Искусство и преступление

Глаза Дейдары медленно раскрылись, позволив яркому свету лампы попасть прямо на зрачки. Это заставило Цукури тут же их сомкнуть. Он отвернулся, онемевшими, непослушными руками протёр веки и ещё раз попробовал осмотреть окружение. Потемневшие в углах стены, сероватый пол и потолок окружали блондина. Слегка сырой запах ударил в ноздри, начал ощущаться холод. Электронный табель слева гласил: «Операция прошла успешно». Парень сел на койку. — Какого чёрта… Место было ему незнакомо. Первый раз он видел такое помещение. Оборудование, лежащее возле Дейдары, заставило его содрогнуться до мурашек: пила, скальпель, множественные приборы другого назначения. И всё с каплями крови. Разве что лезвие пилы было испачкано в ней полностью. В панике Цукури заёрзал, пытаясь отодвинуться подальше и слезть с постели. Пальцы, запястья, предплечья отозвались болью, стоило ему попробовать двигать ими, его глаза нервно забегали по белым шторам, чёрным окнам и пыльной плитке, шкафам с какими-то баночками. Кроссовки коснулись твёрдой поверхности и бегло направились к приоткрытой двери. Через усилия блондину удалось взяться за холодную ручку, толкнуться вперёд и выйти в полутёмный коридор. Подрывник приложился спиной назад, закрыв за собой дверь. Едва выйдя за пределы комнаты, он почувствовал сильную головную боль и резь в рёбрах. Это заставило парня согнуться от неприятных ощущений, сползти по деревянной поверхности, прижав ладони к телу. Через какое-то время боль прошла, Дейдара аккуратно прощупал себя, желая убедиться в том, что облегчение не кратковременное. Быстрое дыхание сменилось более глубоким, Цукури вздохнул. Кровавые картинки затухли в голове, пространство мыслей освободилось. Он медленно поднялся и решил оглядеть коридор, в котором оказался. Вокруг блондина было прохладное, плохо освещённое место с домашними коричневыми стенами и деревянным полом. Тонкие обои пестрили абстрактными узорами, а при обладании исключительным воображением в них можно было рассмотреть причудливые картинки. — Странно, куда меня занесло… Дейдара любопытно осмотрелся по сторонам. Слева была ещё одна дверь и тупик, справа – продолжение коридора. Перед собой Цукури увидел широкое окно. За ним зияла пустота, чёрная и плотная. Цукури провёл пальцем по стеклу. Холодное. Жёлтые лампы вокруг отдавали призрачным теплом. Блондин повернул налево и подёргал ручку двери. По цвету она была точно такая же, как и та, из которой вышел парень, но позолоченной. Вход оказался заблокирован. Он повернулся к правой двери, слегка толкнул её и прошёл в полуразрушенную комнату с ободранными обоями. Стало душно, запахло злостью и отчаянием. Прямо у другого выхода из комнаты лежал труп старика. Бледная кожа смотрелась ярким пятном на фоне тёмного оформления, приковывая к себе внимание. Дейдара отпрянул назад и покрылся мурашками. Ноги предательски задрожали, а в животе что-то упало, будто какой-то камень. В смятении и страхе Цукури подошёл ближе, и воспоминания замелькали перед его глазами. Ооноки. Он сосредоточенно собирал вещи. Одежда, сменная одежда, зубная щётка… предметы первой необходимости. Яркая комната Дейдары пестрила плакатами и различными вещами. Очевидно, дедушка не ограничивал приёмного внука, но всё это было для Цукури ничем, ведь эти подарки выбирал не он. Ооноки строго следил за жизнью блондина, высмеивал его увлечения и хобби. И парню такая жизнь надоела. Постоянные ссоры, глупые и раздражающие вопросы, запреты всюду и вся. Дейдара ощущал, будто его истинную сущность подавляют, не дают разрастись, подобно огню. Тушат, не подкидывают дров, едва укрывают от дождя. Жизнь вне стен дома представлялась ему куда свободнее. Именно по этой причине парень решил бежать. Не то, что бы у него были друзья, разве что хорошие приятели, но Дейдара не собирался к ним идти ночевать. Этот побег он планировал довольно давно (что удивительно для его вспыльчивой натуры), а потому и имелись кое-какие сбережения на первый месяц проживания в какой-никакой квартирке. На кухне слышались голоса. Судя по всему, старик Ооноки с кем-то разговаривал по телефону, и разговор был не из приятных. Это было на руку Цукури: под шумок он сможет незаметно проскользнуть к выходу и убежать. Вот, спасительная дверь появилась прямо перед глазами, и блондин с воодушевлением, стараясь не топать, проходил к ней, но сзади разлился недоумевающий женский голос: — Дейдара? Куда ты собрался? Испуг охватил поджарое тело парня, ручка двери резко дёрнулась вперёд, и дверь с хлопком закрылась. Ноги понесли его на улицу, подальше от проклятого дома, подальше от заржавевшей клетки. В груди разразилось ликование – вот она, свобода! Оставалось лишь добраться до жилья, которое он себе присмотрел. Адрес крутился в голове, маршруты мелькали разноцветными линиями. За спиной послышался яростный крик старика. — Дейдара, мать твою, вернись! Куда ты побежал?! Дейдара улыбнулся, помахал рукой и скрылся за следующим зданием. — …Упрямый старик. Везде совал свой нос. Даже там, где ничего не смыслил, ага. Цукури унял дрожь при виде трупа, собственный голос успокоил его. Для уверенности он пнул дряхлое тело по бедру. Ооноки оставался неподвижным, и подрывник отвернулся в хмуром настроении. Он вошёл в следующую комнату. Такая же пустая, но с полуголыми стенами. Холодом веяло ещё больше, а освещение уже не казалось таким тёплым. Что-то красное выделилось на фоне багровых обоев, а затем блондин с ужасом вновь едва не приковался к двери. Куроцучи. Парень сидел в столовой, выпивая кружку горького кофе. Из-за подработки он мало спал, но учёба требовала его бодрости и чистого сознания. Жизнь за стенами тёплого и уютного дома оказалась не такой радостной, как того ожидал Дейдара. Работа в ночную смену в доставке изматывала его, поздней ночью он возвращался домой, плюхался на холодную кровать и засыпал мёртвым сном. А по утрам его поднимал будильник на семь часов. Повезло, что до университета пара шагов. Когда он жил в собственной квартире, ему приходилось просыпаться ещё раньше. Внимание привлекли чёрные короткие волосы какой-то девушки и незаурядная одежда. Красная кофта с одним спущенным рукавом окутывала левую кисть. Чёрные, слегка мятые облегающие шорты с подтяжками на плечах достигали колен, а после них шли колготки в сетку и кроссовки. Этот наряд напомнил Цукури любимую одежду его сестры, но сейчас не очень хотелось предаваться воспоминаниям о былом. Блондин уткнулся в телефон и отложил горячий напиток. Нужно было задуматься о том, что ему предстоит сделать сегодня. В это же время девушка, которая стояла в очереди столовой, развернулась вместе с подносом и встала прямо посередине помещения. Её чёрные глаза уставились на сидящего перед ней парня со светлыми волосами. Вдруг еда с хлопком опустилась на стол, и стремительные шаги направились прямо к столику Дейдары. Цукури вздрогнул, оторвался от мобильника и теперь в шоке оглядывал летящую к нему навстречу девицу. Взмах руки, послышался шлепок. Красное пятно проявилось на лице блондина, он неуклюже встал со стула и медленно отходил к стене. Раздались громкие крики, и все студенты столовой повернулись на источник звука. — Вот ты где, оказывается, теперь находишься?! Радуешься, что наконец-то тебе никто не докучает? И как оно, бросить свою семью и, ничего не сказав, уйти куда глаза глядят?! Ошарашенный студент распахнутыми от шока глазами смотрел на свою сестру, всё ещё ничего не осознавая. Глаза Куроцучи были сухие и блестели лишь упрёком, гневом и разочарованием. Наверное, было бы лучше, если бы слёзы всё-таки появились. В голове крутился главный вопрос: что делать? Бежать поздно, потому что его уже прижали к стенке, а объясняться… будет крайне сложно. Дейдара постарался привести мысли в порядок и рассортировать их по полкам. Цукури вздохнул и уже хотел всё рассказать, но как только брюнетка заметила это, резко оборвала сводного брата, произнеся очень холодно: — Мне не нужны твои отмазки, Дейдара. Эти объяснения не восполнят переживаний, что мы с дедушкой испытали. Блондин мог только беспомощно посмотреть вслед бывшей сестре и размышлять, как ему придётся жить бок о бок с напоминанием о прошлом. Дейдара равнодушно стоял напротив блёклого тела девушки. Руки в его карманах не дрожали ни от горечи потерянных уз, ни от стыда совершённого поступка. Только отрешённый взгляд, смиренно осматривающий изгибы лица. «Что сделано, то сделано», — пронеслись бледные слова в голове Цукури, и парень вошёл в следующую дверь, покрытую царапинами, вблизи от которой находилась ещё одна. Но блондину было уже всё равно, куда идти. В двух комнатах его уже встретили трупы, наверняка и в следующих будет то же самое. Тёмный прохладный воздух обволок тело парня, заманивая вглубь спиральной лестницы, ведущей вниз. Без опаски, но поёживаясь, подрывник шёл по бетону, и звук шуршащих кроссовок гулом отдавался в ушах. Чёрные стены вывели его к следующей двери. Она была посеревшей, с отломанными кусками дерева и покрыта чёрными пятнами. Дейдара прикоснулся к ним, и на подушечках пальцев остался отпечаток. Только пожав плечами, Цукури потянул ребристую ручку на себя и очутился в новой багровой комнате. Холодный свет единственной белой лампы освещал помещение, создавая жуткую атмосферу дешёвого ужастика. Прямо находился выход и был совсем недалеко, но внимание блондина приковали знакомые силуэты, сидящие рядом. Хидан и Итачи. Кровь билась в висках тяжёлыми пульсациями, костяшки рук болели от размашистых ударов, и левый глаз стремительно оглядывал парня перед собой. Его чёрные пряди волос закрывали тёмные глаза, которые под лучами солнца начинали будто бы светиться красным цветом. Блондин получил жёсткий удар в грудь, отчего из тела выбило воздух, и рот Дейдары раскрылся. Жадно глотнув кислород через боль в теле, правый кулак Цукури влетел в челюсть противника, однако едва её задел. Брюнет двигался, словно молния – ни один его удар не промахнулся и обладал громовой силой. Очевидно, блондин Учихе не ровня. Итачи притянул к себе ослабевшего Дейдару и врезал коленом в живот. Руки Цукури беспомощно вцепились в чёрную одежду парня, но брюнет схватил Цукури за ворот толстовки и оторвал от себя. Колени сами собой согнулись, и блондин рухнул на землю, поднимая грязь. Сквозь сухой кашель послышались смешки. Учиха лишь косо посмотрел вниз. — Что смешного? Смешки стали сильнее, но прерывались тяжёлыми хрипами. В конце концов блондин проговорил: — Ты связался не с тем человеком… ха… чтобы так с ним обращаться… Дейдара поднялся на локтях и встал на ноги, упираясь ладонями в колени и глубоко дыша. — Узри… истинное искусство… Прежде чем Цукури успел договорить, Итачи понял, в чём дело. Его пальцы обшарили карманы и зацепили что-то твёрдое. На ладони чудно красовалось трескучая фигурка из глины. — КАЦ!- Петарда внутри взорвалась, но не в руках брюнета. Парень успел откинуть игрушку обратно в её создателя, и игрушечная бомба взорвалась аккурат возле лица блондина, к счастью, задев лишь руки, защищавшие голову от взрыва. Ожоги вырисовывали красные узоры на коже, но Дейдара почти не чувствовал боли. Однако руки отказывались слушаться. — Бой окончен, — провозгласил Кисаме, — один из участников больше не может драться. Выигрыш остаётся за Учихой Итачи. Учиха лишь сдержанно кивнул и презрительно посмотрел на противника. Очевидно, ему не слишком понравились методы Цукури. Судья удалился вслед за Итачи. В тишине проигрыша и разочарования, насмешек и злобы, Хидан подошёл к блондину и усмехнулся: — Хорошо ты его отделал. Почти. В его руках были зелёнка и бинты с болеутоляющей мазью. Парень посмотрел на него из-под прикрытых глаз и хотел взять лекарства, но едва мог пошевелить пальцами. Да и всем телом в принципе. Седоволосый заметил это и рассмеялся. — Ха-ха! Ну ты и инвалид теперь! Будешь оставшийся год шугаться этого сукина сына да вспоминать, как он тебя отделал. Давай уже, протягивай руки, чёрт тебя дери. Дейдара недоумевающе выставил ладони перед собой, и Хидан мигом вылил на них всю баночку зелёной жидкости. Кожу ошпарило, но Цукури не подал виду. Когда всё подсохло, Мацураши неаккуратно обмотал конечности бинтами и вручил блондину мазь. — Остальное как-нибудь сам. — Спасибо… — пробормотал подрывник, оглядывая результат работы Хидана. — Ты рисковый парень, — заговорил седой, ухмыляясь, — мы с тобой споёмся, как считаешь? Дейдара с омерзением, стиснув в неприятных яростных ощущениях зубы, пнул тело Итачи в живот и сплюнул. Спустя почти два года те эмоции, которые он испытал в драке, не остыли и не приняли другой формы, ярость всё так же бушевала в нём, как и тогда. Его взор обратился к Хидану, и злобный взгляд обратился в усталый. Сейчас бы что-нибудь взорвать и выпить пару банок пива. Следующая дверь со скрипом отворилась, и Цукури скрылся в проёме. Его глаза испуганно уставились туда, где лежал красноволосый парень. Сасори. А рядом с ним, на комоде, находилась маска Обито. Опьяневший блондин старался отводить взгляд от стоящего прямо над ним Обито, чуть ли не заливаясь краской. Его мысли были непристойными, очень непристойными, но подрывник ничего не мог с этим поделать. Тоби наклонился ещё ниже и ступил ближе, придавливая Дейдару к стенке туалета. В горле пересохло. Над ухом послышался тягучий хриплый голос, отдающийся во всём теле: — Вставай на колени. Было очень жарко и тесно. Цукури на дрожащих ногах присел, всё ещё с неуверенностью вжимаясь в прохладный кафель. Послышался звон ремня и жужжащий звук ширинки. Что-то горячее упёрлось в губы, немного склизкое и гладкое, но было приятно. Блондин отвёл глаза и пробормотал несколько слов, однако тёплый орган плотнее прижался ко рту. Что ж, ничего не поделаешь… Глубоко вдохнув, парень аккуратно провёл пальцами левой руки по бёдрам Обито, а правой осторожно ухватился за основание члена, то ли брезгуя, то ли боясь сделать что-либо не так, хотя это был не первый его минет. Брюнет настойчиво, поторапливая подрывника к действию, провёл рукой по голове Дейдары, сжимая волосы, но пока не стягивая их. Было очевидно, что он едва сдерживал своё желание вставить глубже, до упора. Сухие губы нежно скользнули дальше, впуская головку внутрь, а затем во рту уместилась уже половина члена. Оставшуюся часть Цукури гладил вверх-вниз уже крепкой хваткой, массируя большим пальцем. Тёплый и влажный рот приносил наслаждение, сладкие причмокивания блондина ласкали слух, и Учиха забылся в ощущениях. Он упёрся локтем в стену, положив голову, а другой рукой придерживал и украдкой убирал волосы подрывника, чтобы те не лезли ему в рот. Движения Дейдары ускорялись в темпе, со временем его старания усилились. Иногда он похотливо открывал рот и смачно облизывал головку, обсасывал её, после чего глубоко заглатывал член, правда, ненадолго. Но этого хватало, чтобы доставить Тоби достаточное удовольствие. Цукури раскраснелся, сжимая пальцами джинсовую ткань брюнета. Парень глядел на стоящего на коленях блондина сверху полуприкрытыми глазами и сбивчиво выдыхал горячий воздух. У подрывника выступали на глазах слёзы – огромный ствол проникал в его глотку из раза в раз, принося с собой тянущую мышцы горла боль. Обито закусил губу и сильнее сжал пшеничные волосы Дейдары, впихивая член дальше, стараясь задержать его внутри подольше. Цукури были знакомы эти сигналы, и он сделал ещё несколько рывков. Язык упруго скользил вдоль нежной кожи и прощупывал выступавшие венки, трудясь принести больше лихорадочной услады. Вот, по спине Учихи пробежали приятные мурашки, и расслабление волной разлилось по телу, послышался хриплый стон. Белая жидкость оказалась во рту блондина, и он через усилия проглотил её, облизав губы и раскрыв рот, тяжело дыша. Его мутные глаза посмотрели вверх, но всё расплылось в темноте, пестрившей странными белыми брызгами. Повеяло лёгким холодком, будто бы ветром, и вокруг подрывника в мгновение ока выросли тёмные листья деревьев. Он лежал рядом с Сасори где-то на небольшом холме под светом звёзд. Как же банально. — Я не знаю, чего хочу от жизни. У меня нет конкретных планов. Нужно жить моментом. Ухмылка. — Сейчас ты говоришь так, а когда окажешься в морозном мрачном переулке, заговоришь по-другому. Никто не живёт настоящим. У всех есть планы. — Зато я живу, ага! — встрепенулся Дейдара, сев. — Я буду плыть по течению жизни и решать тогда, когда это будет необходимо, а не за сто лет перед этим. Лишь мгновение способно показать истинную красоту, потому что только после потери вещи мы понимаем её прелесть. Искусство – миг, созданный для того, чтобы научиться ценить моменты. — Допустим, — Акасуна приподнялся на локтях, глядя в глаза Цукури, — раз уж ты так помешан на мгновениях, то сейчас я тебя спрашиваю: какие у тебя планы? Блондин замялся и фыркнул, уставившись вперёд. Это было не в его стиле – думать на несколько лет вперёд, но обстоятельства вынуждали ответить. — Наверное… я бы хотел стать скульптором. Или химиком, чтобы тестировать взрывоопасные вещества. Было бы здорово что-нибудь взрывать. Послышался долгий вздох. Похоже, подрывник дал слишком ожидаемый ответ. Его голубые глаза метнулись влево, оглядывая красноволосого парня. Тот осматривал местность. — А я хотел бы открыть свой магазин кукол. Дейдара очнулся на мягкой койке. Тёплый жёлтый свет ложился на его тело, одетое в больничный халат. Руки ужасно болели, но Цукури вполне мог ими двигать. Он поморщился и хотел протереть глаза, но как только нечто твёрдое, совсем непохожее на кожу коснулось его век. Парень вскочил и судорожно забегал глазами. На месте левой руки, отходящей от середины плеча, красовался чёрно-серый протез, а на правой руке вместо локтя и предплечья точно так же находился механизм. Холодные полимерные пальцы прошлись по ключицам, щекам и бокам, пробуя ощущения, но их не было. Дейдара не чувствовал рук, лишь боль на месте сращения. Немного отойдя от шока, Цукури сел на край кровати. Его мысли погрузились глубоко в осмысление того, что он видел. Взгляд упал на бумажку рядом с постелью. На ней было записано число и время поступления в больницу – 10 февраля, 23:28. Рядом с комодом лежал рюкзак блондина. Помолившись, чтобы его личные вещи не сильно повредились, подрывник расстегнул карманы и осмотрел содержимое. Полуразбитый экран телефона засветился. 12 февраля, 21:15. Он пролежал без сознания почти два дня. Первая мысль, пришедшая в голову, была о том, что Сасори, должно быть, уже вернулся. Тут же смятение, неуверенность и решимость наполнили тело Дейдары. Он корил себя за проступок и слабость, окатившую его в тот вечер. Однако сделанного не вернуть, и остаётся только жить моментом. «Жить… моментом…» — эхом пророкотало в разуме Цукури. Действительно. Он попал в аварию и потерял обе руки. Какое у него может быть будущее с протезами, не чувствующими ничего? Он не сможет создавать никакие скульптуры, не может почувствовать глину подушечками пальцев, не может ощутить тепло чужого тела… У Дейдары нет будущего. Только настоящее. Безумная и смелая улыбка осенила его лицо. Он знал, что нужно делать.