И остаются только вечера

      Гесер присаживается рядом на диван.       В его квартире непривычно пусто. Завулон, встречаясь с Гесером, привык проводить время в офисе Ночного Дозора. Кабинет его главы завален хламом, как лавка чудес. В квартире у Пресветлого вещей поменьше. В спальне он ещё не был, (что, как он понимает, очень скоро будет исправлено), но в гостиной как-то совсем просторно. Широкий диван, пара кресел, (уютно наброшенный на одно плед с восточным узором хоть как-то примиряет Завулона с отсутствием хаотичного бардака). Шкаф со стеклянными дверцами, это что-то привычное. Но внутри, вместо привычного нагромождения артефактов и безделушек, ровными рядами стоят книги. Завулон ожидал, когда Гесер направился к серванту, что тот вытащит им бокалы и бутылку с парой звёзд.       Гесер принёс две фарфоровые чашечки.       — Это успокаивающий сбор, — говорит Гесер, разливая маленьким глиняным заварником запах таёжных цветов по комнате.       Даже чашку чая из его рук принять трудно.       Завулон вцепляется в хрупкое блюдце. Гесер делает глоток, глаза опускает на его руки. Завулон молча смотрит в чай.       — Могу налить коньяка, — подумав, Гесер ставит свою чашку на блюдце, придерживает её двумя пальцами за маленькое ушко.       Завулон всё-таки делает глоток чая. Тут же жалеет об этом. Такой хороший чай слишком жалко выплёскивать кому-то в рожу.       — Хочешь есть?       — Гесер, — Завулон, прикрыв глаза, опускает блюдце с чашкой на колени, — как ты мог?       Ох, не так это прозвучало. Ни угроза сквозь зубы, ни презрительный упрёк. «Как ты мог?..» Хорош, Великий Тёмный. Ещё заплачь.       Гесер глядит перед собой, держит чашку над блюдцем, отогнув пальцы, как чёртов аристократ. На безымянном блестит новенькое колечко. Похоже на чернёное серебро.       — Ну, как-то вот так, — пожимает он наконец плечами. Чашка в его руках стукает со звоном о блюдце, и он делает глоток снова. Завулон сжимает зубы.       Гесер ставит опустевшую чашку на столик.       — Может, это не идеальный выход, — говорит он, и кладёт ладонь на бедро Завулона, каким-то не свойственным ему собственническим жестом, — но мне будет так спокойнее.       Завулон смотрит на руку Гесера у себя на бедре как на змею.       Палец жжёт клеймом ободок золотого, как кожа Пресветлого, кольца. Даже горячие стенки чашки жгутся меньше.       — Я придушу тебя во сне, — шутит он зло.       — Знаешь, я видел как Светлые, все до одного, теряют Силы. А Тёмные надевают на них ошейники. Я видел, как война на уничтожение не оставляет в живых никого, кто мне дорог. Я видел очень много вероятностей, — Гесер смотрит на него искоса из-под ресниц, — и решил выбрать меньшее зло.       Завулона передёргивает. Он видел всё то же самое. И много чего ещё. И не может сказать, что ему не нравились те варианты, где Гесер носил ошейник и смотрел на него снизу вверх, с коленей, со своих или его. Не может сказать, что не обдумывал эти вероятности всерьёз.       — Я, конечно, понимаю, что Инквизиторам на личные границы и новые либеральные повестки глубоко наплевать. Но с каких пор Светлых не интересует чужое мнение по таким важным вопросам, как брак?       Гесер смотрит на него иронично.       — В Сумраке ты сказал мне «да».       — В Сумраке нельзя врать, — выплёвывает Завулон. — Но это не значит, что я хотел это сказать!       Гесер гладит большим пальцем себя по губе. Завулон с напряжением следит за его движением.       — Может, это не совсем то, чего ты хотел, — у Завулона от его слов что-то болезненно сжимается внутри. А Гесер обрывает себя на полуслове. Хмурится и вздыхает. Проводит ладонью по бедру Завулона. Его прикосновения горячи и сквозь одежду. У Завулона дыхание перехватывает от осознания — он очень скоро ощутит их обнажённой кожей.       Гесер смотрит внимательно на пряжку его ремня.       — Бракосочетание нужно завершить, — говорит он ровно.       — Ты ради мира и блага готов вообще на всё, — едва шевелит губами Завулон. У него неожиданно онемели пальцы, вцепившиеся в чашку. Кажется, попытается их расцепить, выронит.       Гесер аккуратно вынимает у него тонкий фарфор.       — Это не ради мира, — говорит он.       Завулон вскидывает на него взгляд. Судорожно скользит им по лицу Гесера. Кривится, как от боли.       Гесер осторожно берёт его лицо в ладони.       Гесер прижимает запястья Завулона к дивану над его головой. Завулон чувствует, как взбирается вверх по позвоночнику противная мелкая дрожь. Смотрит в раскалённые Светом глаза напротив.       Он этого так давно хотел.       Так много мечтал. О том, как Гесер станет наконец его. Возможно даже будучи лишённым сил и в ошейнике. Чего он никогда не ждал, так это что Гесер, его Великий Пресветлый Гесер, возьмёт его силой первым.       Губы Гесера ловят с его губ тихий жалкий всхлип. Завулона выкручивает осознанием своей беспомощности.       Он скалит зубы, чтобы скрыть, как стучат они друг о друга.