Глава пика Аньдин и правда был очень рад. Мобэй не мог слишком сильно ему навредить или разорвать их связь. Демон должен был заботиться о духовных силах, здоровье, да и всём Цинхуа в целом. И Мобэй-цзюнь действительно беспокоился о своём человеке всё время.
Это заставляло поверить в искренность его чувств окончательно. Цинхуа всё ещё не совсем понимал, как в него мог влюбиться этот прекрасный демон, но знал, что его не обманывают. Осознание этого согревало каждую частичку его тела, рядом с мужем он чувствал, словно попал в кокон из тёплых шкур, и никогда не хотел из него вылезать.
Мобэй постоянно был рядом, но сейчас они разлучились. И пусть с момента их расставания даже дня не прошло, Цинхуа было грустно.
Демон не пускал его к себе в кабинет ни на минуту, просто чтобы посмотреть, чем тот занимается. Они находились совсем рядом, но он не мог увидеть его! Мобэй был слишком жесток, оставляя его с братцем-Огурцом, что бы он не слишком скучал.
«Мне нужно хоть иногда работать, мы увидимся вечером.»
Цинхуа старательно не воспринимал эти слова. Мобэй мог работать и в его присутствии, но этот аргумент особенно твёрдо отвергался.
«Рядом с тобой я не могу думать ни о чём, кроме тебя самого.»
И пусть эти слова были безумно приятными, они означали отказ. Чего ещё можно было ожидать? Сердце его короля действительно было ледяным, когда того требовала ситуация…
Цинхуа запретил себе дальше об этом думать и развалился на диване, чувствуя себя королём жизни. Всё же теперь это был
его диван,
его комната и
его замок.
Теперь это место стало родным домом, в котором его всегда ждёт Мобэй. Он мог в любой момент вернуться сюда, что бы ни случилось.
Он и правда счастливчик.
Цинцю, всё время, что находился рядом, сверлил заинтересованным взглядом его шею и голову.
— Ты постоянно с ними. Не мешают?
— Они много чего могут, вот и не снимаю. Мобэй, кажется, считает это странным. — Цинхуа прикрыл глаза и беспечно пожал плечами, а Цинцю с нечеловеческим усилием попытался отвести взгляд от переливающихся на свету украшений. Бесспорно, они были прекрасны.
Странно, что он раньше ничего не слышал о чём-то подобном. И откуда Мобэй-цзюнь мог их достать? Возможно, что это родовое украшение, но тогда было просто удивительно, как Цинхуа мог всё это носить. Даже если они теперь связаны, он всё ещё оставался человеком. Некоторые вещи просто не могли находиться рядом, не причиняя вред. А большинство родовых сокровищ демонов могли убить, даже если к ним случайно прикоснуться. Но по рассказам Самолёта, из-за ритуала Неразрывных Кристаллических Уз Цинхуа не только вошёл в род Мобэй-цзюня, но и стал обладателем какой-то части его демонической силы. И если Цинцю правильно всё понял, то тогда становилось ясно, почему Цинхуа мог спокойно носить эти украшения.
— Занимательные кристаллики. — Вырвалось против воли, и Цинхуа довольно улыбнулся.
Внезапно, словно из ниоткуда, над головой послышался голос его ученика.
— Учитель хочет такие же? Я найду в тысячу раз лучше, только скажите.
Шэнь Цинцю застали врасплох.
Он действительно заинтересовался этими вещами, но лишь потому, что их способности были достаточно редкими и плохо изученными. Ему совсем не были нужны всякие побрякушки! Он — гордый лорд, а не нарядная ёлка.
Поэтому, даже не испугавшись внезапного появления ученика, он машинально ударил Бинхэ сложенным веером по лбу. Тот сразу отскочил и потёр ушибленное место, немного обиженно надув губы и совсем не стесняясь «посторонних глаз».
— Этот ученик сожалеет. — Конечно, он и не задумывался, что сделал не так, но всё равно произнёс эти слова. Подобное ещё сильнее разозлило Цинцю.
— Братец Огурец, мне спросить у Мобэя где он их взял? — Интонации в голосе Шан Цинхуа были серьёзными, но глаза смеялись. Да как он смеет потешаться над ним?!
— Иди к чёрту!
Цинцю увидел, как Бинхэ порывался сказать что-то ещё, что определённо бы ему не понравилось, поэтому он ткнул ученика в бок локтем, намекая, что ему пора. Тот, немного грустный, пошёл в кабинет Мобэй-цзюня, чтобы обсудить, что делать с найденным на горе Луанцзан.
— Точно не хочешь такие же? — Вопрос остался без ответа, но тот не унимался. — Мне совсем не жалко, правда. Хочешь, свои отдам?
Никакие слова и угрозы не смогли прекратить этот поток шуток. Цинцю, прикрыв лицо, раздражённо обмахивался веером, слушая смех друга, больше похожий на истерический крик чайки. Эти двое точно его доведут…
***
После ухода Цинцю и Бин-мэй в холодном замке стало особенно одиноко и тоскливо. Цинхуа даже не пытался снова вломиться к Мобэю, понимая, что будет лишь мешать. Оставалось только сесть на давно облюбованный диван и пытаться себя чем-нибудь занять.
Он снял заколку и принялся в который раз её тщательно рассматривать. Вся конструкция выглядела крайне хрупко, но на голове держалась хорошо. И правда занимательная вещь.
Цинхуа не помнил, чтобы придумывал что-то подобное, и не важно было, действительно ли он не писал об этом или просто бессовестно забыл про свои же выдумки.
Этот мир жил своей жизнью и без вмешательства «папочки». От оригинального сюжета уже давно ничего не осталось, поэтому Цинхуа считал, что переживать из-за каждой мелочи глупо. Ведь, в конце концов, если бы всё осталось так, как должно было, то он бы уже давно умер, вместо того, чтобы быть рядом с Мобэем.
Сейчас всё хорошо.
***
Цинцю весь оставшийся день думал о чём угодно, но не о том, чтобы хоть немного внимания уделить Бинхэ. Он надеялся, что это будет для него уроком. Нечего на людях всякий вздор нести, позоря своего учителя!
Так продолжалось до позднего вечера, пока ученик сам не подошёл. Заклинатель отставил чай подальше, не зная, что и ожидать.
— Учитель… — Голос дрогнул, демон опустил голову, словно не мог смотреть в глаза напротив. — Как бы вы поступили, если бы узнали, что я делал очень плохие вещи?
— Пик Байчжань всё ещё стоит на месте, Лю Цингэ продолжает мучить учеников, а Му шиди их лечит. Если всё это в порядке — ты не сделал ничего такого. — Шэнь Цинцю улыбнулся кончиками губ, но на самом деле тон его голоса так и говорил: ты уже делал не самые лучшие вещи ранее, так к чему этот вопрос?
— Но, учитель…
— Если бы ты действительно замыслил что-то недоброе, то я бы попытался остановить тебя. — Цинцю внутренне посмеялся сам с себя. «Главный герой остаётся главным героем. Ты абсолютно бесполезен».
— А если это касалось бы только вас? Вы бы покинули этого ничтожного ученика?
В комнате на несколько мгновений повисла гробовая тишина. Демон уже сто раз пожалел, что вообще начал этот разговор, но остатки совести не давали покоя. Нужно было рассказать правду, даже если бы от него ушли. А подобное решение выглядело бы вполне логично. Наконец, Шэнь Цинцю собрался с мыслями и вдохнул поглубже. Ему совсем не нравился этот разговор.
— Бинхэ, послушай меня внимательно. Я никогда от тебя не отвернусь. Этот учитель не покинет тебя по своей воле, что бы ты ни сделал. Понимаешь?
— Почему?
— Ло Бинхэ очень дорог Шэнь Цинцю. — Веера под рукой не было, а он не привык говорить подобные вещи, заранее не спрятавшись за ним. Лицо стремительно краснело. —
Я ни за что не захочу от тебя уйти.
Сказанные им слова звучали довольно слащаво, но это было именно то, что он чувствовал.
— Этот… Этот ученик понял и больше не будет задавать подобных вопросов. — Пропищал Бинхэ со слезами на глазах.
Цинцю, понимая, что потоп из слёз уже никак и ничем не остановить, мягко улыбнулся и приглашающе развёл руки в стороны. Демон, словно ребёнок, уткнулся лицом в шею, шмыгая носом.
Оба думали, что поняли друг друга, хотя на самом деле говорили о совершенно разных вещах. Бинхэ, собрав всю решимость, хотел рассказать о том времени, из которого вернулся для исправления собственных ошибок, а Цинцю казалось, что тот что-то узнал от Бин-гэ про Шэнь Цзю и его дальнейшую судьбу. Но теперь вряд ли кто-то из них узнает об этом недопонимании…
— Больше не говорим на эту тему, ладно? — Не дожидаясь, пока ученик придёт в себя, Цинцю поднялся, уводя Бинхэ в спальню. Отвлечь этого маленького демона можно было лишь одним способом и учитель был совсем не против это сделать.
