Осенние горести

Гелен обернулся на Сильву, а потом снова на Сарина. Тот словно бы он и не он одновременно был — вроде те же глаза, серые, как крепкая сталь, и волосы, точно седые, но что-то всё же казалось не так. Он выглядел бледнее и старше, словно разом за день прожил лет восемь, а то и девять, и по щекам виднелись тёмные полосы, словно веточки, как у того же фэйри. — Как же он… — Марисса всхлипнула и пошатнулась, и тут же Гелен поймал её, прижал к себе, обхватив за талию крепко. — Но как же… — Сильва, — хрипло позвал Сарин, не делая и шага. — Сестрёнка моя. Сильва помотала головой, закрыла лицо руками — лишь видно было из-под ладоней, как по подбородку текут ручем слезы — и вырвалась из рук Ореста, бросилась вперёд, на шею брату. — Сильва? Сестрёнка, — прошептал Сарин грубым, словно он неделю молчал, голосом, и обнял сестру за плечи медленным, неуверенным жестом. — Но как я… Та демоница! Сильва только замотала головой и сильнее сжала руки, не скрывая всхлипов. — Я… Су… Л… — привычно невнятно попыталась она произнести хоть что-то, но вырвалось лишь мычание. Но Сарин словно понял, что сестра хотела ему сказать, и прижал её голову к своему плечу, позволяя слезам намочить ворот рубашки. — Я тоже скучал, Сильва. Я тоже скучал. Криста медленно, не поворачиваясь спиной, подошла к Оресту, и настороженно спросила, опустив руку на свой пояс со склянками и артефактами: — Ты что-то понимаешь? — Не особо, — без капли волнения отозвался наёмник, и с любопытством глянул на напарницу. — А что? Тебя что-то беспокоит? Марисса и Гелен, тем временем, с неуверенностью новорожденных оленят приблизились к старому другу, и тоже в конце концов бросились ему на шею, как будто пытаясь уронить прямо на землю. — Да, — ответила Криста. — То, что он подозрительно выглядит, и аура какая-то странная. — Ну, все же логично, — все также спокойно пожал плечами Орест, с лёгким интересом наблюдая, как мужчину — а выглядел он внешне едва ли не его ровесником (хотя по рассказам казалось, что Сарин должен быть весьма юн) тормошат, рассматривая со всех сторон, Марисса и Сильва, пока Гелен что-то нервно доказывает, размахивая руками. — Он же мертвец, Сильва сказала. Криста почти испуганно обернулась на Ореста, но тут за руки к ним подтащил Сарина Гелен, на ходу рассказывая всё, что произошло за последние дни: — И вот, теперь надо усилить грань и убить ту демоницу, а это вот Криста и Орест, я про них говорил, — Гелен остановился, и следом за ним остановился Сарин, неловко пожав плечами и неуверенно улыбнувшись. В освободившуюся его руку тут же вцепилась Сильва, словно не могла и на секунду оставить брата. — Приятно вас узнать лично, — кивнул Орест. Сарин тоже в ответ кивнул и снова улыбнулся, отчего чёрные линии на его щеках, слишком чёткие, чтоб походить на грязь, изогнулись причудливым образом. Сильва вновь вытащила перо и медленно вывела в воздухе: «Уже поздно, пора на ночлег устраиваться. И, думаю, мне стоит пояснить, что произошло с Сарином.» Всё согласно загудели и началась работа. В такой большой компании обустройство лагеря не заняло много времени, и вот, они уже около костра, и Криста медленно перемешивает почти готовую кашу. Сильва прижалась плечом к плечу брата, крутя в руках перо, и в конце концов начала. «Сарин не пережил встречу с демоницей, я узнала об этом от чуждых духов. Однако он, как член рода хранителей, не отправился прямиком по нити миров, а задержался на грани, как когда-то задержалась моя бабушка и её муж, до них прадедушка с его братом, и как когда-нибудь задержусь я. Предыдущие хранители и их семьи так же берегут грань, просто между чуждыми и нами. А фэйри — самые лёгкие ноги, и проще всего скакать меж мирами, переходить по грани.» — То есть, когда я спросила его про Сарина, — медленно начала Марисса, оглядываясь на старого друга. — То он просто выдернул его с грани? Сарин кивнул, и почти что в первый раз за вечер заговорил: — Я провел там немного времени, но оно, очевидно, ощущается здесь и там немного иначе. Для меня словно прошло лет восемь. И я всё ещё не совсем жив, — голос Сарина был хриплым и немного усталым, грубым. Лицо, все ещё слишком бледное, не выглядело румяным даже в алых отблесках костра. — Моё сердце не бьётся, и дышать я тоже не хочу. Но, наверное, я рад, что сейчас здесь. Сарин погладил сестру по голове. — Я буду здесь столько, сколько потребуется тебя защищать. Сильва улыбнулась — так широко и счасливо, словно солнце для неё взошло впервые после долгой и мучительной ночи. Орест, сколько знал её, ни разу не видел столько радости. Гелен только покачал головой на друзей с теплом, и решительно перевёл тему: — Помните книгу легенд, что я читал в том трактире? — Орест первым неуверенно кивнул на вопрос Гелена. Парню было скучновато без дела, так что он носился с этим толстым и весьма древним талмудом всюду, надеясь хоть немного себя занять. — Я помню, там было несколько красивых легенд. И в одной писали, что демоны всегда теряют силу на рассвете, ведь восход солнца, словно зарождение новой жизни, несёт радость в мир. — Ну, это известный факт, тут ты не удивил, — с лёгкой насмешкой отозвалась Криста, накручивая на палец седую прядку. — А ещё, — фыркнул в ответ Гелен, мельком высунув язык. — Что демонов заставляют слабеть надежда и любовь. Марисса улыбнулась мягко и опустила голову на плечо Гелену, а тот и рад. Сразу весь засветился от счастья, мельком поцеловал девушку в тёмную макушку и продолжил. — Потому что демоны противоположны людям, — мягко сказал Гелен, сжав в своей ладони руку Мариссы. — То, что делает нас сильнее, их заставляет слабеть. Сильва снова оглянулась на Сарина, и Орест заметил, как она украдкой вытирает очередную за вечер слезинку. Демонам достаточно и крошки истинной любви, чтобы ослабнуть. Орест покачал головой. Очевидно, в сердце Сильвы столько любви к брату, что она могла бы сразить целое войско.