Вернуть

      Мобэй закрыл тяжёлую дверь и сел в кресло, оставшись в полном одиночестве. Ему нужно хорошенько подумать, как заслужить внимание Цинхуа.       Для начала нужно забыть о том, что лучшее проявление чувств — наглядный показ собственной силы. Цинхуа человек, а не демон, и такие методы лишь оттолкнут его. Но, так же, Мобэй не должен его атаковать внезапными попытками быть милым и добрым, ведь получается у него не очень хорошо, как он понял.       Чёрт, как же у людей всё сложно! Мобэй не уверен, получится ли озвучить свои чувства, хотя бы глядя на собственное отражение, не говоря уже о том, что после придётся сказать об этом вслух перед самим Цинхуа. Демоны просто неспособны на такое, подобный способ выражения чувств им чужд. Другой демонический партнёр просто бы проигнорировал подобное заявление, может быть, поглумился и забыл, но Цинхуа… Его реакцию невозможно предсказать. В лучшем случае, он просто убежит и не будет смотреть в глаза ближайшую вечность. Про худший исход думать было больно.       Но даже такое честное, полное искренности, признание — далеко не гарантирует того, что его чувства примут. Как бы он не хотел быть с Цинхуа и оберегать его, поступки, которые он совершил в прошлом, не поддаются никаким объяснениям. Их ничем не оправдать. Ведь даже для жестокости демонов, которую все называют «ухаживаниями», это явно было слишком. Кровожадности его народа не было предела, но никак не с теми, кого они… Любили. Да, Мобэй, всем своим холодным сердцем, любил этого хрупкого человека, даже от мимолётного касания которого хотелось плавиться, словно под обжигающими лучами солнца.       Пускай Цинхуа не знает о том, что делал с ним его король тогда, ведь в этом времени такого не случалось и не случится никогда, но это не делает Мобэя невиновным.       Чувство вины тенью следует по пятам. От него никак не отвязаться, не смыть водой, не испепелить ненавистным солнцем, даже время не поможет забыть. Может быть, потому, что это наказание, но Мобэй готов его принять. Даже если каждый раз, испытывая невыносимую агонию, ему кажется, что он медленно сходит с ума.       Прикрывая веки, больно, словно впервые, видеть перед собой тощее тело, покрытое многочисленными ссадинами и синяками, напуганные глаза, в уголках которых собрались несколько непролитых слезинок. Цинхуа всегда скрывал их, так же тщательно, как и все свои чувства. Но, в этот раз, всё было по-другому, может быть, потому что он был последним. Ведь лишь тогда, надломленный голос прошептал: «Мой король, я вас…» Ненавижу? Презираю? Хочу убить?       Мобэй не был уверен, что хотел бы знать окончание фразы, от которой просыпается ночами, укутывается в одеяло и сидит не двигаясь, пока не станет достаточно светло. Настоящий позор для такого демона, как Мобэй — из-за кошмаров не высыпаться и вечерами оглядываться по сторонам, но он никогда об этом не задумывался.       Он так много сделал, но абсолютно всё было ошибкой…       Поэтому не ему жаловаться на жизнь. И пусть у него нет права надеяться на благосклонность Цинхуа, но всё же… Может ли, он, жалкий Мобэй-цзюнь, просто попытаться?       Возможно ли снова вернуться в прошлое? Лишь до того момента, когда он рассказал о ритуале Неразрывных Кристаллических Уз…       «Господи, нет. Я точно свихнулся». Из-за подобной мелочи, рисковать всем, чтобы, наверняка, снова сделать ошибку? Хватит с него подобного. И они с Бинхэ обещали просто забрать все записи и надёжно спрятать, так что нужно забыть об этом способе.       Как же голова болит… Такими темпами, он, скорее, разгромит собственный кабинет в попытке успокоиться, нежели найдёт выход из ситуации.       Нужно просто представить, что это — обычное поручение. Делать всё так, как привык. Пошагово продумать план действий, хорошенько подготовиться и начать операцию «завоевание сердца Шан Цинхуа». Но самое главное — записать все возможные решения, в противном случае, если что-то пойдёт не так, он всегда сможет определить, на каком именно этапе ошибся. Да, кажется, его способность здраво мыслить медленно возвращалась, и это было определённо хорошим знаком.

***

Цинхуа нервничал.       Руки сами по себе начинали мелко трястись, стоило Мобэй-цзюню оказаться в поле его зрения, глаза искали дальний угол, для того чтобы спрятаться, а слова, тщательно продуманные заранее, застревали в горле. После «акта извинений» демон к нему не только не подходил, но даже и отшатывался от Цинхуа, как от огня, стоило ему приблизиться. Король избегал его, по-другому его поведение никак назвать было нельзя. Может, он и хотел таким способом сделать лучше, но вот только не понятно, кому.       Цинхуа ещё больше из-за этого нервничал, и думал, что испортил более-менее спокойные отношения, что старательно выстраивал годами, а сам Мобэй выглядел напряжённым и даже немного злым, при любом упоминании верного слуги.       Пытаться выловить глупого демона по всему замку было просто невозможно. Он словно телепортировался из одного места в другое, что очень огорчало. Почему Цинхуа должен бегать за ним? Его король вёл себя как маленький капризный ребёнок! А ведь он хотел согласиться на этот идиотский ритуал… Ну уж нет, пусть теперь только мечтает об этом!

***

      Уже был поздний вечер, а Мобэй, за весь день, так и не показался Цинхуа на глаза. Отчаявшемуся человеку ничего не оставалось, как пойти в кабинет демона, куда тот рано или поздно зайдёт, и ждать его прихода там.       Глава пика Аньдин, большую часть своей жизни, выполнял либо бумажную, либо не очень приятную, во всех смыслах, работу, поэтому и сейчас не придумал ничего лучше, чем убраться в комнате, чтобы скоротать время ожидания. Но его ждало разочарование, потому что все поверхности, до которых он мог достать, блестели, а под диваном не было ни единой пылинки. Зато, около стола, прямо на полу, в большой куче, были сложены отчёты, которые Мобэй-цзюнь, конечно же, проверять не собирался, но и поручать это задание Цинхуа, как делал раньше, тоже не спешил.       Занятие на ближайшие два часа нашлось без проблем. Бумаги были быстро перемещены на стол и незамедлительно распределены по нескольким стопкам. Дрожащая тень, отбрасываемая Цинхуа, склонилась над первым листом, и лишь тихий вздох нарушил тишину, указывая на начало бурной мозговой деятельности.

***

      Он не был любопытным. Ну, может быть, самую малость. И, возможно, среди всего этого хаоса из бумаги, Цинхуа бы даже не заметил одиноко лежащую на столе книгу, очень похожую на личный дневник. Он был бы уверен, что это именно он, но было кое-что, что просто не могло сопоставиться в его голове. Мобэй-цзюнь и личный дневник. Это даже звучит нелепо. Для чего величественному демону могло понадобиться подобное?       Тем не менее, Цинхуа хотел убедиться, что ошибался. И ему, всё ещё, было немного интересно.       Обложка была самой обычной и ничем не примечательной, но вот то, что было внутри, заставило поражённо задержать дыхание… На первых нескольких страницах никакого текста не было, но лишь потому, что всё место занимали рисунки. Очень много прекрасных рисунков Шан Цинхуа. Эта находка, конечно, шокировала человека, но больше его удивило то, с каким мастерством всё было выполнено. Его Мобэй-цзюнь идеален во всём, и это не пустые слова.       Перелистнув страницу, всё ещё не веря своим глазам, он увидел собственное лицо снова. Оно было перекошено от страха. Чёрт, зачем Мобэй нарисовал даже их первую встречу?       Нет, не так. Почему он вообще занимался подобным, а тем более рисовал именно Цинхуа?! Конечно, Мобэй-цзюнь мог делать всё, что душе угодно, но… Только ему — правителю Северных границ, правой руке Ло Бинхэ, устрашающему своей силой демону придёт в голову рисовать собственного слугу. Это льстило и заставляло казаться особенным, а Цинхуа всем сердцем ненавидел такие моменты. Потому что, неизбежно, все его воздушные замки и надежды на взаимность рушились, сталкивась со стеной изо льда. Он обещал себе не думать об этом всём…       Дальше шло очень много текста, Цинхуа не осмеливался читать его, считая это слишком личным. Он, и без этого, нарушил границы дозволенного, а вообще-то, его совесть всё ещё при нём! Но, все же, взгляд скользнул по строчкам, аккуратно выведенные иероглифы приковывали внимание, заставляя рассматривать их в мельчайших деталях, а в углу страницы он снова обнаружил свой портрет. Цинхуа готов был закрыть книгу, сгорая от стыда, но остановился, заметив кое-что.       Если верить дате, то запись была достаточно новая. Текста было не слишком много, но прочитав лишь пару, так называемых, «пунктов», Цинхуа сначала не поверил своим глазам, а перечитав, пришёл в неописуемую ярость. Очень захотелось поколотить хозяина кабинета. Снова ритуал перемещения во времени? Полное освобождение его от обязанностей слуги? — Что за чертовщина?! Что тут, мать вашу, происходит? — Хлопнула тяжёлая дверь, шагов слышно не было. Цинхуа, уже зная, кто этот поздний посетитель, даже не стал оборачиваться. Если бы он посмотрел на своего короля, то злость и обида, что переполняли его, стали бы в сотню раз сильнее. — Я спрашиваю, что это такое?       Шан Цинхуа больше не сдерживался. Годы недомолвок не могли хорошо закончиться. Кажется, он вот-вот сойдёт с ума, пытаясь понять, что в голове у этого несносного демона. Так называемый, «личный дневник» полетел на пол. Мобэй застыл, быстро сообразив, что произошло в его отсутствие. Он пытался придумать хоть одно разумное оправдание, но понимал, что снова прокололся.

***

      Лишь спустя долгие два часа, допрос окончился. Цинхуа больше вопил, ответы на вопросы были получены чуть ли не силой, а демон был строго отчитан за глупые идеи. — Зачем так усложнять? — Возможно, он противоречил сам себе, ведь первый отказался сделать шаг вперёд, вместо этого отступив на несколько назад. — А как мне стоило поступить? — Голос Мобэя был уставший, но он терпеливо выслушивал всё, что говорил ему человек.       А Цинхуа и сам не знал, что можно было сделать правильно в их ситуации. Ведь… Есть так много совершенно обычных вещей, которые пугают. — Да, меня тоже.       Кажется они оба слишком устали. Один говорит мысли вслух, а другой запросто признает свою слабость. Но намного легче сказать о том, что думаешь, чем избегать друг друга, отдаляясь всё больше, ведь так? Может быть… Это и есть их правильный выбор? — Ладно, с этим разобрались. Насчёт ритуала… — Мобэй замер. Конечно, он знал, что Цинхуа откажется, но слышать это всё равно не хотелось. — Когда мы сможем его провести?       Это были совсем не те слова, которые демон готовился услышать. Всё идёт совершенно не так, как должно было бы, но это, определённо, радует.