Ace

На улице неожиданно жаркое лето — июнь месяц, когда солнце встает в зенит даже асфальт начинает плавиться с завидной скоростью. Хонджун таскает с собой тысячу разноцветных бандан под любой случай жизни, чтобы не сгореть окончательно, и отчаянно любит в этом лете все. И солнце, и такую жару, и то, как можно лечь на газон в парке, мечтая о лучшей жизни. На самом деле Хонджуну все нравится. У Сонхва этим летом в глазах самая настоящая зима. Нет. Нет, неправильно. У Сонхва в глазах зима всегда — она поселилась там на постоянной основе. Хонджун на деле и не помнит, чтобы у Сонхва в его маленькой многогранной и дофига сложной вселенной, глубоко внутри, менялись времена года, поддаваясь естественным законам природы. К такому сложно привыкнуть. Ведь от него прямо несет этим — этой нескончаемой зимой. Абсолютно всем: начиная его счастливыми улыбками, дальше предназначенного смысла которых лучше было бы никогда не заглядывать (Хонджун проиграл, дурак идиотский), заканчивая взглядом, когда Сонхва ошибочно думает, что на него никто не обращает внимания (возможно, Хонджун и вправду дурак идиотский, раз обращает всегда), смотрит в сторону и сразу совершенно _не здесь_. Будто застывает, всеми возможно-невозможными ледниками и снегом. Страшно. Страшно, что Сонхва вообще таким бывает. Еще страшнее, что Хонджуну в эти моменты больше всего хочется сложиться к ногам Сонхва складочкой и подарить каждую частичку своей души, бессмысленно разменять дельцу по крупицам, лишь бы помочь Сонхва согреться. Глупо и самонадеянно. Хонджуни, пора понять, что не всем нужна твоя горячая всепоглощающая любовь. И Сонхва, возможно, любит зиму, нескончаемое лето, всей жарой и духотой на солнцегриле, ему вообще не упало ни в одном месте. Хонджуну зима не нравится. В этом пекле июня он находит смысл продолжать пытаться жить — будто бы солнце может подпитывать его нескончаемой энергией, словно растение. Но зима Хонджуну не нравится, совершенно. Сонхва тоже. По началу. Его приводит в компанию всеведущий Уен, просто ставит перед фактом — вот, это Сонхва, и он нам всем хен. Получите-распишитесь, отказы вообще-то не принимаются, заткнись, Есан (Есан просто хотел попросить передать ему колу). И Хонджун обычно Уена очень любит, всегда за любую его дурную идею, Хонджун ведь и сам дурости полные штаны, но Сонхва — нет. Потому что Сонхва подсаживается к Есану, смешным неловким жестом ворошит волосы Чонхо, таким, «ты же самый маленький», и Чонхо, естественно, как отважный воробушек начинает возмущаться. Все смеются. Сонхва с первых секунд нравится каждому, прямо не может не. И то, как он за один день вписывается в их компанию, насколько органично вдруг смотрится с хонджуновыми друзьями, Хонджуна до мурашек пугает. Но еще больше Хонджуна пугает то, что у него всегда было категорически много любви. И для Уена, с которым совершать тупости не зазор, ведь вместе получать по ушам на самом деле совершенно не страшно; который в принципе за «невзрослость» осуждать никогда не будет. И для Есана, циничного куска говна, но самого лучшего и отборного — Хонджуну Есана иногда хочется просто обнять, укрыть от всего плохого мира и научить, наконец, доверять людям. Для Чонхо даже, например, любви чуть больше, на правах самого младшего ему от Хонджуна любая бяка сходит на нет, чем бы его дитятко не тешилось. Хонджун укладывает свою голову на плечо Чонхо, цепляет ему одну из своих извечных бандан (они тогда сидят в парке с мороженым, все еще июнь и все еще жара), прямо Чонхо в этот момент обожает. Для всех. У Хонджуна категорически много любви, она не влезает ни в одну щель. Для Сонхва у Хонджуна резко становится любви больше. Больше, чем надо; больше, чем Сонхва мог бы в себя вместить. Хонджун перехватывает его руку осторожно, говорит: — Поехали к морю? Давай? — Сонхва хоть и улыбается, но ему душно. От этих ненужных чувств, которые сложно не видеть. Хонджун не дает дышать, со всех сторон, в каждую щель, и Сонхва задыхается в попытке выбраться. У Хонджуна на всех хватит. Но для Сонхва (он так надеется, что сможет подарить лето) любви у Хонджуна всегда было намного больше.