Осенние горести

— Шалфей для этого средства следует собирать на третий день после полнолуния по утренней росе, поняла, Маришка? — ласково спросила мама. Марисса быстро-быстро закивала и неловко взяла в руки ещё одну склянку. — Ма, а пло-ти-во-мик-лот-но-е зель-е? — картаво спросила она, показав пальцем на аккуратную этикетку из бежевой бумаги, слова с которой пришлось читать по слогам. — Противомокротное, малышка, — рассмеялась женщина и аккуратно ссадила дочь с колен. — И для него тоже. Хотя тут шалфея надо почти в три раза меньше, запомни это! Марисса обернулась к маме, подпрыгнула восторженно, схватив с рабочего стола какую-то плошку… И проснулась. Тот день — последний, когда Марисса видела маму живой. Ей тогда всего пять годиков было, и едва началась эпидемия, она вместе с отцом осталась дома. А мама — она даже не совсем ведьмой была, лекаркой больше — ушла в деревню, помогать людям. А когда мама не смогла от болезни сына старосты излечить — да и как тут помочь, он одной ногой в могиле уже стоял — вернулась и тут же кинулась собирать вещи. Но не успела. Разобиженный староста позабыл про эпидемию, про других больных в деревне, и пришёл жечь ведьму, что «сгубила его кровиночку». Мама тогда отца вместе с Мариссой через окно заднее выпустила в лес, а сама осталась отвлекать людей, что пришли вместе со старостой. Отец увёл тайными тропами малышку до ближайшего города, до общины ведьм, а сам вернулся, надеясь спасти жену. Но не спас. Их обоих убили, а дом разрушили. Одна Марисса осталась жива, и её приютили в общине, дали кров, приняли в семью. Но разве нужна была ей эта семья, чужая, когда ещё пару дней назад она с мамой шалфей перебирала для зелий, а папе помогала мыть овощи на обед? А та деревня вымерла быстро без такой, пусть и слабой, но ведьмы, какой была мама. Но прошло уже шесть лет. Лица родителей стёрлись из памяти, размылись, и даже во снах теперь только смутные очертания виднелись. Марисса выросла. Перестала картавить, старательно тренировала дар, пусть и знала, что без родовой книги, уничтоженной вместе с родным домом, вряд ли станет сильной ведьмой. — Эй, Мари, чего застыла? Ты бы, раз проснулась, потренировалась ещё, а то дар у тебя слабый, ни один сильный ритуал не потянешь! — с явной издевкой бросила Ларинка, поднимаясь с кровати. — А я-то уже поиск могу провести! Марисса слабо улыбнулась и тоже встала, аккуратно сразу заправив одеяло. Ларинея вредная очень, тут не поспоришь. Но слушаешь её иногда, и кажется, будто она просто так заботу странно проявляет… Да и пару лет назад был случай интересный, который эту теорию подтверждает. Ларинка окликнула её, но назвала прямо как мама, Маришкой. Марисса тогда не сдержалась, расплакалась от тоски и грусти. Ларинея занервничала так, забегала!.. Расспросила, что ж так расстроило, а как узнала, в чем дело, стала по-другому называть — Мари… — Уж не беспокойся, я найду, чем себя занять. А ты бы лучше про сбор трав почитала. Недавно сама же не смогла наставнице ответить, когда шалфей собирать для противомокротного! Ларинка фыркнула и отвернулась, схватив свои вещи из небольшого сундучка у изголовья кровати. А потом ушла за ширму переодеваться. Даже не стала спорить и доказывать ничего. Марисса потому что права. У Ларинеи силы много, а вот усидчивости ни на гран. Скучно ей сидеть за книгами, читать долго, слушать наставления… А Мариссе это наоборот, нравится жутко. Она с детства быстро училась, информацию всю, как губка воду, впитывала. Марисса оделась быстро и побежала вниз, во внутренний двор, к колодцу, чтобы умыться. На ходу поправляя длинную — до щиколоток — тёмную юбку, она здоровалась с наставницами и такими же, как она, ученицами. Было ещё достаточно рано — всего-то час после рассвета, но уже многие занимались какими-либо делами. Хотя и светает в октябре позже, чем летом… У колодца никого не оказалось, поэтому Марисса спокойно набрала себе воды и начала умываться, громко отфыркиваясь и пытаясь не промочить пышные рукава любимой блузки с вышивкой по вороту в виде васильков. Все говорили, что цветы дивно оттеняют её голубые раскосые глаза! — Эй, ты! — вдруг окликнул Мари кто-то звонким мальчишечьим голосом. — А где глава общины, не знаешь? Марисса быстро утерлась носовым платком, который достала из кармана юбки, и обернулась. Прямо на заборе — какой наглый! — сидел парнишка. Рыжий, веснушчатый, в рваных пыльных штанах и рубахе в заплатах. И главное, не старше Мариссы — тоже лет одиннадцати или двенадцати максимум. — А тебя не учили здороваться сначала? — строго спросила Мари, уперев руки в бока. Парень же весело рассмеялся, запрокинув голову, и спрыгнул с забора. Марисса даже испуганно выдохнуть не успела: это ж высотой с двух взрослых мужиков! А он уже аккуратно приземлился и отряхивал колени от пыли. — Какая строгая! — широко и солнечно улыбнулся парень, подходя ближе и протягивая свою руку. — Я Гелен. А это вот Сарин. Гелен повернулся обратно к забору и махнул рукой. Буквально в тот же миг из-за досок показалась голова ещё одного парня — тоже одногодки, наверное. Не прошло и минуты, как он полностью перелез забор и тоже спрыгнул на землю. — Привет! — немного смущённо кивнул Сарин. — Можешь нам немного помочь? И как к тебе обращаться? — Марисса, — степенно ответила ведьмочка и присмотрелась к парням. Сарин, в отличие от своего рыжего вихрастого друга, был обладателем длинных — аж до лопаток — и гладких, прямо как у девчонки, белоснежных волос. А ещё Гелен выходил ростом с Мариссу, а Сарин почти на голову их выше. — Так зачем вам нужна глава общины? — поинтересовалась Марисса, переведя взгляд с явно более скромного и неуверенного Сарина на наглого Гелена. — Глава общины? Э… Ну, — почесал затылок Сарин, оглянувшись на своего друга. — Вообще-то меня сестра просила принести чего-нибудь от аллергии… — Вот в чем дело, — кивнула Мари и пошла к крыльцу, махнув рукой. — Идите за мной. Да, обычно продажей таких сложных зелий занимается она или её заместитель. Но они обе сегодня уехали. Прибудут не раньше, чем завтра. Так что, возможно, и я вам смогу помочь. Марисса провела парней по внезапно опустевшим коридорам (и где все наставницы, когда так нужны?) к складу, где хранились зелья, и попросила немного подождать, после чего бросилась наверх, в свою комнату. Ларинка, как и ожидалось, сидела там. И только выпытав все подробности ситуации (особенно «А они красавчики? А высокие? А волосы какие? А…»), Ларинея снизошла до помощи. Так что совсем скоро парни уже уходили из общины, причём не через забор, а как положено — через ворота. Но на следующий день они пришли снова. И да, снова через забор. — Это тебе, — спустившись вниз, Сарин и Гелен достали из-за спин длинные немного помятые веточки, покрытые фиолетовыми мелкими цветами, и сложили их в один букет, который буквально впихнули Мариссе в руки. — Шалфей? — потрясенно выдохнула она, прижимая к себе неожиданный подарок и вдыхая такой знакомый аромат. — Но ведь октябрь уже, его сейчас не найти цветущий… — Он ещё у озера остался. Спасибо за помощь, — улыбнулся Сарин и смущённо покраснел, когда Марисса торопливо его обняла. А вот Гелен усмехнулся и растрепал чёрные тугие кудри, которые Мари долго убирала в приличную причёску. Стоит ли говорить, что с тех пор дружнее троицы не найти было?..