И остаются только вечера

      Трибунал больше походил на фарс. Слушанье по делу о счастливых людях. Алиса с Игорем, перебрасывающиеся взглядами и ненадёжно спрятанными улыбками из разных концов зала, начисто игнорировали необходимость выглядеть жертвами жестокой манипуляции. Монотонно пытающийся выбить из Завулона компенсацию за потерянного сотрудника Гесер явно не вызывал в Инквизиторах отклика.       — Всё честно, — разводил руками Завулон, не скрывая торжества, — размен один к одному, равновесие не нарушено. Они даже не мертвы!       И закон был на его стороне. Кто виноват, что два посланных на реабилитацию и отдых сотрудника противоборствующих Дозоров оказались соулмейтами. Предугадать такое заранее возможности нет. Разве что вы с вашим соулмейтом знаете друг друга тысячу лет и уже ни в чём не сомневаетесь.       Тем более, что успей они восстановить силы раньше, чем впервые поцеловаться, неизбежна была бы дуэль. И вот тогда уже наверняка не обошлось бы без смертоубийства.       — Так что всё сложилось наилучшим образом, разве нет?       Завулон скалил зубы в улыбке, а Гесер свои стискивал.       А по окончании заседания его тронул за плечо взволнованный Антон.       — Гесер, если соулмейт Игоря это Алиса, кто же будет отцом абсолютной?       — Не попробуешь, не узнаешь, — философски пожал Гесер плечами.       Ученик взглянул на него неуверенно.       — Послушай, Антон, — Гесер поморщился раздражённо, — тебе разве есть, что терять, кроме неё?       Антон медленно мотнул головой и выбежал из зала Трибунала. Гесер проводил его взглядом, обернулся на всё ещё довольно ухмыляющегося Завулона. Тот открыл было рот, но мощный выброс силы со стороны дверного проёма заставил его пошатнуться и проглотить заготовленную колкость. Гесер неспешно направился на выход. Повстречал в коридоре самозабвенно целующуюся парочку. Завулон догнал его уже у самых дверей наружу, то и дело оборачиваясь на Свету с Антоном. Пристроился рядом, шагая в такт. Они вместе спустились по ступенькам, вышли на улицу.       — Они что, — выгнул Завулон бровь, — первый раз?       — Антон несколько, — Гесер задумался, подбирая слово, — нерасторопен в подобных вещах.       Хотел ещё добавить, что это у него, возможно, наследственное, но оборвал себя. Глупо было ему упрекать Завулона в нерасторопности.       Завулон покачал головой озадаченно и вдруг вскинулся:       — Погоди, так это что получается… Я лишился перспективной сотрудницы, у тебя Великая восстановила силы, так ещё плюс один маг вне категорий? Как мило.       — Справедливости ради, — кашлянул Гесер, — с сотрудницей ты сам воду намутил.       Завулон зыркнул на него, ничего не ответив.       Они зашли в какое-то кафе, уселись за дальний столик у окна. Это был солнечный день, и лучики сквозь прозрачные занавески соскакивали с подоконника на стул, где умостился с неизменным для него изяществом Завулон. Сел он, закинув ногу на ногу и опершись о спинку локтем, а вторую руку расположил на столе, перебирая пальцами, негромко отбивая что-то не слишком ритмичное.       Гесер взял у бармена две чашечки кофе и сел напротив. Завулон наклонил голову к плечу, придирчиво принюхиваясь. Запахом он остался доволен и сделал сразу большой глоток. Гесер слегка поморщился. Кофе был горячим, и ему представилось, как неприятно должно быть нежным стенкам горла от такого жестокого обращения. Завулон скосил на него прищуренный глаз.       — Ты ведь знаешь, я люблю много и сразу.       Он лизнул кончиком языка верхнюю губу.       — И это тебе обычно аукается, — согласился Гесер, пригубив чашку. Кофе был хороший.       — Да что ты говоришь, — хмыкнул Завулон, — не я получил на свою голову двух неопытных Высших, которых ещё поди воспитай. А мог бы, между прочим, мне тогда Светлану отдать.       — Ты ведь понимаешь, что не видать тебе в таком случае Великой? — возразил на это Гесер.       — Да ладно, — Завулон даже фыркнул, — сложно, по-твоему, оградить двух влюблённых друг от друга? Они бы итак ещё пару лет вокруг да около ходили, если б ты своего птенца не отправил сейчас за нею напутственным пинком.       — А что бы ты делал через пару лет?       — А через пару лет, — оскалился Завулон, прихлёбывая ещё кофе, почти опустошая маленькую чашку, — я бы воспитал нормальную амбициозную Тёмную. Которая не променяла бы силу и вечность на призрачное счастье замужества.       — Воспитал так уже одну, — покивал Гесер, на что оскал Завулона стал острее.       — Алиса — дура. Я в ней страшно разочарован, — процедил он, ставя со стуком чашку на стол. Гесер пожал плечами, делая глоток из своей.       — Лучше б поубивали друг друга, честное слово, — пробормотал Завулон, ловя лицом солнечные зайчики.       — Итак считай мертвы, — сказал Гесер.       — Да нет, не равноценно, как по мне. У них ещё лет восемьдесят при поддержке друзей Иных будет. Проживут счастливо, рука об руку. И за что им такое счастье?       — За смелость? — предположил Гесер, допивая кофе.       — Удача любит смелых, — вздохнул Завулон, — несправедливо. Как же быть таким трусам, как я?       — Только ныть и остаётся, — улыбнулся Гесер ласково.       Завулон улыбнулся в ответ, снова начиная цокать о стол ногтями.       — Ага, а ты как всегда в выигрыше по всем статьям. Вот добьёшься, тоже тебя поцелую. И буду злодейски хохотать, наслаждаясь долгожданной ничьёй.       — Ты так уверен, что наш поцелуй поставит для нас с тобою точку?       — Да будь у меня хоть толика сомнения в этом, давно зацеловал бы тебя до смерти, Пресветлый.       Гесер почему-то потупился. Завулон никогда так прямо не говорил с ним об этом. Они вообще старались обходить тему соулмейтов.       — Повезло Городецкому.       Да уж, повезло. Он вообще на редкость везучий парень.       — Теперь будет счастлив со своей Великой.       Гесер со вздохом поднял глаза на Завулона. Тот улыбался сладко, продолжая раздражающе часто постукивать длиннющими своими пальцами по столу.       — Он ведь тоже трус. А вон как повезло. И сила при нём и любимая.       Гесер смотрел Завулону в глаза.       — А будь он Тёмным, решился бы разрушить их жизни? Хотя, пожалуй, как раз это очень по Тёмному.       — Артур…       Рот его неожиданно накрыла узкая ладонь. Гесер замер, боясь вздохнуть, во все глаза глядя, как Завулон привстаёт со стула, наклоняется к нему.       — Я тоже нерасторопный, да? — шепчет, уставившись Гесеру в глаза, как в омут перед прыжком. Выдыхает еле слышно, — и трусливый, — дыхание его касается Гесеровых ресниц, а губы его собственной руки. В том месте, где с обратной стороны ладонь прижимается к приоткрывшимся в удивлении губам.