Осенние горести

Ларинее было скучно. С тех пор, как Марисса ушла выполнять задание Праматери, вообще ничего интересного не происходило. Да и поговорить не с кем было… Ларинея захлопнула книгу и упала спиной на кровать. Даже читать совсем ничего не хотелось — не то что учебники, а даже какие-нибудь любовные романы! Была бы Марисса… — Ничего, немного подождать надо, и я тоже пойду раскрывать свой дар! — уверенно сообщила ведьмочка потолку. Потолок в ответ, естественно, промолчал. У ведьм энергетические каналы существенно отличались от магов. И дело было не только в том, что пользовались они совершенно разной силой. Если у волшебников дар просыпался ровно к тринадцатилетию, и после требовалось лишь научиться им управлять (но до этого времени они даже свечку не могли поджечь, а ведь это самое простое из существующих заклинаний), то ведьмы с самого детства могли потихоньку чаровать что-то простое, пусть дар полностью пробуждался лишь после шестнадцати. Иным приходилось ждать до двадцати лет, но это уже было редкостью. А вот после пробуждения сил ведьмам надо было их ещё и раскрыть. Вроде как цветок вырос, но ещё не расцвел. И дело это было достаточно сложное. Самая первая ведьма, она же — Праматерь — когда-то давно придумала хитрый артефакт. Собственно, это была родовая книга. В ней отмечались потомки Праматери — а ими были все ведьмы — и способности каждого. Так, артефакт, после смерти создательницы обретший разум (считалось, что сама первая ведьма поместила свою душу в книгу, выбрав путь защиты своих детей, а не отдых в ином мире, а после и перерождение), знал, когда у какой ведьмы пробудится дар, и чего будет недоставать для раскрытия. Кому было мало знаний, кому усидчивости, кому терпения или практики… В родовой книге в нужный момент появлялось задание, которое помогло бы раскрыть дар. Обычно глава клана была хранительницей книги, и именно она передавала юным или не очень ведьмочкам волю Праматери. А Марисса же делала свою родовую книгу с нуля. Собственно, она как будто бы создала совершенно новый клан. Редкое дело… Наверное, именно поэтому она пошла раскрывать дар в свои семнадцать. А ведь обычно ведьмочки в это время ещё только учатся, набираются опыта! Ларинка думала, что именно она первая получит задание. Просто потому, что она старше почти на год. Но не сложилось… — И как она там? — тоскливо вздохнула Ларинея, переворачиваясь на живот и обнимая подушку. То, что при этом юбка и блуза совершенно измялись, её ни капли не смущало. Пара щелчков пальцами, несколько заговоров — и одежда снова в норме. — Да что со мной случится, да все хорошо будет, со мной же пойдёт мой милый Гелен, бе-бе-бе, — изобразила Ларинка голос своей соседки. — И умчалась, хоть бы что ей! А то, что сейчас вся община чуть ли не ночует в храмах, молясь за её благополучие, это ничего. Вот и во что Сарин вляпался, а? Дурак! Ларинея встала с кровати и подошла к столу. Жёлтые листы с яркой голубой рамочкой так и лежали уже больше недели пустые. Новых писем от Мари не приходило. Мама Ларинки — она же глава общины — сразу, как узнала о задании Праматери, заволновалась. А поскольку она ведьма опытная, решила от предчувствий не отмахиваться. Наняла Мариссе парочку опытных наёмников для охраны, выдала кучу разных амулетов и оберегов, даже купила у магов дорогущие связные листы — лишь бы ничего не случилось. Мама же волновалась за Мари, как за родную дочь… Когда-то давно, когда заросший седой мужчина привёл испуганную малышку к дому общины, а потом исчез, она лично выхаживала юную ведьмочку, сидела с ней целыми днями. Ларинка даже ревновала немного — но потом это как-то прошло, а привычка придираться осталась. Впрочем, не со зла это все было. Скорее уж как дружеские подначки — это все в общине понимали, и даже шутили про них с Мари — мол, подружки-врагушки… — Если бы я пошла с ней! — стукнула Ларинка кулаком по столу и сдула с лица ярко-рыжую прядь. — Я же сильная, помогла бы! Ларинея, и правда, с удовольствием бы пошла вместе с Мариссой. Но нельзя — правила запрещают ведьмам сопровождать тех, кто раскрывает свой дар. Маги, люди, да даже фэйри какие — пожалуйста. А вот сестра-ведьма — нет! И теперь вот. Девять дней назад Мари написала, что на них напала стая волкодлаков, и с тех пор ни одной весточки не послала, зараза! Вдруг связные листы засветились по контуру, и на жёлтой плотной бумаге стали медленно проступать чёрные аккуратные буквы. Ларинея тут же схватила верхний лист и побежала вниз, в кабинет матери. — Мама, Мари пишет! — без стука влетела ведьмочка к главе общины. Но немолодая женщина, сидящая за столом, даже не стала ругаться, лишь отложила все бумаги, быстро встала и подошла к дочери. — Ларинея, передай главе общины. Срочно! Беда! — испуганно прочитала женщина и схватилась за голову, растрепав аккуратный гладкий пучок. — В наш мир проникли демоны. Сильва, хранитель грани, долгое время была заключена в демонском артефакте, и сейчас она почти бессильна, а духи не в силах остановить открытие врат. Мы сделаем всё, что в наших силах, но нам нужна помощь. Надо укрепить щит изнутри. — Мама, — Ларинея с трудом сдержала дрожь в руках, лишь слишком сильно сжала листы, помяв их. — Ма, мы должны созвать глав общин! И как можно скорее! — Надо укрепить щит изнутри, — ещё раз прочитала женщина и внимательно посмотрела на дочь. — Не только ведьм. Надо созвать и общины магов. Граница слишком велика. Даже если все мы, с учётом нераскрытых ведьм, попытаемся укрепить грань, ничего не выйдет. Ведь надо закрыть целый мир… — Я поняла, мама. Ларинея, смертельно бледная, коротко кивнула и выскочила из кабинета, чтобы тут же запустить сигнал тревоги. А в руках главы общины остался лист, где чернели и расплывались, будто от слез, последние строчки послания Мариссы: «Я не могу оставить Сильву. Я буду с ней до самого конца — либо нашей победы, либо нашей смерти. На кону весь наш мир, и мы с Геленом хотим ей помочь. Ларинея, прошу, передай главе общины, если я не вернусь… Спасибо за всё. Спасибо, что стали мне второй матерью».