем тот факт, что он не знал о том, что он будет его учителем). Томлинсон тяжело вздыхает, облокачиваясь на спинку стула. Было страшно думать о том, что мистеру Стайлсу придет идея заваливать его весь год. Он не казался таким злопамятным, да и выпускному классу наоборот учителя обычно помогали подтянуть знания перед экзаменами, но Луи все равно боялся. Он не знал, чего стоит ожидать от нового учителя. Весь оставшийся день парня сжирал стыд за содеянный им поступок. Честно говоря, его начинала мучать совесть еще до их повторной встречи. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, Луи пришел к выводу, что нужно извиниться перед учителем. Но, как мы знаем, сказать всегда легче, чем сделать. Томлинсон думал о том, каким образом попросить прощения у Стайлса: подойти к химику перед уроком и поговорить с ним? А может после?.. Поразмыслив чуть дольше, Луи решил, что не хочет тянуть время, тем самым мучая себя, и то что он извинится перед мужчиной на следующем уроке. Но когда настал день Х, парень не чувствовал себя так уверенно, как в дни планирования. Перемена уже наступила, означая то, что ему нужно успеть как можно быстрее прибежать в кабинет химии, чтобы поговорить один-на-один — без лишних ушей и глаз, потому что Луи немного смущала эта ситуация, что он будет извиняться перед учителем, ведь такого он никогда не делал. Луи не дослушал учительницу по истории до конца, собирая свои вещи, и выбегает из класса, направляясь в сторону химической лаборатории. Не переводя дыхания, Луи стучится в дверь и заходит внутрь. Он видит картину того, как молодой учитель сидит за столом, чуть сгорбившись над листами: наверное, он проверяет какие-то важные документы. Стайлс, чуть хмурясь, поворачивается на хлопок двери и встречается взглядом с Томлинсоном. — Здравствуй. Не терпится начать учить новую тему? — усмехается учитель, откладывая бумаги в сторону, переключая все свое внимания на ученика, готовясь слушать. Химик не выглядел подозрительно, даже наоборот: на его лице красовалась доброжелательная улыбка, которая располагала к себе. Выражение его лица было заинтересованным, а не запугивающим, какое было у мистера Андерсона, так что напряжение Луи немного спало. — Нет… То есть, да, но я из-за другого ворвался к вам перед уроком, — Луи подходит к учительскому столу и наблюдает за тем, как мужчина поднимается со стула, чтобы быть с ним на одном уровне (если и не в росте, то в общении). — И что же? — педагог вопросительно поднимает бровь и кладет ладони в карманы коричневых клетчатых брюк. — Я бы хотел извиниться перед Вами. Смотря на мужчину снизу вверх, он встречается с его озадаченным взглядом. — За то, что ты опоздал тогда на урок? — он не отходит ни на шаг, внимательно выслушивая Томлинсона. — Ну, за это тоже, — он слышит смешок и продолжает, —Не знаю, помните ли Вы, но недавно мы столкнулись в центре, и я Вам нагрубил, — Луи выдыхает, наблюдая за тем, мистер Стайлс мягко улыбается, и он не понимает, как можно быть таким добродушным и... милым? — Мне стыдно, простите. — Стыдно стало после того, как выяснилось, что я ваш новый учитель? — без какого-то упрека подшучивает над Томлинсоном учитель. — Нет, еще до этого, — усмехнулся Томлинсон, удерживая себя в том, чтобы не закатить глаза по привычке. Мистер Стайлс зачесывает свои кудрявые волосы, а с его лица до сих пор не слезает улыбка. — Луи, все в порядке. Я понимаю, разное бывает — плохое настроение или, может, что-то случилось в жизни, — учитель улыбается ему и Томлинсон дарит ему ответную улыбку, стараясь не оголять зубы, — Так что мы можем больше не возвращаться к этой теме. И прошу, — он дает ему стопку листов, на которой написаны правила техники безопасности на уроке химии, — Положи это каждому на стол, пожалуйста. Шатен кивает и, положив свои вещи, начинает раскладывать на каждой парте листы с полуулыбкой. С его души будто спал огромный валун, от чего стало намного спокойнее, да и совесть не мучила теперь. Больше мысли о плохих отношениях с учителем и скатывающейся оценке по химии его не беспокоят, ведь он знает, что все будет в порядке. Последующие две недели после того, как Луи извинился перед учителем, прошли в приподнятом настроении, которое объяснить он ничем не мог. Парень, как ни странно, более-менее высыпался по будням (потому что в одиннадцать вечера его уже сильно клонило в сон, думал Томлинсон), а в школу парень шел теперь с каким-то энтузиазмом. Если это то желание учиться, которого у него не было прошедшие одиннадцать лет — то старшеклассник очень рад. Хоть учиться будет не на "отъебись". Оценки по предметам не портились, но по химии уже стояла уверенная тройка, которая начинала сильно раздражать. Возможно, если Луи выучит весь материал и сдаст все работы на "отлично" к концу семестра, то сможет получить хотя бы слабую четверку. Луи не понимает, почему он в трезвом уме решил поставить себе в школьном расписании химию. Там были пустые окна, которые нужно было обязательно заполнить любым предметом, и он решил, что ему нужно подтянуть химию. У Луи не было синдрома отличника и он не гнался за самым высоким баллом, ему просто нужен был хороший аттестат для дальнейшего поступления в университет. Только Томлинсон должен учить все темы и, заодно, найти нужный подход к учителю, чтоб заполучить желанное. Они с мистером Стайлсом после их разговора никак не пререкались, а их общение было уважительным — стояло на уровне ученик-учитель, как и положено. Луи большего и не надо, он лишь рад тому, что смог быстро загладить вину перед учителем. С каждым днем осень все сильнее приобретала свою красоту: выходя на улицу чувствовался прохладный ветерок, неприятно пробирающийся через горло свитера. Дожди стали идти чаще, а листья деревьев перекрашивались в золотые оттенки. Луи любил осень, а особенно ее красивые, оранжевые пейзажи и темное небо. Ему было гораздо приятнее идти утром в легкой темноте —ему было намного комфортнее в ней находиться, скрываться от глаз прохожих, чем при дневном свете. Как бы не хотел Томлинсон прогулять урок физры, он не может, потому что после нее шла химия, а ее старшеклассник вовсе не собирался пропускать (либо из-за шатающейся оценки, либо из-за спокойной речи Стайлса). Забить на нее в этом году не получится, а неаттестацию получить не хотелось. Из-за учительницы литературы, которая задержала класс на перемене, Луи заходит в раздевалку одновременно со звонком. В ней, наверное, уже много лет лежит разложившийся труп, ведь другое объяснение противному запаху в помещении он найти не может. Луи не видит в комнате никого, так что он спокойно подходит к пустому шкафчику и кладет возле него свой рюкзак. Луи только захотел снять толстовку, но он услышал справа от себя свист, после которого пошли смешки. Томлинсон поворачивает голову и закатывает глаза, когда лицезрит того, от которого исходил шум, а потом парней из футбольной команды, которые постоянно ходили за задирой. «Блядский Брэд» — думает про себя Томлинсон, разочаровано вздыхая. — Малыш Лу, давно не виделись! — слишком приторно говорит блондин, сокращая расстояние между ними, — Мы так скучали по тебе. Луи не понимал, почему Брэд и ходящие за ним хвостиком парни на протяжении двух лет (похоже на то, что начался уже третий) пристают именно к нему: он самый обычный парень, не выделяющийся ничем в толпе, и о нем по школе не ходит никаких слухов. Иногда он думал, что его выбрали в роли «жертвы» только из-за того, что он был обычным до бешенства. — Жаль, потому что я — нет, — буднично говорит Томлинсон, не обращая уже внимания на подколы со стороны футболистов. Он уже давно не боится эту компанию после того, как понял, что лучше им давать какой-нибудь отпор, ведь они сразу отстают. Луи давал его, но только своим острым языком и осуждающим взглядом. Брэд со всей силой ударяет кулаком по шкафчику, из-за чего, возможно, на дверце осталась вмятина. Луи сильно вздрагивает от шума, но со стороны выглядит так, будто он испугался Брэда. — Томлинсон, ты доиграешься, — угрожающим тоном говорит блондин, оглядывая Луи с ног до головы, — Я закрывал глаза на твои выходки в прошлом году. Думал, за лето ты изменишься, поймешь, что так делать не надо, — он склоняется к Томлинсону ближе, что очень сильно раздражало. Луи, походу, доходит до своей точки кипения и не выдерживает. Он грубо отталкивает от себя Брэда и смотрит на него так презренно, насколько может. — Знаешь, Брэд, — передразнивая интонацию задиры, говорит Томлинсон, — Пошел ты нахер. Меня от одного твоего вида блевать тянет, так что отъебись и найди себе другую грушу для битья. Только после сказанного Луи понял, что он самую малость переборщил со сказанным. Луи не успевает даже придти в себя, ведь его грубо припечатывают к железу, об которое он больно бьется затылком. Шатен поднимает голову и встречается с разъяренным взглядом Брэда, от которого по телу идут мурашки. Да, все-таки, он наговорил лишнего, но отступать уже некуда. Томлинсон выбирается, сильно пихаясь локтями, но когда он уже почти вылезает из «ловушки», его сильно толкают в спину, от чего он не выдерживает равновесия и падает на твердый пол, ударяясь об него носом. Старшеклассник даже не чувствует боль от удара об кафель. Он быстро встает, хватает свой рюкзак и выбегает из раздевалки, кидая озлобленное «катитесь к черту, уебки». Луи поднимается на этаж выше и заходит в туалет, прикладывая ладонь к ушибленному носу. Шок отходит, и Томлинсон начинает чувствовать неистовую боль. Он подходит к зеркалу и, убрав руку от лица, видит в отражении большие следы крови, стекающие по подбородку. — Блять… Луи включает кран с холодной водой и начинает вытирать нос и рот от алой крови. Когда она наконец прекращает течь, он смотрит на свое отражение вновь и хмурится. — Когда-нибудь я убью Брэда, — кидает обещание на ветер Томлинсон. Если быть честным, то Луи никогда бы не поднял руку на задиру. Может, не позволяет совесть — мама всегда говорила ему, если к тебе люди относятся со злом, то относись к ним с добром или попросту игнорируй, — или же он просто боится последствий. Ему очень обидно. Обидно до слез, от которых неприятно жжется в глазах. Луи не понимает, чем он заслужил такое отношение к себе. Почему именно его достает эта никчемная компашка? Он чувствует, как соленая влага течет по его щекам. Шатен сдерживает всхлипы и вытирает мокрые дорожки, облокачиваясь на стену позади себя и съезжая по ней вниз. Луи утыкается в рукава своей зеленой толстовки, которые намокали от его слез. Он не замечает, как в уборную кто-то входит и сильно вздрагивает, когда слышит низкий голос: — Томлинсон? — раздается сверху, — Ты почему не на уроке? Старшеклассник поднимает голову и встречается взглядом с его новым учителем, выражение лица которого сменилось на удивление при виде заплаканных глаз ученика. Что он тут делает? У Стайлса разве не должен быть урок сейчас? Луи быстро вытирает влажные щеки и подбородок, стараясь шмыгнуть носом как можно тише. — Ну… Прогуливаю физкультуру, — парень усмехается, ведя плечом, и молящим взглядом смотрит на химика, — Не говорите никому, что я не пошел на урок, прошу. Я не хочу возвращаться туда. Томлинсон наблюдает за тем, как мистер Стайлс присаживается рядом и обеспокоенно смотрит на него. Он кладет руку на плечи Луи, приобнимая парня. — Что-то случилось? Томлинсон не уверен, стоит ли рассказывать учителю. Он смотрит в сторону, пряча свое заплаканное лицо. — Можешь не говорить, если не хочешь. Я не заставляю. Старшеклассник вздыхает и, не поглядев на учителя, начинает рассказывать: — Просто меня уже третий год задирают парни из параллели. Ну, конечно, не так сильно, как некоторых, но... — решив все-таки посмотреть на мужчину, Луи увидел, как Стайлс внимательно слушает его, немного сведя брови. Он вздохнул, поняв, что кому-то действительно есть дело до его проблем, и продолжил, — Когда я шел в раздевалку, в ней была эта компания. Я решил дать отпор в кое-то веке… Ну, физический: оттолкнул одного от себя, но ему это не понравилось, и он толкнул меня в спину, из-за чего я упал на пол и ушиб нос. И я прибежал сюда. Закончив свой рассказ, Томлинсон почесал затылок, дожидаясь от своего собеседника ответа. Он ожидает негативную реакцию — возможно, его отругают за эту выходку и поведут к директору за прогул. Луи ожидает всего, но не этого обеспокоенное вопроса: — У тебя сейчас ничего не болит? Не сломал что-нибудь? — Стайлс вглядывается в лицо старшеклассника, из-за чего Луи чувствует себя смущенно. Он удивленно моргает и пожимает плечами. — Нос болит, но уже не так сильно. — Может тебя отвести в медпункт? Луи отрицательно качает головой. Химик кивает, не собираясь насильно тащить Томлинсона к медсестре, и облокачивается на стену, не убирая своей руки с чужих плеч. — Знаешь, меня тоже в школе задирали, — Луи озадаченно посмотрел на учителя, и тот продолжил с мягкой улыбкой, — Если говорить кратко... В девятом классе кто-то узнал про мои отношения с одним из «элиты». Это, понятное дело, разлетелось по всей школе, из-за чего я превратился для некоторых в мальчика для битья, — парень вздыхает, чувствуя дежавю после этой фразы, — Мол, ты не имеешь права встречаться с «королями», «ты — никто» и прочие словечки. — И чем завершилась эта история? —спросил шатен, когда пауза в их разговоре затянулась. — Оказалось, что он начал встречаться со мной из-за спора. А потом я перевелся в другую школу в новом городе, так что о нем и других хулиганах я больше ничего не слышал. «Он? Нем?» — думает Томлинсон, а потом ругает себя за то, что в этой истории его зацепило упоминание о том, что учитель возможно встречался с парнем. Его мысли прерываются, когда он слышит звонок. Луи не хотел, чтобы урок кончался. — На самом деле грустно осознавать то, что в мире все еще есть такие люди, — окончательно произносит Томлинсон, наблюдая за тем, как учитель поднимается с кафеля, оттряхивая свои брюки (черные, в тонкие белые полосочки, отметил про себя Луи). Мистер Стайлс подает руку ученику, чтобы тот встал. Луи с помощью чужой ладони встает с холодного пола. Старшеклассник хочет уже выйти из уборной, как на его плечо ложится ладонь. Он поворачивается и смотрит на химика. — Слушай, если будут какие-то проблемы, то говори мне, хорошо? Я постараюсь тебе с этим помочь как-нибудь. Луи готов заплакать. Он не понимает, почему к нему относятся с такой добротой. — Думаю, что просто стоит сказать вам спасибо за то, что выслушали, — Луи улыбнулся, — Думаю, у вас тоже не мало проблем. А я просто подросток, так что это не важно. Шатен прощается с учителем и выходит из туалета. У Томлинсона нет желания идти на химию. Он просто спускается вниз и быстро выходит из учебного учреждения. Радовало, что кому-то, все же, не плевать на него. Возможно, Луи будет себя корить за то, что пропустил урок мистера Стайлса, но это не то удовольствие, которое ему хочется. Вместо этого он чуть ли не бежит домой, в надежде укутаться в плед и не вылезать несколько часов.