The Delicate Things We Make/Деликатные вещи, которые мы делаем

Убедившись, что Миранда благополучно добралась домой после их более чем отличного свидания, Энди возвращалась к Гунилле в оцепенении. Она представляла себе это целую неделю, мечтала о том, как будет провожать Миранду до дверей её дома, и Миранда повернется к ней, а синие-пресиние глаза посмотрят на Энди с любовью и желанием, и Энди в беспомощной жажде сведет их рты в жарком всепоглощающем поцелуе... Черт, ей действительно пора перестать читать лесбийскую прозу на ночь, усмехнулась она про себя. Да, она действительно хотела поцеловать Миранду в конце их чудесного свидания. Прогулка по Бруклинскому мосту была похожа на сон. Миранда, как никогда расслабленная и уютная рядом с Энди, оказалась превосходной собеседницей, остроумной, и достаточно едкой, чтобы оживить их беседу ехидными комментариями. Энди, несмотря на свое прекрасное образование и огромное количество книг, проглоченных за жизнь, пасовала перед интеллектом этой женщины. Ни одна тема не казалась неясной или слишком сложной для неё, Миранды была отлично информирована и имела хорошо сформированное мнение о любых текущих событиях, о музыке, фильмах и, очевидно, искусстве и моде. Энди чувствовала себя самозванкой, пытающейся вести разговоры об искусстве с величайшим художником своего времени, поэтому она быстро сменила тему, и Миранда, казалось, не возражала. И все же Энди чувствовала себя гаже некуда. Она убеждала себя, что на самом деле она не лжет, что она не собирается использовать Миранду для работы и что она продолжит свои исследования окольными путями, но в глубине души она знала, что как только правда будет раскрыта, все будет кончено. Возможно, именно это удерживало ее от поцелуя с Мирандой, хотя женщина и впрямь подняла на Энди свои большие, полные страсти глаза, когда они прощались на пороге её дома. И поэтому Энди наклонилась и лишь нежно провела губами по левому уголку этого чувственного рта, несмотря на то, что Миранда облизнула губы в предвкушении и чуть приподняла голову, чтобы угол их лиц был правильным. Когда Энди подняла голову, Миранда моргнула и подняла руку, чтобы погладить Энди по щеке. Она провела большим пальцем по скуле Энди, и было похоже, что она хочет что-то сказать, но она молчала, просто прослеживая линии лица Энди и задумчиво глядя ей в глаза, как будто принимая решение. В конце концов, Энди повернула голову и поцеловала ладонь, прижимавшуюся к ее щеке, хотя всё что ей хотелось, это убрать теплую руку от лица и впиться губами в губы напротив. Но она только медленно отвела изящную кисть от своего лица, ненадолго задержав её в своих ладонях. - Я отлично провела сегодня время, Миранда. Спасибо, что была со мной. Левый уголок рта Миранды уже знакомо приподнялся, и пробормотав: - В любое время, - она проскользнула в дом и медленно закрыла за собой дверь. И вот, Энди прошагала несколько кварталов до дома Гуниллы в полном оцепенении. Означает ли это "в любое время", что у них будет второе свидание? Миранда определенно казалась готовой на это, и она действительно хорошо провела время, если ее ожидание поцелуя могло быть критерием вечера. И, возможно, и это было самым невероятным, что такая женщина, как Миранда, находила девушку вроде Энди хотя бы отдаленно интересной и привлекательной настолько, чтобы хотеть проводить с ней время, даже целовать ее. У Энди закружилась голова. Миранде хотелось поцеловать ее. Она дрожала, несмотря на теплый вечер, и изо всех сил старалась не думать обо всех других вещах, которые Миранда, возможно, хотела сделать с Энди. Воспоминание о том, как Миранда держала ее за руки, когда они катались на роликах, и держалась за плечи, когда позволяла Энди ловить себя так много раз, и ощущение ее дыхания на лице Энди, все эти разрозненные воспоминания заставляли ее практически подпрыгивать по дороге к дому. Сны, в которых Миранда бросала Энди, преследовали репортера всю ночь. Конечно, то, что она делала, не было незаконным, это даже нельзя было назвать неэтичным, поскольку она пристала к Миранде не ради интервью, но это явно не поспособствует их дальнейшим отношениям. Она знала, кто такая Миранда, она знала ее самый большой секрет, и решила начать увиваться за женщиной вместо того, чтобы рассказать ей всё. Проснувшись среди ночи, Энди дрожала уже не от воспоминаний, а от предчувствия надвигающейся беды. Она ударила кулаком по подушке, перевернулась на другой бок, а затем решила полностью спрятать голову под ней. Может быть, если упорно избегать реальности, реальность поймет намек? Да, и возможно, Энди однажды станет лауреатом Пулитцеровской премии. Она снова заснула с тяжелым сердцем, а губы все еще покалывало от поцелуя в щеку Миранды. Опять снились странные сны. Утро принесло хорошие новости. От Миранды не было никаких сообщений, Энди их и не ждала, но все же ее сердце неприятно сжалось. Она жаждала женщину, которую видела несколько раз и с которой была только на одном свидании. Она была жалкой. Тем не менее, в почте нашлось электронное письмо от менеджера Вирджинии Маллан: «У мисс Маллан будет ровно 30 минут, чтобы ответить на вопросы, относящиеся к миру искусства двадцатилетней давности». Энди лишь вздохнула из-за краткости временных рамок, которые ей выделили, но подумала, что это гораздо лучше, чем ничего, и поэтому она возьмет все, что сможет получить. Она сбегала на фермерский рынок и была вознаграждена овощным омлетом, который был великолепен. Запив все огромной кружкой кофе, она надела то, что весело называла своим “прикидом для интервью”, то есть ансамбль подержанных дизайнерских вещей, которые все еще неплохо смотрелись на ней. И вот, одетая во все черное, в водолазку от Версаче и облегающие брюки от Армани, она представилась чрезвычайно важному швейцару, который взял ее визитку и попросил любезно подождать, пока он позвонит мисс Маллан, дабы узнать, принимает ли она посетителей, несмотря на то, что Энди сообщила ему, что у нее назначена встреча с бродвейской дивой. Махнув рукой, она подумала, что все эти заморочки были предназначены как раз для того, чтобы подчеркнуть статус знаменитости, к которой она собиралась получить доступ, и она с нетерпением ждала этого. В ожидании возвращения швейцара, Энди мысленно перебирала в уме ту малую толику информации, которую ей удалось нарыть на эту женщину. Она была бродвейской актрисой и славилась неукротимым темпераментом. Энди было очень любопытно взглянуть на женщину, которая когда-то была любовницей Марго Дрезден и подругой Гуниллы и Мириам. Швейцар степенно вернулся и проводил ее до лифта, где велел нажать кнопку пентхауса. Шикарно, подумала Энди. Пентхаус в Верхнем Истсайде должен был стоить целое состояние. Лифт открылся прямо в просторное фойе, оформленное в довольно темных тонах с поразительными красными и желтыми бликами, в виде ламп, расставленных стратегически тут и там. Глаза Энди пытались привыкнуть к довольно мрачной обстановке. - Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне на кухне, мисс Сакс! - Откуда-то из глубины пентхауса донесся скучающий голос, и Энди решила просто следовать инструкциям. Когда она завернула за угол, направляясь туда, где, если она правильно предположила, располагалась кухня, она была поражена контрастом между темным, мрачным фойе и почти ослепительным декором кухни. Хром был всюду, насколько Энди могла видеть. Разные оттенки блестящего металлом хрома ослепили Энди. Показалась и хозяйка. Явно только что из душа, с еще влажными волосами, зачесанными назад, в ярком малиновом халате, шлепанцах от Джимми Чу и больше ни в чем, как не преминула догадаться Энди. Вирджиния Маллан окинула ее долгим взглядом и ухмыльнулась. - Не хотите ли кофе, мисс Сакс? Сегодня утром у меня совсем не хватает времени, и, как вы можете лицезреть, я только недавно закончила свои утренние омовения, но я определенно могу уделить немного времени и манер такому прелестному и юному представителю четвертой власти. Так вот какое именно это будет интервью, Энди вздохнула про себя и одарила Вирджинию своей самой невинной и наивной улыбкой. Наивной до идиотизма как видимо, потому что Вирджиния бросила играть в миссис Робинсон и протянула ей чашку кофе. Кофе, конечно же, тоже был причудливый и с кучей наворотов, которых Энди не понимала, потому что, ну если честно, к чему фундук и ваниль в чашке хорошего эспрессо? Когда они уселись на балконе, откуда открывался вид на Парк Карла Шурца, Энди открыла блокнот. - В этом нет необходимости, дорогая. - Вирджиния закурила сигарету, и Энди показалось, что она отрабатывает изящные жесты перед зеркалом. Пренебрежительное движение пальцев с ярко-алыми ногтями тоже было слишком привычным, чтобы быть подлинным. - Я слышала, ты живешь с Гуниллой, она что, опять в колыбели ворует? - У Энди отвисла челюсть, и она увидела в глазах Вирджинии едва заметную злобу. Красные кончики ее пальцев выглядели так, будто с них капала кровь. Энди открыла рот, но вместо отрицания или резкого негодования из него вырвалось: - Мои отношения с миссис Голдберг не являются предметом этого интервью. - Она отодвинула от себя изящную кофейную чашку и выпрямилась. Твой ход, Джинни, подумала Энди и вздернула подбородок еще выше. Вирджиния посмотрела на нее, и вуаль скучающей соблазнительницы исчезла, она все еще вертелась где-то рядом, и Энди подумала, что одно неверное движение с ее стороны мгновенно превратит актрису обратно в хищную кошку, но сейчас она искренне улыбалась, и это даже не выглядело искусственным. - Ну, по крайней мере, в тебе есть хоть какой-то стержень. Пей, дорогая. И ты можешь открыть свою маленькую записную книжку. Заметив, как расслабились плечи Энди, Вирджиния усмехнулась. - Бедняжка, ты думала, что я съем тебя прямо сейчас, не так ли? - Мисс Маллан, пожалуйста. Я здесь, потому что ... - Ты здесь, потому что хочешь поговорить о былых временах, и обо всех тех маленьких приключениях, которые мы тогда переживали. Яркие ногти постукивали по столу в довольно рваном ритме, и Энди уже решила, что, возможно, ей вообще не придется открывать свой блокнот. Ее заранее подготовленные вопросы здесь тоже не понадобятся. Как и у Марго Дрезден, у Вирджинии Маллан была своя повестка дня на эту встречу. - Ну, можно сказать, что у нас действительно было много приключений в те славные времена. Марго, вероятно, потчевала тебя байками о своих бесчисленных романах на одну ночь, и как она прошлась по всему лесбийскому населению Манхэттена. Что ж, она так и делала, богатая, забавная и очаровательная, какой могла быть только она. А потом она еще и объединилась с Гуниллой, и они вдвоем каждый вечер зажигали город в розовый цвет. Гунилла думала, что она дурачит людей, со всей своей славой покровительницы искусства. Но она никого не обманула. Все, у кого были глаза и уши, знали, что она разноцветнее радуги. Я понятия не имею, как мужчины, ухаживающие за ней, были настолько глупы. А может быть, им было все равно, деньги говорили сами за себя, а у Гуниллы их было предостаточно. Энди понятия не имела, чего ожидать от этого интервью, но горечь и злоба, которые выливались на Гуниллу, были чем-то особенным. Она ожидала, что эта горечь выплеснется на Марго. В конце концов, Вирджиния и Марго были парой, и все закончилось явно плохо между ними, Марго намекала на это во время их беседы, и ревность Вирджинии, вероятно, была главным компонентом. Или Марго продолжила и правда изменять ей, несмотря на то, что она была звездой Бродвея. Но яд лился только в адрес Гуниллы. - Но потом Мириам появилась в Нью-Йорке, и ни у кого из этих жаб не было ни единого шанса. Даже Марго успокоилась, а её подельница вообще ходила как зомби, одурманенная амбициозной надменной деревенщиной. Боже, как же я ее ненавидела. Из какой-то глухомани в Огайо, никакого вкуса, никакого образования, и двух слов связать не может, лишь захлопала ресницами в сторону Гуниллы, и той пришел конец. Вирджиния сделала маленький глоток кофе, и Энди показалось, что она пытается сдержать рвущийся наружу гнев. Слушать это было достаточно болезненно, но жить с этим? Энди вдруг обрадовалась, что ее жизнь так проста, что она не задыхается от собственной желчи, как Вирджиния, очевидно, страшно завидуя своей богатой и одурманенной подруге. Потому что, по мнению Энди, так и было. Вирджиния ревновала и завидовала отношениям Мириам с Гуниллой, которая, по общему мнению, была по уши влюблена в нее. По уши влюбленная, она арендовала ей студию, по уши влюбленная, она умоляла Марго Дрезден выставить картины Мириам, по уши влюбленная, она бросила к ее ногам кресло редактора «Подиума», по уши влюбленная, она смотрела только на нее, и ее ночи разврата, все остальные мужчины и женщины исчезли. Чего не случилось с Марго и Вирджинией. Некоторые люди никогда не менялись или никогда не встречали того единственного человека, ради которого захотели бы измениться. Внезапно Энди вспомнила, как Марго призналась, что влюбилась в Мириам после того, как увидела ее картины. Да, ревность, должно быть, душила Вирджинию. Не только Гунилла, но и ее собственная женщина, сходила с ума из-за кого-то, кого Вирджиния считала намного ниже себя. Вирджиния, казалось, не замечала отвращения, которое Энди испытывала к её словесным извержениям и просто продолжала: - И поэтому, когда Мириам пришла попрощаться со мной перед тем, как исчезнуть в ночи, семнадцать лет назад, я знала, что они разошлись, Гунилла и Мириам. Гунилла была совершенно безутешна. После этого уже ничто не было прежним. Очень грустный финал. И в этот самый момент Энди поняла, почему Вирджиния Маллан не попала в Голливуд. Дело было не в ее непримиримой гордыне или ориентации. Дело было в её посредственной игре. Потому что даже такой неосведомленный в тонкостях актерского мастерства человек, как Энди, мог сказать, что она не очень успешно притворяется сожалеющей. Но Энди решила, что услышала достаточно. Она достала свой блокнот и задала символические вопросы, которые пришла задать, и послушно записала рассуждения Вирджинии об искусстве того времени, о котором шла речь. Выходя, она снова прошла через кухню и была очень рада убраться подальше от режущего глаза блеска хрома, чуть не споткнулась о нелепую лампу лимонного цвета в похожем на пещеру фойе. Когда она вышла на воздух из внушительного здания, швейцар вежливо открыл перед ней входную дверь и проводил ее. - Вам так повезло, мисс, мисс Маллан не принимает журналистов в своем пентхаусе. Это большая честь для вас. - Он посмотрел наверх с благоговейным выражением лица, и Энди едва не закатила глаза. Но воспитание взяло своё, и она лишь ласково улыбнулась ему. - Она – фигура в театральном мире, это уж точно. - Что ж, это было правдой, хоть Энди и понимала теперь, почему звезде так ни разу и не досталась премия «Тони», несмотря на кучу номинаций, которые явно были просто знаками внимания за долгие годы работы. - О, да! - Воскликнул швейцар. - Я так думал и семнадцать лет назад, когда она переехала в этот пентхаус. Я до сих пор помню тот день, как будто это было вчера. У Энди все внутри сжалось. Она вспомнила, как думала, входя в здание, что подобный пентхаус был настоящим достижением для бродвейской актрисы без особых заслуг, кроме сомнительного титула покровительницы ЛГБТ. Пентхаус в Верхнем Истсайде, с видом на Парк Карла Шурца? Жилья элитнее и дороже еще поискать. А теперь оказалось, что она переехала туда семнадцать лет назад? Энди не верила в совпадения. Все эти годы она не была ни богатой, ни известной. Энди очень сомневалась, что Марго оставила ей жилье после их разрыва. - Семнадцать лет назад? У вас отличная память, сэр. Швейцар надулся от гордости и заговорщически наклонился к Энди. - Я работал в тот день, когда она переехала. Мы все ждали джентльмена, так как мистер Стоунвелл, владелец здания, предупредил меня, что пентхаус купил какой-то толстосум-издатель. Но в тот день, она вышла из машины и подошла ко мне, и она выглядела как ангел, и я был очень рад, что мистер Стоунвелл ошибся. Она спросила мое имя и с тех пор не называла меня иначе, как “Арни, дорогой”. Миссис Маллан – настоящий ангел. Я никогда не пропускал ее шоу. Жаль, что сейчас она работает только вне Бродвея. Наверное, там все слишком завидуют ее таланту. Улыбка Энди была такой натянутой, что она подумала, что никогда не сможет разжать челюсти. Она поспешила попрощаться со швейцаром и зашагала по Восточной 86-й улице. Толстосум-издатель? Во всей этой истории был только один такой. Ирв Равиц. Гунилла продала ему акции компании "Элиас-Кларк", после чего он получил полный контроль над компанией и, похоже, примерно в то же время купил пентхаус Вирджинии Маллан. Почему? Она не была даже бисексуалкой, если судить по всем ее довольно публичным отношениям и интрижкам. Все были с женщинами. Значит, Ирв платил Вирджинии не за секс. Тогда за что же? Зачем покупать ей такую непомерно дорогую недвижимость? И как раз в то время, когда Мириам исчезла. Вирджиния упоминала, что Мириам заходила к ней перед отъездом, но Марго не могла этого сказать. И Энди готова была поспорить на свою месячную зарплату в пабе, что Гунилла тоже не получила подобной любезности. Мириам внезапно уехала, и тайна и боль от ее ухода все еще преследовали Гуниллу. Так почему же Вирджиния удостоилась такой любезности? Вирджиния, которую все считали подругой Мириам, и которая только что призналась Энди, что ненавидит ее до глубины души. Что же произошло столько лет назад, что разрушило две связи и заставило четырех женщин, которые, казалось, дружили, никогда больше не разговаривать друг с другом? Что же случилось такого, что заставило одну из них отказаться от карьеры в моде и искусстве, а ее возлюбленную продать все напоминания о них? У Энди пока не было ответов. Но, просматривая накопившиеся заметки, она заметила, что пишет скорее детективный роман, чем биографический очерк. Так много вопросов, на которые нужно ответить, так много линий, которые нужно отследить. Однако многие из этих линий вели к одному человеку, и у Энди было отчетливое чувство, что ей придется, наконец, загнать Гуниллу в угол и задать ей все те неудобные вопросы, которые уже давно назревали. Захочет ли Гунилла обсуждать свои отношения с Мириам? Или она вышвырнет Энди на улицу? Что тогда будет делать бедный репортер? Да, все следовало обдумать, но не в ближайшее время. Найджел подкинул ей очередную порцию мелких заказов, и следующие два дня она была занята. Редактируя статьи для «Подиума» и работая в пабе, у Энди почти не осталось времени, чтобы думать о Миранде, звонить Миранде, видеть Миранду, касаться и целовать Миранду. Несмотря на нехватку времени и возможностей, Энди все же написала ей на следующий день после их свидания. В немалой степени это было сделано для того, чтобы очистить ее разум от яда, который Вирджиния извергла на неё. Диалог был предсказуемо коротким, поскольку Миранда, очевидно, не очень любила обмениваться смсками, но все же, на любознательное сообщение Энди: «когда ты сказала «в любое время» вчера на крыльце, ты имела в виду, что хотела бы провести больше времени вместе, возможно, пойти еще раз на свидание?», Миранда язвительно ответила: «тебе нужно учиться формулировать вопросы». В итоге, на следующий вторник у Энди было запланировано еще одно свидание с Мирандой Пристли, и она парила примерно в двух дюймах от земли, когда приближалась к особняку. Однако, вместо Миранды ее встретил в дверях откровенно враждебный взгляд Эмили, которая не позволила Энди пройти, и поэтому они просто смотрели друг на друга через порог. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем откуда-то сверху донесся голос Миранды: - Эмили, это Андреа? Эмили подпрыгнула на фут и оглянулась через плечо, но Миранды все еще не было видно, поэтому она понизила голос и сердито прошептала Энди: - Я наблюдаю за тобой! - Прежде чем закричать: - Да, Миранда, эта бродяжка здесь. - Она не может быть бродягой, раз я впускаю её в свой дом, Эмили. - Миранда спустилась по лестнице, и сердце Энди, как и ожидалось, немедленно заколотилось в груди. - Ты прекрасно выглядишь, Миранда. Я не могу не чувствовать себя недостойной, правда. - Энди понятия не имела, почему сказала именно так. Она чувствовала себя недостойной по многим причинам. Эмили с отвращением закатила глаза, но впустила ее, пробормотав: - Это потому, что так и есть, - когда Энди проходила мимо нее. Когда Энди подняла голову, чтобы посмотреть, как Миранда спускается по лестнице, она заметила, что взгляд Миранды был нежным и ласковым. У Энди закружилась голова. - Милая болтушка, - только и сказала Миранда, хватая легкую куртку, которую Энди тут же забрала у нее из рук и демонстративно помогла ей надеть. Если она и позволила своим рукам задержаться на ее изящных плечах, то это была всего лишь случайность, и Миранда легко улыбнулась ей, давая понять, что точно знает, что делает Энди. Сегодня путь до места назначения был намного короче. Они прошли по Восточной 73-й улице, пересекли 5-ю авеню и вошли в Центральный парк, прежде чем свернуть на Ист-драйв. Как и в их первый вечер, если у Миранды и были какие-то догадки о том, куда они направляются, она не делилась ими и не задавала никаких вопросов. Она, казалось, довольствовалась тем, что просто шла рядом с Энди, слушая ее болтовню о насыщенной событиями смене в пабе, где даже пришлось тушить небольшой пожар, случайно устроенный одним из посетителей, который был так занят ухаживанием за хорошенькой блондинкой, что не почувствовал, как его рукав загорелся от горящей свечи. Ее глаза искрились весельем, и Энди чувствовала, что может дотянуться до небес, когда левый уголок ее рта приподнялся первым, а затем лицо озарила ослепительная улыбка. На секунду, прежде чем вмешался рассудок, Энди подумала, что заставить Миранду улыбнуться это и есть ее жизненная миссия. Она бы с радостью делала это вечно. Откуда взялась мысль о вечности? Она проваливалась в свои чувства к этой женщине слишком быстро, слишком неизбежно. Она влюблялась в женщину, о которой ведет журналистское расследование, которая возненавидит ее, когда это выяснится, и которая разобьет сердце Энди, поскольку она уже владеет им. - Тебе холодно? - Миранда посмотрела на нее с беспокойством и потерла спину, но Энди лишь молча покачала головой, пытаясь прогнать эти мысли из головы и вернуть в свой монолог хоть какую-то связность. Она подумает обо всем этом позже. Сегодня вечером она будет наслаждаться временем с Мирандой. Позже она оплачет потерю рассудка и сердца. Сегодняшний вечер был для улыбок, слезы подождут. Поэтому она улыбнулась и дерзко провела губами по виску Миранды, ведя их через Центральный парк. Когда они добрались до парка развлечений "Викторианские сады", Миранда усмехнулась. - Я не уверена, потому ли это, что ты молода или потому, что ты, ну... это ты. - Она сделала красноречивую паузу и снисходительно улыбнулась Энди. - Ты имеешь в виду мой выбор места для свиданий? Мне хотелось бы думать, что моя так высмеиваемая тобой молодость не имеет ничего общего с моим чувством неподдельного веселья. Вот что я тебе скажу, если ты не повеселишься как следует сегодня вечером, то в следующий раз будешь сама выбирать, куда мы пойдем. - Как только она произнесла эти слова, ей тут же захотелось взять их обратно, потому что это звучало так, будто она принимала все как должное, и почему она не могла держать свой большой рот на замке? Но Миранда лишь вежливо улыбнулась и сказала: - Посмотрим, Андреа. Когда эта манера называть Энди полным именем и с легким акцентом стала единственным правильным способом произносить ее имя? Энди подумала, что она по уши влюблена в эту женщину, которая стояла посреди толпы людей и выглядела так, словно ничто не могло ее тронуть. И все же Энди держала ее за руку. Она понятия не имела, что собирается еще сказать, это наверняка было что-то либо совершенно бессмысленное, либо, о боже упаси, признание в чувствах, но ее довольно эффектно и бесцеремонно прервала подскочившая причудливо и нелепо одетая гадалка. А потом случилось сразу несколько вещей. Энди была заключена в крепкие объятья, сопровождаемые множеством радостных визгов, а Миранда отпрянула и резко побледнела. - Иди же к Мадам Люсиль, ты, пропащая бродяга! Я сто лет тебя не видела, Энди! - Люси, я так рада тебя видеть! Ты работаешь в этом парке? - Энди едва могла поверить своим глазам. Люси Брексвелл была хорошей подругой, и они иногда работали вместе в различных кафе и ресторанах, когда выступления Люси шли на спад из-за сезонного закрытия ярмарок и карнавалов. В такие моменты она подрабатывала официанткой, где и познакомилась с Энди, когда та работала баристой. Жизнерадостная, эксцентричная, с чувством юмора как у диснеевского Гуфи, Люси, или Мадам Люсиль, как она называла себя сама, была одной из самых преданных и верных друзей Энди. Если бы не ее собственные стесненные обстоятельства, она бы с радостью приютила и кормила безработного репортера столько, сколько потребуется. Но они обе попали в трудные времена примерно в одно и то же время в прошлом году и потеряли друг друга из виду. - О боже, Энди Сакс, я скучала по тебе, подруга! Мы же не виделись целую вечность! - Она выпустила Энди из объятий только для того чтобы оглядеть девушку с ног до головы и снова прижать к себе. - Люси, я так рада тебя видеть! Я искала тебя в феврале, но все говорили, что ты уехала из города, потому что попала в беду с… - Ничего подобного! Прошлое в прошлом, и я начала новую жизнь. Вот, погляди на это! - Она дернула себя за косу, и Энди усмехнулась. Она знала, что коса может означать только одно. - Вы с Линдой снова вместе! Я так рада за тебя! - Энди провела пальцами по толстой косе, слегка потянув за кончик. Коса в жизни Люси означала, что они с женой снова вместе, потому что Люси никому не позволяла прикасаться к своим волосам, а у Линды были волшебные руки, когда дело доходило до плетения кос. У этой пары были свои взлеты и падения, чаще всего виной было чрезмерно шебутной характер Люси, но всё всегда возвращалось на круги своя. Энди обернулась, чувствуя, как радость от встречи со старой подругой переполняет ее душу, с намерением представить Люси Миранде, и наконец, увидела, что она стоит неподвижно, лицо ее побледнело до пепельно-серого оттенка, а глаза остекленели. Люси, проследив за взглядом Энди, первой начала действовать. - О, мэм, мне так ужасно жаль, неужели мой наряд Мадам Люсиль напугал вас? Мне очень, очень жаль, но я уже так давно не видела эту красотку, что не смогла сдержать своего восторга. Миранда, казалось, вышла из оцепенения при этих словах и сделала шаг назад от Люси. Ее руки дрожали, и она выглядела так, словно в любой момент могла потерять сознание. - Энди, я думаю, твоей подруге нужна вода. Или, может быть, в дамскую комнату? - Да, в дамскую комнату, пожалуйста. - Миранда едва шевелила губами, но она решительно оттолкнула руки Энди, помогавшие ей, и пошла, держа спину прямо в направлении общественного туалета, в нескольких футах от них. - Что, черт возьми, только что произошло, Люси? - Энди проследила, что Миранда благополучно достигла цели, и перевела все свое внимание на Люси. - Ты вроде ничего такого не сказала. - Не думаю, что дело во мне, подруга. Вы двое вместе? Я имею в виду, ты с ней? - Я хочу этого, Люси, я так этого хочу. Это уже второе свидание, и, черт возьми, я не ожидала, что взрыв из моего прошлого обрушится и напугает ее до смерти. Ты видела ее лицо? Как будто она увидела привидение. - Энди потерла ладонями лицо, ее беспокойство взяло верх. - Я не думаю, что это из-за того, что я сказала, может быть это от того, что я гадалка. Неужели она их боится? Как клоунов, например? - Люси, ты только одета как гадалка, и мы обе это знаем. А Миранда слишком умна, чтобы верить в предсказания судьбы. Может, мне пойти за ней? - Энди, оставь ее в покое. - Голос Люси звучал мягко. Она взяла руки Энди в свои и развернула девушку так, что они оказались лицом к лицу. - Я еще ни разу не видела, чтобы ты была так влюблена, Энди. Я видела, как вы вдвоем входили в сад, и это бросается в глаза. Она серьезно относится к тебе? Потому что мне не нужно спрашивать, насколько серьезно ты к ней относишься. - Люси, я... я не могу говорить об этом сейчас. Мне нужно пойти посмотреть, все ли с ней в порядке. - Тогда, наверное, у меня есть ответ. Лучше бы она была добра к тебе. Она выглядит богатой и важной, и бог знает, кем еще, но ты моя подруга. Пусть она лучше ценит тебя. - Люси, ты все неправильно поняла. Она настолько не в моей лиге, что я понятия не имею, что она делает с такой, как я… - О, подруга. - Люси отпустила ее руки и снова крепко обняла. - Ты одна из лучших людей, которых я знаю, ты щедрая, добрая и милая. И у тебя золотое сердце. У тебя дар попадать в неприятности, я знаю все об этом, но твое сердце всегда на правильном месте. В глазах Энди стояли слезы, когда Люси выпустила ее из объятий, она лишь слабо улыбнулась. - Люси, если бы ты только знала ... - Эй, эй, эй! Здесь никто не плачет! Только веселье и смех. Ладно, Энди, шутки в сторону, иди и скажи своей даме, что я не настоящая гадалка и не могла заглянуть в ее прошлое, так что ей не о чем беспокоиться. С другой стороны, тебе, вероятно, следует спросить ее, что, черт возьми, так сильно напугало ее. Я беспокоюсь о тебе! Энди кивнула, и они расстались, обнявшись в последний раз. Как только она подошла к туалету, Миранда вышла, и они настороженно посмотрели друг на друга. - С тобой все в порядке? Прости за Люси. Она может быть такой взбалмошной и вот так прыгать на нас… - Все нормально. - Лицо Миранды все еще оставалось напряженным, глаза покрасневшими, но румянец возвращался, а голос звучал твердо. - Это совершенно точно не так. Я не знаю, что делать, как загладить свою вину. Наверное, карнавал в парке все-таки был плохой идеей. Я только хотела, чтобы мы немного повеселились. Прокатились на карусели и, может быть, я выиграю тебе плюшевого мишку, я знаешь как здорово стреляю. - Плюшевый мишка, Андреа? Серьезно? У меня прямо голова идет кругом от возбуждения. - Вот, наконец, и едкий юмор Миранды и ее слабая улыбка вернулись. - Ты хочешь уйти? Мы можем просто прогуляться по парку, потом перекусить где-нибудь в тихом месте, у меня есть одно на примете. Мне очень жаль, что так вышло. - Чепуха, Андреа. Я не знаю, о чем ты говоришь, все в порядке. И мы никуда не уйдем без плюшевого мишки для меня, ясно? Они пробыли там больше часа, и хотя поначалу Миранда все еще чувствовала себя неуютно, постепенно она прониклась настроением Энди. Они прокатились на двух каруселях, и Энди почти удалось забыть о своем беспокойстве, когда плечи Миранды заметно расслабились, и она явно начала получать удовольствие. Она даже посмеивалась над маленьким плюшевым мишкой, которого Энди действительно выиграла у нее в состязании по стрельбе из лука. - Не смотри на меня так удивленно, я же сказала тебе, что я чертов Гобин Гуд! - Возможно, Андреа, все возможно. - Она позволила Энди взять себя за руку и таскала плюшевого мишку до конца вечера. Потом они тихо и приятно поужинали в одном из небольших кафе на 5-й авеню, где Энди снова воспользовалась своими многочисленными знакомствами и смогла получить угловой столик и прекрасный ужин при свечах. Если на Миранду это и произвело впечатление, то она, конечно, ничего не сказала, а Энди снова начала нервничать, когда они вернулись к особняку. Она уже собиралась пробормотать какую-нибудь глупость, когда Миранда приложила палец к её губам и просто сказала: - Зайдешь выпить по стаканчику на ночь? Колени Энди в предвкушении превратились в желе, и поэтому у нее не было никакой реальной силы сделать что-либо, кроме как кивнуть.