Отель на Гриммо, 12

Гарри живет в Годриковой Лощине, но не в доме родителей. Тот так и стоит разрушенным памятником их героизму, и Сириус, прибыв туда, на какое-то время застывает напротив и пялится на развалины. Он все еще помнит уютную гостиную, смеющегося Джеймса и улыбающуюся Лили, их долгие совместные ночные посиделки, разговоры, пиво… К черту, все к черту! Новый дом Гарри купил у магглов буквально на соседней улице, уже успел обставить, подключить к каминной сети и привести туда Джинни. Впрочем, та в последнее время редко бывала дома — пропадала на тренировках. Сейчас ее тоже нет. Усталый после работы Гарри, тем не менее, кажется, рад видеть Сириуса, предлагает разделить ужин, и он с радостью соглашается. Готовит тот хорошо, грех отказываться, особенно после того, как целый день перехватывал лишь закуски к выпивке. — Давно ты не заходил, — говорит Гарри, накрывая на стол. Сириус только качает головой, ему нечем оправдаться. — Как дела в Аврорате? Много Пожирателей наловили? — Будто сам не знаешь! За пару дней, поверь, ничего не изменилось. Все та же текучка: случайные проклятья, выжившие из ума старухи с хитроумными заклинаниями... Не о чем говорить. Ты кстати, просто так заскочил или по делу? — И то, и другое. Есть один вопрос, хотелось с тобой обговорить. Гарри кивает и передает ему тарелку. Кажется, это мясное рагу. Пахнет умопомрачительно, так что рот мгновенно наполняется слюной и на ближайшие десять минут Сириус забывает обо всех вопросах. — Так о чем ты хотел поговорить? — спрашивает Гарри, когда от рагу уже остается одно воспоминание. — Исчезновение Люциуса Малфоя. Тебе известны какие-нибудь подробности? — С чего вдруг ты о нем вспомнил? Дело давнее. Сириус не видит причин что-либо скрывать от Гарри и отвечает: — Не поверишь, но он мне сегодня приснился. И такого реального сна у меня не было никогда в жизни. — И что же ты видел? — Старый дом на Гриммо. Малфой там был совсем один — не только в доме, во всем этом мире. Он даже показал мне свою туманную обитель, сказал, что живет тут уже черт знает сколько дней — не помню точно сколько, но он их считал, а когда я начал уверять, что сплю, вогнал мне в руку нож. Видишь шрам? Сириус рану, разумеется, сразу вылечил, но рубец от нее все еще виден. Гарри внимательно его осматривает и глядит на Сириуса. — Ты уверен, что именно спал? — Да, после того, как он полоснул меня ножом, я оказался в кровати. И, видимо, не покидал ее всю ночь. — И поранили тебя именно во сне? — Да. Мне ничто не могло так воткнуться в руку наяву. Гарри молчит; он хмурится и сейчас как никогда похож на грозного аврора Поттера, а не на любимого крестника Гарри. Наконец, он откидывается на спинку стула и спрашивает: — И что ты думаешь? — Я не знаю, что думать. Никогда ни о чем таком не слышал. Он считает, что умер и там его персональный ад. — Может, ты просто увидел очень яркий сон и слишком поверил в него? — Может. Все может быть. Но Малфой реально пропал, и… так понимаю, за последнее время это единственная ниточка к нему. — Это не ниточка, а черт знает что. Сириус смеется. — Я вообще не понимаю, какое тебе дело до Малфоя, — Гарри явно раздражен. — На кой черт тебе так беспокоиться о его судьбе? Разве ты не рад, что с ним что-то случилось? — Ты так говоришь, что мне уже кажется, что это ты все подстроил. — Нет. Нет… — Гарри встает и идет за чайником. — Я просто не понимаю, почему тебя волнует его судьба. — Думаешь, я понимаю? Только я знаю, что творится какая-то херня. Абсолютная херня. Ты знаешь, он содрал в гостиной все гобелены и… — В какой гостиной? — В гостиной дома на Гриммо, 12. Да, того самого дома, которого больше нет. А в моем сне — есть. Я оказался ночью в гостинице, которую построили на его месте, снял в ней номер, и там мне приснилась эта фигня. Теперь я хочу понять, что, черт побери, произошло с Малфоем. — Я не занимался этим делом, но… Я о нем знаю, да. Интересовался. Гарри разливает по кружкам новую порцию чая и садится. — Расскажешь? Гарри кивает. Он выглядит потерянным. — Ты же знаешь, что никого из Малфоев не арестовали и даже не судили? Когда была битва, им уже не было никакого дела ни до нас, ни до Волдеморта. Они хотели выжить, и у них получилось. К концу войны ни один из Малфоев уже не был предан ни Волдеморту, ни его делу. У них даже палочек не было… — Ты рассказывал. Это не важно. — Важно. Потому что предъявить им было нечего, да никто особо и не стремился. Люциус много знал о Пожирателях, намного больше, чем кто-либо думал. Схемы финансирования, тех, кто использовал Пожирателей, чтобы решить свои проблемы, наемников, работников Министерства, перешедших на сторону Волдеморта — он знал все это и готов был поделиться не только тем, что помнил, но и доказательствами. Кое-что он успел нам выдать, прежде чем ему разрешили приобрести новую палочку и надели браслет. — Я знаю предысторию. — Да. Так что понимаешь, что у нас было и до сих пор осталось две основных версии: он сбежал сам, что маловероятно, ведь он слишком беспокоился о семье, либо с ним расправился кто-то из тех, кого он мог выдать. Учитывая, что пропал он из Министерства, именно к работникам Министерства возникло больше всего вопросов. Прежде всего, подозревали работников отдела транспорта — тех, кто занимается каминной сетью. Ничего не нашли. — Плохо искали. — Возможно. До и после Люциуса Малфоя тем камином, которым он, по словам свидетелей, ушел, пользовались десятки волшебников — никто не пропал. — Кто надевал на него браслет? Гарри кивнул. — Да, мы пришли к тем же выводам. Браслет был стандартным, с министерского склада. Специально для Малфоя его никто не зачаровывал. Надевал на него сам глава Аврората в присутствии двух свидетелей. — Отлично, один подозреваемый у вас есть. Кто там, Стерджис? Его ведь так и не утвердили, и он ушел на вольные хлеба, да? Гарри печально ухмыляется. — Да, из-за исчезновения Малфоя, в частности. Поэтому расследование велось под специальным контролем Министра и нового главы Аврората, но закончилось ничем. — Люциус Малфой пропал, и это всех устроило. — Кроме Драко. — А что же Нарцисса? Гарри пожимает плечами. — В отличие от сына, она меня не забрасывала письмами и не подкарауливала в Атриуме. Но и я ничем не смог ему помочь. Драко уверяет, что его отец жив. Гоблины — у них есть свои методы — тоже. В Аврорате многие, ты сам знаешь, считают, что он каким-то образом сбежал. Что на самом деле ему не было дела до семьи, а кого-либо выдать он просто побоялся. Ну или ему хорошо заплатили. Малфою — заплатили! Да он сам мог купить полминистерства и даже не заметить. Так сказал Драко. — Во сне у Малфоя на руке был браслет. — И как он выглядел? Сириус понимает, что запомнил руны, перечисляет их, и Гарри бледнеет. — Ты же не мог его видеть раньше, а этот рунный код уникален для каждого браслета. — Именно, Гарри. Так что, совпадает? — Да. Я его помню. И это уже не может быть просто сном. Видение? — Понятия не имею. Никогда ничего подобного у меня раньше не было. И Малфой мне никогда не снился. Бред какой-то. Гарри кивает. — Я немного влез в это дело, когда Драко понял, что Аврорат ничего не делает, и обратился ко мне. Сначала я его успокаивал, но потом сам попытался что-то раскопать. Никто моему интересу рад не был. Будто действительно всех устраивало, что Малфой пропал. — Не верю, что ты так просто это оставил. — Нет, конечно. Понемногу ищу в свободное время. Честно, меня больше всего удивляет, что он должен быть жив. Проще всего было бы убить, раз он так всем мешает. Почему его спрятали? Да и как его так смогли спрятать, что его и с браслетом нельзя найти? Ведь иначе Малфоя обнаружили бы и на другом конце земли. — Добавляется еще один вопрос: при чем тут мой дом? Почему именно он? Кто в нем жил, когда Малфой пропал? Ты? — Нет. Никто там не жил. Я в то время пропадал в Норе. Дом на Гриммо стоял такой же пустой, как и после твоего возвращения. — Я ни разу там не спал, — доходит до Сириуса, и ему вдруг кажется это важным. — В свободное время мы с Драко искали, как можно блокировать сигнал браслета, и пытались разобраться, куда мистера Малфоя могло занести через камин. Перемещения из Министерства всегда отслеживались. — И? — Если верить свидетелям — он вошел в камин, если верить записям отдела — нет. — Иллюзия? Вы проверяли всех, кто там был? — Это невозможно. Конец рабочего дня — там были сотни волшебников. — Кто-то очень хорошо подготовился и ждал его. Мне это не нравится, Гарри. Я не люблю Малфоя и более чем уверен, что он заслужил Азкабан, может, даже пожизненно. Но это… — Он не заслуживал Азкабана, Сириус. Я знаю, в это трудно поверить, но я уже тогда считал, что он достаточно поплатился за все, что делал. Волдеморт буквально растоптал его. Честно говоря, мне было его даже жалко. Сириус хмыкает: он вспоминает, каким видел Малфоя в своем странном сне — одиноким, потерянным, в отчаянии, даже слегка безумным, но не жалким. Нет. Жалости к нему нет, есть что-то совсем другое, что-то вроде любопытства и желания разгадать загадку. — Попробуй поискать в материалах дела, не было ли поблизости кого-либо из Блэков или членов Ордена Феникса, иначе я не понимаю, при чем здесь дом на Гриммо. Гарри кивает, и о Малфое они больше не говорят, но Сириус не может о нем не думать, не может не вспоминать — и то и дело теребит неровный белесый шрам от ножа.